скачать книгу бесплатно
– Серв говоришь…. Это ничего. Твои предки ведь тоже были недавно сервами, теперь стали свободными слугами моего отца. – Сказал принц. – После турнира напомни мне о нем, что-нибудь придумаем…
Второй день турнира закончился благородным конфузом…. В финал вышли принц и мессир герцог Гильом Аквитанский, граф де Пуату. Соперники разъехались по углам ристалища, потом разом, словно договорившись, на полном скаку выбросили свои лансы, подъехали друг к другу и… обнялись!
Судьи, герольды и распорядители турнира ничего не смогли предпринять, кроме того, что объявили победителями турнира в тьостах двух рыцарей. Его высочество, Людовика, принца короны, и мессира Гильома, герцога Аквитании и графа Пуату.
Венчал окончание второго дня турнира большой пир, где на почетном месте сидели двое победителей тьостов. Среди всеобщего шума и веселья герцог наклонился и сказал на ухо Людовику:
– Смотрите, принц, как бы наш сегодняшний «жест» завтра не вышел нам обоим боком!
– Не понял, о чем это Вы? – Заинтересовался принц.
– Ну, как же! Мы сегодня выиграли на двоих просто уйму денег. Кстати, с Вами успели уже рассчитаться? – Хитро улыбнулся Гильом.
– Да… почти… – ответил Людовик.
– Вот и со мной тоже… почти…
– Многие горят желанием отыграться завтра в одиночных видах пешего боя. А некоторые, – герцог Гильом перевел взгляд на край длинного стола, где находились Монморанси, Мёлан, Кресси и Муши, – горят желанием отыграться, как я слышал из достоверных источников, позднее… на Ваших землях, или монастырях.
– Спасибо, дорогой герцог. Ваша искренняя дружба – честь для меня…
– Просто часто бывает так, мой друг, что интересы власти…. Ну, да не будем сегодня о серьезном! – Улыбнулся Гильом и, встав, громко произнес на весь зал:
– Приношу извинения мессиру герцогу Бургундии за то, что испросил соизволения у принца Людовика уступить мне право скрестить ланс с мессиром Оттоном! Прошу также весь зал свидетельствовать мне, что мессир Бушар де Монморанси, бросив вызов принцу, сам приравнял себя к высшему рангу дворянской иерархии Франции, что само по себе большая смелость и наглость! – В зале поднялся небольшой шум и оживление. Герцог продолжал. – Я, естественно, в хорошем смысле, но ежели мои слова нанесли кому-либо из присутствующих сеньоров обиду, готов в любое удобное время, уже с боевым лансом и мечом, доказать правоту своих слов!
Зал притих, ожидая развязки. Герцог же продолжал:
– Сегодня, во время турнира, я наблюдал за ходом схваток. Находясь в прекраснейшем настроении, я сочинил небольшую сирвенту назидательного и сатирического характера. Её я и хочу представить сейчас, если зал не возражает, Вам на утеху.
Виконт де Бурж встал и произнес:
– Просим Вас, герцог Гильом!
Зал подхватил, зная способность герцога к веселому сочинительству сирвент и басен.
Гильом улыбнулся, развел руками, прося присутствующих сеньоров успокоиться, и, дождавшись тишины, начал в стихах рассказывать свою новую сирвенту. Смысл ее сводился к спору свиньи и соловья, изобиловал кучей шуток эротического характера, которые особенно нравились гостям турнира, вызывая приступы оглушающего хохота. Между строк было понятно, кого имел в виду герцог в роли свиньи.
После окончания сирвенты зал долго хлопал и просил герцога исполнить еще что-нибудь из его творений, но Гильом ответил:
– Я считаю, что на сегодня достаточно! Сеньоры, прошу меня простить, несколько устал!
Людовик заметил, что среди гостей не было видно Монморанси с кузеном, графом де Мёлан, Гуго де Кресси и Дрё де Муши. Он махнул рукой и весело включился в разговоры собравшихся рыцарей за столом. Наступал третий день турнира…
Он не знал причину их спешного отъезда.
Вечером, к графу Роберу подошел неизвестный человек, который протянул графу небольшое письмо. Граф взглянул на свиток. Большая королевская печать Завоевателя красовалась на ней. Робер быстро вскрыл письмо, пробежал его глазами и кивнул. Неизвестный человек в костюме зажиточного горожанина поклонился. Это был Гуго де Биго младший. Он вышел из общей залы, среди всеобщего веселья и шума никто не заметил его прибытия и передачи письмо графу де Мёлан.
Робер де Мёлан о чем-то быстро переговорил с Монморанси, Кресси и Муши, после чего все четверо покинули в спешке дворец. Спустя небольшое время, они уже мчались на своих быстрых конях из Буржа…
VII ГЛАВА.
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ТУРНИРА В БУРЖЕ.
Бурж. 26 августа 1100 года.
Всю ночь Людовику мешала спать, недосказанная герцогом Гильомом Аквитанским, фраза о друзьях, врагах и интересах власти.
«Что же он хотел все-таки мне сказать, прежде чем осёкся?»– Размышлял принц. Он плохо выспался и проснулся в несколько разбитом состоянии. Людовик наскоро умылся, сотворил обязательную молитву и позавтракал безо всякого аппетита, чем вызвал море переживаний у своей прислуги, сразу же забеспокоившейся, не заболел ли, случаем, принц. Людовик ворчливо отогнал от себя всех, оставив лишь одного Годфруа де Леви, которому с каждым днем доверял всё больше и больше.
– Скажи мне, Годфруа, как тебе показался мессир герцог Аквитанский? – Неожиданно спросил его принц, задумчиво чертя небольшим кинжалом на деревянных досках стола какой-то узор.
– По правде сказать, не пойму я его никак, Ваше высочество. Иногда мне кажется, что преданней и бескорыстнее вассала надо еще поискать, а иногда… – ответил Годфруа, разведя руками в стороны.
– Что иногда? – Заинтересовался принц.
– Так ведь вот в чем загвоздка, я все никак не уразумею, зачем это ему помогать нам, коли, он так далеко проживает от Вашего домена?
– Ну и дурень ты еще, Годфруа! Герцог наш вассал, притом один из преданнейших. Его, также, как и нас, беспокоят часто одни и те же проблемы. Исходя из своей выгоды, но, не идя на нарушение вассальной клятвы, герцог добивается многого. Это и есть политика! – Сказал Людовик, и его осенила догадка, разом объясняющая поведение герцога Аквитании.
– А какая ему выгода сейчас? – Живо заинтересовался Годфруа.
– Самая простая! Видимо его, также, как и нас, беспокоила, и будет беспокоить многократное усиление графа Тулузы и всего рода Сен-Жиль. Это первое. Думаю, что герцогу приятнее видеть на землях Буржа королевские лилии, от которых можно не ожидать пакостей и паскудств, нежели гербы Бургундии, Нормандии, каких-нибудь разбойников, типа де Пьюзе или Монморанси, но самое страшное – это король Англии! Вот, скорее всего, вторая и главная причина такого теплого и дружественного отношения герцога в последнее время.
– Эх, куда Вы загнули, Ваше высочество! Ну и голова у вас! Вот, что значит королевская кровь! – Восхитился рассуждениям принца Годфруа.
– Ну, причем здесь кровь, Годфруа! Надо просто спокойно посидеть и пораскинуть мозгами! Все ответы, рано или поздно, придут сами. – Назидательно сказал ему принц.
– Думай, не думай, только если ты сын простолюдина, до такого не додумаешься. – Не унимался Годфруа.
– Баран упертый! Еще раз услышу от тебя эти «простолюдинские» бредни, повелю хорошенько высечь! – улыбнулся Людовик, видя, как оторопел его собеседник. – Ты уже несколько лет, как рыцарь, а говоришь, как серв…
– Вот, так всегда! Чуть что, сразу сечь меня, словно собаку какую-то. – Проворчал, шутливо изображая обиду, Годфруа.
– Ты никак не хочешь понять, что мои слуги, тем более оруженосцы, уже не совсем простолюдины! Сам факт такого услужения принцу королевской крови уже приравнивает их к простому рыцарю! Все остальное – в твоих руках, тупоголовый и упертый Годфруа! – Весело захохотал Людовик. – Всё! Хватить трёп разводить! Пора нам готовиться к пешим поединкам. Ты помнишь, я надеюсь, что нам, кровь из носу, надо завоевать главный приз турнира?
– Да, Ваше высочество! Помню. Священная хоругвь Хлодвига Меровинга… – спокойно ответил его оруженосец.
– Так давай тогда, иди и скажи Ромуальду, пусть быстрее тащит кольчугу и всё необходимое!..
Годфруа быстро выскочил из палатки, оставив принца наедине со своими мыслями. Людовик услышал громкие и шустрые команды своего рыцаря и, вскоре, в палатку вошли несколько его слуг, бережно неся всё необходимое. Облачение принца прошло быстро, можно сказать, даже буднично. Сказывалась длительная подготовка оруженосцев и прислуги, наученная походами Его высочества.
Облачившись в кольчугу, Людовик посоветовался с Годфруа:
– Чем советуешь сегодня биться, верный рыцарь?
– Вы, ваше высочество, одинаково приспособились ко всем видам оружия. На сегодня, мне кажется, лучше выбрать поединок на мечах и шестоперах. Секиру и цепник выбирать не станем. Каково ваше мнение? – Тоном знатока ответил Годфруа.
– Меч и палица…неплохо! – Согласился с выбором оруженосца Людовик.
Годфруа указал слугам оружие. Слуги подали принцу на выбор несколько мечей. Выбор пал на немецкий с рукоятью в полторы руки меч и крепенький бургундский шестопер.
– Все, иди к герольдам и подай от моего имени заявку на два поединка… – похлопал Годфруа по плечу принц.
– Мигом обернусь, Ваше высочество! – Засмеялся Годфруа и побежал в сторону судей турнира.
Людовик и еще двое его рыцарей, де Нанси и де Шомон, неспешно направились к турнирному полю. Впереди них шли герольды принца, высоко держа вымпелы Франции, Буржа, мессиров де Нанси и де Шомон, решивших биться на стороне принца на шестоперах, мечах и секирах.
– Ваше высочество! – сказал Ангерран де Шомон, молодой рыцарь из отряда Людовика. – Позвольте мне, Вашему покорному слуге, выступить на мечах и секирах, коими мне более сподручно работать…
– А мне, сир, на мечах и шестоперах. – Присоединился спокойный и невозмутимый де Нанси.
– Благодарю за участие, мои верные и храбрые паладины. Ваш выбор делает честь любому рыцарю… – ответил принц своим товарищам.
Они подошли к полю, где уже начиналась жеребьёвка участников одиночных боев. Не все рыцари, участвовавшие в первые дни турнира, решились на продолжение. Людовику выпал жребий сразиться на мечах с графом де Бар, на шестоперах с виконтом де Туар. Его спутникам выпали в качестве соперников герцог Бургундии и аквитанский рыцарь Готье де Монпеза. С ним будет драться де Нанси. Ангеррану де Шомон на мечах выпало биться с нормандцем де Лонгвиль, на секирах с графом Бернье де Ла Марш.
– Вот, господа, ваши соперники… – указал в сторону нескольких рослых рыцарей принц.
– Чудненько… – потер руки в предвкушении хорошей драки де Шомон.
– Мессиры! Хватит петушиться, будьте серьезней! Противника необходимо любить и уважать! – Сказал Людовик.
– Уважим, не извольте беспокоиться… – спокойно ответил громила де Шомон. Людовика всегда поражало какое-то громадное спокойствие и чувство уверенности, излучаемое этим огромным потомком его верных вассалов, живущих на границе с Нормандией и привыкших к извечной напряженности и опасностям, постоянно смотрящим в лицо угрозам беспокойных северных соседей. Вот и сейчас, несмотря на всю опасность и серьезность одиночного, пусть и турнирного, но, все-таки, боя на мечах, секирах и шестоперах, молодой Ангерран де Шомон спокойно и степенно ожидал своей очереди на участие в поединках.
– Послушайте, мессир де Шомон, – обратился к нему принц, – вы, когда-нибудь, испытываете нервозность, оживление или беспокойство? Или вот так постоянно, словно каменная статуя, ведете себя…
– Бывает, сир. Особенно если обед задерживается! – Хохотнул здоровяк де Шомон.
В это время к ним подбежал Годфруа и сказал:
– Сир! Следующим будете Вы. За Вами мессиры де Шомон и де Нанси…
Сопровождающие принца рыцари удовлетворённо крякнули и потерли руки в предвкушении славного боя.
Через некоторое время герольд объявил участников поединка на мечах:
– Благороднейший принц и наследник короны Франции, рыцарь Людовик Французский скрестит сейчас свой меч с Его светлостью графом де Бар, благороднейшим и храбрейшим воином Лотарингии!
Принц и его соперник вышли на середину ристалища и поклонились зрителям, судьям-распорядителям и друг другу.
Мессир граф де Бар был среднего роста и чрезвычайно крепкого телосложения. Лет ему было около сорока, возраст уверенного и опытного воина. На нем была надета чешуйчатая, на византийский или русский манер, броня, доходившая до колен. Шлем с железными глазницами и кольчужной бармицей, прикрывающей шею и плечи, был скорее похож на датский или шведский тип. Щит у графа был средний, круглой формы без умбона в середине, на котором красовался герб рода де Бар: два золотых осетра на лазоревом фоне. Руки были закрыты добротными кольчужными рукавицами с накладками из металла, меч был немецкий, с широким лезвием, делавшим его похожим на древний франкский меч, которые богато украшали золотом и каменьями, в рукояти которых размещали частицы святых мощей. Сегодня, по случаю турнира, меч был затуплен, чтобы не поранить соперника.
Людовик Французский прекрасно понимал, насколько серьезный ему достался противник.
– Он меньше меня на голову, но крепче и опытней. Надо держать дистанцию и стараться обезоружить, как можно быстрее… – решил принц, рассматривая своего противника.
Начался поединок. Граф, немного размахивая мечом и прикрываясь круглым щитом, пошел в атаку, нанеся серию ударов по щиту Людовика. Рука принца немела от сильнейших ударов, он старался уклоняться и наносил редкие, но сильные и точные удары. Так продолжалось пару минут. Принц понимал, что затягивание поединка лишь на руку графу, и решился на одну мощную атаку. Людовик провел серию ударов, в том числе мельницу и испанскую группу, сочетающую удары по шлему и щиту, чем вывел графа из равновесия, после чего, мощнейшим ударом выбил меч из руки соперника. Победа была присуждена принцу. Зрители и судьи турнира стоя приветствовали победителя. Людовик подошел к графу и, поклонившись, произнес:
– Для меня было огромной честью сразиться с таким опытным и грозным бойцом, как вы, граф де Бар!
– Спасибо принц! Я несколько подзабыл, что вашим учителем был сам мессир Антуан де Сент-Омер. Почуял его штучки только ближе к концу поединка, особенно его любимую «испанскую группу»! – Ответил граф и, сняв с головы свой прекрасный шлем, любезно поклонился Людовику.
Второй поединок на шестоперах принц выиграл у виконта де Туар значительно быстрее и легче, его соперник был несколько слабоват в ногах.
Ангерран де Шомон победил обоих своих соперников, а мессиру де Нанси не повезло в первом же бою, и он выбыл из участия. Постепенно количество соперников уменьшалось, пока, наконец, в финале турнира не сошлись принц Людовик и нормандский граф де Лонгвиль, длинный и здоровый, вооруженный удлиненным немецким мечом с рукоятью в две руки. Нормандец забросил щит за спину, на варяжский и сарацинский манер, и взял меч двумя руками. Людовик, рассчитывая быстро покончить с соперником, не учел данной особенности ведения боя своего соперника, и чуть было не проиграл схватку в самом начале. Он собрался и, используя все уроки мессира Антуана, стал больше маневрировать, прикрываясь щитом и ломая дистанцию. Соперник стал пятиться назад, чтобы сохранять, удобное для своих ударов, расстояние. Принц, понимая, что необходимо форсировать ход боя, перешел в резкую атаку, используя мельницу, сблизился с противником, нанес ему удар мечом по шлему. Нормандец немного зашатался, в это время, заканчивая разворот после проведенной мельницы, Людовик оглушил его щитом, повалив на землю. Принц приставил кончик меча к завязкам шлема графа де Лонгвиль и произнес:
– Сдавайтесь, граф!
Противник, лежа на земле, отбросил в сторону свой меч и произнес:
– Воистину, вы великий воин, принц Людовик! Я признаю себя побежденным и отдаю честь вашему умению и хладнокровию!
Людовик убрал меч в ножны и, протянув руку поверженному сеньору де Лонгвилю, поднял его с земли. Участники, судьи и зрители турнира, стоя аплодировали победителю. Оставался последний соперник для боя на шестоперах. Это был герцог Аквитании и граф Пуату, мессир Гильом.
Все участники, постепенно выбывшие из борьбы, собрались вокруг ристалища, чтобы полюбоваться красивым зрелищем боя. А предстоящий финал обещал быть таковым, боем двух могучих бойцов, один из которых олицетворял юношеский задор и энергию, другой – мудрость и богатый опыт. Людовик и Гильом вышли на середину ристалища и поприветствовали присутствующих.
– Я, Людовик Французский, принц и наследник короны, приветствую всех собравшихся на турнире и, особенно, герцога Гильома Аквитанского, благороднейшего и величественнейшего из ныне живущих паладинов, олицетворение рыцарского благородства и скромности! – Произнес финальную речь принц.
– Я, Гильом Аквитанский, граф Пуату, владетель Оверни, Туара, Марша, Лимузэна, Аженэ и прочих земель, приветствую всех собравшихся на турнире благороднейших гостей и участников! Приношу слова восхищения организатору турнира, виконту Эду-Эрпену де Бурж! Приветствую собравшихся зрителей! Приветствую тебя Людовик, принц и наследник короны Франции, олицетворение молодого рыцарства наших славных земель, продолжателя традиций великих владетелей Франции! – не менее куртуазно выразил свое почтение герцог.
Судья-распорядитель турнира вышел на середину ристалища и произнес:
– Финальный одиночный бой турнира будет проходить на всех дозволенных видах оружия, коими будет сподручнее сражаться высокородным сеньорам! В случае выпадения или порчи оружия соперник имеет право на замену, бой продолжается до признания поражения одним из участников! Высокородные сеньоры! – Он обратился к принцу и герцогу. – Прошу Ваши милости не наносить ударов ниже пояса, давать сопернику передышку и право замены оружия!
Он поклонился и покинул поле.
Герцог Гильом, как всегда, улыбаясь, сказал, повернув голову в сторону Людовика так, чтобы слышал только он один:
– Принц! А знаете ли Вы, как переводится Ваше имя на древнефранкский язык?
– Хлодовикус! – Спокойным голосом ответил Людовик.
– Вот, а что это означает? – Улыбался герцог.
– ?
–Ваше имя, принц, переводится как «славный бой»! Так давайте устроим сегодня наичудеснейший поединок, чтобы я потом мог сочинить прекрасную сирвенту о здешнем турнире! – Рассмеялся весельчак Гильом.
«Или он мне и, правда, друг, и союзник, или…» – подумал принц и ответил:
– К Вашим услугам, благородный герцог!
– Я соизволю атаковать Вас, Людовик! – Громко произнес Гильом и бросился в атаку на принца.
Годфруа и два рыцаря принца, вцепившись руками в деревянные ограждения ристалища, неотрывно смотрели на поединок. Вот Людовик, изловчившись, выбил меч из руки герцога. Гильом крикнул оруженосцу и, через мгновение, у него в руках оказался шестопер, которым герцог начал колошматить по щиту Людовика так, что казалось чудом, что щит принца еще был невредим. В конце концов, герцог разбил щит принца. Людовик отшвырнул, ставший бесполезным, щит и приказал Годфруа кинуть ему цепник. Орудуя двумя руками, словно крыльями мельницы, принц атаковал герцога, вынудив его защищаться и, хитрым закрученным финтом цепника, выбил шестопер герцога. Трибуны пришли в неистовство. Зрители и участники турнира смотрели прекраснейший и острейший, по накалу, поединок. Герцог Гильом, подхватив брошенную слугой секиру, снова стал атаковать Людовика. Теперь туго пришлось принцу, Людовик стал немного отступать под ударами герцога, которые сыпались на него. Секира герцога несколько раз вскользь прошла по шлему принца, у которого стала побаливать голова от этих ударов. Изловчившись, герцог поймал Людовика на контратаке и выбил меч из руки принца. Годфруа быстро подал принцу шестопер. Людовик, словно большая боевая башня, вращая шестопером и цепником, обрушился на герцога. Бой продолжался уже порядком, стороны стали уставать, но от этого их удары не стали слабее, наоборот, они старались бить наверняка. Мощнейшим ударом шестопера Людовик разбил щит Гильома, сделав его беззащитным. Герцог отбежал, взял в освободившуюся руку шестопер, и снова бросился в атаку. Но ему было не совсем удобно атаковать секирой, которую теперь он держал одной рукой. Людовик почувствовал это и ускорил темп боя. Он наседал на герцога, который секирой принимал удары принца, а атаковал левой рукой, где был более легкий шестопер. Принц резким крутящим движением цепника выбил секиру из руки герцога, но и сам при этом лишился цепника, запутавшегося в отлетевшей секире. Оба сражающихся, тяжело дыша, стояли напротив друг друга, готовые к последней атаке. Они были вооружены лишь шестоперами, но без щитов, что было крайне опасно.
Судья-распорядитель турнира, видя, что схватку ведут два совершенно равных противника, вышел на середину поля и прекратил бой:
– По решению хозяина и устроителя турнира, благороднейшего виконта Буржского, с целью недопущения дальнейшего возможного ранения одного из финалистов, Его высочество принц Людовик Французский и, Его высочество герцог Гильом Аквитанский признаются победителями турнира! Поздравляем наших благороднейших победителей, подаривших всем нам, столь замечательный по накалу и красоте, поединок!
