скачать книгу бесплатно
Мы вошли в этот пышный зал, набитый роскошью чуть более чем полностью. Там уже стояли какие-то люди, выпивающие и кушающие всякую хрень со стола. Лука что-то бормотал мне, но я не слушал, а лишь бросился на выпивку. Там были дорогие сорта алкоголя, к которым я в жизни не притрагивался, так что первое время бросало в страх при прикосновении к бокалам, зато через пару порций этот зал чувствовался для меня вторым домом. Лука умолял не напиваться вдребезги, а для меня это был единственный выход в сложившейся ситуации и компании незнакомых мне заносчивых рож.
– Тут есть перспективные люди, – шептал мне Лука, пока я потягивал виски из своего бокала, – с которыми возможно заключить выгодную сделку. Например, кинорежиссёры.
– Я в кино профан, а уж и работать в этой сфере для меня совсем уж дикость. Лучше бухать.
– А также есть парочка писателей, с которыми можно сделать неплохую совместную книгу.
Я осмотрелся: вокруг стояли люди в разных одеждах, но с одинаково напыщенными лицами. Везде чувствовался их пафос: в их виде, походке, разговоре, манере питья – всё это меня порядком разбесило.
– Так, Смит, во-первых, ты меня обманул, и одеваться как в школу было совершенно необязательно, особенно глядя на этих клоунов вокруг. Ты посмотри на них! Кто в свитере и джинсах, кто в футболке, а ты меня нарядил в какую-то смехотворную дрянь, – говоря это, я снимал пиджак с галстуком и закатывал рукава рубашки, будто собираясь бить морду своему агенту.
– Они бестактные чуханы! Мы не того сорта люди, чтобы одеваться подобным образом.
– Во-вторых, меня раздражают здесь все и каждый! Они очень напыщенные, а я о них даже не слышал. И ведут себя как последние мудаки!
– Никого в них не узнаёшь? – тонко улыбаясь, выпив шампанское из бокала, подметил Лука.
– Ах ты уродец! Я же совершенно не такой!
– Ну это как посмотреть… а вообще, Сергей, советовал бы я тебе пообщаться с кем-нибудь из них. Погляди, кто тебе интересен.
Я снова стал осматриваться и разглядывать людей, некоторые из которых отвечали мне взаимностью. Моё внимание привлёк один человек, но не с профессиональной точки зрения он был привлекателен, скорее он просто вёл себя вполне естественно, выпивая залпом бокалы шампанского. Одет он был в какой-то поношенный тёмно-коричневый пиджак, джинсы, рубашку с расстёгнутыми верхними пуговицами, а сам выглядел ближе к старческому возрасту: седая голова, морщины, скрюченный нос – всё это могло отталкивать, и, однако же, отталкивало многих, но не меня.
– Ха, смотри, даже он тут, – Лука мне бокалом указал в сторону компании общающихся людей, и я изначально не понял, о ком он говорит.
– Ты про кого?
– Да вон, видишь, среди них стоит дагестанец, – я присмотрелся, и увидел тёмненького парня с ухоженной причёской, бородой и в костюме, который охмурял какую-то дамочку. Я бы даже принял его за итальянца.
– А, ну да, и что? Он-то чем прославился?
– Он славен тем, – ехидно улыбался Лука, – что его отец крупный бизнесмен. Один из тех, что растаскивали страну по частям в девяностые. Но ему повезло, и он затем легализовался: открыл фирму, всё привёл в порядок, завёл дружбу с кем нужно, и жизнь пошла как по маслу. Теперь он растаскивает её легально, не придраться.
– А его сын тут при чём?
– А сын его, – он отпил из бокала, – захотел стать писателем. Видать, насмотрелся «Калифорникейшн» и решил стать эдаким дагестанским Хэнком Муди, который трахает всё, что движется, ездит на Porshce, а его все считают неповторимым красавчиком.
– И как его писанина? – я был как наивный ребёнок в таких делах, так что полагал, что, быть может, ещё не всё потеряно. – Пишет-то как парень?
– Парадокс в том, что сам Арслан не пишет. Для этого ему наняли писателя, который даже мудацкий стиль бы повторял, чтобы соответствовать образу. А выдают за работы Арслана, который пишет под псевдонимом Кармевиль Лефу.
– Экой спектакль, – я снова отпил.
– Да, его книги даже за рубежом печатают. Видать, писака там сидит действительно талантливый. Ну или просто проплатили, как всегда.
Ко мне подошла одна дамочка лет сорока с короткой стрижкой и рыжими крашенными волосами. На лице её читалось злорадство и высокомерие, а вечернее платье ей совсем не шло.
– Сергеев, не так ли? – со своей злостной ухмылкой и бокалом возле лица прошипела эта змея.
– Я думаю, вам нужен не я, – ответил я. – Да и вообще, я не слишком отчаявшийся, чтобы… – тут повисла неловкая пауза. – Так что вы хотели?
– Вы знаете, – она попыталась элегантно опереть свою задницу на стол, но для этого нужно обладать элегантностью и красивой задницей – ни того, ни другого у неё не было, – как-то раз в интернете вы написали под одной из моих книг нелицеприятные вещи.
– Не могли бы вы поточнее, ведь я делал так очень много раз и не только с вашими книгами.
– Скажем так, – она грациозно отпила (вот хоть это умеет, пить красиво) из своего бокала шампанское, – вы написали, что это неудачная работа.
– Мне не даёт это никакой конкретики.
– Цитирую: «Эту мерзость я бы не стал читать, даже если бы обнюхался кокаином. Данте Алигьери ошибался: в Аду на последнем кругу Люцифер читает эту книгу раз за разом своим пленникам, а больше и нечего им устраивать, им хватает страданий от этого. Люцифер, конечно, чёрт, но не настолько, чтобы и читать этот «шедевр», и доставлять ещё какие-то муки. Это было бы слишком даже для него».
– Вы это даже наизусть запомнили? Я впечатлён, – отпивая из бокала, удивлённо отметил я.
– Ещё бы, таких оскорблений к чужому труду я в жизни не видела, – на её глазах выступили слёзы, она явно затаила обиду на меня, и вот представилась возможность ткнуть меня мордой в дерьмо, которой она пытается воспользоваться. Она шмыгнула носом, подождала секунду, собралась с силами и снова сделала гордое лицо, выдерживая дрожащую улыбку. – Но ничего, вы знаете, я рада вам сообщить, что вы ошибались: мои работы заметили крупные издательства, и теперь я очень популярный писатель, который издаётся почти на всех известных мировых языках.
– Я всегда говорил, что в наше время одно дерьмо печатается, – небрежно заметил я, а также обнаружил на столе креветку. – О, креветка, хотите?
– Вы правда так считаете? – её нижняя губа дрожала, но она продолжала натужно держать невозмутимый вид.
– Да, я абсолютно уверен, что это креветка.
– Я про литературу, Сергей Сергеевич.
– А, ну да. Однозначно, – я взял креветку в рот и стал жевать её. – Иначе я бы не стоял сейчас здесь с вами.
Её глаза потекли, тушь измазала её щёки, а губы затряслись так, будто в них было маленькое землетрясение. Такое своеобразное губотрясение. Она побагровела, и гневно выдала мне.
– Вы – бестактный, грубый, мерзкий молодой человек! И книги ваши дурацкие, просто кошмар!
– Да, я об этом только что и сказал, – продолжал жевать я, – поэтому мы с вами и являемся популярными писателями во всём мире. У нас, кажется, есть что-то общее. Хотя ту мерзкую книгу я никогда бы не сравнил со своими письками, – я специально назвал свои тексты письками, чтобы они выглядели чуть ниже по статусу. – Я выдержал только пару страниц, но и того мне хватило, когда накачанный босс трахал свою подчинённую, а ей и нравилось…
Тут дамочка совсем разревелась, закрыла руками лицо и убежала куда-то в сторону (видать, в туалет). Через какое-то время она вновь появилась в зале, полная невозмутимости. Я съел ещё креветку.
– Ты жестоко обошёлся с ней, Сергей, – подметил Лука, – но справедливо.
– Думаешь? Мне даже стало как-то стыдно.
– Мне кажется, эта дамочка и стала популярной из-за того, что ты подметил таким едким комментарием её книгу. Ну знаешь, если знаменитый человек обращает внимание на обычного, пусть и в плохом ключе, то тот, словно заразившись какой-то болезнью, становится знаменит.
– Порой мне кажется, что это и впрямь болезнь, – я допил бокал и взял новый.
На сцене появился ведущий, который что-то там нёс, но мне было не интересно. Скорее я хотел познакомиться с тем самым мужчиной, что пил бокал за бокалом возле одного из столов, стоя поодаль ото всех. Вскоре я стоял рядом с ним.
– Ужасная вечеринка, не правда ли? – подметил я.
– Да, – закряхтел мужик, закидывая в рот сыр с зубочистки, – если бы и выпивки не было, то совсем уж мрак был бы. Порой мне кажется, что на таких мероприятиях специально делают столько бухла и наркоты, чтобы их можно было хоть как-то переносить. А вы, кажется, Сергеев, не так ли?
– Угу, – я выпил из бокала, будто бы показывая наши общие интересы, – а с кем имею честь общаться, позвольте узнать?
– Даниил Студельчук, к вашим услугам, – мы пожали друг другу руки. – Вы знаете, я даже читал что-то из вашей писанины.
– Да что вы? И как?
– Немного грязновато и пошло, но в целом ничего, вполне приятное послевкусие.
– Отрадно слышать. На каком поприще трудитесь, Даниил?
– Я режиссёр, снимаю кино.
– Правда? Никогда бы не подумал. Что вы сняли?
– «Хождение по тараканам», «Сливки общества», «Золотая чаша Николая Баскова» и многое другое.
– Не самые известные работы, я думаю. Извините, я профан в кино.
– Да не беспокойтесь, – он врезал ещё один бокал шампанского. – Даже самые ярые фанаты кино никогда не видели моих работ. Я устраиваю частные показы, так сказать, для друзей. Хотя большинство моих друзей снимают скорее современное кино, чем что-то стоящее.
– Современное кино – полная лажа. Мне нравится советский кинематограф.
– Там полно пропаганды и воспитания, но в целом они добрые, и вот то самое послевкусие, о котором я упомянул, остаётся приличным. Да, тогда умели снимать, пусть и толкали какие-то идеи партии. Ну там, знаете, – мне было приятно, что такой человек, не смотря на свой возраст, обращался ко мне на вы – это был признак хорошего воспитания, – нужно идти на войну в случае чего, оттого солдат – очень почётный человек и так далее.
– А они не почётные люди?
– Не на мой взгляд. Скорее глупые, особенно это заметно в наши дни. Но всё зависит и от событий, конечно. Одно дело воевать, когда на твою страну напали (и то любой конфликт тебе могут преподнести, как нападение, так что тут всё очень спорно), а другое дело воевать и подыхать за распространение режима в Афганистане или за нефть для нашей элиты в Сирии.
– Интересные мысли, однако, вы толкуете.
– Сейчас солдаты служат за лёгкие бабки, но, в случае чего, тебя всегда смогут оставить с носом а-ля наши пенсионеры и недавняя пенсионная реформа. Просадят своё здоровье на службе, когда на тебя орут – по делу и без – настоящие дебилы, у которых звёзд больше на плечах, а потом тратят свою сраную пенсию на лекарства.
– Нужно уметь забивать в этой жизни на всё. Те, кто воспринимают всё близко к сердцу, много не проживут.
– А какой смысл работать там, где ты не кладёшь всю душу на станок? Где не вкладываешь то самое сердце.
– Да хуй его знает, если честно.
– Именно, – Даниил взял новый бокал, – иначе вы бы не были писателем, верно?
– Думаю, да.
– За людей, вкладывающих душу в свою профессию! – мы чокнулись и выпили. Он чуть пошатнулся. – Похоже, с меня достаточно выпивки на сегодня. Сергей, у меня есть друг, хороший друг, который думает снимать кино на современный лад. Если вы сейчас не заняты ничем, то я мог бы свести вас вместе, потому что он ищет себе сценариста, а я не могу быть уверен, что кто-то с улицы напишет что-то стоящее. Сейчас поколение выросло на дерьмовом кинематографе, а вы даже к нему и не особо притрагивались, так что ваш разум ещё, наверное, более-менее чист и, думаю, вы можете сработаться.
– Я не уверен, что справлюсь должным образом.
– Да бросьте. Та же самая писанина, вам чего терять? В крайнем случае, вы просто не станете работать. Соглашайтесь, Сергей.
– Нужно подумать.
– Вот мой номер, – он дал мне визитку. – Напишите или позвоните мне, если захотите поработать.
– Да, конечно. Спасибо.
– Вам спасибо за беседу, Сергей Сергеевич. А мне, пожалуй, пора – что-то мне нехорошо, и я не думаю, что это от выпивки. Скорее вечер дрянь.
– Солидарен с вами, нужно уходить отсюда.
– Всего доброго, – он быстрым шагом двинулся к выходу, и вскоре совсем уж пропал из зала.
Я вернулся к Луке, который общался с напыщенными индюками и гордыми дамочками с дорогими, как они считали, ценниками. Он сразу обратил на меня внимание.
– А вот и Сергей Сергеевич, наш уважаемый писатель, – внезапно мне стало ужасно противно от их общества.
– Здравствуйте, – раздалось из толпы.
– Такая честь, – сказал ещё кто-то.
– Смит, я домой! Я перепил, – развернувшись, я устремился из зала, захватив свой пиджак и галстук, взятые за бешеные деньги.
Лука побежал за мной, пытаясь уговорить меня остаться, но я яро гаркнул на него, и он сказал мне, что позвонит водителю, чтобы тот забрал меня. Сам же Лука остался на вечере в компании таких же лицемерных ублюдков, а я спустился вниз, где уже стояла машина. Я залез, водитель тепло меня встретил, и мы поехали домой. Не для меня подобные мероприятия. Там были только те, кто не мог терпеть одиночества. А последнее я любил больше всего на свете.
На полпути домой позвонила Анюта.
– Да, дорогуша? – ответил я.
– Серёж, я не знаю, что за магия случилась, – воодушевлённо сказала она, – но сегодня я встретила такого парня! Он, конечно, не совсем похож на актёра, да и манеры так себе, но зато он настоящий! Мы идём на свидание вечером.
– Я рад за тебя, Анют.
– Что ты там говорил про лампу джина? – она наконец-то поверила мне.
– Приезжай как-нибудь, покажу.
– Звучит как-то пошло, – мы посмеялись. —Хорошо, если завтра подъеду, нормально будет?
– Да, вечерком тогда.
– Хорошо. До завтра, Серёж.
– Пока.
Когда я приехал домой, то снова уставился в эту дьявольскую тетрадь. Сколько силы в ней может заключаться? И чем я плачу за использование этой тёмной магии? Было больше вопросов, чем ответов, но я планировал всё узнать в скором времени. А пока нужно было отдохнуть от официоза и пафоса. «Происхождение мира» мне в этом помогало. Я разделся и стал пялиться в это самое поросшее кустами место, но что-то в нём было, несомненно. Пресытившись вдохновением, я сел и стал дописывать историю о хорошем парне, на которой и остановился до начала известных событий, однако казалось, что этот внезапно взявшийся успех выпивал из меня талант письма. Что ни строчка, то ерунда. Пришлось долго сидеть, писать и переписывать одно и то же, чтобы хоть как-то походило на нормальную работу, а не на халтуру, за которую можно просто срубить бабла. Нужно было думать, и думать много, при этом делать правильные выводы. Тяжело остаться мыслями у земли, сидя на небесах.
Что в юности посеешь, то в старости пошлёшь
Изначально нужно садиться за текст и заморачиваться над ним весьма и весьма долго, но в тот вечер у меня мало что вышло: сколько бы я ни кряхтел над текстом, а получалось одна каша из бессмысленности и абсолютной чёрствости. За окном уже красовалась ночь, и мне захотелось прогуляться, после чего я незамедлительно надел новенькие туфли и бросился на улицу в брюках, рубашке и жилете. Рубашка вылезла в нескольких местах, но поправлять её мне было лень, поэтому я просто шёл. Нужно было наметить какую-то цель своих хождений по ночному городу, и в голову пришёл круглосуточный магазинчик, что находился поодаль – как раз была возможность подышать несвежим воздухом Подмосковья, посмотреть на кое-где стоящие фонари и насладиться безлюдными улицами. Шагал я быстро, как всегда, и многие, кто ходил когда-либо со мной гулять, жаловались на мою спешную ходьбу, когда для меня это было в порядке вещей. Мне не хотелось бы превращаться в старую бабку, которая едва полшага делает, чтобы дойти изредка до сортира и до кухни, потому и «бегал» как не в себе. Да и Москва превращает людей в вечно спешащих ошарашенных глупцов – было бы куда ещё спешить, но тут всё просто: работа, чтобы не опоздать, и дом, где нужно побыстрее приготовить ужин, повозиться с детьми и свалиться на диван для «заслуженного» отдыха. После этого можно было устроить быстрый перепихончик с женой (но и тот постепенно будет надоедать), а потом завалиться спать. Но когда и это наскучит, начнётся пьянка, чтобы показать всему миру: «Глядите, как я могу зажигать своим старым, никому не нужным телом!». Всё это меня отталкивало от «счастливой» семейной жизни, от детей и прочего говна. Я люблю спрашивать у людей, зачем нужны дети, а в ответ никогда не могу услышать ничего толкового. Даже есть список наиболее популярных ответов – кому интересно глянет, всех остальных призываю пропустить.
1. «Ну как зачем?» – для наиболее неподготовленных к вопросу.
2. «Дети – это цветы жизни! Это счастье!» – для тех, у кого в жизни нет никаких целей и нечем больше себя занять, кроме как штамповать личинок. Добиваться чего-то – это не про таких людей. Эти скорее будут смотреть на экраны телевизоров и кинотеатров, представляя, что могли бы также, будь у них желание, но чтобы сделать что-то из намеченного – нет уж, ну нахер, у меня нет на это времени и сил.
