banner banner banner
Птичья песня
Птичья песня
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Птичья песня

скачать книгу бесплатно


Я поставила чашку и тарелку на стол, а сама легла на кровать, не раздеваясь. Пока ещё было относительно светло – солнце не село, а в окно больше не лезли ветки и виноград. Скоро стемнеет, а я забыла коробку с записками на кухне.

Я незаметно провалилась в сон, но через пару часов проснулась, разбудив сама себя тем, что снова плакала. Мне снился дом. Я начала подсчитывать, когда я в последний раз спала в своей кровати. Неужели всего два дня я здесь?.. Неделю мы путешествовали… а как будто вечность, в которую уместились отели, сувенирные лавки, разношёрстные туристы, колдуны и будничная магия. Этот мир приобретал всё большую реальность, а дом начинал казаться сном, и я зажмурилась, стараясь в деталях вспомнить свою квартиру, знакомые звуки и запахи, но не получалось. Непривычно и терпко пах уже остывший чай, запахи комнаты были чужие, не похожие даже на гостиничные. Ничто не нарушало ночную тишину, кроме птичьих голосов. Никаких звуков шоссе, самолётов, далёкой сирены, чем-то потревоженной сигнализации во дворе. Не раскладывают диван соседи сверху, не плачет за стенкой ребёнок, не бубнит телевизор. Я на ощупь нашла рюкзак, наугад извлекла какой-то предмет одежды, который ещё хранил запах автобуса, и положила на подушку.

Я несколько раз просыпалась от мшистых, зелёных снов, где я лежала во мху, который обволакивал меня, накрывал, свисал с деревьев, но пах выхлопными газами. Зато он был мягкий и не пытался царапать меня, как злые дикие кусты. Казалось, что ночь будет длиться вечно. Пускай, ведь тогда не придётся больше приводить в порядок сад – ничего не будет видно.

Глава 6. Забастовка

Утром в ванной комнате нашлась та записка, которая вчера промокла под душем. Под комариный звон в ушах я умылась, надела свитер – было прохладно – и вышла.

Робин уже сидел на кухне, как будто и не уходил.

– Готова к выходу в город? – спросил он.

Я хотела поинтересоваться, где Джей, но, похоже, что кроме чувства его настроения, во мне проросло и чувство его местопребывания. Он был в доме, но кроме первого этажа я ещё ничего не видела, так что не могла понять, где именно.

– Лучше бы дом мне показали, – пробурчала я. По утрам я не самый приятный человек.

– У тебя есть какая-нибудь кофта с широкими рукавами? Сейчас так носят. Штаны подходят, – улыбнулся Робин.

– Это джинсы, – хмуро поправила его я и пошла в комнату.

В рюкзаке нашлась белая рубашка с широкими рукавами на манжете. Вроде не моя. Алина, заядлая любительница шопинга, периодически освобождала свои шкафы для новых приобретений, поэтому что-то кроме футболок появлялось в моём гардеробе только благодаря ей.

Я переоделась, запихнула вынутые вещи обратно в рюкзак. Всё почему-то не влезло.

Робин остался доволен. Сам он был в тех же чёрных брюках и светло-голубой рубашке.

– А разве у полицейских нет формы? – вдруг пришло мне в голову.

– Я в вынужденном отпуске, – сказал колдун.

– А мы не должны сказать, ну?.. – я кивнула наверх.

– Он знает, – ответил Робин. – Итак, к делу: скоро я не смогу бывать здесь так часто, так что для начала покажу тебе продуктовый рынок.

Я сразу сникла, ещё чего не хватало! Во-первых, я не хочу и не умею покупать продукты, потому что, во-вторых, я не знаю, что с ними делать, если они не приготовлены. Когда приготовлены – есть, само собой разумеется. И потом, что же я буду делать, когда останусь наедине с Джеем и некому будет меня защитить?

Мы прошли вниз по извивающейся улице к мостовой, пересекли её и свернули на узкую дорожку между домами. Холм остался позади, рельеф выровнялся.

Дома в один-два этажа тесно прижимались друг к другу и не могли похвастаться шикарными садами, как в том районе, где стоял дом колдуна. Я уже не в первый раз удивилась, насколько его внешность не соответствовала жилищу, но пока не стала спрашивать Робина – у меня и без того было много вопросов.

– Робин, а как так получилось, что вы учились вместе? – спросила я по пути. – Ведь ты старше лет на десять.

– Вообще-то Джей меня на год старше.

– Как так? – я чуть не остановилась от удивления.

– В зеркале всё замедляется, почти останавливается. Там не надо есть, пить, спать. Вероятно, теперь он постепенно приблизится к своему настоящему возрасту. Я только в книгах об этом читал, да и вообще на практике никто не знает. Такое наказание не применялось уже, наверное, несколько сотен лет, – Робин понизил голос. – Древняя магия опасна, потому и запрещена. Триста лет назад наш мир был разрушен, затем с трудом восстановлен. Появился магический Совет, который ввёл запрет на некоторые виды магии.

– Это какие? – спросила я, но слушала без особого интереса.

Это как разговаривать с айтишником и из вежливости спросить, какие бывают виды процессоров. Трудно представить, чтобы мне когда-нибудь понадобилось знание классификации магии. Тем более что я собираюсь в ближайшее время как-нибудь, как угодно, вернуться домой.

Робин перечислял:

– Во-первых, зеркальная магия – любое использование зеркал и отражающих поверхностей.

– А Совету, значит, можно? Раз они заперли… – я замялась. Мне почему-то не хотелось называть Джея по имени. – Запирают там людей.

– Только единогласным решением всех двенадцати членов Совета. Во-вторых, магия времени, но с исключениями. И, в-третьих, любые манипуляции с волей и памятью других людей.

– Но как же застывший дом? И Алина, и мои родители, которые теперь думают, что я работаю в отеле!

Робин сначала не ответил, и мы некоторое время шли молча.

– Джей, он… Ему раньше плевать было на запреты. Я надеюсь, теперь он будет осторожнее.

Ага, вот и доплевался! Так ему и надо. Я хотела спросить, кому в этом мире жаловаться на нарушения магических правил, но рядом со мной шёл полицейский, который и так всё знал, но ничего не предпринимал. А было бы так просто – пойти в полицию и заявить, что меня обманом притащили сюда и держат в заложниках. Я спросила иначе:

– Кто же тогда следит, чтобы не пользовались этой магией?

– Совет и следит – в основном, по доносам. На Джея, скажем так, были поставлены маячки, поэтому Советники сразу узнали, что он вернулся.

– И ничего не сделали? Ведь он вернулся раньше срока, правильно?

– Правильно. Но древняя магия не служит ни чьей выгоде. Они заперли Джея на сорок лет, но в ритуале есть лазейки и для заключённого: например, никого нельзя запереть в одно зеркало, только в зеркальный зал, а ещё если найдётся человек, готовый занять место заключённого, тот может покинуть зеркала раньше.

Незаметно меня увлёк его рассказ. Такой интересный сериал показывают! Меня распирало от миллиона вопросов, от «что такое зеркальный зал» до «что будет с нервным колдуном из моего мира», но мы уже поднялись по лесенке, перила которой были увиты только начинавшими зацветать розами, и вышли на рыночную площадь.

От количества людей в разнообразных одеждах рябило в глазах. Такого нам Лилия Сергеевна на экскурсиях не показывала! Цвет, звуки и запахи заполнили пространство и поглотили моё внимание.

Площадь окружали невысокие домики с красными крышами. Оконные рамы также были красными, а с балкончиков свешивались оранжевые, жёлтые и фиолетовые цветы с чёрными серединками и округлыми листьями, заостряющимися на кончиках.

Вся площадь была уставлена светлыми навесами, защищавшими от солнца. На столах продавцы разложили товары: фрукты и овощи, хлеб и творог, травы, специи, кухонную утварь, свежие цветы, венки с разноцветными лентами. Я задержалась у фигурок из сена с вплетёнными стеклянными бусинами. Тут были кошки, мышки, олени, человечки, а с навеса свисали шары – от маленьких, с ладонь величиной, до огромных, которые не обхватишь руками.

Мне хотелось остаться там надолго, всё рассмотреть и пощупать, но я боялась потерять Робина в толпе. За разговорами я не особо следила за дорогой и теперь вряд ли смогла бы самостоятельно добраться до дома.

Робин покупал яблоки у пожилой женщины с короткими седыми волосами, завитыми в легкомысленные кудряшки, и высоко поднятыми, прорисованными углём бровями, которые придавали её лицу удивлённое выражение.

– Робин, – прошептала я, – это у вас яблоки весной спеют?

– Нет, – засмеялся он, – их перемещают из других стран, поэтому они сейчас дорогие. Осенью будут местные.

– Значит, что угодно можно переместить, и даже из других миров?

– Можно, в разумных пределах. Но из других миров – это мало кому по карману, да и если речь о продуктах, то в основном везде всё одинаковое. На Старом рынке у замка продают экзотику, а на Новом – это здесь – и на Южном торгуют обычными продуктами.

Я на некоторое время оставила Робина в покое, переваривая информацию. Я-то думала, тут будут какие-нибудь эльфийские крылышки, корень мандрагоры и светящиеся лепестки. Но Робин кидал в мешок картошку, морковь и кабачки с баклажанами. Никогда не могла запомнить, что из них что, одно зелёное, другое фиолетовое. Я слегка напряглась, ведь это всё надо как-то изобретательно готовить, а не просто кинуть в кастрюлю, залить водой и подождать, пока оно сварится.

В самом центре площади, окружённый прилавками, располагался каменный фонтан в виде чаши. На постаменте, из-под которого водопадом стекала вода, спиной друг к другу стояли четыре небольших статуи – две женщины и два мужчины в плащах. Пока Робин остановился рядом с торговцем яйцами, на столе у которого топталась пушистая рыжая курица, я пробралась между столами и обошла фонтан кругом. Мужчины были бородаты и носили круглые шапочки. Одна женщина прикрыла голову шляпой с полями, на второй головного убора не было. Каждый персонаж держал что-то в руках. Первый мужчина – домик, второй – чашу, женщина в шляпе – кукурузу, ну а последняя героиня прижимала к груди перо. Я присела на краешек фонтана и поболтала рукой в холодной воде.

– Основатели города, – раздался у меня над плечом голос Робина. – Не конкретные люди, а образы: строитель с домом, дипломат с чашей воды – она символизирует разговоры, фермер и колдун. Перо тут и письменный инструмент, и знак путешествий.

– А ты яйца прямо к овощам кинул, – разглядывая мешок, сообщила я Робину, уже подозревая, что там какое-нибудь заклинание.

– Они не разобьются, пока по ним не ударить ножом или не стукнуть о край сковородки.

Ну, это вообще высший пилотаж от шеф-повара. Моя яичница и так обычно дополнена кусочками скорлупок, а если я разобью яйцо о сковородку – это я буквально разобью его, с последствиями по всей плите, а то и по полу.

Мы направились к выходу, медленно пробираясь через шумную толпу. Многие покупали булочки и чай и ели прямо на месте, но Робин хотел зайти в пекарню, которая находилась на мостовой. На этот раз я попыталась запомнить хоть какие-то приметы, но одна узкая улочка между домами сменялась другой, поворачивая и обрываясь на перекрёстке. Наверное, мы шли другой дорогой. А мне бы пригодилось знание улиц, если придётся бежать. Конечно, Джей сразу узнает, где я нахожусь, но я не сомневалась, что существует способ разорвать клятву, тем более, что меня обманули. Я даже немного прониклась сочувствием к нервному колдуну, которому теперь сидеть в зеркале двадцать семь лет. Но у него хотя бы ограничен срок!

Вдоль широкой улицы, ведущей к мосту, выстроились дома повыше. На первых этажах располагались лавки и магазинчики, а перед ними, отделяя пешеходную часть от дороги, росли деревья, в тени которых отдыхали посетители чайных. Между столиками сновали официанты.

Мы подошли к лавке с вывеской в виде булки в шляпе. Витиеватая надпись была настолько неразборчивой, что я даже не смогла отделить буквы от слов. Запах свежего хлеба манил. При взгляде на прилавок, заваленный хлебом, хлебцами, булочками, кренделями, печеньями, кексами и пирогами, у меня разбежались глаза. И как только прохожие оставались равнодушными и проходили мимо!

Кроме круглых булочек, сладких и со специями, Робин купил и простых, каждой по три штуки, а для меня взял ту булочку, похожую на пиццу, о которой говорил. Наверное, тоже услышал зов моего желудка, который громко напомнил о том, что его давно не кормили. Булочку я тут же съела, не забыв напрячься от навязчивой опеки Робина. Мне же не двенадцать лет, в конце концов, и я давно живу одна. Булочка была маслянистая, острая и напоминала пиццу лишь отдалённо. На обратном пути я уже жалела, что не оставила её на потом. Теперь ужасно хотелось пить, и я с трудом преодолела подъём на холм.

Робин заставил меня стоять рядом с ним, пока он готовит омлет, и запоминать его действия. Что толку их запоминать, если в итоге я всё спалю?.. Но я послушно стояла рядом, потому что он сказал, что завтра придёт только днём.

– Не может быть! – вдруг воскликнул Робин. – Тень мира?

Мне пришлось отвлечься от наблюдений за тем, как на поверхности омлета под стеклянной крышкой вырастают холмы. Сегодня зелёные кусочки лука были не пиратами, а деревьями, растущими среди пустыни, а помидоры… я как раз размышляла, что могут изображать помидоры.

Робин глядел за мою спину, а я даже оборачиваться не стала. Понятно, что это хозяин дома пожаловал. Чтобы проверить своё новое чувство, я мысленно прощупала его настроение. Надо же, он может быть чем-то доволен! Джей уселся за стол, и я скосила на него взгляд. Он, едва заметно улыбаясь, отодвинул яблоко, заботливо выставленное Робином на середину стола, взял булочку и стал осторожно отламывать по кусочку.

– Я там поел, – наконец, произнёс колдун.

– И что же ты там ел, скажи на милость? – поинтересовался Робин, уперев руки в бока, словно недоверчивая мамаша, которой сын рассказывает, как любит брокколи и цветную капусту на обед и с радостью променял бы на них все шоколадки мира.

– Их стандартное меню: салат из мха, отбивные из мха и картошку. Тоже из мха. На десерт мох со мхом, – язвительно ответил Джей.

Я навострила уши, вспомнив мои замшелые кошмары.

– Ты со сном там поаккуратнее, не увлекайся, – наставительно сказал Робин.

– Знаю, – отмахнулся Джей, – но лучше там, чем вообще не спать.

Несмотря на то, что Джей заявил, что теперь чувствует голод, съел он совсем немного. Дождавшись, пока я помою посуду, он снова погнал нас в сад.

Робин не сопротивлялся: ему нравилось возиться с растениями, даже если они были колючими, сухими и норовили поцарапать или подставить подножку. Я попыталась поднять садовые ножницы на уровень груди, но мышцы болели после вчерашнего ударного труда.

Джей понаблюдал за моими тщетными попытками справиться с ветками в глубине сада и снова отправил мыть львов. Я даже спорить не стала, ведь вчера не слишком старалась, оттирая грязь со статуй. Впрочем, стараться я и сегодня не собиралась. Не только из-за ноющих мышц, о существовании которых я раньше не подозревала, но ещё и из принципа.

Я набрала немного воды в ведро, потому что много всё равно бы не унесла, и поплелась к калитке, проклиная колдунов за то, что они не изобрели садовый шланг, и подозревая, что есть способ наполнить ведро, не таская его в дом. Может, и записки есть, тут никакая специфичность не требуется.

У львов я на некоторое время остановилась, соображая – это со мной ли что-то не так, или это дом, который превращает рисунки в татуировки, ещё и меняет львов местами. Я была уверена, что вчера сидящий лев располагался слева от входа, а куст с белыми цветами практически лежал у него на голове. К тому же, сегодня он казался гораздо грязнее лежащего, а я ведь отмывала их с одинаковым энтузиазмом, то есть, с минимальным.

Днём Робин продолжил кулинарные занятия, крошил в сковородку с кипящим маслом овощи, заставлял меня запоминать последовательность, что из овощей готовится дольше, что быстрее, и повторял, что всё делается на глаз, надо только начать. Я не имела никакого желания начинать, но Робин повторил, что завтра утром не придёт, и завтрак готовить должна я.

Я ковыряла кусочки овощей в тарелке, пока колдуны обсуждали всякую ерунду про жизнь старых знакомых. Кто вообще придумал овощи, их же невозможно есть! Если это, конечно, не попкорн. Я выложила из кусочков грустную рожицу. Как в зеркало смотрюсь, честное слово!

Робин что-то шепнул Джею, потом начал корчить рожи и толкнул в плечо. Тот вздохнул.

– Рина, п… – он прокашлялся и продолжил: – Пожалуйста, приготовь кофе.

Всё лучше, чем выкладывать овощные аппликации. К тому же, это немного отодвинуло возвращение к работе.

К удивлению, мы уже почти справились с приведением сада в порядок. Ветки больше не цеплялись за одежду, когда я проходила мимо, проваливаясь в опавшую листву прошлых лет. На некоторых кустах только-только появились листочки, хотя здесь уже почти наступило лето. Им не хватило солнца. Теперь можно было разглядеть, что где растёт. В основном в саду рос шиповник, а у края дорожки пробивалась дикая трава и измельчавшие тюльпаны. Вечером в моей комнате стало значительно светлее, а из окна я могла видеть львов, охраняющих калитку. Их всё ещё теснила неаккуратная разросшаяся живая изгородь, мало походившая на подстриженные под прямым углом зелёные кусты соседей, а у одного из львов на голове лежала ветвь с крупными белыми цветами.

Утром я вновь была разбужена комариным будильником. До этого я предусмотрительно забрала из коробочки с записками несколько синих и оранжевых в свою комнату, а остальные оставила на кухне. Надписи на синих, водных, которые я использовала чаще всего, за пару дней успели побледнеть. Я только вздохнула. Зачем нужна такая магия, от которой одни беспокойства! До чего проще было бы изобрести электричество и водопровод.

Новый повод для печали обнаружился сразу после душа. Моя рубашка была в не самом лучшем состоянии из-за колючих веток, а теперь ещё стала несвежей, так что я отбросила её в угол и стала рыться в рюкзаке. Майку я ещё могу постирать в раковине мылом, но как-то же они тут чистят одежду, обходясь без стиральных машин. Не в реке же?

Из рюкзака я извлекла серую футболку с Микки-Маусом. Не видела её лет сто! И где только Алина её откопала? От футболки пахло сушёной лавандой. Наверное, валялась где-то в дальних полках шкафа.

Разбирать рюкзак я принципиально не стала. Во-первых, у меня не оставалось на это сил, а во-вторых, Джею рано или поздно придётся меня отпустить. Точнее, рано. Зачем ему бестолковая служанка, которую нужно учить, как включается свет и вода, и которая в этом мире чуть более дееспособна, чем младенец?.. Стой-ка, Екатерина, а ведь это идея! Конечно, когда я воображала себя героиней сериалов, то была отважна и благородна, хоть и несколько неуклюжа. А вдруг это не моя роль? Вдруг моя роль – тупая служанка, от которой больше вреда, чем пользы, а ещё невероятное количество раздражения? Она всё роняет, шумит, тратит попусту время, не понимает элементарных вещей, ошибается как будто нарочно, и в итоге хозяин не выдерживает и отсылает её домой.

Великолепный план! А учитывая, как просто вывести Джея из себя, у меня есть все шансы вернуться домой до конца весны. К тому же, мне и притворяться особо не придётся, что я и доказала за завтраком.

Робин не пришёл, как и предупреждал. Джей сидел на веранде и жевал яблоко. Услышав мои шаги, он обернулся.

– Почему так долго?

Потому что этот комариный писк вполне можно игнорировать. И тебе доброго утра, сказочный волшебник. Как спалось, и спалось ли вообще?

Легко быть язвительной в мыслях, на самом же деле я промямлила:

– Я искала одежду.

– Нашла? – сухо поинтересовался колдун.

Я поправила футболку, сложила руки на груди и ничего не ответила.

– Не соблаговолите ли приготовить завтрак? – Джей сделал театральный жест в сторону плиты и отвернулся. Вот у кого язвительность получалась естественно и непринуждённо!

Я извлекла на свет сковородку, которую сама же засунула вчера в неведомые глубины полки. Миска стояла у раковины. В ней предполагалось смешивать ингредиенты, которые я нашла в холодильнике. Вроде всё было просто, когда Робин показывал. Итак. Разбить яйца. Не о край сковородки – плиту ведь мне придётся мыть. Ножом страшно, я и по пальцам могу попасть, а Робина нет, чтобы срочно меня вылечить. Попробую о край миски. Миска выразила несогласие тем, что соскользнула на пол и разбилась на три больших осколка. Опасливо поглядывая на веранду, я отодвинула их ногой к стене – потом уберу. Колдун даже не обернулся. Прекрасно, продолжим. Найдя другую миску, я взяла её покрепче одной рукой, а другой ударила яйцом о край. Результат превзошёл ожидания – половина попала в миску вместе со скорлупой, часть оказалась на столешнице, а остатки стекали у меня с руки. Я вытащила самые заметные скорлупки, а мелкие пускай плавают. Знаю, мне тоже придётся это есть, но я готова пожертвовать своим благополучием, чтобы насолить колдуну.

Кстати, о соли! Её вполне можно проигнорировать. Расправившись с яйцами и щедро полив их молоком, я взбила смесь вилкой. На жидкости с прозрачными и жёлтыми вкраплениями образовалась симпатичная пенка, и я вылила плоды своих трудов в сковородку. Ах да, её вроде полагалось смазать маслом, ну, ничего. Насчёт подогреть заранее я тоже была не уверена. Оно же всё равно нагреется и приготовится, решила я, махнув запиской над плитой, какая разница? Следующими в сковородку полетели кое-как нарезанные помидоры и подвявший лук. Не стоит ли добавить масло сейчас?..

Жидкость запахла омлетом, а затем стала обугливаться по краям, но при этом не желала приобретать нужную консистенцию. Я с сомнением потыкала бурчащую жижу лопаткой и попыталась перевернуть. Увлёкшись, я на время забыла, что совершенно не хотела готовить. Даже интересно, напоминает игру про ресторан, в которую я играла на лекциях, спрятав телефон под стол.

Другое дело, что игра не воняла горелым, а то бы меня немедленно выгнали из аудитории. Я оставила попытки помочь омлету приготовиться и вывалила его на тарелки как есть. Получилось живописно и разнообразно – тут вам и горелое, и подсохшее, и жидкое. На сковородке остался почерневший слой.

Колдун так и сидел спиной к кухне, уставившись в свой личный кусочек дикого поля на заднем дворе. В высокой траве, росшей вперемешку с молодыми деревцами, чирикали птицы. Надо было позвать Джея, но мне до сих пор не хотелось обращаться к нему по имени. На улице люди обращались друг к другу «господин пекарь», «господин продавец»… Господин колдун? Во-первых, если уж на то пошло, я не видела, чтобы он колдовал после путешествий между мирами. А во-вторых, господин? Ну уж нет!

– Готово, – после некоторых раздумий буркнула я и села ковырять содержимое тарелки, не дожидаясь колдуна.

Тот бросил огрызок яблока в траву, распугав коричневых птичек с красной грудкой.