скачать книгу бесплатно
Возвращаясь домой, Мила увидела своих соседей и помахала им рукой. С одним из них, бывшим шахматистом Василием, она любила играть в шахматы, а второй дед Степан научил ее ездить на машине. В поселке к одинокой женщине с дочкой, живущей на краю улицы все относились хорошо, никто уже и не помнил, когда их увидели здесь впервые.
Небольшой кирпичный дом, стоял на узкой зеленой улице, в окружении деревянного забора, который должен был ограждать его от дорожной пыли, однако в досках зияли такие щели, что было видно, как с криками бегала босоногая детвора. В глаза бросалось то, что в доме нет мужской хозяйской руки. Между двумя яблонями были натянуты веревки, на одной из них, как белый флаг, болталась белая простыня. Деревянный стол, который стоял посреди двора, давно потемнел от сырости, скамейки же просели, отчего казались совсем маленькими. Выкрашенные голубой краской ставни были распахнуты, на окнах то и дело колыхались выцветшие занавески.
–Какие аппетитные запахи! – Девушка вошла в дом и сбросив сандалии направилась прямиком в маленькую кухоньку. -Доброе утро, мамуль, -она подошла к стоявшей у плиты женщине. Ангелина Степановна, заметно постаревшая за это время, стояла у плиты. На ней был надет халат, а волосы, тронутые сединой, были убраны под косынку.
–Доброе утро-раннее утро, а сейчас уже поди к полудню, -женщина повернулась и смешливо посмотрела на девушку своими карими глазами, в обрамлении мелких морщинок затем продолжила помешивать жаренный картофель.
–А я ведь рано проснулась, ходила на реку.
–Да, уж догадалась где тебя носит, -ответила со смехом женщина.
Мила стала ловко расставлять тарелки и разлаживать приборы. Через пару минут Ангелина Степановна убрала с плиты скворчащую сковороду, с томящемся картофелем и поставила ее на деревянную дощечку.
–Ммм, как же это вкусно! -Девушка схватила со сковороды обжигающий ломтик и отправила его в рот.
–Мила, леди не едят руками, сколько раз тебя повторять, -Ангелина Степановна покрутила головой, и назидательно посмотрела на девушку.
–Ага, только эти леди не пробовали самую лучшую картошку в мире! -Девушка захохотала и стала облизывать пальцы.
После Мила разлила в стаканы парное молоко и опустошив свой стакан залпом, принялась за еду. После завтрака, она вымыла посуду и отправилась в свою комнату. Здесь было аккуратно и скромно, у окна стояла кровать с панцирной сеткой, застеленная покрывалом, рядом был стол, на котором громоздились учебники, на носу были экзамены. Ничего примечательного здесь не было, кроме стен, на которых висели фотографии улыбающихся стюардесс и пилотов, а также белоснежных самолетов. Она открыла книгу и стала читать, но мысли ее предательски уносили туда, где легкие ватные облака, улыбающиеся пассажиры, вкусные закуски и коктейли, и она среди всего этого великолепия стоит в красивой форме, улыбается взлетая все выше. Мила еще с пятого класса решила стать стюардессой, однажды она пришла в гости к своей школьной подруге Оле и увидела газету, в которой была статья о первой бортпроводнице, к статье шла черно-белая фотография, на которой, стоя на трапе улыбалась и махала рукой красавица-бортпроводница. Она все смотрела и смотрела на эту девушку и сердце ее забилось чаще. Как же ей захотелось вот так стоять и знать, что через несколько минут, она улетит далеко-далеко на этой красивой железной птице. Тогда она пообещала себе, что обязательно исполнит эту мечту. Улыбнувшись своим грезам, она снова уткнулась в книгу.
Ангелина Степановна сидела на кухне и задумчиво смотрела в окно. Казалось она с малышкой на руках, только вчера прилетела в этот далекий край и поселилась в купленном им профессором доме, а уже прошло столько лет. Конечно, ей было непросто вот так разом изменить свою жизнь, но человек привыкает ко всему. Со временем она свыклась с мыслью, что отныне она мать и эту роль придется ей играть достаточно долго, если не всегда. Мила росла вполне обычным ребенком, единственным отличием от сверстников была ее способность схватывать все налету, но женщина не видела в этом чего-то особенного, скорее хорошее совпадение генов отца и матери. Они с девочкой вели достаточно уединенную жизнь, нет, конечно Мила ходила в школу и у нее были подруги, да и с соседями были хорошие отношения, но так чтобы сблизиться с кем-то, нет, Ангелина Степановна следовала строгому указу профессора, о том, чтобы она никому не раскрывалась. Сам профессор поначалу принимал в их жизни самое прямое участие, но с годами его письма стали все реже и реже, он практически перестал интересоваться как у них обстоят дела. Поняв, что девочка ничем не отличается от других, он решил ослабить свое наблюдение и лишь регулярно отправлял деньги. Ангелина Степановна взялась за сердце и открыла ящик, где лежали лекарства. В последнее время сердечная боль становилась все более явной, иногда она накрывала ее своими сильными волнами, но затем отступала. Женщина не придавала этому серьезного значения и списывала все на усталость. Она запила таблетку водой и облокотившись о холодную стену прикрыла глаза. Женщина часто задавала себя вопрос, есть ли у нее обида на Федора Павловича? Иногда ей казалось, что есть, но когда она вспоминала свою работу в лаборатории и то, как профессор горел своим делом, она понимала, что обиды нет. На гениев нельзя обижаться, а Федор Павлович, безусловно, был именно таким.
Глава V
После душного, знойного лета и дождливой осени, пришла суровая зима. Как-то раз Мила сидела на подоконнике в своей комнате и зачарованно рассматривала витиеватые узоры на окнах. Воздух на улице потрескивал от мороза, а на кухне потрескивала печь, наполняя их дом приятным теплом и разнося запах готовящихся блинов по всему дому.
–Пойду-ка я схожу еще раз в сарай за дровами, -Ангелина Степановна заглянула в комнату к девушке, вытирая испачканные в муке руки о фартук.
–Я схожу, мамуль, -она соскочила с подоконника.
–Сиди, -женщина махнула рукой, – мне еще к Зинаиде нужно зайти, меду занести, у них дед захворал. Блины готовы, так что давай лучше иди поужинай.
–Нет, я тебя дождусь, -улыбнулась Мила.
–Ну, как знаешь.
Укутавшись посильнее женщина вышла из дому, переливающийся снег скрипел под ногами, ветер утих и сейчас лишь снежинки мягко ложились на лицо. Ангелина Степановна зашла в сарай, взяла небольшую вязку дров и вернулась в дом, оставив дрова в предбаннике, она достала завернутую в газету банку с медом и вышла снова на улицу.
Мила не удержавшись съела один блинчик и отправилась обратно в свою комнату, выглянув в окно, она увидела, что мама сидит на лавке как-то странно вытянув ноги. Накинув на тонкую рубашку шубу, девушка обула валенки и поспешно вышла во двор. Расстояние от крыльца до скамейки было всего несколько метров, но девушке казалось, что она идет целую вечность. Наконец, подойдя к скамейке она увидела, что мама полулежит на скамейке, а ее глаза были открыты, но они уже ничего не видели.
–Мамуль, -девушка тихонько дотронулась до ее плеча, -ты чего здесь сидишь, замерзнешь ведь? – Ангелина Степановна молчала. -Мамуль, как же…-девушка взяла ее за руку и опустилась на колени, ее горячие слезы стали капать на холодные руки женщины.
Спустя месяц Мила похудевшая и осунувшаяся сидела на кухне у соседки, той самой Зинаиды, которой Ангелина Степановна так и не донесла мед. Девушка безразлично смотрела, как тучная тетя Зина, мешает ложкой в большой кастрюле свою стряпню.
–Ой, что же нам делать-то с тобой? Тебе ж восемнадцать только в ноябре. Могут забрать-то. В интернат, -добавила тетя Зина с серьезным лицом и достала ложку с какой-то серой клейкой массой, которую тут же отправила в рот, – сейчас обедать будем, подсолить еще надо, -она развернула свои необъятные телеса в поисках соли.
–Я не поеду ни в какой интернат, мне надо школу окончить, и я пойду работать, -Мила подняла свои заплаканные глаза и посмотрела на соседку.
–Так-то оно так, только вот поручиться за тебя некому, перед этими органами из…-она наморщила лоб, пытаясь вспомнить название, но так и не вспомнив, досадливо махнула рукой.
–А вы, тёть Зиночка, поручитесь за меня, -девушка умоляюще посмотрела на женщину, -всего до окончания школы, прошу вас.
–Ну детка, ты ведь знаешь, что с дедом мы вдвоем, помогать нам некому, еле себя кормим, -она замолчала, -хотя жалко тебя, бедолагу.
–Теть Зина, мы продадим мой дом, чтобы вам легче было. Прошу вас, умоляю.
–Так и быть, все-таки хорошей женщиной была Ангелина Степановна, хоть и нелюдимой, -она перекрестилась, -заканчивай свою школу.
–Спасибо, тёть Зиночка, -в порыве чувств, девушка обняла соседку.
–Да будет тебе, пойдем за стол, каша готова.
Как и обещала соседка, она поручилась за девушку и в конце весны девушка закончила с отличием школу. Мила хотела найти работу, однако жить ей больше было негде и рассудив, что здесь больше ей делать нечего, она взяла у соседки денег на билет и отправилась в дорогу.
Глава VI
Шумный железнодорожный вокзал равнодушно встречал и провожал гостей и жителей города. Уезжающие менялись с приезжающими, надежды сменялись разочарованием, уныние верой, молодость старостью, а огромное величественное здание надменно стояло и равнодушно отсчитывало минуты на своих настенных часах. То июльское утро выдалось необычайно жарким, даже, казалось, поезд, утомленный бегом под солнцепеком, с облегчением фыркнув, остановился и из него тотчас, как горошины из стручка посыпались пассажиры. Среди них была юная привлекательная девушка, которая растерянно озиралась по сторонам, и рьяно щурилась, после темного и тесного вагона, сжимая в руках небольшую сумку с нехилыми пожитками. Недолго потоптавшись на месте, Мила направилась в сторону серого здания, надеясь укрыться от жары и собраться с мыслями. Войдя в просторный, прохладный холл, где торопливо сновали туда – сюда люди, девушка невольно съежилась. Все вокруг, казалось ей таким большим, суетным и громким, что на долю секунду ей захотелось обратно, в свою маленький поселок, где мамуля заварит душистый чай и они будут сидеть вдвоем на веранде долгими, летними вечерами. Но мамули больше нет, да и дома тоже, так что возвращаться ей было некуда. Она осторожно ступила на эскалатор. На втором этаже, вокзального здания она осмотрелась по сторонам, в поисках дамской комнаты. Очутившись, в сортире, она первым делом вымыла руки с мылом. Затем, достала щетку и принялась проводить ею по своим роскошным волосам, которые опускались до самой талии волнами. Она мельком глянула на свое отражение в зеркале: лицо без грамма косметики, на щеках играл здоровый румянец, необычные глаза, пухлые алые губы чуть приоткрыты, то ли от страха, то ли от растерянности.
–А ты ничего, симпатичная, – услышала голос позади себя девушка.
Перестав расчесывать волосы, она посмотрела в зеркало и увидела в отражении невысокую, коротко стриженой девицу, которая нахально оглядывала ее с головы до ног.
–Привет, – Мила неуверенно улыбнулась и ямочки заиграли на ее щеках.
–Откуда родом такая красота? – Девица, продолжала нагло смотреть в зеркало, перекатывая жвачку во рту.
–Из поселка, – ответила девушка.
– Я вижу, что не столичная, – зареготала она, -название имеется у деревеньки-то?
–Да, Березовая Роща, -ответила девушка.
–Ой, я не могу, – продолжала реготать она. – Березовая Роща, ну ты даешь!
–А что в этом смешного? – Девушка повернулась и пристально посмотрела незнакомке в глаза.
–А то, смотрю, как очередная красивая бабочка прилетела на огонь большого города. Только, вот думаю, что скоро крылышки свои ты опалишь. Смешно мне, наблюдать за очередной такой моделью, певичкой, которые, обломав, свои белые зубки о жесткую реальность, поджав хвост, разбегаются обратно, по своим рощам. -Девица скорчила гримасу и смачно выплюнула жвачку в урну.
–Это не мой случай. Я приехала не за этим.
–Зачем же?
–Чтобы начать новую жизнь, -сухо ответила Мила.
–А что со старой-то стряслось?
–Она закончилась, -сказала девушка и хотела сделать шаг, но девица перекрыла ей дорогу.
–Да ладно тебе, я Катя, -она протянула серую от пыли ладонь.
–Тамила, можно Мила, -девушка протянула руку в ответ.
–Ну конечно, Тамилааа,– протянула она с ухмылкой,– у тебя ночлежка есть?
–Нет, -Мила покачала головой.
–Ладно, идем за мной, дуреха, -сказала она и вышла за дверь.
На минуту замешкавшись, Мила последовала за ней. Горячий воздух на улице окутывал тело, словно, пуховое одеяло. От жары, смога и пыли у нее застучало в висках.
–Пойдем пешком, здесь недалеко, всего две остановки, – Катя махнула рукой в сторону широкой дороги, по которой неслись автомобили.
Завязав свои густые волосы в тугой хвост, Мила последовала за своей спутницей, бодро шагающей вдоль дороги, которой казалось, была нипочем ни жара, ни смог, ни огромный город, который только и ждал момента, чтобы проглотить юную провинциалку целиком.
–Вот и пришли, – произнесла Катя, когда они завернули во двор, посреди которого стоял мусорный бак, а черный худой кот, устроившись рядом, жадно смотрел на обглоданный скелет рыбы. Справа был жилой четырехэтажный дом старой постройки. Обогнув его, девушки остановились возле небольшой металлической двери, на которой висел замок.
Достав из кармана длинный ключ, Катя открыла дверь.
–Прошу, – она сделала приглашающий жест рукой.
Нагнув голову, Мила, с трудом втиснулась в небольшой проем и оказалась в темном помещении. В нос ударил запах сырости и затхлости.
–Это подвальное помещение, здесь наша тетя Рая хранит лопаты, веники и прочий инвентарь, который необходим дворнику, – просветила ее Катя, протискиваясь следом.
–Света нет, зато есть вот, что, – достав из кармана небольшой фонарик, она осветила коморку, -это кровать, – свет фонаря скользнул по тряпкам, расстеленным на полу, – а здесь стол. Катя посветила на два деревянных ящика разместившись, друг на друге, на которых стояла алюминиевая чашка и миска, рядом лежал кусок хлеба.
–И давно ты так живешь? – спросила Мила девушку, аккуратно присаживаясь на краешек стопки кирпичей, по- видимому, служившей вместо табурета.
– С тех пор, как сбежала с приюта, -просто ответила Катя, усердно заталкивая фонарик в щель, которая была в ящике. – Ну вот, теперь, вполне сносный ожобюр, -смешно произнесла она.
–Абажур, -машинально исправила ее девушка. – Там было плохо? Из-за этого ты сбежала?
– Ну…сбегаешь, не всегда из-за того, что плохо. Однажды, я проснулась и поняла, что не хочу себя муровать в белоснежных холодных стенах, когда за ними столько всего интересного, в общем, мне захотелось увидеть что-еще, кроме колючих верблюжьих одеял.
– Тебе здесь хорошо? – Девушка посмотрела на лицо собеседницы, озаренное мягким, желтым, светом фонаря.
–Наверное, -она пожала плечами. – Я свободна и это лучшее, что со мной случалось.
–Тебе сколько лет? – спросила Мила.
–Семнадцать скоро.
–А тебе?
–Через несколько месяцев восемнадцать.
Девушки притихли.
–Ты, наверное, проголодалась? Пойду, гляну, где теть Рая. Она всегда приносит, что-то на обед. Я быстро, а ты осваивайся пока.
–Хорошо, – Мила кивнула.
Девушка посмотрела на лежавшую в углу кучу тряпок, от усталости у нее слипались глаза и все, о чем она мечтала это хорошенько выспаться. Она легла на пол, закрыла глаза и через пару минут заснула крепким сном.
Глава VII
Федор Павлович сидел на диване в своем кабинете. За прошедшие годы здесь практически ничего не изменилось. Кроме него самого. Его седая голова была наклонена, мужчина задумчиво смотрел на свои руки. Он был опечален внезапным уходом Ангелины Степановны, все-таки он испытывал к ней чувство благодарности и хоть в последние годы он не уделял им с девочкой должного внимания, частица его сердца всегда была с ними. Прошло полгода, как он узнал о случившейся беде и только сейчас, доктор Ножин смог наконец поехать туда, чтобы привезти Милу. И хоть он еще не решил, как будет с ней поступать, ей все-таки необходимо было находиться под присмотром.
Профессор открыл шкафчик и вынул пузырек с таблетками. Сейчас ему нужны силы и энергия. Дрожащими руками он взял стакан и сделал несколько глотков. Все эти годы, он пусть и издалека наблюдал за жизнью девочки и знал о ней абсолютно все. Ангелина Степановна постоянно докладывала о состоянии ребенка и всех ее изменениях в своих письмах. Но ничего необычного в ней так и не проявилось, профессора это очень беспокоило. Сейчас, когда Ангелина Степановна так скоропостижно покинула этот мир, он понимал, что эта юная особа не должна находиться без присмотра и контроля. Во всяком случае, до тех пор, пока профессор не поймет, в чем же все-таки состоит ее особенность. А времени чтобы это понять оставалось все меньше и меньше. Доктор Ножин едва ли будет заниматься Милой, если с ним что-то случится. Но болезнь, вызванная постоянным стрессом и приемом транквилизаторов, прогрессировала и хоть оставалась надежда на новый недавно разработанный препарат, который может приостановить болезнь, времени нельзя было терять.
На следующий день, профессор шел по коридору и наткнулся на шедшего ему навстречу доктора Ножина.
–А, Николай Иванович, как долетели? Я был уверен, что вы прилетите на пару часов раньше, -он посмотрел на часы.
–Благодарю, Федор Павлович, задержали рейс, но полет прошел хорошо, -ответил Ножин.
–Пройдёмте ко мне в кабинет, -сказал профессор, увидев волнение на лице доктора.
Мужчины вошли в кабинет и расположились на диване.
–Ну, докладывайте, -профессор надел очки и внимательно посмотрела на коллегу.
–Ее там не оказалось, -понизив голос произнес Николай Иванович.
–Что значит не оказалось? – Профессор в волнении посмотрел на доктора.
–Она уехала.
–Ты что такое говоришь, Ножин! Этого нельзя было допускать! -Профессор поднялся, но его ноги дрожали. Облокотившись о диван, он все-таки остался стоять. Его и без того бледное лицо стало словно мел, а на лбу выступила испарина.
–Федор Павлович, я найду ее. Вам лучше присесть.
–Мне нужно ее увидеть, пока я …-профессор замолчал, так как ему было трудно говорить.
–Я сделаю все возможное, – мужчина старался успокоить профессора, но ему это плохо удавалось.
–Найдет он ее…Ах, Ангелина Степановна, что же вы подвели меня, ушли так рано, -сказал профессор, затем он подошел к столу и устало опустился в кресло.
–Федор Павлович, она все-таки человек, а человеку не просто затеряться в этом мире.
–Делайте скидку на то, что ваше мнение доктор Ножин, может быть ошибочным. Ее нужно непременно найти.
– Мы не можем подключить к поиску Милы кого-то еще? – Доктор пропустил мимо ушей язвительность профессора. Последние пару лет, его характер значительно испортился, но он старался не реагировать на раздражительность.
–Нет. Вы ведь понимаете, какими неприятностями нам это все может обернуться! Еще не хватало того, чтобы лабораторию прикрыли. -Он старался держать себя в руках, но его гнев, казалось, вот-вот выльется наружу.
–Конечно, понимаю. Но возможно я сейчас предложу более лучший вариант, -Федор Павлович.
