Молитвенники земли русской

скачать книгу бесплатно

Дорога обратно вместила в себя многое. Снова вокзальная суета, знакомые лица, неизвестность на чем и как ехать… Но главным во всем этом было открывание для меня батюшки Николая. Открывание его через рассказы спутников, священников, случайных знакомых… Великий Старец остался в памяти и сердцах людей. «Батюшка Николай…» И человек преображался, на лице появлялась улыбка, в глазах – лучик той любви, которую получил когда-то от батюшки…

– Поехали мы как-то к о. Николаю со своим знакомым из Москвы. А у него был диктофон. Сначала диктофон он тайно включил и держал в карманчике. Потом стал говорить с о. Николаем и, догадываясь, что записывать без благословения нехорошо, спросил: «Отец Николай, может я запишу ваши наставления?» Батюшка же ему: «Ой, может лучше не надо». Так это ему с любовью, полувопросительно. Мой спутник решил продолжать писать – прямо-то батюшка не запретил ведь. Едем обратно, а он и говорит: «Давайте прослушаем, что нам батюшка сказал». И оказалось, что после батюшкиных слов пленочка-то и зажевалась, не записал мой спутник ничего. Кто-то увидит в этом простое совпадение, а кто-то и задумается.

– Приехали мы как-то с группой на остров. И одна женщина говорит, что она уже была здесь, хотя едет первый раз. Чудит, наверное, подумали все мы. Да и была она немного душевнобольная – по ней видно было. «Договорилась, бедная».

Выходит батюшка, она к нему: «Батюшка, помните меня? Я была у вас!» Батюшка заулыбался: «Да, да, помню!» Оказывается, как это все получилось. Эта матушка очень мучилась во время своих припадков: и боль страшная была, и душевно страдала… Врачи же ей не могли помочь. И как-то ей знакомые и говорят: «Есть такой батюшка, живет там-то и там-то. Хорошо тебе было бы туда съездить». Показали при этом ей фотографию о. Николая. И она стала усиленно думать об этом, молиться. И то, что произошло потом, этого она и сама не смогла нам объяснить. Помнит лишь, что была и разговаривала с батюшкой. А дело было так. Последнее время батюшку обычно на ночь закрывали. Однажды вечером выходит он в сени и видит, что там стоит женщина! Батюшка испугался сначала. Потом у них состоялся разговор, и женщина, спросив, что ей надо, – исчезла. Батюшка после этого в сенцы выходил с опаской. Женщина же жила в Магадане.

– Многие люди приезжали к батюшке, и много с ними натерпишься искушений бывало. Особенно в последнее время. Приезжает, случается, какой-нибудь банкир или главный прокурор России или области. И начинают качать права: «Я столько ехал сюда! Хочу поговорить с о. Николаем. Не допустите, я вам такое сделаю!..»

– «Да вы поймите! Батюшка очень болен. Лежит и никого не принимает. Даже не кушает ничего. Состояние очень тяжелое, постоянно делают уколы». – «Я требую!!! Я гнал так далеко!!! И МЕНЯ батюшка НЕ ПРИМЕТ!?!» Или на худой конец требует, чтобы передали его вопросы, а батюшка дал ответы и сейчас же. Выходишь и чуть ли не импровизируешь. «А что делать?! Он же себя в грудь стучит, он же ПРОКУРОР!»

– Приехала на остров один раз женщина. Внешне все у нее было по православному: и платочек, и юбочка ниже колен, и взгляд такой смиренный… Выходит батюшка. И тут все «смирение» с нее слетает, и она прямо-таки вцепилась в него с вопросом: «Кем будет мой сын, кем будет?!» А батюшка нас всех в это время стал помазывать и чувствуется, что это ему неприятно. Помазывает и так про себя немного: «Кем, кем… человеком». А ей этого мало, она, видимо, рассчитывала узнать не меньше, как должность своего сына в будущем и зарплату, к примеру. Всякие приезжали…

– Идет один раз батюшка по острову, а я недалеко была и видела. Сцепились между собой две собаки, дерутся страшным воем, рычат, визг… Батюшка, проходя мимо, им так как бы украдкой, вполголоса: «Ре-бя-я-т-у-шки, (ласково так ласково) ну, что вы? Нельзя же та-а-к». И прошел дальше. Эти псины, как будто не зная друг друга, носы в стороны, разошлись. В миг наступил мир и покой. А как все кошки собирались у батюшкиных ворот, не говоря о его собственном коте Липунюшке?! И ворона с больным крылом у него жила. У батюшки было свое особое отношение к животным, к природе. Бывало бежит куда-нибудь, торопится, но все равно видно, что он старается зря не наступить на Божию травку, муравья, букашку не раздавить.

– Сидят один раз паломники на бережку, ждут катер и, беседуя, бросают в воду камешки. Проходит батюшка и так ласково: «Де-е-тушки, вы бы не бросали камешки, а то попадете в рыбку. Ей больно будет, а то и убить можете. Грех на вас будет». Поняли они тогда, что одно дело ловить рыбу по необходимости, а другое – просто так, походя, причинить ей вред. Нельзя этого делать.

– Поехали к нему раз два студента. Кажется, из семинарии. Хотелось им немного поискушать батюшку. Какой, мол, он святой?! Сейчас мы его проверим. Всю дорогу об этом и говорили. Приезжают, а о. Николай стоит на бережку, всем говорит: «Проходите, проходите». А им: «А вам, отцы, надо назад». Так они и не узнали, какой он святой.

– Однажды пригласили батюшку отпевать усопшего на один из островов. Потом сделали застолье, хор потрапезничал, а батюшка пошел помолиться с матушкой Рафаилой. Есть там одно святое место. Так как батюшка остался голодным, то положили ему в большой целлофановый мешок разной еды и поехали мы все на Залит. Только ступил о. Николай на берег, сразу же сбежалась к нему вся собачья живность. Батюшка одному дал, другому… А они так и идут за ним вереницей. Подходят аккуратно так, словно уже заранее распределились по порядку. Когда о. Николай подошел к дому, то осталось у него несколько конфеточек и три пряничка.

– Монахиня Мария 35 лет ездила к батюшке из Душанбе. Была она когда-то невестой его духовного ученика, и о. Николай очень ее любил. А этот ученик, он или погиб внезапно или еще что-то такое произошло… – умер в расцвете жизненных сил. Матушка, оставшись одна, приняла постриг. И она на костылях, каждый год приезжала на остров. Сидим мы с ней однажды на острове и приготовились кушать рыбу. Надо сказать, что с хлебом на острове туговато, так что батюшка даже благословлял всех приезжающих привозить с собой буханку хлеба. Сидим мы и рассуждаем: «Рыба есть – это хорошо, а хлеба-то нет! Что делать?» Вдруг появляется батюшка с хлебом в руках и молча отдает его нам.

– Частенько батюшка обходил своих старушек, тех, кто по немощи не всегда мог дойти до магазина или пенсию маленькую имел. Прибежит, кому маслица даст, кому хлебушка, колбаски… Что ему приносили – он тем с ними и делится. Живет на острове одна семья, и взрослые частенько присылали батюшке то молочка, то творога. Приносил же это все маленький мальчик. Батюшка всегда ему даст то конфетки, то пряника… Благодарность за труды. И однажды батюшка что-то замешкался, а может и пришел кто-нибудь… Ушел мальчишка без гостинца. Пришел он домой и заявляет: «Больше я не пойду к батюшке. Ничего мне не дал. Не пойду!» И только он это сказал, прибегает батюшка, к груди прижаты гостинцы, и протягивает мальчугану со словами: «Прости, Ванечка. Забыл я про тебя». У ребенка все обиды сразу же забылись.

– Я первый раз был у него с о. Олегом (о. Олег Тэор – настоятель храма св. Александра Невского в г. Пскове). Тот еще настращал меня, мол, батюшка сейчас все твои грехи увидит. «Узнаешь, какой ты грешник. И еще палкой по голове настучит». У меня совсем душа ушла в пятки. Подходим к дверям. Я говорю: «Батюшка, надо постучать». Тот: «Не стучи, он сам сейчас выйдет. Он знает». Ждем. Я опять: «Да не знает он. Надо постучать». – «Сейчас, сейчас». И только он сказал, как слышим голос: «Сейчас дорогие мои, иду, иду». А я первый стоял. Открывается дверь и батюшка Николай с порога: «У, Сереженька, приехал! Здравствуй, радость моя!» Я же его и знать-то не знал.

– Раб Божий Михаил. Брат мой Владимир попал в больницу с тяжелым поражением печени. Он москвич у меня. И решил он на Пасху поехать в Троице-Сергиеву Лавру. Поехал прямо из больницы. Попросту говоря, сбежал. Хотя больница та одна из самых престижных, и за нарушение режима в ней в другие больницы уже и не возьмут. Посоветовал ему кто-то в Лавре поехать на о. Залит. Съездил он туда и потом, когда рассказывал мне о своей поездке, глаза у него просто светились. «Приезжаю я к батюшке Николаю, говорю, болит, мол, то-то и то-то… А он мне и говорит: "Ты, наверное, в Новый год вина попил?" И тут я вспомнил, что так оно и было. И понял, что болезнь-то у меня от этого. Батюшка продолжает: "Не пей больше!" и, стукнув меня по лбу кулачком, добавил: "Все, больше не болеешь!"» А анализы у брата были по всем показателям очень серьезные. Кода он приехал в Москве, то его как-то и не спохватились, а самое главное, что после-то ничего не нашли у него. Такое в нашей семье было первое свидетельство об о. Николае.

– Приезжает один православный из Америки: он ездил в России по монастырям и встречался со старцами. «У нас там такого нет. У нас все приземлено, поэтому я и приехал посмотреть к вам». И когда мы шли от о. Николая, он сказал, что батюшка – сама Любовь. «Я много проехал монастырей, храмов в России, встречался со многими священниками, но такого еще не видел».

– Старцы-то старцы, но о. Николай десяти старцев стоит. Благодать каждому дается разная. Таких больше не будет, будут другие.

– За несколько дней до кончины батюшки Николая зашел к нему в келью один человек. Батюшка в это время молился. Глаза у него были закрыты, и он не заметил вошедшего. Его губы еле тихо шептали молитву: «Матушка моя, приди ко мне и возьми меня к Себе», и из глаз медленно текли слезы. Батюшка с такой любовью обращался к Богородице, как будто Та была его родной Матерью. Эта молитва была очень простой и безыскусной, но столько в ней было веры в Господа, Божию Матерь и так он это произносил, что когда мужчина вышел из кельи о. Николая, то минут 30 не мог прийти в себя. Этот облеченный властью, проживший долгую жизнь и видевший немало на своем веку человек плакал во дворе батюшкиного дома и не мог остановиться. Настолько у него открылось сердце от той батюшкиной любви к Богородице, от его детской непосредственности в молитве.

Когда похоронили батюшку Николая, то часть людей осталась на острове. Осталась, чтобы помолиться на могиле Старца. И хотя ночь была достаточно холодная, но люди не уходили и читали Псалтирь около часовни преподобномученицы Анастасии. «Батюшка нас всех объединил. И сейчас любой может, придя к нему на могилку, помолиться. Его физическая смерть многих собрала вместе. Всех, кто знал батюшку, кто через него открыл живого Христа, любящего нас и живого».

«Имя его в род и род»

– Говори, говори со мною.

– Зачем, дедуля? Я устал и уже не могу говорить.

– Тогда читай. Твой голос напоминает мне голос нашего предка, моего дедушки, святителя Иннокентия…

    (Из разговора в Алпино, в военный 1944 год деда и внука Вениаминовых)

Прапрадед

Я смотрю на два портрета, и меня поражает сходство этих людей, современников столь отдаленных эпох: святителя Иннокентия (Вениаминова) – митрополита Московского, апостола Америки и Сибири – и его праправнука – архимандрита Иннокентия (Вениаминова), встречу с которым в Петербурге подарила мне судьба. О своем прапрадеде, жившем более века назад (1797–1879 гг.), отец Иннокентий рассказывает так:

– Когда еще святитель был простым священником, отцом Иоанном, он по своей доброй воле миссионерствовал в Сибири, на Курилах, Камчатке, Алеутских островах. Крестил кадьяков, американских индейцев, алеутов, колошей. Перевел на алеутский язык Катехизис, составил азбуку якутского и тунгусского языков. Перевел на них Священное Писание. Само собой деятельность его выросла в дело большого государственного значения. В Петербурге он создал Комиссию по миссионерству. Примечательно, что при нем образованность жителей в его епархии стала выше, чем по остальной России. Он совершил путешествие по Амуру, составил подробную записку об Амурском крае и перспективах его заселения. Также взял на себя заботу о благоприятном для России решении амурского вопроса, по его предложениям была размежевана русско-китайская граница. Царь высоко оценил его труды – наградил орденом св. Андрея Первозванного. И вот что интересно: тот орден святитель получил с цепью, а орден Андрея Первозванного с цепью полагалось носить только членам Августейшей семьи рода Романовых – все остальные носили на голубой ленте.