скачать книгу бесплатно
Снова посмотрев в зеркало, Джанет с восторгом увидела там молодую девушку, вызывающе уставившуюся на нее из тусклой, безжизненной комнаты с тяжелой мебелью из темного дерева, кремовыми стенами и кроватью под балдахином, которая всегда занимала больше места, чем следовало. В этой самой комнате Джанет прожила всю свою жизнь, даже не прикладывая руку к тому, как она выглядела.
«Этот ублюдок все еще думает, что я его маленькая девочка!»
Их последняя ссора началась с того, как Джанет, вернувшись домой, обнаружила, что ее новая картина исчезла со своего места на стене ее спальни. Несколькими днями ранее она шарилась на чердаке, разбирая нагромождение коробок в бесконечных поисках каких-нибудь следов своей матери, и обнаружила небольшую картину, обернутую несколькими слоями пыльной ткани, среди кучи бессмысленных безделушек. Аккуратно размотав матерчатую обертку, Джанет поразилась увиденному и немедленно поместила холст над своей кроватью, заменив унылую абстракцию, которая исконно там висела.
Новая красочная картина действовала на нее благотворно, с ней хорошо засыпалось, и этим утром при виде нее губы Джанет тронула улыбка. И вдруг ни с того ни с сего картина исчезла. По какой-то причине она привела в бешенство ее отца, что само по себе было приятно. Однако ярость, исказившая его лицо, когда Джанет упрекнула его в «похищении», удивила даже ее. В ответ на требование вернуть картину отец прогремел:
– Эта картина, начать с того, была не твоя!
– Но я…
– Говорить тут не о чем! Я ее уничтожил.
– Уничтожил?
Вскоре они уже безудержно вопили друг на друга.
В очередной раз.
Спор наконец закончился, когда Джанет хлопнула за собой дверью отцовского кабинета сразу после того, как отец потребовал, чтобы она привела себя в порядок к его званому ужину.
«Я мирилась со всем этим дерьмом целую вечность, хватит это терпеть!»
Она взглянула на широкое эркерное окно, занимающее почти всю дальнюю стену спальни. Если бы не кромешная тьма на улице, там бы виднелся тщательно обихоженный простор отцовского поместья, которое в последние годы больше ощущалось тюрьмой, чем домом.
«Если я останусь здесь, то никогда не вырасту. Никогда. ВООБЩЕ никогда!»
Сердитый, нетерпеливый взгляд Джанет остановился на насквозь знакомой картине, снова висящей сбоку от ее огромной бежевой кровати.
«Тоска. Как это меня достало!»
На том новом полотне была изображена крохотная фигурка рыцаря в причудливых доспехах на фоне пейзажа, исполненного невероятных красок, что мерцали под мягким сумеречным небом в блестках бесчисленной россыпи звезд. Ей так страстно желалось стать частью той красоты.
«Да пошел ты, папочка!»
Безотчетным движением Джанет подалась вперед, нагнулась и сгребла жесткие спутанные пряди состриженных волос в мусорную корзину, которую держала под мышкой. Повернувшись, она направилась к двери и там замерла. Свободная рука на секунду зависла над выключателем.
– Прощай, комната, – шепнула Джанет перед тем, как погрузить ее в темноту.
Стараясь выглядеть увереннее, чем есть на самом деле, Джанет последовала на доносившийся снизу мерный гул разговоров и поспешила по широкой винтовой лестнице туда, где у отца на первом этаже проходила вечеринка из разряда «официальных». Перед тем как войти в большой зал, девушка слегка замешкалась и заглянула внутрь, как будто за дверьми таилась какая-то коварная чужеродная среда, которой вечеринка, собственно, и являлась.
Высокий сводчатый купол зала возвышался над изысканной меблировкой и богатыми панелями стен, на которых через определенные интервалы располагались яркие абстракции в рамах из блестящего металла. Зал заполоняли элегантные молодые мужчины и женщины. В отличие от Джанет они были облачены в приличные вечерние костюмы – мужчины в смокингах, а женщины в дорогих на вид платьях, напоминающих мантии.
«Небось, каждая тянет больше месячной зарплаты».
Отец стоял посреди людного зала, непринужденно развлекая своих гостей. Джон Рэйвенскрофт был высок и по-прежнему статен, хотя уже склонялся в сторону полноты; от него все так же исходила необузданная энергия, замешанная на естественном ощущении своего превосходства. Когда Джанет наконец прошла к нему через толпу, его взгляд сразу же упал на ее свежеостриженные волосы.
Он раздраженно вздохнул:
– Джанет, ну что ты вытворила на этот раз?
На что она ответила:
– Ничего такого, чего не пора было сделать давным-давно.
Затем его глаза прошлись по ее курточке, рваным джинсам и алому слогану на черной футболке: «Just do it».
Лицо отца исказила еще большая угрюмость.
Большинство гостей, так или иначе наслышанных об экстравагантных выходках Джанет Рэйвенскрофт, нервно отступали в сторону, позволив ей беспрепятственно пройти к отцу, держа смуглое лицо чуть внаклонку. Подойдя к нему настолько, что почувствовался запах его одеколона, Джанет воскликнула:
– Это тебе! Тебе всегда так нравилось…
И разом высыпала содержимое корзины на его затейливо украшенные итальянские кожаные туфли. Остриженные волосы рассыпались по ковру возле его ног. Посмотрев вниз, Рэйвенскрофт-старший негодующе хмыкнул и сделал шаг назад, сбрасывая темные жесткие пряди. А когда поднял глаза, то увидел улыбку дочери, а затем пущенную на пол мусорную корзину, которая упала на ковер с глухим стуком, подчеркивая сердитость ее возгласа:
– Считай это прощальным подарком, дражайший папочка!
Джанет повернулась и выбежала из зала, пересекла помпезный вестибюль и вышла через парадную дверь, небрежно оставив ее открытой. Рядом с подъездной дорожкой тесным кольцом стояли мужчины и женщины, вышедшие на холодный осенний воздух покурить. Они с любопытством проводили взглядами Джанет, которая запрыгнула в свою машину – припаркованный в самом конце стоянки красный «феррари» с откидным верхом. Ключи уже были в замке зажигания, поэтому она лишь завела двигатель, включила передачу и устремилась по длинной подъездной дорожке к массивным воротам въезда в поместье Рэйвенскрофта.
Ворота были открыты, пропуская кого-то из припозднившихся гостей. Джанет пронеслась мимо напуганного водителя на длинную подъездную аллею, которая выходила на людную улицу.
В зеркале заднего вида девушка увидела своего отца со вскинутой рукой. Можно было представить, как он там кричит:
– Джанет, вернись сию же минуту!
Она качнула головой, с приятной непривычностью ощущая прохладу ночного воздуха, обдувающего ее остриженную голову, и выкрикнула через плечо так громко, как только могла:
– Да ни за что на свете!
3
Несколько часов спустя Джанет нетвердой походкой брела по пустынной улочке в центре Инвернесса. По обе стороны тянулись припаркованные машины, а за ними стояли обшарпанные дома с конторами и магазинчиками на первых этажах, плотно запертыми в столь позднее время. Время от времени сверху наплывали пятна света от уличных фонарей, напитывая городской пейзаж своей хилой натриевой желтизной. Ночной холодок сдабривала вонь от непомерного числа переполненных баков. Не глядя по сторонам, Джанет вела углубленную одностороннюю беседу с каждой из припаркованных вокруг машин.
«Перебрала чутка. Алкашка из меня совсем никудышная. Ну и пойло… бррр! В основном…»
На лице Джанет тенью отразилась улыбка, и без напускной хмурости ее черты сразу же смягчились.
«Кажется, плеснула кому-то в мордашку? Ничего. Папиному подручному даже полезно. Он-то думал, что отвезет меня обратно в замок для моего же блага. Как пить дать. Вот я и дала ему хлебнуть».
Джанет с сожалением погладила продранный рукав своей новой кожанки.
«Здорово я от него ноги сделала, прямо из окошка в сортире».
С нетрезвым смешком она подошла к глянцевому спортивному авто и села на капот, слегка его прогнув. Джанет накренилась к машине, припаркованной рядом с ее «феррари», и прошептала:
– Ха! Да ладно. Это ж мое, подарок от дорогого папика, разве не понятно? Взяточка, больше похожая на…
Джанет затуманенным взглядом оглядела тусклое сияние раскинувшегося вокруг города и вздохнула.
– Уродливый, как не знаю что, весь как есть.
Затем она уставилась в маслянистую лужу непосредственно у себя под ногами и, ловя в ней изменчивую рябь отражения уличного фонаря, снова вздохнула.
– Хотя чего уж тут. Здесь я живу… уже привыкла.
В эту секунду раздалось громкое, настойчивое жужжание. Кусочек из ее любимой на сегодня песни звучал из внутреннего кармана куртки, растворяясь в ночном воздухе. Джанет нащупала мобильный и прищурилась, вглядываясь в экран:
– Ого. Какой сюрприз. Послание от его высочества.
Приложив руку ко лбу, она изобразила притворный обморок: «Вернись. Возвращайся домой. Я сделаю для тебя все, дочь, только вернись».
Даже не глядя на экран, Джанет продолжала отвечать на отправленную отцом эсэмэску голосом все более высоким и громким по мере того, как наружу вырывались сбивчивые мысли:
– Зачем ты забрал мою картину, старик?! Скажи, зачем? Тебе и ответить нечего. Ну а как насчет нескольких добрых словечек? Может, обнимемся на ночь? Или просто побудь рядом, когда я в этом нуждаюсь. Так нет же. – Она понизила голос, изображая голос отца: – «Нет, этого я не могу, дорогуша, я занят!» Тогда будь добр, скажи, где моя мать? Придурок!
Она сердито смахнула со щеки слезу.
«Я просто хочу ее увидеть… Хочу поговорить со своей собственной, черт возьми, матерью… Мне так много нужно ей рассказать. Только из-за моего отца этому никогда не бывать!
По крайней мере, я почти уверена, что она все еще жива. Если бы с мамой случилось что-нибудь серьезное, он бы ведь сказал? Разве нет?»
Подняв лицо, Джанет выкрикнула в ночной воздух:
– Отец, ты бы ведь об этом мне сказал, разве нет? Разве нет?!
Внезапно ее внутренний монолог прервал шершавый голос:
– Эй. Глянь, какая смугляшка нам досталась.
Джанет соскользнула на тротуар и, неловко обернувшись, увидела, что к ней приближаются двое парней.
– У тебя какие-то терки с твоим стариком, лапуля?
Ближайший уличный фонарь ясно высветил их обоих. У первого, с неказистым ирокезом, череп густо покрывали партаки, исчезая под облезлым кожаном. Второй был дылдой с лоснистой иссиня-черной кожей и кадыком таким острым, что впору им что-нибудь резать – например, бумагу. Длинные дреды кое-как заправлены под мешковатую шерстяную шапку.
«Боже, Джанет, как же ты их не заметила!»
Страх и адреналин вмиг разорвали плотную завесу алкоголя, гасившую до этого мысли.
«Сейчас бы сюда одного из папиных помощников… Только ты ведь бросила его в баре!»
Дылда с грязными дредами осклабился, обнажив во рту пеньки зубов. Он подался к Джанет, обдав ее затхлым перегаром.
– О, телефончик-то симпотный.
– И правда клевый, – хихикнул его напарник
– Сейчас, наверно, уронишь. Дай лучше сюда.
– У нас тут надежней.
– Да и сама давай к нам…
Джанет словно в ступоре наблюдала, как дылда небрежно подносит к ее лицу длинное лезвие, остро сверкнувшее в свете фонаря. А у его напарника в кулаке вдруг объявилась монтировка.
Джанет отчаянно подкинула вверх свой мобильный и, рванувшись, во весь дух припустила по улице, лихорадочно нащупывая в сумочке баллончик «перечника», а еще лучше ножик, который обычно таскала с собой.
«Они где-то здесь… Вот же лежали…»
Казалось, подкинутый телефон отвлек ублюдков, но уже скоро за спиной послышался быстро приближающийся перестук их ботинок по тротуару. Еще немного, и от них уже не скрыться. Джанет яростно перебирала содержимое сумочки. Наконец, отодвинув в сторону ключи от машины, она нащупала спасительный «перечник».
«Вот!»
Спеша вытащить баллончик, Джанет на бегу свернула за угол и буквально врезалась в молодого человека, сидящего на здоровенном мотоцикле. «Винсент Блэк Лайтнинг 1952». Его мотор нетерпеливо урчал. Водитель выровнял махину и улыбнулся Джанет, глубоко вглядываясь в ее темно-карие глаза.
Джанет же, не в силах оторвать взгляда, вдруг позабыла об опасности, таящейся в неприглядном городском пейзаже; мир вокруг словно сместился со своей оси. Утопая в мягком взгляде этого человека, она впервые в жизни ощутила себя в полной безопасности.
При этом ей безотчетно вспомнился рыцарь с похищенной картины.
«Надо же. Похож как две капли…»
В это мгновение стук тяжелых каблуков за спиной рывком вернул ее в мир, полный ночных громил и равнодушных отцов. Красавец на мотоцикле, однако, не обращал на ее преследователей никакого внимания. По-прежнему не сводя с Джанет глаз, он широко улыбнулся и произнес:
– Мой благородный конь к вашим услугам! Соблаговолите?
Джанет инстинктивно вспрыгнула на сиденье, крепко обхватив талию молодого человека. Мотор взревел, и железный конь безудержно пронесся между двумя преследователями, разгоняясь вверх по улице.
Выгнув шею, Джанет смотрела, как незадачливые воры быстро уменьшаются в размерах; из горла у нее вырвался радостный, залихватски-победный вопль.
Внезапно впереди из-за припаркованных машин выскочил кто-то коренастый – прямо на мотоцикл, пытаясь на лету схватить Джанет. Но ее все еще безымянный спаситель сноровисто вильнул в сторону, накренив своего коня, и легко обогнул протянутые руки злоумышленника. Когда тот споткнулся и упал на колени, Джанет узнала в нем охранника, от которого сбежала ранее в баре, и радостно выкрикнула:
– Быстрей! Гони!
Мощный железный скакун на скорости пронесся между несколькими встречными автомобилями, унося своих седоков к безопасности. Все еще смеясь, Джанет повернулась к своему спасителю и несколько мгновений изучала его профиль, когда он сам повернулся посмотреть на нее. Тогда же она увидела, что его кожаный шлем не похож ни на один тех, что она видела прежде. Искусно выполненный, он плотно облегал голову и был открыт над глазами и ртом, больше походя на убранство средневекового рыцаря, чем на обычный громоздкий шлем байкера.
Спаситель заговорил достаточно громко, так что было слышно сквозь бодрящий шум дороги и ветра:
– Куда велите вас доставить?
Уютно припав щекой к спине его плаща, Джанет расслабилась. Плащ сладковато пах неизвестными травами, которые успокаивали ее взбудораженные нервы. Лицо Джанет расплылось в задумчивой улыбке, и она бесхитростно сказала:
– Езжай. Просто езжай, и все.
– С превеликим удовольствием.
4
Мотоцикл скользил мимо ярких огней встречных машин, а хладная свежесть ветра обдувала оголенную кожу головы. Джанет чувствовала, как ее прежняя жизнь растворяется, исчезает. В это мгновение она была уверена, что все будет хорошо.
