скачать книгу бесплатно
– Если бы все проблемы решались так просто, – саркастически заметил Зафирелли.
– Вот именно, – согласился госсекретарь. – Я внимательно изучил отчет Шлёйера. И знаете, что я там увидел? Вывод сделан на основании изучения «доступных комиссии документов». А это вовсе не означает, что Мемуар не существует. Это означает только то, что в тех документах, которые изучила комиссия, нет подтверждения его существованию.
– Значит, если завтра появится новый документ… – предположил Квон.
– Да. Вывод комиссии может быть пересмотрен. А теперь я должен сказать вам то, что вас не обрадует.
Взгляды всех присутствующих устремились на Фулканелли, нарочито выдерживающего театральную паузу.
– Такой документ уже появился, – наконец выложил он.
– Хотите сказать…? – медленно протянул Эстерхази.
– Думаю, будет лучше, если об этом расскажет кардинал Зафирелли, как непосредственный участник событий.
Квон и Эстерхази повернулись к Зафирелли. Тот помолчал, собираясь с мыслями, по-старчески пожевал губами и начал своим трескучим голосом:
– Четверть века назад один археолог, вернувшийся из раскопок в турецкой Антакье, направил нескольким владельцам крупных частных коллекций, известным своим неравнодушием к древностям и библейской археологии, предложение профинансировать его археологическую экспедицию на Ближний Восток. Археолог, его звали Николас Сандвик, обещал, что их вложения сторицей окупятся, поскольку он знает место захоронения подлинных останков… кого бы вы думали? Самого Иисуса Христа!
– Позвольте! Но это же невозможно! – возмутился кардинал Эстерхази. – Наш Господь Иисус Христос после воскрешения вознесся на небеса и воссел одесную Отца. Какие останки? Он сошёл с ума?
– Минуточку, брат мой, – проскрипел Зафирелли. – Я излагаю факты. Так вот. Сандвик предложил нескольким частным инвесторам профинансировать раскопки останков Христа. И заявил, что располагает документом, точно указывающим расположение останков.
Не знаю, известно ли вам… думаю, я вправе раскрыть вам эту информацию… Я имею в виду существование Специальной комиссии, которая, кардинал Эрнандес не даст соврать, действует при Обществе Иисуса. Комиссия выполняет, скажем так, разные задачи, о которых и мне не всё известно. В том числе она уполномочена отслеживать информацию, касающуюся интересов Церкви.
Эрнандес, похожий на ворона в своей черной рясе, молча кивнул, давая понять, что сказать больше, чем уже сказано, не собирается.
– В общем, – продолжил Зафирелли, – наши братья из этой комиссии вышли на контакт с тем археологом, якобы от имени одного из известных коллекционеров, и сказали, что готовы профинансировать его проект при условии, что он представит подтверждение. И что бы вы думали? Он прислал фотографию рукописи, в которой речь идёт о… земных останках Иисуса. Правда, на фотографии виден не весь документ. Та часть, где говорится о месте захоронения, была намеренно скрыта. Но не это главное. Внимательно изучив фотографию, братья иезуиты нашли на ней ссылку на Мемуар Лазаря! Правда, надпись попала на край кадра, она была наполовину срезана и размыта, но они все-таки смогли прочитать.
И поспешили проинформировать нас.
Можете представить наше состояние, когда мы об этом узнали? Всплыл неизвестный до сих пор средневековый источник, по-видимому, подлинный, где со ссылкой на Мемуар Лазаря говорится о земных останках Христа и их местонахождении! И этот источник находится в руках какого-то норвежского профессора, наверняка лютеранина, а скорее всего атеиста!
– И как вы поступили? – поинтересовался Квон.
– Мы сочли ситуацию критической и угрожающей существованию Церкви. И донесли нашу крайнюю озабоченность до отца Вебера, тогдашнего генерального настоятеля Общества Иисуса. Мы попросили наших братьев – иезуитов предпринять все возможные действия, чтобы остановить нависшую над Церковью угрозу и предоставили им неограниченные полномочия для выполнения этой миссии.
– Полагаю, они разобрались с этим, – то ли спросил, то ли констатировал Эстерхази, взглянув на Эрнандеса.
– Двадцать пять лет было тихо, – развел руками старик Зафирелли.
– Да, – подтвердил Фулканелли, – в газетах писали, что профессор Сандвик из Бергена стал жертвой маньяка – душителя. Представляете, он душил свои жертвы скрипичной струной! Казалось, само Провидение воспротивилось проведению кощунственных раскопок. Но самое неприятное, что рукопись, в которой упоминается Мемуар Лазаря, найти так и не удалось. Она исчезла!
– Вот как? – саркастически хмыкнул Эстерхази.
– Получается, что мы двадцать пять лет сидели на пороховой бочке? – растерянно констатировал Квон. – Манускрипт, опровергающий всё учение церкви, сейчас… гуляет где-то по рукам?
–Ну, не совсем так, – опять заскрипел Зафирелли, – Если бы он гулял по рукам, мы бы наверняка об этом услышали. Возможно, он просто уничтожен.
– А может, и нет, – ехидно возразил Эстерхази. – Лежит сейчас где-то и тикает.
– Именно эту озабоченность я и хотел вам передать, – сказал госсекретарь. – Но есть ещё кое-что. Я распорядился провести поиск в нашей библиотеке.
– Но ведь комиссия Шлёйера там уже искала.
– Методы поиска с тех пор стали более эффективными. К тому же Шлёйер не был допущен к Закрытому фонду. Он про него даже не знал. Как бы там ни было, в этот раз улов оказался более весомым.
– Вы что-то нашли?
– Да. В архиве Климента III найдено очень любопытное письмо. Оно было вложено в сборник проповедей. Возможно, поэтому его раньше не находили. Это письмо Бернара, первого католического патриарха Антиохии. Бернар сообщает, что нашел Мемуар Лазаря! Точнее, изъял его у еретиков. У секты «эдим», то есть «Свидетелей», если быть точнее. Он пишет, что ужаснулся тому, что написано в Мемуаре. Например, Лазарь там пишет, что Иисус был обычный земной человек, что он имел жену и сына и был похоронен в семейном склепе. И что он не воскресал. То есть Мемуар опровергает всё, на чём стоит Церковь, все её главные догматы.
Фулканелли раскрыл лежащий перед ним кожаный бювар и вынул оттуда листок.
– Вот ксерокопия этого письма. «Первым моим порывом, – пишет Бернар, – было уничтожить эту кощунственную книгу, но потом обуяло меня сомнение: кто я такой, чтобы самому решить судьбу книги, собственноручно написанной святым праведным Лазарем Четвертодневным, тем более что в ней указывается место подлинного Гроба Господня, а не того, который принимают за таковой греческие схизматики, устроившие церковь Гроба на развалинах храма языческой Венеры». В общем, Бернар спрашивает у папы совета, как ему поступить с Мемуаром.
– И что ответил папа?
– Ответа нет было. Я думаю, папа успел умереть прежде, чем письмо дошло до Рима.
– Значит, из-за нерешительности Бернара Мемуар продолжил свое существование?
– Мы не можем этого исключать.
– Постойте, вы сказали, что Бернар был патриархом Антиохии? – уточнил Эстерхази.
– Да, именно так.
– А тот археолог, о котором говорил монсеньор Зафирелли, вел раскопки в Антакье?
– Точно так, ваше преосвященство, – отозвался Зафирелли.
– Но ведь Антакья – это и есть Антиохия! Турки так называют Антиохию на Оронте!
– К чему вы клоните, монсеньор Эстерхази?
– А не мог тот археолог, как его, Сандвик, найти черновик письма Бернара? Или, не дай Бог, сам Мемуар? Ведь Мемуар был у антиохийского патриарха. А Сандвик как раз там и копался. Как вам версия?
– К сожалению, этого исключить нельзя. Во всяком случае, теперь мы располагаем неопровержимым доказательством, что Мемуар Лазаря это не фейк. И возможно, пока мы здесь сидим, кто-то вот-вот на него наткнётся!
Зафирелли вздрогнул, как от внезапного выстрела и стал рукой массировать висок. Кардинал Эрнандес вскинул черные брови. Квон все так же невозмутимо сложил пухлые руки на животе, ожидая дальнейшего развития событий.
– После таких слов, полагаю, никто из присутствующих сегодня спокойно спать не будет, – воскликнул кардинал Эстерхази. – Я-то уж точно!
– Я собрал вас, монсеньоры, – сказал Фулканелли, – не для того, чтобы напугать и лишить сна. Мы должны решить, что нам со всем этим делать. Трезво, оставив в стороне эмоции и страхи, опираясь на логику и здравый смысл.
– Думаю, самым правильным было бы направить наши усилия на поиски Мемуара, – сказал Квон. – Мы должны найти его прежде, чем до него доберется кто-то ещё.
– Это проще сказать, чем сделать, – проворчал Зафирелли. – Мы уже тысячу лет ищем этот подарок Сатаны, и не продвинулись ни на шаг. Но другой альтернативы я не вижу. Полагаю, нам вновь придется прибегнуть к помощи Общества Иисуса. Только они располагают достаточными возможностями. В прошлый раз с их помощью нам удалось решить проблему.
– Купировать, а не решить, – возразил Эстерхази, вновь взглянув на Эрнандеса. – Если бы проблема была решена, мы бы сейчас её не обсуждали.
– Вынужден согласиться, – вздев руки, сказал Зафирелли.
– Хорошо, монсеньоры, – подытожил Фулканелли. – Тогда с вашего позволения я попрошу присутствующего среди нас кардинала Эрнандеса, нового генерала иезуитов, организовать поиски Мемуара. Думаю, монсеньоры, о конфиденциальности вас предупреждать не стоит.
Глава 7. Рецепт от похмелья и опасный сквозняк.
1988 год. Аскёй, Норвегия.
Николас Сандвик проснулся, точнее, очнулся со страшной головной болью. Ему стоило большого труда разлепить веки, но, сделав это, он тут же пожалел. Свет вонзился в его глаза как два острых кинжала.
Полежав еще немного с закрытыми глазами, он вновь их открыл. Его мучила жажда и отвратительный кислый вкус во рту.
– Господи! Что же я вчера творил? – сказал он и, пошатываясь, встал с кровати. Правильнее сказать, сполз, потому что иначе вырваться из объятий водяного матраса было сложно.
Жирные сливки, выпитые прямо из пакета немного прояснили сознание, и он обратил внимание на беспорядок, царивший на его идеальной высокотехнологичной кухне. Тарелки с остатками лефсе
, загаженный гридль
, чашки с недопитым кофе, следы помады на стакане.
– Ах, да! – вспомнил он, – я же вчера ужинал с потрясающей девушкой. Как же её звали? Такое красивое имя…Бесс? Нет… Бет! Да! Необыкновенная девушка с экзотической внешностью. Надо как-нибудь показать друзьям, вот обзавидуются. Кажется, мы весь вечер проболтали об археологии. И, кажется, я был в ударе. Жаль, что она уехала. Интересно, у нас что-нибудь было? Ничего не помню. Не рановато для Альцгеймера? Надо меньше пить, и есть жирной пищи. Во сколько же она уехала? А сейчас сколько?
Часы в кухне показывали начало двенадцатого.
– Неужели уехала, увидев, что я вырубился? Вот стыдоба-то…
Профессор прижал горячий лоб к оконному стеклу, по которому барабанили капли дождя. За панорамным окном, занимавшим всю стену, отрывался потрясающий вид на Бюфьорд и гору Орнефьеллет.
– Во сколько лекция сегодня? – опомнился он. – Где расписание? В два? Может, позвонить, сказать, что… Нет, нет. Давай, соберись, тряпка. Возьми себя в руки. Горячий душ и большая кружка кофе всё исправят. Можно успеть на паром в половине второго. Да, только не расслабляться!
Он отстранился от окна, приятно холодившего лоб, и решительно направился в ванную. Разделся, включил душ, прихватил с собой жёсткую мочалку и гель для тела. Сияющую прохладным кафелем ванную наполнили клубы пара.
Профессор не первый раз просыпался в таком состоянии. Обычно ему помогал прийти в себя контрастный душ, если переключать воду с горячей на холодную, а затем обратно. Когда струя холодной воды попадает на разгоряченное тело, сердце будто выпрыгивает из груди, и начинает биться с новой силой.
Правда, доктор Борн предупреждал его, что в его возрасте такие эксперименты могут закончиться плохо, но… Он не считал себя слишком старым, чтобы жить на полную катушку. Не зря же он всю жизнь вкалывал, мотаясь по всему миру, ночуя в палатках, и целыми днями копаясь в земле, чтобы теперь, заняв подобающее положение, не наслаждаться теми благами, которые дал людям Господь.
Теперь, когда кровоток улучшился и сосуды восстановили свой тонус, в его памяти более отчетливо всплыли детали вчерашнего вечера. И образ экзотической брюнетки с длинными шелковистыми волосами, глубокими черными глазами и повадками пантеры. В ней было что-то дикое, необузданное и опасное, и это наполняло его трепетом и желанием.
Втирая в себя душистый гель, он ощущал, как к нему возвращаются силы и почувствовал, что сейчас с удовольствием проглотил бы пару картофельных лефсе с ракфиском
или хороший кебаб, хотя четверть часа назад не мог без отвращения думать о еде.
– А я ведь ещё ничего, – сказал он, с удовольствием разглядывая свое загорелое и подтянутое тело.
Вдруг он почувствовал неприятный холодок за спиной, как будто в ванную ворвался порыв сквозняка.
– Окно, что ли, неплотно закрыл? – подумал он. – Или фру Игльссен пришла? Но вроде как сегодня не её день. Хотя, хорошо бы. Хоть свинарник вчерашний уберет…
Но что-то его насторожило. Какой-то еле различимый звук. Профессор обернулся и увидел за пеленой пара темный силуэт с поднятыми руками.
А в следующий момент ощутил, как что-то холодное сдавило его шею. Он инстинктивно поднял руки и попытался сбросить с себя обвивший его предмет, но пальцы нащупали нечто узкое, впившееся в кожу, что невозможно было ухватить. Горло сдавило сильнее, так что на миг перехватило дыхание, а грубый мужской голос сзади отрывисто произнес:
– Не дергайся. Только хуже будет. Вылезай. Есть разговор.
На плечо профессору кинули банный халат, и он, не попадая руками в рукава, как мог, накинул его на себя, и, спиной вперед последовал за незнакомцем, который тянул его за петлю, накинутую на шею. Сопротивляться было бесполезно. Стоило только замедлить шаг, как безжалостная петля врезалась в кадык.
Когда они вошли в гостиную, незнакомец заставил его сесть на дизайнерский стул с высокой спинкой. Проволочную петлю, продолжающую сдавливать шею профессора, он прикрутил к перекладине спинки, а затем, выдернув из халата пояс, туго стянул им руки, заведя их за спинку стула.
Незнакомец уселся прямо перед профессором. Это был высокий атлетичного вида мужчина со светлыми глазами и коротко стриженными волосами. На руках у него были коричневые лайковые перчатки.
– Ты один в доме? – спросил он. – Жена, прислуга, дети?
– Жена с детьми поехала за покупками, – соврал профессор. – А фру Игльссен, – это наша прислуга, – должна прийти, чтобы убраться в доме. Сегодня день уборки.
– Вот как, профессор? – усмехнулся незнакомец. – Значит, нам надо успеть к их приходу. Ты ведь не хочешь, чтобы пострадали твоя жена и дети? Если они, конечно, у тебя есть. Ну, ладно, перейдем к делу. Ты, вроде бы, искал инвестора для организации раскопок семейного склепа Иисуса Христа. Это правда?
– Вообще-то, это конфиденциальная информация.
– Конфиденциальная? – вновь усмехнулся незнакомец. – А откуда, по-твоему, я об этом знаю?
Николас пожал плечами.
– Ну, предположим, конфиденциальная. Но раз уж она стала мне известна, то почему бы не рассмотреть мою кандидатуру на роль инвестора?
– Да? И что вы можете предложить… в качестве инвестора?
– Только самого себя. Думаю, я убедительно продемонстрировал свою эффективность? Или у вас есть сомнения?
– Раскопки требуют больших вложений. Включая взятки местным властям, плату за получение лицензии, зарплату рабочим и всё такое. Сможете ли вы найти столько денег? К тому же у меня уже почти достигнута договоренность с одним частным инвестором.
– Вы не это имеете в виду? – спросил незнакомец, поднеся к лицу профессора проект оферты.
– Откуда… Откуда у вас это? – изумился профессор.
– Так ведь это я вам прислал. Говорю, же, соглашайтесь! Где ещё вы найдете более привлекательного инвестора?
– Так это был обман?
– Не надо громких слов, профессор. Уж не вам меня упрекать в обмане. «Жена поехала в магазин. Дети тоже». Думаете, я не знаю, что вы в разводе уже лет пятнадцать. И детей у вас никогда не было. А свои мужские аппетиты вы удовлетворяете, охмуряя студенток.
– Да как вы смеете! – возмутился профессор.
– Ух ты, Боже мой, святая невинность! Да от последней из ваших девиц постель еще не остыла. Так? Как видите, я всё про вас знаю. А если об этом узнают другие, то преподавать вам больше не придется.
– Ладно. Чего вы хотите? Денег? Я не держу дома больших сумм.
– А! Вот это уже деловой разговор. Любите брать быка за рога, да? Хорошо. Меня интересует вот это, – незнакомец показал профессору фотографию, на которой был запечатлен фрагмент средневековой рукописи. – Узнаёте? Конечно, узнаёте, ведь вы сами мне это прислали.
