Полиция города Лисса

скачать книгу бесплатно


– Почему с узкими плечами?

– Норридж! – Моррисон укоризненно посмотрел на констебля. – А другой человек пролез бы в то окно?

– Точно… А второй – потому что следы такие?

– Да. Верёвку они намотали на дерево, эти отметины вы и нашли. В таком случае особая сила не нужна, но вы заметили, на какой высоте этот второй укрепил верёвку?

Норридж задумался:

– В последнее время к нам разве что моряки из Лисса забредали…

– Вряд ли это моряки. Вы видели, чтобы они ходили в перчатках? Нет, для таких хитростей это слишком простые люди. Да и в живописи не разбираются.

– Это точно! – хохотнул констебль. – Но всё ясно. Опрошу всех, и извозчиков тоже. Вдруг кто таких подвозил.

– Да, это обязательно. И пусть кто-то из ваших помощников приглядывает за домом – вдруг гости решат зачем-нибудь вернуться.

В кабинете Моррисона ждала служебная телеграмма. Из неё следовало, что в столичном управлении также не обладают сведениями о личности художника Луни – имя на полотне, скорее всего, вымышленное. На аукцион картину выставил некий м-р Джон Бротнер, который нашёл картину среди вещей умершего отца, помещика средней руки Чарльза Бротнера. Как и откуда она попала к нему – неизвестно. Имя анонимного покупателя выяснят через агента, как только будет получено распоряжение судьи. До этого момента у агента есть право не раскрывать имя клиента.

Прочитав последнюю строку, Моррисон чертыхнулся: судья станет подписывать такую бумагу, только если речь о тяжком преступлении. Инцидент на загородной вилле не подходил даже под статью «воровство», хулиганство – и только.

Моррисон нажал на одну из кнопок под крышкой своего стола. Спустя несколько минут в дверях показался старший констебль Барнсли.

– Простите, сэр, отправлял ребят в порт на инструктаж.

– Кого сняли с карантина?

– «Синего ястреба». Сегодня свободных от вахты отпустят на берег, человек тридцать.

(Инструктаж прибывающих моряков был нововведением, которое принесло на первых порах Моррисону репутацию чудака. Но как показало время, штука действенная: если прямо на трапе весьма доходчиво объяснить парням, что они прибыли в лучший порт на земле, где полагается вести себя смирно и в соответствии с законом, то лишь у одного из десяти останется желание его нарушать. И если такой находился, ещё раз сойти на берег в Лиссе он уже не смог бы. Бразильский матрос, устроивший драку в Каперне, как раз попадал в этот чёрный список.)

– Хорошо, но у меня будут распоряжения по другому поводу.

– Слушаю.

– Это касается происшествия со вчерашним мистером Олви. Джим, нужно найти двух джентльменов…

Когда Барнсли выслушал рассказ о странном деле на вилле «Вязы» и отправился выполнять приказы шефа, Моррисон продиктовал дежурному телеграфисту текст сообщения – оно было адресовано другу инспектора по академии. После этого можно было заняться детальным изучением полотна художника Луни. Точнее, того, что явно было его половиной.

– Интересно… очень интересно… – бормотал Моррисон, сантиметр за сантиметром осматривая пейзаж через большое увеличительное стекло. Масляные краски были наложены на холст густым слоем, ровная и гладкая поверхность которого напоминала каток. Это было не странно – в конце концов, не все живописцы пишут крупными неровными мазками, – но красочный слой имел необычные повреждения, которые Моррисон увидел, когда дворецкий поставил картину на залитый ярким солнцем подоконник. В нескольких местах были заметны недавние проколы, сделанные довольно толстой иглой или гвоздиком. И каждый раз такой прокол находился ровно посередине между рогов очередной коровы. Их на картине было шесть. И шестой прокол располагался на той части разрезанного холста, который заворачивался справа на подрамник. Скорее всего, именно точка между рогов коровы, а не спрятанная под рамой вещь, привлекла злоумышленников.

– Не помешал? – сэр Дэвид Бэнкс, одетый в белоснежный костюм, глядел не на друга, а на картину, стоящую под лампой. Впрочем, в этот момент увидеть что-то интересное было невозможно – изображение было повернуто в другую сторону.

– Нет, вы как раз вовремя. И поможете мне решить одну маленькую загадку.

– Опять?! Но я так и не знаю, кто такой Луни, – улыбнулся Бэнкс.

– А что насчет этого? Что это такое?

Моррисон вынул из ящика стола конверт, откуда аккуратно извлёк клочок сероватой полупрозрачной бумаги.

– Хм… похоже на тот сорт, который используют для чертежей… Где вы это нашли?

– На чердаке дома, в котором вот с этой картины отломали часть рамы. Взгляните.

Бэнкс ахнул:

– Вы нашли где-то в Лиссе столичную сенсацию?!

– Я нашёл другую. Сравните с фото в «Свежем ветре».

Бэнкс удивлённо фыркнул:

– Чёрт! Теперь понятно, почему от одной коровы осталась только… простите… хвостовая часть. Тогда беру свои слова насчет странной композиции назад – если это только половина. Но мне всё равно не нравится.

– Вам понравится задачка, которую я вам загадаю – если, конечно, у вас есть на неё время.

– Извольте.

– Дело касается маленьких дырок в холсте и кусочка чертёжной бумаги, который зацепился за гвоздь, когда некий злоумышленник вылезал через узкое окно с чердака виллы «Вязы»…

Уже темнело, а Моррисон и Бэнкс всё ещё сидели напротив картины. Для удобства Моррисон попросил принести из магазина через дорогу несколько булавок с перламутровыми головками, которые аккуратно поместил в отверстия.

– А не кажется ли вам, что эти булавки формируют некую геометрическую фигуру? – Бэнкс пальцами изобразил в воздухе что-то неопределённое.

– Какую?

– Да нет, что-то не получается. Ни пентаграмма, ни Большая Медведица.

– А если важны расстояния между проколами? И чертежная бумага нужна была для того, чтобы рассчитать их с точностью до миллиметра?

– И что означают эти расстояния?

– Хороший вопрос.

Бэнкс вдруг просиял:

– Карта! Это была карта, не чертёж! И в этих точках спрятаны… ну, например, сокровища!

– Не многовато ли кладов для господина Луни?

– Если бы мы знали, кто это вообще такой, я бы ответил на ваш вопрос. А так – мы вынуждены тратить время на голословные предположения. Даже если речь о карте, то карте чего? И в каком масштабе изображено то место? Нет, проще поймать этих двух ваших акробатов с виллы «Вязы» и допросить их как следует. Сами мы ни за что не догадаемся. Тем более что у нас нет второй части.

– Что?

– Ну, второй половины картины. На ней же тоже есть коровы с рогами, правильно? Насколько я помню, еще четыре штуки. И если совместить все точки, что-нибудь да получится… более определённое.

– Каждый, у кого есть газета с фотографией, может это сделать. И не нужно лазить к одинокому коллекционеру.

– Но его-то часть не появлялась в газетах!

Моррисон печально вздохнул:

– Тогда мы отстали от наших акробатов сразу на несколько шагов. Боюсь, они уже далеко от Лисса и используют свои чертежи или карты по назначению.

– Тогда гасите свет и пойдёмте прогуляемся по берегу моря.

Моррисон и Бэнкс едва отошли от здания полицейского управления, когда их нагнал дежурный констебль.

– Сэр, чрезвычайное происшествие. Возле маяка только что нашли труп.

V

Бэнкс часто подтрунивал над романтизмом своего друга. Но, как бы то ни было, в этом качестве, видном далеко не каждому наблюдателю, скрывалось много положительного. Да, романтики часто живут в двух параллельных мирах, и работа для них может быть только обузой, тесным мундиром, куда приходится каждый день втискивать несоразмерно большую душу. Но у них есть Мечта. И если она освещает не только часы досуга, скрытого от посторонних, но и каждодневную работу, то её результаты делают их поистине выдающимися людьми.

Моррисон был романтиком в обоих смыслах. Море шумело в его голове ещё тогда, когда он учился в гимназии, в городе, далёком от всех портов. Но уже тогда в альбоме, отделанном коричневой кожей, появлялись первые марки с изображением самых красивых парусников этого мира. Говард часто представлял, как однажды поднимется на палубу одного из них, однако обстоятельства сложились так, что он поступил в полицейскую академию. И только отличные результаты, достигнутые в этом заведении, позволили увидеть море, которое он мог бы назвать своим, – в тот день, когда он прибыл на выбранное им самим место службы.

Марки с кораблями понемногу приумножались усилиями знакомых почтовых клерков, но рядом встала вторая мечта – сделать город, который снился ему задолго до приезда туда, лучшим на свете. К счастью, должность инспектора, не самая высокая в столице и других больших городах, в Лиссе оказалась едва ли не главной. Моррисон находился в непосредственном подчинении только у окружного комиссара, который по давней традиции жил в Дагоне с его буйными моряками и вечно приносящими беспокойство властям работягами, и инспектору было достаточно отправлять ему еженедельные отчёты. А в Лиссе можно было действовать по своему усмотрению. Так Моррисон начал постепенно превращать его в свой город-мечту. Для этого требовалось многое: совсем иначе, чем было раньше, подбирать констеблей, терпеливо вдалбливать в не самые живые умы, что и как нужно делать, чтобы ежедневные драки в портовых кабаках стали всего лишь дурным воспоминанием, а любой приезжий мог спокойно гулять даже ночью на Сигнальном Пустыре. Прошло много лет, прежде чем эта глыба чёрного мрамора, над которой Моррисон и те люди, которые поверили в его мечту, работали с усердием Микеланджело, наконец-то сдвинулась с места и почти вся обрушилась в море. Конечно, и сейчас не обходилось без происшествий. Даже в маленькой Каперне Норриджу приходилось то и дело усмирять драчунов. И всё же тяжелые преступления стали редкостью. Поэтому всю дорогу до маяка Моррисон угрюмо молчал, глядя в окошко служебного кэба на проплывающий мимо тёмный берег, кипарисы, мелькающие в свете фонарей, и серебристую лунную дорожку, которая в иное время могла бы показаться картиной, написанной лучшим художником. Сейчас же Моррисон думал совсем о другом.

К приезду инспектора место преступления хорошенько осветили переносными фонарями. Тело убитого лежало на прибрежных камнях метрах в двухстах южнее маяка, в довольно пустынном месте, которое слабо просматривалось с верхней дороги, полукругом огибавшей гору с густыми деревьями и несколькими хаотично разбросанными по склону домами.

– Чей участок? – осведомился Моррисон.

– Мой, сэр. Констебль Деррик. – представился подбежавший полицейский, хотя Моррисон помнил по именам каждого. – Тело обнаружил во время обхода, час с четвертью назад. Убийство произошло не ранее, чем три часа назад.

– Почему? – быстро спросил Моррисон, который любил между делом экзаменовать своих людей.

– Костюм сухой. То есть после вечернего отлива он здесь оказался, иначе бы волнами достало.

– Как убили?

– Сзади ударили ножом в горло. Много крови.

– Сзади… Нож здесь?

– Нет, убийца забрал его с собой – или в море кинул. Но это только утром проверю, при солнечном свете. Видно, быстро и тихо дело сделано, никто ничего и не услышал.

– Там уже всех опросили? – Моррисон кивнул в сторону домов на горе.

– Да, сэр.

Беседуя с констеблем, Моррисон по привычке сначала осмотрел камни и песок, на котором отпечатались несколько цепочек следов ботинок с квадратными носами и подковками – такие носили все констебли. Лишь в одном месте, где между камнями был довольно большой промежуток, виднелась вмятина – возможно, тут кто-то наступил, перебираясь с одного валуна на другой, но сухой песок не сохранил чётких контуров. Ещё немного попрыгав по камням, Моррисон подошёл к телу. Возле него на корточках сидел Барнсли.