скачать книгу бесплатно
– Сложилось такое впечатление, – уклончиво ответила Ида.
–Да я смотрю, на меня тут целая картотека, – холодно произнёс Ренетус. – Всё-то все замечают. Нет, если что, Роджер не в курсе. Он, конечно, капитан и всё такое, но он не решает, куда мне можно, а куда нет. Можешь моим биографам так и передать.
– Ладно-ладно, поняла я, – примирительно сказала Ида, подняв руки, как будто собиралась сдаться. – Всего лишь уточняю детали: вдруг мистер Кэмелус категорично против, чтобы его мальчик попал в руки такой разгильдяйки.
Исида широко улыбнулась, ненавязчиво рекламируя себя. Рен в очередной раз непроизвольно закатил глаза – злиться на эту девушку было невозможно. Задача начинала казаться ему невыполнимой.
– Ты что знаешь о Мерцуре? Прежде чем соглашаться, тебе стоит хорошо подумать.
Исида, справившись со своей непослушной улыбкой, задумалась. О Мерцуре она знала по официальным источникам земли, отрывки знаний пронеслись у девушки в голове, подведя несложный итог: что-то не слишком радужное она смутно помнит, но ей плевать. Опция «Рациональность» отключилась.
– Когда-то читала про неё. Или это няня страшные сказки мне читала – неважно. Я согласна, – выпалила Ида.
– Ладно, – пожал плечами Рен. Взгляд его упал на информационные экраны на стене, и несколько циферблатов с часами: общепринятое земное время, время планет начала, конца экспедиционного цикла, и т.д. и т.п. Рен засобирался: – Э, да. Потом, чур, не жаловаться. Зайду за тобой перед посадкой.
Девушка энергично закивала головой, параллельно пытаясь поправить причёску, которая была похожа на милый колтун шерсти, начёсанный с кота, и бормотала бессвязные слова благодарности. Молодой человек не смог сдержать улыбку, однако постарался придать ей вопросительный оттенок. С таким же выражением он пожал протянутую ему руку. Если здесь не скрывалось никакого подвоха, то выходило, что девица крайне странная. Хотя и забавная. При этой мысли Рен быстренько отвернулся от собеседницы, скрывая смущённую дурацкую улыбку.
Когда после уже разговора Ренетус шёл по коридору, мысли его выражались на лице по некой замкнутой траектории. Мозг пытался ухватиться за что-то явное, привлекающее к себе внимание, но пока недоступное самому Рену. Нечто в этой ситуации было неправильно или, наоборот, правильно. Только кто поступает неправильно – сам Рен, или кто другой, парню было непонятно. Каждый раз, когда разум подходил максимально близко к разгадке, мысли соскальзывали, как иголка граммофона с пластинки, и возвращались к началу повествования. И снова расползалась смущенная улыбка. Молодой человек забыл о своих планах массового обольщения членов экипажа, а случайно встретившимся таковым в коридоре, рассеянно кивал головой.
***
Так, витая в своих закольцованных мечтах, Рен очутился прямо перед рулевой рубкой. Здесь они с Роджером договорились встретиться перед посадкой на Мерцуру, и разговор обещал быть напряжённым, как и все последние контакты капитана и его воспитанника. Поэтому Ренетус остановился около двери, чтобы перевести дух, настроиться на предстоящую беседу, принять более серьёзный вид и избавиться от дурацкой улыбки, неподобающей для важных переговоров. Переговоры действительно предстояли нелёгкие, обе заинтересованные стороны были упёрты как бараны, заранее глухи к аргументам противоположной стороны и уверенные только в своей правоте. Один считал другого старой развалиной, мешающей ему жить самостоятельно, другой считал, что имеет дело с взбунтовавшемся гормонами подростком, который не так давно научился подворачивать штаны по длине, а не шаркать этими штанами, пока низ не стопчется до дыр. Так вот и жили.
Капитан сидел у приборной панели, перебирая бумажные отчёты команды. Стопка была приличной, работа могла затянуться. В бумагах были в основном задания, выполненные бригадами, особо отличившиеся работники, устранённые или выявленные неполадки. Вообще, бумажной волокитой занимался обычно Каликстус Руф, а затем отдавал на обработку Рену. Отчёты эти нужны были для начисления выплат, а также для наблюдения за состоянием корабля. Каликс брал на себя бухгалтерию, а Ренетус – техническую часть. Теперь же Роджер демонстративно занялся этой работой сам, очевидно, желая показать, что может справиться и без Рена. Хотя на бумагах явно были видны разноцветные пометки маркером и комментарии на полях о том, на что обратить внимание от Каликстуса (чего он не делал для Рена), капитан невозмутимо изучал записи. Молодой человек мысленно цокнул и злорадно покачал головой. В реальности же он, сухо поприветствовав Роджера, подошёл к панорамному окну, встал спиной к капитану, скрестив руки на груди.
Роджер только на секунду поднял глаза на вошедшего парня, и как будто бы дальше погрузился в своё увлекательное дело. Противоборствующие стороны заняли свои исходные позиции. С секунду официально выдержали паузу перед разговором.
– Как дела на корабле? – отдавая должное этикету, Роджер начал разговор первым.
Рен многозначительно взглянул на гигантскую стопку отчётов о жизни всего существующего в пределах «Туманности Персефоны», лежавшую перед капитаном. Но правила игры обязывают участников начинать с нейтральных тем.
– Ничего особенного. Вселенская сеть нестабильно работает, после того, как обеззаразили груз. Но вроде никто не жалуется.
– Правильно, – одобрительно сказал Роджер. – Если жаловаться, что недостаточно стабильно работает сеть, то начальство решит проблему, дав тебе побольше работы.
– Она не совсем уж не ловит. Просто с перебоями. В общем, Каликс уже отправил бригаду ремонтников.
– Понятно. Что ещё?
Капитан Кэмелус настырно перебирал сакральные бумажки. Когда-то давно Рен спросил, а почему бы не перейти на электронные записи, на что Роджер ответил, что предпочитает по работать по старинке. «Бумажный вариант можно съесть в случае опасности», – запоздало ответил сам себе молодой человек. Дела Роджера и Аттиуса его всё также не касаются.
– Кофейный автомат в общем зале, если выбрать две ложки сахара, пишет на дисплее, что будет жаловаться в профсоюз, – пожал плечами Ренетус. – Я, конечно, могу разобраться, но, кажется, все уже привыкли, и внимания не обращают.
– Ммм, – сочувственно протянул капитан, оторвавшись от бумаг. – То есть ничего интересного на корабле не случилось, всё как обычно?
Теперь Роджер смотрел на своего воспитанника в отражении панорамного окна. За стеклом, покрытым специальным антирадиационным напылением, чёрнел космос. Рен в очередной раз пожал плечами.
– Я про топливную систему, – подсказал Роджер, окончательно отложив свои бюрократические записи, даже для верности стопку отодвинул подальше от себя.
– А, ты про это. Там в программе был заводской запрет на установку новых алгоритмов. Пришлось поменять кое-что в программе. Пока работает.
Рен говорил безразлично, будто бы это было несложно и – вообще – будничное дело. Однако, конечно, всем, кто мало-мальски разбирался в программах для систем кораблей, было ясно – задача непростая, ещё и нудная. Изменить что-то в заводских настройках, где каждая запчасть может работать только с оригинальными установками, которые должны своевременно обновляться и проходить официальные техобслуживание – та ещё задачка. Тем более, если ваш корабль снят с производства. Тогда вообще можете его выкинуть, производитель не будет больше осуществлять поддержку и выпускать детали. Куда выгоднее производителям продать новый, с крутым бортовым компьютером, который будет постоянно нуждаться в дорогостоящем обслуживании. Но а если всё-таки хочешь поменять алгоритм своими силами, то будь готов – ни один заводской модуль или даже отдельная деталь работать на твоей программе не будут, а стало быть, их придётся менять на новые, которые, к тому же, придётся сделать самому.
– Что ж, молодец, – задумчиво произнёс Роджер. И перешёл к тому, чем закончился предыдущий их разговор: – Так значит, улетаешь?
– Да, – несколько облегчённо ответил Рен. Вот наконец-то и добрались до сути.
– И поступление в Академию тебя не слишком интересует. Правильно понимаю?
– Интересует, – ответил Рен голосом человека, повторяющего одно и то же тысячный раз. – Я буду поступать, но у меня ещё есть год впереди. Вряд ли я смогу куда-то летать, когда начну учиться.
Лётную Академию основала земля сразу после присоединения Саторнила к списку своих колоний. Земля постаралась придать заведению самый высокий статус, принимая туда изначально только детей своих же политиков и тех, у кого имелись неплохие капиталы в семье. Значительно позже при Лётной Академии появилась специализированная Лётная Школа, где можно было проходить обучение бесплатно, сдав необходимый минимум и имея лишний десяток лет, который ребёнок мог провести в изоляции на территории Школы. Богатые и власть имущие кланы, которым пристроить отпрыска не составляла труда, потеряли интерес к этому заведению, зато дорога была открыта для простых семей, желающих пристроить своего ребёнка и обеспечить ему приличное будущее. Сейчас, если в Школе и обучался наследник знатной империи, то значит, его родственники оказались весьма в невыгодном положении и выслуживались перед правящей элитой земли, спеша показать, как они чтут традиции и уважают созданные землёй институты. Не пройдя же подготовительное десятилетнее обучение в Лётной Школе, поступить в Академию можно было сдав экзамен, и только после достижения двадцати двух лет. Считалось, что к этому возрасту интересоваться получением новой профессией может только энтузиаст, а путём экзамена отсеивали великовозрастных лоботрясов, которые к этим годам никуда не устроились и выбирали между профессией продавца попкорном и штурманом космического корабля.
Правда, был ещё один способ попасть в Академию досрочно – пройти годовой курс в Межгалактическом Университете, но такой вариант мало кто выбирал. Во-первых, в МГУ невозможно было поступить, не имея в семье как минимум с десяток дипломатов, министров или мэров колониальных планет, которые одновременно являлись бы и спонсорами Университета, а во-вторых, если уж ты мог поступить в МГУ, то никакая Лётная Академия тебе была не нужна.
Рен в Лётной Школе не учился, в МГУ поступить не смог, а двадцать два ему должно было исполниться только через несколько месяцев.
– Ну да, – скептически произнёс Роджер Кэмелус. – Экзамены ты, конечно, уже выучил, к поступлению полностью готов.
– Именно! Можешь сарказм свой поубавить.
Роджер с громким «Пф!» откинулся на спинку кресла, ноги закинув на стол.
– Так, допустим. Готов лучше, чем к поступлению в МГУ, например, – сложив пальцы домиком и сверля взглядом отражение Рена в стекле, сказал капитан. – Деньги на поездку тоже накопил?
Молодой человек утвердительно кивнул, повернувшись к своему собеседнику.
– Что ж, похвально, – сарказм Роджер не поубавил. – Куда первым делом полетишь?
– На землю.
Роджер тяжело вздохнул:
– Ты уже был на земле.
– Тогда я летал поступать, сейчас лечу… – Ренетус задумался над формулировкой. – По другому вопросу.
– Знаешь, не то, чтобы я хотел сказать, что всё это выглядит несерьёзно, как будто ребёнок с узелком игрушек заявляет, что поедет жить в Антарктиду, – капитан немного подождал ответной реакции, но Рен, демонстративно отведя глаза в сторону, буркнул «Бла-бла-бла». Видимо, для капитана Кэмелуса произведённый эффект был недостаточным, тогда он добавил: – Или, что ты бываешь самоуверен, а я обычно оказываюсь прав. Как, например, с МГУ.
– Не сомневался, что ты напомнишь мне об этом, – фыркнул парень.
Обменялись зловещими взглядами и старыми обидами. Затем Роджер продолжил:
– Позволь хотя бы узнать, ради чего ты рискуешь своим поступлением?
– В чём-риск-то? – нехотя спросил Рен.
– Если я объясню тебе элементарные вещи, – с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, произнёс капитан, – ты снизойдёшь до маленького одолжения – и втолкуешь идиоту – мне – которого волнует твоё будущее, какого чёрта ты решил затеять прямо перед своим поступлением? Ты что, времени другого не нашёл?
Тут Роджеру пришлось вспомнить все приёмы медитаций, чтобы воздержаться от бранных конструкций в пользу цензурных предложений. Стоит признать, что, хоть цензурные слова и были признаны Ассоциацией психологов и переговорщиков, как более уважительные и ведущие к результативному общению, то, по личному мнению, самого Роджера Кэмелуса, ругательные слова донесли бы смысл куда яснее и красочнее. Отдышавшись по особой методике, капитан продолжил более сдержано:
– Что может случиться? Хм, к примеру, ты не сдашь экзамены, потому как, не собираешься готовиться к ним. Или потеряешься в пути, и не успеешь к зачислению. Или напьёшься с бездомными, а они украдут у тебя паспорт, и ты останешься жить под мостом. В общем, мало ли.
На самом деле Рен действительно затеял предприятие со своим путешествием не в самый удачный момент. Он и сам это понимал. Однако, именно сейчас эта идея стала для него навязчивой. Как объяснить своё нездоровое желание к покатушкам по Вселенной Роджеру с его разумными аргументами, если сам до конца не понимаешь?
– Гормоны? – предположил молодой человек.
В данном случае, медитация не помогла. Капитан, мысленно разрывая книгу Ассоциации психологов и переговорщиков на мелкие кусочки, выругался.
– Скажи, я плохо к тебе относился? – обречённо спросил Роджер, когда поток ругательств иссяк.
– Нет.
– Может быть, взял на корабль, но не стал тебя ничему учить? Не занимался с тобой, может быть, кормил невкусно? – голос капитана Кэмелуса стал подозрительно вкрадчивый.
– Конечно, научил, Роджер. Причём здесь это?
– Не я ли дам тебе деньги на обучение? Я даже нашёл необходимые рекомендации для поступления в Академию, – вкрадчивость стала предельной. Молодой человек рассудительно промолчал, и на всякий случай подготовил свои перепонки к худшему. Капитан тем временем подходил к концу своей речи и логической цепочки, стоит отдать ему должное – не перейдя на крик. – Так ни уж-то я даже не удостоюсь объяснения: какого чёрта ты собираешься делать на земле? Я не могу тебя не удержать, не запретить. Но не заслужил ли я хотя бы право знать, где искать тебя в крайнем случае?
Рен закрыл глаза и потёр переносицу. Стоит ли произносить вслух то, что даже в мыслях звучит невесть как хорошо? С другой стороны, как уйти от ответа, не оскорбив Роджера, тоже было непонятно. Молчание Рена затягивалось.
– Хорошо, – скрипя сердцем, произнёс молодой человек. – Тебе это не очень понравится.
– То есть, в нынешней своей версии, происходящее меня должно устраивать?
Рен неуютно поёжился.
– Ну… Я как бы, на самом деле, точно не знаю, куда я там отправлюсь, так что…
– Перемотай свои душевные терзания. Ближе к сути.
– Я хочу поискать маму.
Роджер тяжело, и, казалось, надолго задумался, а Рен незаметно вытер взмокшие ладони о комбинезон. В мозгу парня подбадривающее, но не очень убедительно звучало: «Ты имеешь на это право, в этом нет ничего преступного», тем не менее, ему сильно хотелось прикрыть голову руками и спрятаться под столом. Рену показалось, что сам воздух наэлектризовался. Буря гнева, которую он ожидал, однако, миновала. Спустя долгих тридцать секунд молчания, Роджер удивлённо проморгался, но ровным голосом спросил:
– С чего ты решил, что она на земле?
Молодой человек, который хорошо знал капитана Кэмелуса и его взрывной характер, от обычного вопроса растерялся.
– Знаешь, эти её: «На земле то, на земле сё» и «Только там можно жить прилично» навели меня на определённые мысли. Хочется отчего-то именно туда.
– Где же ты её там будешь искать?
– Немного поискал в сети. В общем, есть с чего начать, – уклончиво пояснил Ренетус.
На самом деле Рену не очень хотелось произносить вслух, что на земле есть изолированные рабочие кварталы, от которых правительство пытается избавиться, не поднимая волнений. Если быть точнее, то власть прозрачно намекает, что на столь престижной планете бедным не рады – например, кварталы обнесли забором, а жителям разрешается выходить за ворота только по определённым дням.
Роджер, как коренной житель земли, естественно, понял, что имеет в виду его воспитанник. Хотя Роджер Кэмелус и родился по другую – элитную – сторону забора, он имел неплохое представление о происходящем на родине. Даже несмотря на то, что не появлялся там большую часть своей жизни.
– Ты не думал, что ей, возможно, не хочется, чтобы ты её нашёл? Она как-то не спешила с тобой связаться все эти одиннадцать лет.
«Конечно, думал!» – мелькнуло в голове Рена. Более того, он обдумал все варианты – или ей стыдно за то, как она живёт и как поступила, или ей наплевать на сына, и она спокойно живёт своей новой жизнью, или её уже нет в живых. Ни одна из идей особо не вдохновляла, но желание отправиться в поиски почему-то не исчезало.
– Я хочу найти не ради семейного воссоединения, – ответил, наконец, молодой человек. – Рыдать у неё на плече не собираюсь, так что не смотри на меня так.
Роджер, который понятия не имел, как это он там неподходяще смотрит, на всякий случай выражение лица сменил.
– Зачем тогда?
– Просто посмотреть. Тебе разве не интересно было бы посмотреть на моём месте?
Капитан глубокомысленно задумался, для пущего эффекта даже подпёр кулаком подбородок.
– Нет. Я своих родственничков не видел – сколько же? – лет двадцать пять. И особо не скучаю. Пожалуй, это даже лучшее время в моей жизни.
– Ещё бы, – разочарованно сказал Ренетус. – Тебе не понять, Роджер, у тебя есть семья, ты знаешь своё генеалогическое древо до сотого поколения, наверное. Да тебе можно просто заглянуть в энциклопедию, чтобы прочитать, какое благородное у тебя семейство и одарённые родственники. Там даже про тебя целая страница написана.
– Поверь, это сомнительное удовольствие.
– А кто такой я? С какой я планеты, ты знаешь? Кто мой отец? Где моя история? Ты можешь мне это рассказать? – разволновавшись и раскрасневшись, Рен вовремя спохватился, и добавил уже спокойно. – Получается, я никто.
– Тебе будет легче, если я скажу, что своих родственников я не считаю за семью? Мне куда как ближе, например, Каликстус и ты, – слова капитана не произвели на молодого человека должного эффекта. Казалось, Рен вообще не слушает. – Вряд ли человеком тебя делает семья. Может даже как раз наоборот.
– Ну что сравнивать. То, о чём ты говоришь, это друзья, – отрешенно произнёс Ренетус. – Ладно, это скользкая тема, мы друг друга не поймём. Давай не будем об этом спорить.
Некоторое время оба помолчали. На экране бортового компьютера начали мелькать яркие оповещения – напоминания о скором прибытии в назначенную цель, на планету Мерцура. Разговор зашёл в логический тупик, дальше которого каждый из участников двигаться отказывался. Все последующие действия несли в себе угрозу быть откровенным.
– В конце концов, я должен попробовать. В десять лет такие вопросы не слишком интересуют, зато, когда ты готовишься к взрослой жизни – очень даже.
– Что ж, – изрёк капитан Кэмелус, – Раз и у тебя нет чёткого плана, и мне неизвестно, где тебя искать… Могу просить тебя об одном одолжении?
Вместо ответа Рен настороженно прищурился.
– Ещё один цикл загрузки.
– Ну конечно. Потом ещё один, а за ним ещё один. А потом, глядишь, мне уже и сорок лет. Что-нибудь более правдоподобное придумать не мог?
– Нет, действительно. Одна погрузка.
Так как работа мусорного брига была рутинной и однообразной, а выполнить её, при желании, мог и бортовой компьютер, предложение Роджера вызывало некоторые подозрения. Не сулящие никаких радужных перспектив.
– В чём подвох? – сдался Ренетус.
– Слышал, что на Саторниле происходит? Так вот, нам туда.
А на Саторниле происходили протесты студентов Лётной Академии. «Всего то?!» – подумал Рен. И планета временно была закрыта для любых кораблей, кроме правительственных, отправленных туда для наведения порядка.
– Ну как слышал. Читал, что в новостях пишут.
