скачать книгу бесплатно
Опять туман. И вот Вадим на диком пляже близ их дома. Он еле продержался вечер, боясь смотреть Павлу в глаза. Он хочет побыть один, его тошнит от собственного дома, где творилось такое бесчинство, когда невеста предает жениха, а брат – брата.
Море угрожающе пускало волны к ногам Вадима, словно запрещая ему нарушать ночной покой водного мира. Вадим подчинился воле древней стихии и мирно присел на гальку.
Во сне он заново пережил тот испуг, когда увидел в море нагую деву. Она медленно и с наслаждением плавала, пока не заметила Вадима. Ее-то и охраняет море, подумалось Вадиму. По всем законам русалка должна уплыть прочь, завидев человека, но она направилась прямо к Вадиму.
Это было завораживающее зрелище: луна осветила капельки воды на белоснежном теле этой женщины, заставив его сиять себе под стать. Волосы, длиннее которых Вадим не видел, стыдливо прикрыли наготу, но тем самым только раздразнили воображение. А ноги! Легкие, стройные, парящие, они не касались земли. Такие ножки могла подарить только морская ведьма в обмен на чудесный голосок. Но русалка заговорила, и Вадим узнал этот голос.
Это была Лидия, женщина из плоти и крови. Вблизи Вадим слишком остро ощутил пульсацию жизни в ее венах.
Он пробудился от морока и поспешил отвернуться. Неловко вышло, что он увидел Лидию голой, вдруг пронеслось у него в голове. Хотя сама она похоже не придаёт этому большого значения.
– Жениху положено быть с невестой, – тихо засмеялась Лидия.
– А тебе положено быть с Павлом, подлая шлюха! – Резко ответил Вадим и ударил ее по лицу.
Но это было опять порождением сна. На самом деле парализованный этой неловкой встречей Вадим , заикаясь, промямлил:
– Я.…я.… мне… жарко. Я освежиться хотел, – он был так напуган, что трясся всем телом.
– Я тоже, – Лидия улыбнулась своей очаровательной детской улыбкой. – Я часто хожу на пляж перед сном.
И развлекаешься тут с Сашей, теперь-то Вадим знал.
– Я плаваю в ночном море, а потом сплю как убитая, это мой маленький секрет. А теперь наш с тобой секрет, – она приложила ладонь к его губам. – Ты ведь умеешь хранить секреты, мой мальчик?
Вадим затрясся всем телом и прирос к тому месту, где стоял. Ему хотелось уйти домой к Юле. Лидия внушала ужас, втрое увеличенный темнотой. Подобного рода страх, вероятно, внушали путникам мифические обольстительные сирены.
– Поплаваем вдвоем? – предложила Лидия.
– Я.… меня ждет Юля.
– Забудь о ней. Хочешь, я сделаю так, что ты забудешь обо всем? Открою тебе ещё один секрет. Я ведьма.
И она тысячу раз права. Вадим чётко осознавал, что если войдёт с Лидией в воду, то море погубит его, и он не вернётся.
– Ну, скажи, разве ты сможешь устоять? – Лидия взяла его безвольную руку и провела по своей груди.
Вадим больше ничего не видел кроме ее горящих глаз и призывно открытых губ. Он испытал самое большое потрясение в жизни, самое невозможное чувство – желание с примесью отвращения и стыда. Нежная грудь жгла пальцы калёным железом, прикосновения причиняли ему физическую боль. Тот вид боли, что рождает сладкий тягучий мазохизм.
Лидия скользила рукой Вадима по своему телу ниже и ниже. Вадим уже не сопротивлялся, а нежный и прекрасный образ Юли растаял и больше ничего не значил. Он вырвал у Лидии свою руку и стал лихорадочно снимать брюки.
Он поднял взор, чтобы еще раз посмотреть в ее прекрасное лицо, но увидел жуткий череп с выпавшим глазным яблоком и страшным беззубым улыбающимся ртом. Вместо волос кусками лежала зеленая дурно пахнущая тина, из костлявого тела сочились черви и неизвестные Вадиму морские гады. Скелет схватил Вадима за горло, черви заползли ему в открытый рот, мешая заглатывать воздух.
– Ну же, мой мальчик, поцелуй меня, – ухмылялся безобразный скелет. – Приди же ко мне в объятья.
Вадим дернулся во сне, разбудив Юлю.
Кошмарный сон. Господи, надо же такому присниться.
У Вадима было на душе страшно и паршиво, словно Саша вернулся, и они вдвоём отрыли со дна морского тело Лидии, чем потревожили ее мстительный злобный дух.
– Что случилось? – спросила Юлия, беспокойно глядя на мужа. – Тебе снится кошмар?
– Нет, – ответил Вадим, – всего-то моя жизнь.
Человек всегда был собственник в душе
Во всем виновна спесь "венца творенья".
И гордость в нем зудит, кровь начинает жечь,
Рассудок слаб, готов на преступленья.
Когда предмет любви с улыбкою глядит,
Но ласки и слова мимо тебя проходят,
Тот демон, что внутри, на волю полетит,
Ты сам ему даёшь желанную свободу.
Он будет горячо нашептывать на ухо,
Дразнить тебя, губить, заставит ревновать.
И в сердце станет нестерпимо глухо,
Не вправе он иль она другого целовать.
Подумай хорошо, сколь многих погубила
Безудержная ревность, что порожденье зла.
Все лучшее в тебе в разы она убила,
А жертвам этой дряни вовеки нет числа.
Глава 5
Однажды, проснувшись, Вера отметила необычное оживление в доме. Спустившись вниз, она наткнулась на Юлю и Алёну Михайловну. Стало быть, Вадим с семьёй опять приехали.
Вера не любила, когда они приезжали, сразу становилось неуютно. Ведь так хорошо проснуться в кромешной тишине, выйти из дома, никого не встретив, и пройтись, подставляя себя жаркому солнцу, надышаться целебной для души и тела смесью горного воздуха и морского бриза. Как же Веру восхищали горы! Такие могучие и высокие, Вера казалась себе незначительной песчинкой перед ними. Воистину масштабное зрелище, дух захватывает. Каждый раз Вера изумлялась красоте и величаю гор как в первый, смотреть на них не надоедало, наоборот была даже небольшая ломка, когда глаз отдыхал от гор.
Наглядевшись, Вера шла пешком до рынка, угощалась там свежими фруктами, покупала персики и преподносила их Петру Сергеевичу. Вере нравилось радовать свекра и быть внимательной к нему. Она услышала, как отец однажды сказал Саше, что Вера жутко понравилась ему, и мечтать было нельзя, что у Саши будет такая дивная жена.
Перекусив с Петром Сергеевичем, Вера брела к дикому пляжу, где всегда находила Сашу. Она молча садилась возле него, Саша был печален и задумчив. Его настроение передавалось Вере, но это была светлая блаженная печаль, что сродни умиротворению.
Эти блаженные дни тянулись медленно и спокойно, Вера видела в них одно только счастье. Жаль, что подобные дни разбавлялись такими как сегодняшний.
Сценарий этого дня Вера также знала наизусть. Сейчас она попадёт в плен к шумной и душной тёще Вадима. Та будет пытливо по чайной ложке выпытывать у Веры разные подробности об их с Сашей семейной жизни. Ее дочь будет сладким голоском жалеть Веру из-за невнимания Саши и бесконечно вспоминать Лидию, невесту умершего брата Вадима и Саши. И ладно бы, если б она сказала о ней что-либо определённое. Нет же, Юля говорила много, но по факту так ничего и не рассказывала. Заканчивалось все тем, что эти женщины под благовидным предлогом сбагривали на Веру маленького Арсения. Ей нравился мальчик, он добрый и скромный. Только семья Вадима безжалостно отнимает ее внимание у Саши, Веру это обстоятельство крайне заботило.
– Мы кого-то ждем? – Спросила Вера у Алены Михайловны.
– Да уж конечно! – Воскликнула женщина, эмоционально разводя руками. – Батюшка местный к нам скоро заявится, друг Петра Сергеевича. И приходит, зараза такая, аккурат, когда мы с Юлькой привозим Арсения к Петру Сергеевичу. Скажи, вот как он чует здесь мое присутствие?
– Я вижу, вы его не жалуете, – улыбнулась Вера.
– Скорее он меня не жалует. Смотрит как на врага народа.
– Что вы ему сделали?
– Это из-за того, что я отказалась от Христа.
– Я не понимаю, – призналась Вера.
– Выходя замуж за своего Женю, я приняла иудаизм, – пояснила Алена Михайловна.
Вера задумалась. Смогла бы она так сделать? Вероятнее всего, не смогла бы. Означает ли это, что она слабо любит Сашу? Неужели будь он иудеем или мусульманином, Вера отказалась бы стать его женой? Слава Богу, что перед ней не встала такая дилемма.
– Ваш муж был очень религиозен? – Спросила Вера, желая поддержать разговор и отогнать свои мысли.
– Он чистокровный еврей, интеллигентная семья которого чтит религию и традиции своего народа. Его семья была против меня категорически. А он пошел против всех и женился. Любил меня до безумия.
Вера снисходительно улыбнулась. Ее забавляло, когда престарелые женщины начинали вспоминать свою молодость и мнить себя роковыми красавицами, которые всех на свете сводили с ума. Алена Михайловна угадала ее мысли и обижено поджала губы.
– А улыбаться тут нечего, – сказала она. – Ты на меня сейчас не смотри, что я растолстела. Молодая я была ого-го, почти как моя Юлька.
– Я нисколько не сомневаюсь, – поспешила заверить Вера, но так и не смогла унять улыбку.
– Вот не верит, зараза такая! – Алена Михайловна громко хлопнула в ладоши. – Юлька, у тебя в телефоне ведь есть фото для нашей книги? Мы будем делать большой семейный альбом, – пояснила она Вере. – Пять лет уже делаем. Ещё при Игоре покойном начали. Его, кстати, идея. Чем эта моя мадам только занимается, что не может отдать фотографии, чтоб люди сделали матери альбом? Вот вертихвостка!
Даже в ругани Алёна Михайловна не могла скрыть любовного восхищения своей дочерью.
– Покажите, пожалуйста, фотографии. Так интересно, – Вера загорелась.
Где фотографии семьи Левиных, там и фотографии Сашиной семьи. У самого Саши слова не вытянешь относительно его родных. Фотографии в любом случае расскажут больше него.
Вере отчего-то вспомнилось Сашино презрительное отношение к искусству фотографии, которое он вовсе не считал искусством. Перед свадьбой Вера заикнулась, что надо бы нанять фотографа, на что получила в ответ от Саши целую тираду:
– Фотографы – мелкие жулики, а ты предлагаешь мне платить им деньги. Убей меня, но мне непонятен феномен фотографий, и почему такая тухлая безжизненность уничтожает живопись. Фотографии и на заре своей были делом весьма сомнительным. Ну сама подумай, человек жал на кнопку и получал снимок одной застывшей эмоции. Смысл? А теперь фотографии стали настоящим фарсом. Нам отдадут альбом за наши деньги, а ты там себя не узнаешь. Так называемые фотохудожники (ты воображаешь, что эти бездари нынче так себя называют?!) при помощи Фотошопа сделают из тебя бездушную куклу, сотрут эмоции с лица, загладят твои складочки при улыбке и тени под глазами. При помощи фильтров они высветлят естественные краски твоей кожи, обезобразят солнечный свет и листву деревьев за твоей спиной. Господи, неужели грядёт восстание машин? Как дурацкая техника может заменить руку, водящую кистью? Живопись – это творческий процесс, когда я пишу портреты, я переношу все эмоции человека, что он выдаёт за время позирования, использую все оттенки, что дала его красоте природа. Это не просто щёлкнуть пару раз и потом месяц обрабатывать и улучшать. Живопись – это жизнь, фотографии – ее отсутствие.
Вера и Юлия сели на колени перед диваном, на котором расплылась Алена Михайловна. Показали первую фотографию.
Алена Михайловна предстала там еще девочкой, худой и с большими голодными глазами. Многодетная семья, денег всегда не хватало, поясняла она. Но у этой девочки уже был
виден тихий лукавый огонек в глазах, она точно своего не упустит.
Затем Вера увидела ее уже девушкой. Льняные волосы, но темнее, чем у Юлии, тонкая талия, взбитые легкой полнотой, но еще аккуратные ножки. Да, пожалуй, Евгений Левин мог ее полюбить вопреки всему.
А вот и малышка Юля. Она сидит на диване с новой дорогой барби, хотя на куклу больше похожа она сама.
Юлия с Вадимом на мотоцикле возле моря. Он улыбается и обнимает ее за тонкую талию. Надо же, Вадим был таким харизматичным и улыбчивым. Что с ним стало? Неужто всему виной семейная жизнь?
Свадебное фото Юлии и Вадима. Юлия одета как классическая невеста. У Веры было не так. Они с Сашей не праздновали свадьбу, за них было даже некому порадоваться. Верина мама отмечала этот день как траурный и заперлась в своей комнате. Даже то, что Саша оставил ненавистный Арбат и устроился работать иллюстратором в журнал, не смягчило маминого сердца. А Вере так хотелось, чтоб мама разделила с ней счастье, чтоб порадовалась, а не говорила обидные и жестокие слова, от всей души желая Вере с Сашей проблем и развода.
Сашина семья и вовсе не знала, что у него свадьба, он написал родным о женитьбе спустя неделю после Вериных ежедневных напоминаний сделать это.
Такая странная у них с Сашей свадьба была…На Вере было простое узкое белое платье чуть ниже колен, а Саша был в мятой рубашке и потёртых джинсах, на которых кое-где были видны засохшие пятна краски. После загса они гуляли в парке Победы, прохожие не принимали их за молодожёнов, не спешили желать счастья и поздравлять. Это был только их с Сашей день, они не впустили в него ни одного лишнего человека. Тогда Вере казалось это правильным и особенно романтичным, а теперь, глядя на красивые фотографии Юлии и Вадима, она пожалела, что их с Сашей свадьба сохранилась лишь в недрах памяти.
– Какая ты красивая невеста, – сказала Вера Юлии.
Вера с улыбкой отметила, что мать возгордилась больше, чем дочь.
– Вот Павел, – показала Юлия, проведя пальцем по телефону. – Это умерший брат Саши и Вадима. Большая семейная фотография висит в коридоре, ты наверняка видела. Не знаю обратила ли ты внимание на Павла.
Возле большой фотографии Вера впервые увидела Вадима.
– Вообще у Петра Сергеевича, нашего свекра, была мечта, чтоб Саша нарисовал портрет их большой семьи. Он ведь такой талантливый художник. Грустно осознавать, что безвременная кончина Павла и тяжёлая болезнь Марии Анджеевны вслед за этим уже никогда не дадут ему этого сделать. Медлить было роковой ошибкой. Интересно каково Саше теперь осознавать, что вместо того, чтоб увековечить своих родных, он как одержимый рисовал чужую женщину. Да, Саша написал лишь дивный портрет Лидии, – продолжала Юлия, изливая сладкий яд, с явной целью побольнее задеть Веру, как бы невзначай разлить этот яд ей на сердце. – Жаль, что этот портрет сейчас не повесишь. Это Сашина лучшая работа и самый красивая картина, которую я видела в своей жизни.
– Что случилось с Павлом? – Спросила Вера.
Юлия сверкнула глазами, что придало ей дерзкий заговорщический вид. По всему было видно, что эта тема в доме обычно под запретом, оттого они с матерью рады почесать языком с человеком несведущим:
– Павел попал в аварию, в результате чего сделался инвалидом, затем перерезал себе вены, не выдержав такой жизни.
– Стал инвалидом? – Ахнула Вера. – Он ведь родился одновременно с Сашей, такой молодой. Как же так?
– Она должна знать, – внезапно сказала Алена Михайловна.
– Мам, зачем? – Юлия деланно сморщила нос, тем не менее давая матери знак продолжать.
– Что я должна знать? Говорите, Алена Михайловна, – настойчиво попросила Вера.
– Павла погубили твой Сашка и эта шалашовка Лидка. Уж сколько проклятий в ее адрес изрекла сваха! Да и Сашка твой с той поры был отречен от семьи, поэтому и сбежал в Москву. Даже Петр Сергеевич не смог найти ему оправдания, а Сашка всегда был его любимцем.
– В каком плане погубили? – Не поняла Вера.
– Твой полоумный муж всем объявил, мол, дескать, люблю эту Лидку и хочу жениться. Павел в лице несколько раз переменился, Лидка заерзала как вошь на гребешке. Потом опять надела высокомерное выражение на своё бесстыжее лицо и сказала, что твой Сашка видно ополоумел. Она ничего не понимает и думает, что он пьян. Павел пожал плечами, но тут встал второй олух царя небесного – наш драгоценный Вадик и сказал, что не позволит делать из Павла идиота. И рассказал, как видел их на своей свадьбе, Саша все подтвердил. Лидка продолжала с наглой мордой отрицать очевидное. Павел расстался с ней и благословил Сашку с Лидкой на женитьбу, но она за твоего Сашку естественно не пошла. Ты меня прости, Вера, но это дурой надо быть, чтоб за него пойти, а Лидка хоть и шалашовка, но явно не дура. А ты, Юлька, тоже не улыбайся. Вадик твой вообще ничем не лучше, а ты такая же дура как Верка. Что за поколение такое безмозглое? Мужиков, девочки, надо ни во что не ставить, а любить только себя. Так на чем я закончила? А, ну с тех пор в семье черт знает что творилось. На похоронах Павла Лидка была страшна как сама смерть, страшнее ее была только сваха. Брр, жуть берет как вспомню все это.
Вера внимательно слушала этот рассказ и все дальше отдалялась от Саши. Он будто изменил ей прямо у неё перед глазами. Она ведь сразу почувствовала, что Лидия имеет для Саши значение и не ошиблась. Обидно, Вера была уверена, что является первой и единственной любовью Саши. Он так часто называл ее особенной, что Вера вообразила себя Сашиной музой. А, оказывается, вот оно как.
Юлия открыла следующую фотографию. Павел и Лидия. Жених и невеста на чужой свадьбе. На Лидии надето вызывающее красное платье, чёрные волосы лежат на плечах густыми локонами, красная помада застыла на губах словно кровь.
– Отталкивающая дама, – отметила Вера.
– Нет, она была настоящей красавицей, – возразила Юлия, вполне искренне, как показалось Вере.
– Просто образец распутства и вульгарности! – Алена Михайловна не смогла сдержать своего мнения. – Мужиков брала чисто доступностью. Лично нас с Женей прямо воротило от нее.
