скачать книгу бесплатно
Уж не знаю почему, но, стоя перед зеркалом и глядя на свои обесцвеченные волосы с сединой у корней, на морщины и мешки под глазами, на свое дряхлеющее тело, мне вдруг захотелось, чтоб так оно и было. Тогда я напугалась, сейчас не верила, но, может быть, я действительно вернулась домой, и кто знает, а вдруг я не сплю? И неожиданно для себя вспомнила еще один случай. Это была не я, наверное, все было как во сне, еще в студенческие годы. Мы с подругой присоединились к группе, сплавлявшейся по реке. Река текла между крутыми скалистыми берегами, и кое-где они поднимались метров на пятьдесят и выше. Мы поднимались на эти скалы, фотографировались, любовались с высоты пейзажами. На третий день пошел дождь, мы решили разбить лагерь. Ночью я ушла от всех, села на самый краешек. Светила огромная круглая луна, на другом берегу светились огни небольшого города, и я даже не заметила, как сзади ко мне подошел парнишка. Я вскочила, отступила назад, и вдруг почувствовала, как подо мной проваливается земля.
Он не успел меня схватить.
Но я не разбилась. Я даже не отбила себе ноги. И не успела испугаться. Я вдруг почувствовала, что парю в воздухе и могу так парить вечно, и понимала, что этого не может быть. А потом я оказалась в воде.
Наверное, горгулья направляла мои воспоминания, потому что я вспомнила больше, чем помнила тогда. Я словно пережила этот полет снова. И когда открыла глаза и увидела себя в зеркале, даже не удивилась. В зеркале отразилась та, кем я себя чувствовала. Голубоглазая девчушка, совсем как я в шестнадцать, только глаза у меня светились голубым огнем, а за спиной действительно расправились крылья, огромные и невесомые. Черные с желтыми и красными прожилками. И волосы стали темными, с красноватым отливом.
Ешкин дрын, держите меня семеро! Ощущение было запредельное. Может, еще ничего не потеряно, возможно, все еще в будущем?! Я не могла отвести от себя глаз, придирчиво высматривая морщинки на бледноватой, но упругой и молодой коже без единого прыщика.
– Другое дело, – рассмеялась горгулья. – Теперь вижу валькирию!
– А мешать не будут? – я попробовала пощупать крылья, но их как бы и не было.
– От кого бы крылья тебе не достались, они дар небес, их нельзя взять в руки. Иначе валькирий давно бы поубивали. Оторвать их могут только боги. Так что с богами лучше не связывайся. И демоны. Подозреваю, что они у тебя все же с демоническим содержанием, согласно генетической наследственности, хотя природа их не совсем демоническая. У чистокровных валькирий они белые, и с оперением, а твои темные, без оперения, но, когда их пытались классифицировать, выяснилось, что свойства их ближе к свойствам крыльев валькирий. Они менее материальны, чем крылья вампиров или демонов. В общем, что-то среднее между теми и этими.
– И летать смогу?
– Запросто.
И лишь на мгновение отвернулась от зеркала, а там уже стою я, все та же, потрепанная жизнью и временем женщина в возрасте, о котором говорить не принято. Попробовала вернуть красоту и ощущение полета, долго пыжилась перед зеркалом, пытаясь себя изменить, ага, как бы не так!
– И как это понимать?
– Не знаю, – расстроилась горгулья вместе со мной. – Наверное, должно произойти что-то такое, чтобы тебе очень-очень захотелось стать собой. Это я показала, кто ты. Но сама ты не готова принять, что ты валькирия. Мне жаль.
– Если б ты знала, как мне жаль! – в отчаянии выдохнула я.
Раритетный самаразогревающийся самовар оказался кстати, я вдруг почувствовала, что проголодалась. Горгулья слетала на огород, притащила корзину с фруктами, мед, освежеванную тушку среднего размера какого-то животного, принесла воды и дров. Тушку разрезали и быстренько пожарили мясо в камине на шампурах, благо всяких шпаг, сабель и прочего железного хлама тут было предостаточно, заварили чай на местных травах. Утолив голод, принялись выбирать горгулье новый глаз. Выглядело это фантастически нереально. Она каменела, я вставляла камень в глазницу, она оживала, и, вуаля, получите новенький глаз, как с иголочки.
Аппетит приходит во время еды, ее вдруг шарахнула мысль поменять оба глаза, например, на сапфировые. В живую сапфировые получились небесно-синими, из изумрудов – зеленые… Потом были желтые камни, сиреневые, черные… В общем, горгулья долго не могла выбрать, пока я не предложила ей забрать и те, и другие, чтобы время от времени менять цвет глаз, согласно модным тенденциям.
Она отнекивалась, рассудив, что не по-человечески пользоваться моей добротой и наивностью, и праведные горгульи так никогда не поступят, но я напомнила о скопившемся за сто лет долге правящего дома за охрану целого города-крепости, за всех охранников сразу. Естественно, попросив больше не заводить со мной разговор о каких-либо долгах. Она обрадовалась. Посчитали. В местном зарплатном исчислении получилась приличная сумма. Она потребовала, чтобы я написала расписку, что выданные в зарплату камни не считаются даром. Я, естественно, согласилась. И в закрытие всей суммы отдала ей понравившийся эльфийский меч, мешочек золотых местной валютой, пару талисманов-оберегов, в которых ничего не смыслила, а главное, в силу не верила, и еще кой-какие безделушки, которые ей приглянулись.
Ну скажите на милость, зачем в сокровищнице хранить какой-то заношенный ошейник, пусть и с вышитыми золотой вязью рунами? Или зажилить скромное колечко, когда их тут тысячи.
Когда я проснусь, буду знать, что где-то там во сне осталась счастливая горгулья.
Счастью ее не было предела. Она разложила заготовки глаз в сундучок, отдельно сложила вещицы и золотишко, и утащила в свои тайники. Себе она пока оставила синие глаза, как у меня, сочтя, что одного поля ягоды должны иметь сходство.
Захватив оставшуюся еду и самовар с чашками, мы вернулись в домашний кинотеатр моего пращура.
– Тэкс, надо посмотреть, что стало с вотчиной, – предложила она, дожевывая шашлык. Аппетит у горгульи был волчий. От приличных размеров тушки не осталось даже костей. Она их перемолола худыми челюстями в один присест и облизала пальцы, сытно рыгнув. Сырыми. И заела овощем, не оставив толстой корки.
Господи, и куда в нее столько поместилось?!
И вот тут мы обе приникли к экрану, подползая на коленках к краю 3D-озера, подавившись едой.
Ничего хорошего, скажу я вам. Если б у меня были слова выразить всю глубину исторической трагедии, произошедшей тут столетие назад… да-да, потому как время тут двигалось в два раза быстрее – необъяснимый парадокс, ваши сердца и души окаменели бы от ужаса, как при просмотре фильма «Обитель зла».
– Подлая мерзкая тварь! – ужаснулась горгулья, посерев, как те ходячие мертвецы на экране. У меня в голове в это время стоял какой-то парализующий мутный туман, и кроме как смотреть на этот ужас, я ни на что более не была способна.
Планета ходячих мертвецов…
Одна мысль крутилась: «Смерть, где твой ад, Смерть, где твое жало?!»
В общем, победа над смертью была полная, и вылилась она в то, что люди перестали умирать. Даже после того, как их тело уже не функционировало. Конечно, в открытую местные зомби не набрасывались на живых, как в «Обители зла», или как пришлые из ада, но кому легче, если рядом ходячий труп, из которого вываливаются опарыши, льется гной и исторгается прочая инфекционная зараза. Даже сожженные (так и тянет сказать «заживо») не уходили на тот свет, оставаясь на земле в виде призраков. Порой живые и не знали, что среди них мертвец, пока тело не начинало разлагаться. А самое страшное, люди чувствовали боль до последней минуты, пока мозг хоть в какой-то мере фиксировал импульсы нервной системы, и, уже будучи мертвыми, корчились в муках, исторгая вопли в бездушное небо. Живые ограждались стенами в крепостях, ютились в недоступных пещерах, спускались в подземелья, лишь бы не контактировать с ходячими мертвецами, а еще хуже, не встретить зомби из ада, заброшенных на планету в качестве дестабилизирующего и ускоряющего процесс планетарной деградации фактора. Их, конечно, порядком проредили, но некоторые остались догнивать, прячась в лесах, в болотах, среди местных мертвецов, нападая на случайных путников.
А еще призраки здесь были какой-то другой природы, живучие и такие же голодные, как в то время, когда они были полусгнившими мертвецами.
– Да как же они костями двигают, сухожилья-то тоже гниют, – не могла я поверить в происходящее.
– Магия, – ответила горгулья голосом, в котором сквозил ужас. – Небесная магия.
Очень быстро нежить заполняла собой все пределы…
Кстати, надо отдать местным мертвецам должное, они сумели объединятся, собирая изгнанных умерших, и пока плоть гнила, опаивали и опрыскивали какой-то гадостью, отключающую рецепторы. Поэтому живые, сообразив, что просто так мертвецов отпускать нельзя, пропускали тело через мясорубки и дробилки, сушили фарш на солнце и сжигали, чтобы остался только призрак. От этих призраков по ночам было светло, как днем, ведь большинство возвращались к своим семьям, охраняя родовое гнездо от других призраков. Чтобы чувствовать себя живым, им нужна была энергия, и частенько гниды присасывались к спящим во сне, предпочитая вонзать зубы в соседей.
Не буду утрировать, все было не так страшно, как это случилось бы на земле, и на то было несколько причин.
До трагедии планета была достаточна развита. Здесь имели представление и об электричестве, и двигателях, и атом для них не был чем-то таинственным и запретным, хотя цивилизация развивалась медленно. Им просто цивилизация в таком количестве, в каком процесс ее развития проходил на земле, был не нужен. Отличные дороги, прекрасное образование, развитая медицина и магическая составляющая, когда не надо покорять космос, можно просто шагнуть из мира в мир. Этот мир гармонично совмещал в себе и древнюю первозданную чистоту и достижения самых развитых цивилизаций. И все это появилось здесь задолго до того, как человек на Земле удостоился чести называть себя Homo sapiens. При этом планета не превратилась ни в муравейник, ни в мусорную свалку. А все дело в том, что здесь проживало несколько рас – и все долгожители. Дети здесь рождались редко, зато каждый ребенок считался даром богов. В целом на планете проживало на порядок меньше людей, чем на земле. И им всего хватало – и земли, и еды, и работы, и к старости каждый успевал обустроится, обеспечить себя всем под завязку, а еще обзавестись несколькими поколениями потомков, которые свято чтили стариков.
Если переводить на наш язык, то первыми шли эльфы. Этакие изнеженные аристократы, любимчики Одина, баловни судьбы, долгожители – средняя продолжительность эльфа-простолюдина без божественных корней и крови составляла около пяти тысяч лет. Из них получались высококлассные врачи, учителя, чиновники. А вот воины из них были так себе. Только двумя причинами могу объяснить тягу Одина к эльфийкам: первое, женщины были красивы – стройные, высокие, я бы даже сказала, грациозные, как лани. И знойные. А второе, он ни в счет не ставил эльфийских мужиков, поэтому одаривал их рогами без зазрения совести. А тем ничего не оставалось, как принять эту данность и гордится своими рогами. Для них было честью узнать, что дочь пополнит ряды валькирий, а если простолюдин, еще и возможность получить княжеский титул. Основная их функция на планете – хранить мир между расами, обеспечивать процветание, тянуть остальное народонаселение к свету, лечить болезни телесные и душевные.
Три другие расы – орки, гоблины и гномы – были воинственными и, на мой взгляд, грубовато скроены. Коренастые, раздражительные, живущие, как правило, обособлено, воинственные. Эти расы имели тягу к бродяжничеству. Отличал их только рост. Гномы были маленьким народцем, зато по горам лазили, как тараканы. Я даже заподозрила, что на ладонях у них имеются присоски, настолько ловко они взбирались по отвесным скалам. Орки, те были ростом с человека. А гоблины рост имели высокий, хоть и не тянули на великанов. При этом орки населяли долины и степи, занимаясь скотоводством, гномы – горы, добывая полезные ископаемые, а гоблины – леса и скалистые предгорья, поставляя строительные материалы. Конечно, и среди них были высокородные правители, а в возрасте они успевали остепениться, предпочитая блага цивилизации и городскую или пригородную жизнь со всеми удобствами, но только не в молодости. При этом родители легко отпускали едва оперившихся отпрысков искать на пятую точку приключения, и, как любые родители, гордились, если отпрыску удавалось чего-то добиться. Маги среди них были редкостью, но были, и этим они тоже гордились, а продолжительность жизни была как у местной расы людей, три – пять сотен лет. Из них получались отличные предприниматели, к концу жизни процентов семьдесят имели небольшой, но доходный бизнес: заводик, харчевню или трактир, гостиницу, строительную фирму. Они фактически обеспечивали правительству планеты бюджет.
Еще одна обособленная раса – оборотни. Уникальный народ.
– С этими как раз все просто, – объяснила горгулья. – Это внуки сына Одина Локи, дяди твоего. Замутил с великаншей, и родила она ему волка Фернира. Ролевик-извращенец, честное слово! – выругалась она. – Поговаривают, именно Фернир должен убить Одина, поэтому тот держит его на цепи. Ну, я бы тоже мечтала убить, если б сидела на привязи. Так вот, валькирия одна, из наших, носила ему еду, что от пьянок оставалась. А он ее отымел! И родился целый выводок полулюдей, полузверей. Наследственность – сам Один не разберет. И эльфийская кровь, и дважды самого Одина, и Фригг, и сына их Локи, и волка Фернира, и великанши той… Они у нас почтой заведуют – быстро, надежно, безопасно, леса от пожара берегут, зверей охраняют, а если орки и гоблины в разнос пошли, быстро порядок восстановят. В охрану их охотно берут, силушка не мерянная. А уж следаки из них – ни один маг не скроется, носом магию чуют. Магия у них в крови, только своя, такой магией больше никто не владеет. Кстати, иные Одина охраняют, любит он их, они ему и внуки по матушке и правнуки по батюшке, и Фригг души в них не чает.
Оборотни тоже были долгожителями, жизни им боги отмерили до пяти тысяч лет, а те, которые у Одина служили, могли считать себя бессмертными, как валькирии.
Люди – человечки, считались здесь пришлыми, но им лучше было об этом не напоминать. Других планет для них не существовало. Земля богатая, планета сытая, богами благословенная. Раса людей оказалась уникальной, они были годны на все. И как работники, и как строители, и маги среди них рождались сильные, и предприниматели из них получались удачливые, особенно связанные с мореходством, и легко скрещивались со всеми расами, перенимая способности и таланты. С некоторых пор человеческая раса стала, пожалуй, самой распространенной, умея приспособиться и выжить в ареале любой другой расы, поэтому Один, чтобы сохранить равновесие, чуть-чуть подправил им генетику, забрав способность быстро плодиться и размножаться в обмен на долголетие. По нашим меркам, здесь они могли считаться долгожителями, некоторым было за восемьсот, а выглядели как огурчики и до смерти им было еще далеко.
Еще одна примечательная раса с историей – вампиры.
Вампиры – сыны богини ночи Изиды и никому не известного демона, прилетающего на свидание к любимой в образе летучей мыши… Кстати, этот образ и любовь к кровушке богиня оставила им, как напоминание о папаше, который как в воду канул, узнав о беременности, и она заподозрила, что любимый женат – и далеко не на простолюдинке, потому что никакими божественными радарами обнаружить концы любимого ей не удалось.
Так вот, на планете, подаренной богиней, или где божественная мать их просто бросила умирать, – а родилось их, слепых, покрытых шерсткой, двенадцать особей мужского и женского пола, – они жили долго и счастливо, пока однажды на планету не упал метеорит, чуть сдвинув наклон земной оси. В результате катастрофы содержание кислорода в атмосфере резко понизилось, на огромной территории погибли тропические леса со всей живностью – их родная среда обитания и источники пищи – климат стал сухой, резко-континентальный. Тогда-то они и решили позволить обосноваться на их планете жалким людишкам. В обмен на кровь. Из всех тварей, люди были единственными, с кем в плане физиологического строения оказалось полное совпадение кровяных телец. Крови им вообще-то требовалось немного, пару литров в месяц, чтобы держать в норме гемоглобин. При этом ни одна группа крови не отторгалась, расходуясь экономно, но рано или поздно, поскольку температура их тела могла стать или намного ниже (по матушке) или выше (по батюшке) человеческой, человеческие кровяные тельца выгорали и организму требовалась новая порция крови. Для вампира температура тела в пятьдесят градусов – норма, для человеческих кровяных телец – смерть, то же самое, если понизить температуру до нуля градусов. Вампиры просто впадали в спячку, а кровяные тельца человека разрывало льдом. И поначалу договор соблюдали обе стороны. Но очень скоро люди о нем забыли – и начались жесткие гонения на коренное население. Невзирая на то, что силушка у вампиров была немеряная и они умели оборачиваться в летучих тварей, количество их резко сократилось.
На клановой сходке было принято решение не бороться за планету. Они и так прославились во всех мирах незаслуженно кровожадностью, поэтому массовая резня могла лишь усугубить их репутацию, и тогда для них закрылись бы двери всех миров. Тем более, оставшись на планете без людей, они лишь приблизили бы свою смерть. Конечно, обидно им было, что матушка прокляла их за утраченную невинность вместе с батюшкой, батюшка остался мистером Х, а другие боги к ним не заглядывали, но былого не исправишь, тем более, если не твое решение определило судьбу.
Ближайшей планетой, где они могли себя чувствовать более-менее сносно, оказалась Терра. Близкие спектры у светил, выше содержание кислорода, много мест, где они могли чувствовать себя как дома. И когда они попросили позволить им на время остаться, пока разведчики ищут новый дом, им не отказали. И вампирам даже удалось найти планету, где они могли дышать без подпитки кровью, но к тому времени желающих покинуть Терру оказалось немного, потому что проблема их фактически была решена.
Перед тем, как им заселиться на Терру, чтобы исключить малейшее желание на кого-то напасть, Один подарил им домашнее животное, типа свиньи, чья кровь им подошла больше человеческой. Теперь они могли жить где угодно, на любой планете в любом из миров. Но Терра стала для них священным местом – домом, в котором они обрели заступника и познали родительскую заботу.
Прошло время, и вампиры гармонично вписались в местную цивилизацию, обогатив ее своей культурой, своим колоритным генофондом, мирно сосуществуя с остальными расами. Жили кланами в замках, по большей части уединенно, занимались скотоводством, врачеванием. Адская смесь: маг-телепат, умеющий просканировать тело человека как рентген, а врожденными способностями к магии обладали почти все вампиры. Много их служило при дворе в качестве боевых магов.
Жизни вампирам боги отвели, как и эльфам с оборотнями, от трех до пяти тысяч лет, но некоторые жили вдвое дольше.
Две последние расы обитали здесь с незапамятных лет, но местными себя не считали. Демоны домом считали нижний небесный мир, а драконы газовые туманности, в которых формировались галактики и позже звезды. Драконы были настолько долгоживущими, что впору назвать их бессмертными. Старейшины эльфов помнили, как в их молодости тогдашние старейшины рассказывали, как их старейшины учились у ныне живущих представителей этих рас. У драконов была своя миссия – они хранили историю – историю богов, историю вселенной. Этакая ходячая библиотека. Платная. Истории они рассказывали только за золото и драгоценные камни, иногда за тушку животного. И когда у драконов спрашивали, планируют ли они вернуться куда-нибудь в другое место, отвечали: «Сразу же, как только соберем все золото или конец света наступит».
И, похоже, он приближался.
Из разговоров драконов стало ясно, что они как раз собирались свалить, только не знали, как.
Драконы были первыми существами, кого создали боги. Еще на заре вселенной, когда газовые туманности не стали галактиками и звездами. Потом боги одарили их способностью становиться людьми, чтобы люди не боялись их, видели в них помощников и не пытались их уничтожать. Но хотя бы раз в двести – триста лет каждый из них нуждался в подзарядке и обновлении драконьей сущности звездной материей. Они поднимались выше атмосферы, летели на звезду, и там, сбросив старую драконью кожу, молодели, а если повезет, спаривались, откладывая драгоценные яйца. После этого они обретали силу, достаточную, чтобы снова жить среди людей несколько сотен лет. Как правило, вблизи вулканов, чтобы поддерживать свое драконье естество. А когда Иштар закрыла планету, доступ к звезде тоже закрылся. Молитвы не помогали, их просто никто не слышал. Даже к правящему дому валькирий, расположенный на планете, добраться не удалось. Место, где стоял замок, будто провалилось в бездну. И впервые за свое драконье существование в их обществе царила паника – многие готовились к смерти.
И только демоны чувствовали себя вольготно. Столько ходячей еды у них не было никогда. Даже в аду они так не обжирались душами. Тут тебе и праведные, и неправедные, и невинные – и еще спасибо говорят. И поистине она взяли на себя великую миссию санитаров планеты от обезумевших от голода и безнаказанности призраков. Но демонов на планете было немного, несколько очеловечившихся родов, они попросту не справлялись, желудки у демонов оказались не безразмерные и не луженые. А расплодиться и размножиться в чистом виде, они могли только в нижнем мире, в противном случае рождались только помеси демонов и той расы, с которой они смешались. Помеси пожирать сущность человека не могли, и даже демон-демон, выношенный и рожденный в земных мирах, рождался очеловеченным, утрачивая многие свойства истинного демона нижнего мира. В нижнем мире такие рожденные могли занимать лишь низшие ступени иерархии, поэтому мало кто возвращался к своим истокам, пожив в серединном мире, и немногие демоны отваживались поселиться в земных мирах. Вот так ад, устроенный богиней Иштар, для одной из рас обернулся раем. Но и они были не рады переменам, объективно оценивая скорую гибель планеты. Конкретно, тот демон, читающий в ванне древний гримуар, пытался объяснить себе явление ходячих мертвецов и способ борьбы с ними.
Да, была еще тут сказочная нечисть, типа водяных с русалками, лешие с кикиморами, болотники, домовые, но с людьми они почти не контактировали, даже для местных оставаясь существами из сказочной реальности. По большей части считалось, что они приходят из другого мира через свои порталы за удовлетворением своих потребностей. Затаривались утварью, тканями, механизмами и приспособлениями, типа ткацких станков или безделушками, а потом надолго исчезали. В друзья не набивались, в гости не звали и вели себя как законопослушные граждане.
Была тут, правда, раса водяных – ундины, обитавшие в трех океанах Терры, поставляющие на континенты и многочисленные острова рыбу и прочие дары морских и океанских глубин, иногда сопровождающие караваны судов, но ундины, как и горгульи, не считались людьми, поэтому контакты их ограничивались с немногими представителями, в основном, приближенных к правящему дому валькирий, курирующие рыбопромысловую отрасль и судоходство.
В общем, будь такая оказия на Земле, мертвецы уже давно захватили бы мир, но в свете долгой жизни местного населения, трагедия еще не успела перерасти в планетарную катастрофу. А в свете магической составляющей их бытия и также частого контакта с богами, их не удивляло само присутствие мертвецов или призраков, не став дестабилизирующим фактором. Народонаселение Терры смогло быстро организоваться, отлавливая ходячие трупы, чтобы достать призрачную основу и скормить ее демону. Но катастрофа медленно приближалась, особенно в свете того, что сожрать душу мог только чистокровный демон, которых было немного, и, в общем-то, не так уж много за один присест, и что с некоторых пор обозленные и голодные мертвецы начали набрасываться на живых, ведомые мертвецами из другого мира, сумевшие кое-где перехватить лидерство, картина выглядела удручающей.
Глава 5
Я вернулась на трон, пытаясь осознать увиденное. Все это напоминало фильмы ужаса, которые я включала и смотрела в полглаза, испытывая необъяснимый страх. Пыталась в это время занять себя работой: пыль протирала, посуду мыла, полы, читала параллельно юмористическую книгу – главное, не дать себя затянуть в киношную реальность. «Восставшие из ада» так и пылились на полке в заводской упаковке.
Мне и в реальной жизни бытовых ужасов хватало.
Однако, все познается в сравнении…
Горгулья сидела потрясенная, бледная и напуганная. Вид у нее был жалкий, придавленный. Бледно-серая, как призрак, с глазами, устремленными в пространство, полными ужаса и отчаяния.
– Сочувствую, правда, от всего сердца. Мне жаль… – я не знала, что говорить в этом случае. Смахивало на похороны, а я вообще старалась такие мероприятия избегать. – Соболезную. Мне, наверное, домой пора. Там собаки голодные и кот.
– Бросишь меня? – беззвучно прошептала она. – Я сто лет ждала… Народ свой бросишь? Он верит, ждет… Ты не можешь уйти! – голос окреп, она взглянула на меня с надеждой.
Наивная.
– Послушай… там у вас маги и мудрецы не знают, что делать…
– Не бросай меня! – всхлипнула горгулья. И вдруг унижено кинулась в ноги, обхватив их руками. – Я не хочу остаться одна… Я верю, вдвоем мы сможем… Одина, прадеда твоего попросим, праматерь мою, Фауну… Вдвоем найдем способ… Возьми меня с собой! – завывала она, а я растерялась.
– Ты хоть представляешь, что за мир в моем мире?! Поверь, к нам боги не заглядывают, они вообще нашу планету обходят стороной! Если хоть кто-то догадается, кто ты, тебя поймают и расчленят на опытах! – я пыталась ее вразумить, серьезно представляя опасность. – У нас лет пятьсот последнюю нечисть вывели и последнюю ведьму сожгли! Ты хочешь, чтобы я тебя на смерть забрала?! А как я тебя через завесу перетащу?
– Лучше смерть! – взвыла горгулья, не отпуская ноги.
Не вняла моим предупреждениям.
– Ну ладно, ладно… – я вдруг поймала себя на том, что я как-то легко соглашаюсь, но мне было отчаянно жаль горгулью, которая здесь останется совсем одна. – Попробую, только тележку надо, легкую. Если в камень обратишься, может, прокатит. Сдается мне, она только на живых действует… Сорочка на мне целая осталась. Правда, непонятно, почему не действует на меня, – я задумалась, но ответа не было. – И потом, смогу ли я тебя в портал затащить? Я просто просыпалась. Не могу же я и тебя разбудить.
– Разберемся! Щас пойдем в библиотеку и разберемся! – торопливо собралась горгулья. – У меня амулет остался, тот, старый, а в сокровищнице их целая куча! Надо только понять, куда какой выведет.
– А у меня три дня осталось. Полтора, то есть, по-нашему. Мне в понедельник на работу. Если меня уволят, помрем с голоду – и ты, и я, и собаки. И от холода! До зимы месяц, а у меня ни дров, ни денег на дрова. И туалет на улице. Не боишься себе что-нибудь отморозить?
– У меня шкурка теплая, – разом преобразилась горгулья, нарастив длинную шелковистую шерсть.
– Вот за эту шкурку на тебя и будут охотиться, – пробормотала я.
Время близилось уже к вечеру. Мы поужинали в сокровищнице. Горгулья рылась в сундуках и коробках, собирая сокровища нам в дорогу.
Я посмеивалась, а что мне оставалось?
– Драгоценные камни, типа алмазы, топазы, рубины и изумруды можешь сразу здесь оставить. Чтобы их продать, нужны сертификаты, а их нам никто не даст. И не купят. Уголовно наказуемо. И за хранение, и за сбыт, и за обработку. Если мы на камень или самородок наступили, обязаны государству сдать. И ему решать, бесплатно забрать или по дешевке купить. А потом выпишет сертификат и продаст олигарху, который продаст камень уже за миллионы на аукционе.
– Это же не справедливо!
– А жизнь – она вообще не справедливая.
– Но я все-таки возьму, – кидала горгулья в мешок очередную драгоценность. – А золото тоже нельзя?!
– Ваша валюта в нашем мире не котируется. Можно, конечно, заложить в ломбард золотые безделушки, но опять же, кто их возьмет без пробы. Установленного образца. А если мы пойдем к государству ставить пробу, нас спросят, где мы все это взяли.
– Это кто придумал такие жадные законы?
– Воры, олигархи, жулики… У нас миром правят капиталисты. Держать в черном теле народ они умеют. А я даже не народ, я так, отброс общества. Меня ощипали, высушили и выбросили. И прабабушка твоя не поможет, потому что у нас уже тысячи лет ни одного нового существа не появилось, все звери и растения можно в красную книгу заносить. Это у вас мертвецы – живые, а у нас живые, как мертвецы.
– Прорвемся!
Горгулья собрала в мешок драгоценные камни, ценные украшения, золотые в платиновой оправе, которые здесь считались самой дорогой монетой. Еще были золотые с серебром, серебряные, серебряные с медью и каким-то золотисто-розовым металлом. В этот же мешок смела амулеты, талисманы, магические накопители, и другую полезную, на ее взгляд, дребедень.
После ужина отправились провожать закат.
Красота неописуемая. Многие растения здесь светились, в воздухе летали жирные светляки, а когда солнце зашло окончательно, по земле расстелился молочно-белый светящийся туман с радужно-сияющими очертаниями деревьев, возвышающихся исполинами. Было слышно, как внизу перекрикиваются ночные птицы, порыкивают призывно животные, квакают по земному лягушки, и было как-то не по себе, когда взгляд останавливался на отсвечивающих багряным светом стеклах окон, будто в залах и отдельно стоящих домах на нижних уровнях горел свет.
Потом горгулья отвела меня в якобы мои покои.
Детская, заваленная игрушками, подушками, побрякушками, оказалась относительно небольшой, по сравнению с остальными виденными помещениями. Шкафы в гардеробной набиты детской одеждой, пеленками, памперсами. И кроватка под голубым балдахином посередине. Спать взрослой мне тут было негде, поэтому решили подыскать что-то другое.
Кладовка горгульи, отведенная ей родителями, располагалась через коридорчик из небольшой приемной-прихожей перед вместительной гостиной. В боковом отделении были еще семь комнат и запасной выход в хозяйственные помещения. Три самые большие комнаты использовались для проживания и отдыха прислуги, две – в качестве кладовок, набитые всякой хозяйственной всячиной, еще два помещения, одно – санузел, второе – небольшая кухня на тот случай, если хозяевам потребовалось что-то разогреть или приготовить заранее. Здесь же располагался бар, но сейчас он был пуст, потому что кто-то, и этот кто-то стоял рядом со мной, за сто лет опустошил все бутылки.
Комнатушка горгульи оказалась совсем маленькой. Три на три метра, с открывающимся узким высоким окном. На полу – плетенный лежак с перинкой, высокий и не широкий шкаф, украшенный зелеными фигурными вставками, для, опять же, всякой всячины, поскольку одежду она не носила. Безделушки, игрушки, камушки, больше похожие на сувениры. На одной стене – зеркало со светильниками по бокам, которое визуально увеличивало кладовку вдвое.
Даже при таких небольших габаритах комната казалась пустой.
– А где стол, где стулья, где непосильно нажитое добро?
– А зачем? – удивилась горгулья. – Главное, окно есть! Мы в казарме все вместе жили, спали на соломенных тюфяках. А это мне твои родители подарили, – присела она на плетеный лежак-диванчик. – И это, – указала она на зеркало.
Горгулью распирало от гордости.
Как немного кому-то надо.
Ну а что, я бы может тоже гордилась, если б мне предложили: тепло, светло и мухи не кусают. Туалет и душ напротив, на общей кухне помереть с голоду не дадут. Определенно она устроилась лучше меня.
– Я на твоем коврике спать не буду! – отказалась я от ее предложения. – И ты пойдешь со мной, а то я тут одна со страха помру.
