скачать книгу бесплатно
Его стало преследовать странное смутное видение…
ГЛАВА 6. ДА ИЛИ НЕТ?
Это был вечерний песчаный берег. Вдалеке, у линии прибоя, ласково накатывали на песок небольшие волны. Бледная луна еще не набрала всё свое серебро, но уже стремилась к этому. Несколько десятков воинов Клеопатры, стояли на коленях и били рукоятками серповидных мечей по своим щитам, удерживаемым перед грудью.
Никита увидел себя, в том военном одеянии стоящим на коленях среди воинов, и бьющим рукояткой по щиту. Но его внимание привлекла приближающаяся к воинам стройная смуглая брюнетка с миниатюрно-орлиным носом. На ней была темно-пурпурная туника, подчеркивающая красоту ее фигуры. Следом за ней шли шесть других воинов.
Величественно подойдя, она остановилась напротив стоящих на коленях, воинов. Они сразу встали и поклонились. Никита решил не отставать от них, и последовал их примеру. Воцарилась полная тишина. И тут она заговорила на каком-то языке, который был очень знаком Никите:
– Я, Клеопатра седьмая, Филопатра, царица Египта, рада видеть моих храбрых воинов. А вы рады мне, да?
Громкое многоголосое «Да-а-а» пронзило уши Никиты.
– Я знаю, – полилось из уст Клеопатры, – вы всегда готовы бесстрашно сражаться за меня. Да?
Дружное ответное «Да-а-а» теперь высоко взлетело над береговой местностью. А царица продолжала:
– Вы готовы отдать за меня жизнь. Да?
Никита громко выдохнул вместе с воинами: «Да-а-а».
Казалось, ей доставляет огромное удовольствие так беседовать с теми, кто восторженно смотрит на нее. И она запустила в них новым вопросом:
– Потому что, вы любите меня. Да?
Ну, разве можно было замешкаться с ответом на такой вопрос, или совсем промолчать? Поэтому Никита сразу протяжно гаркнул, как и все стоящие рядом:
– Да-а-а!
А дальше последовало то, чего Никита никак не ожидал. Словно щебетание диковинной птицы донеслось: «А готовы ли вы отдать жизнь за мою любовь?»
Воины молчали. Два воина, стоящие рядом с Никитой, удивленно переглянулись.
Новый вопрос ошарашил всех воинов:
– Почему вы притихли? Вы же готовы отдать за меня жизнь в бою! И вы любите меня! Неужели вы не хотите отдать жизнь за мою любовь к вам?
Теперь уже стали переглядываться все воины, не зная, как отвечать.
А она лихо продолжала:
– Цена моей любви – жизнь! Кто готов отдать жизнь за ночь со мной?
Рядом с Никитой пожилой воин со шрамом на лбу, сделал шаг вперед, преклонил колено и склонил голову:
– Я – Флавий!
Женщина улыбнулась и закрыла глаза. А Флавий тихо зашептал Никите:
– Какая разница, от чего умереть? От вражеского меча, или от своего палача? Воин всегда шагает по пути к смерти. Он где-то должен остановиться.
Женщина открыла глаза:
– Ты самый смелый воин, Флавий. Ты всё понял?
– Я всё понял, моя царица!
Тут Никиту пробила оторопь. Он сообразил, что сама царица разговаривает с ним, так же, как с другими воинами. С другой стороны от Никиты сделал шаг вперед молодой коренастый воин с задумчивым лицом.
Царица снова закрыла глаза. Второй воин только и успел шепнуть Никите:
– Любовь – превыше мудрости земной, и доблестей ценнее!
Царица одарила второго воина обаятельной улыбкой:
– Кто ты, мой почитатель?
Второй воин тоже встал на колено, и склонил голову:
– Я – Критон. Значит, мне тоже можно?
Царица окинула взглядом всех воинов:
– Сегодня ночью можно Флавию. Завтра – тебе, отважный Критон! Ночью всё можно!
И тут Никита увидел, что царица смотрела между двумя ее избранниками, смотрела туда, где стоял Никита, да еще прямо в глаза его вглядывалась. Она опять улыбнулась:
– У тебя храбрые друзья, да?
У Никиты пересохло в горле, но он смог пролепетать:
– Д-да, моя царица!
У него подогнулись колени, и он бухнулся рядом с Флавием и Критоном, сразу на оба колена. Он сделал это, чтобы совсем не растянуться.
Царица не спускала с него проницательных и притягивающих глаз:
– Ты встал рядом с ними, мой воин. Ты всё хорошо обдумал?
– Нет, моя царица! – из последних сил выпалил Никита.
У нее взлетели вверх брови, и Никита понял, что его всё равно убьют за пререкания.
– Так да, или нет? – нахмурилась она. – Хочешь ты бесподобную ночь, или нет?
Никита собрался с мыслями и начал осторожно объяснять:
– Ночь-то я хочу! Но и без дней не могу! Про ночь я уже хорошо обдумал. А что там после будет, обдумать еще не успел.
Царица продолжала терзать Никиту своими неудобными вопросами:
– Так да, или нет? Цена ночи – твоя голова. Да? Или решайся, или отойди на свое место!
Все воины стали испуганно смотреть на мучающегося в сомнениях, Никиту.
Так больше продолжаться не могло, и Никита, набрав воздух, выдохнул:
– Да! Я потом остальное обдумаю.
Клеопатра залилась пронзительным смехом и пошла дальше…
ГЛАВА 7. ПО СЛЕДАМ «СКОРОЙ»
На следующее утро Алла самой первой стояла возле справочной в приемном отделении районной больницы. Казалось, что журналу, в который что-то записывала медсестра, не будет конца. Наконец, журнал захлопнулся и Алла начала поиски следов носилок с Никитой:
– Посмотрите, пожалуйста, как с Воиновым разбираются? Вчера вечером его на «скорой» вам привезли.
– Нам? – переспросила медсестра, словно собираясь возразить, но Алла сразу перечеркнула ее намерения:
– Я сама с ними приезжала. Меня обратно отправили, сказали, что до утра разберутся.
– И что, вы хотите, чтобы мы за ночь его вылечили?
– Мне очень надо знать, лечат его, или пока только разбираются.
Тогда медсестра, словно поняв, что от нее эта женщина не отстанет, снова открыла свой журнал, и стала водить пальцем по открытой странице. Палец быстро остановился и последовал ответ:
– Был Никита Воинов. Осмотрели его, энцефалограмму сделали. Но уже его нет.
– Что значит – нет? – возмутилась Алла. – Он не из таких, чтобы за ночь умереть! Вы получше свой журнал читайте!
– У нас его сейчас нет! – поправилась медсестра. Его прямо недавно в психоневралгию отправили, на полное обследование.
– В дурдом, значит?
– Не в дурдом, а в психбольницу. «Дурдом» слишком грубо звучит, а «психбольница» – это для понимания культурных людей. Езжайте в город и там его ищите. Но сразу могут не пустить. Психов сразу пускают, а остальным людям всегда ждать приходится. Безропотное ожидание – это признак высокой культуры. А те, кто постоянно пытаются что-то выяснить – только работать мешают.
Алла уже не разбирала про чью культуру и работу верещит медсестра, её теперь влекло туда, где должны были работать более грамотные специалисты по молниям.
ГЛАВА 8. ДИСКУССИЯ ПРО ЛОЖКИ И ЦАРИЦ
Автобусы в город из райцентра ходили только четыре раза в день. Поэтому, когда Алла села в автобус, Никита уже сидел в больничной пижаме за обеденным столом, с забинтованной ладонью. Ложка, которую он медленно опускал в тарелку, на заправку супом, напоминала ему недоделанный кинжал. Поэтому он не торопился, каждый раз проверял, суп ли он зачерпнул, и только после детальной проверки, отправлял его себе в рот. Но в очередной раз отправить суп в рот Никите не удалось. Он поперхнулся, заметив, что седой человек, сидевший напротив него с недоуменным лицом, словно стал передразнивать его. Он стал поднимать свою ложку и тоже разглядывать ее со всех сторон, даже снизу.
Оба других соседа Никиты сразу перестали кушать, и заинтересованно уставились на седого человека. А когда тот потянулся лицом к Никитиной тарелке, словно анализируя, много ли там еще осталось, они сразу притянули свои тарелки к себе поближе.
Никите стало интересно, что же будет дальше, и он перестал кушать, а стал переводить взгляд с правого своего соседа на левого. Тот, что сидел слева, почти лысый, пожилой, невысокий человек восточной внешности и с впавшими глазами, стал перемешивать ложкой суп в придвинутой тарелке, словно это был не суп, а чай.
А сосед справа, сутулый, брюнет средних лет, стал перебрасывать ложку из руки в руку.
Пока Никита думал, надо ли ему тоже побросать ложку, или следует помешать ею суп, лысый степенно обратился к нему, показывая на разглядывающего ложку человека:
– Ты, парень, бди! А то Цезарь всегда норовит чужой кусок оттяпать!
Брюнет сразу включился в беседу:
– А у меня, Хеопсыч, если он стащит, я обратно стащу! Пока он стащенное к себе тянуть будет, я его съесть успею.
Хеопсыч, ничего не сказав, пожал плечами и стал еще быстрей перемешивать суп. Сейчас он анализировал, кого успеет съесть его собеседник.
Цезарь, о возможных происках которого предупредил Хеопсыч, перестал разглядывать ложку. Он поднял ее выше головы и величественно произнес:
– Одного я не пойму! Зачем вы и ваши тарелки мне нужны? Если таскать, то царские куски, а не просроченные макароны! А у тебя, Ищун, – сердито посмотрел он на брюнета, – если я стащить захочу, то ты сам мне отдашь раньше, чем я твое съем.
Хеопсыч завелся и сам потянулся к тарелке Никиты:
– Не слушай его! Он так говорит, чтобы усыпить нас! Три тысячи лет тому назад, или вперед, он из моей гробницы ложку-нержавейку спер. Я сам видел. С тех пор у всех таскает!
– Не может быть! – удивился Никита.
– Врет он! – направил ложку на Хеопсыча Цезарь. – Я у Толстого, как у всех, тогда ложку просто одолжил.
Теперь ложка была направлена на соседний стол, где сидел сухощавый человек, лет пятидесяти, с высоким лбом. Он недовольно повернулся в сторону указывающей на него ложки.
Хеопсыч никак не мог угомониться:
– Век гробницы не видать! Одолжил он навсегда ложки и у меня, и у Толстого, и у Барановича тоже!
– У Барановича я одолжил чайную вилку, и то временно! – взмахнул ложкой Цезарь в сторону Хеопсыча. – А ложки я одалживаю не совсем временно. Одного я не пойму: ты всё путаешь специально, или специально путаешь?
Хеопсыч встал, поднялся на цыпочки, оказался выше уровня поднятой Цезарем вилки, и снова стал настаивать на своей версии:
– Я не путаю! И прокурор, и прокуратор всё видели!
Неизвестно чем закончился бы их спор, если бы к столу не подошла медсестра Инна, молодая стройная брюнетка с распущенными волосами и остреньким носиком, чуть с горбинкой.
Цезарь, при виде ее, хотел что-то сказать, но подавился. Правда он сумел два раза кашлянуть и все же сказать задуманное:
– Где-то я ее видел! Не помню где.
Инна, не обращая внимания на стоящего Цезаря, сразу заворковала:
– Мальчики! Кто сегодня дежурит, идите за вторым, и за компотом! Я за вас носиться и носить не буду!
А Никита, едва увидев ее, чуть не упал со стула.
Цезарь величественно изрек:
– Ясно, кто дежурит. Новенький! Ему идти и сегодня, и еще много сегодней!