скачать книгу бесплатно
– Ты меня не слышишь, Флора? – Сердито шепнул мне Красавчик чуть ли не в ухо.
– Нет. – Призналась я.
– Я говорю, что нам НУЖНО ОБСУДИТЬ НЕКОТОРЫЕ ТЕХНИЧЕСКИЕ ВОПРОСЫ. И Я ДОЛЖЕН РАССКАЗАТЬ ТЕБЕ НОВЫЕ ИНСТРУКЦИИ – Сказал он чуть громче обычного, особенно выделив последнюю часть фразы. Это означало одно: секс в его кабинете.
– И почему он от меня не отстанет. – С тоской подумала я. – Веронички ему, что ли мало? Вон, какая красотка! Да и остальные девчонки ничего себе! И почему я родилась дочкой советника? Все дело в этом…
– Может, ты мне выдашь инструкции в письменном виде, и не будешь терять на разговоры свое драгоценное время? – Слегка раздраженно сказала я, пытаясь прикинуться, что я не поняла намек.
– Разумеется, я могу выдать вам инструкции и в письменном виде, но, боюсь, вам после долгого отсутствия будет трудно разобраться в них. – Довольно громко сказал Красавчик. – Да, я еще решил, что нужно сделать каждому «Учетному журналу семьи» копию – на всякий случай… Девушки уже приступили к работе по вечерам, после рабочего дня… Я хотел бы, чтобы Вы продолжали выполнять порученную ранее работу на дому, но для этого нужно, чтобы вы хорошо разобрались с инструкциями. В противном случае, я поручу ее кому-нибудь другому, а Вы будете делать вечером копии… – Равнодушно сказал Красавчик, но я-то видела напряжение в его глазах.
Домашней работы, естественно, не было. Это была небольшая уловка, которую он изобрел, чтобы освободить меня от всякой дополнительной работы. Похоже, я могла ее лишиться. Сидеть же здесь по вечерам над ненавистными журналами у меня не было ни малейшего желания. Хотя, может, это и не так плохо, если я смогу избавится от Красавчика. Задумавшись, я оглянулась, и мой взгляд упал на Веронику – та просто буравила меня своими небесно-синими глазами. Если я сейчас скажу: «нет» – вот кому это доставит огромную радость. А мне не хотелось доставлять этой смазливой стервочке ни малейшего удовольствия. Все решилось само собой:
– Я встала и громко, так чтобы услышала Вероничка, сказала:
– Я уверена, что ваши инструкции очень пригодятся мне в работе, и мы ПРОДУКТИВНО проведем время. – Красавчик улыбнулся и, как мне показалось, вздохнул с облегчением.
– Тогда в кабинет. – Сказал он своим обычным завораживающим голосом и вышел из рабочей комнаты. Я не торопясь, последовала за ним. Уже за дверью меня догнали слова Веронички, в которых притаились ненависть и отчаяние:
– Уродина! Гадина! Тварь!
Похоже, она не на шутку любила этого самодовольного смазливого болвана.
Я прошла по узкому коридору и остановилась перед дверью, с металлической табличкой, на которой было написано: «Ведущий специалист отдела снабжения населения – Карстов Евгений Сергеевич». Мы зашли в кабинет, закрыв изнутри дверь на щеколду. Красавчик сел на край стола и стал смотреть на меня в упор.
– Что-то ты сегодня в плохом настроении. – Сказал он. – Думал, уже, что не пойдешь со мной.
– Я не слишком настроена на любовные игры – голова болит. – Соврала я.
– Ничего. После этого ничего болеть не будет. – Я промолчала. Сказать мне было нечего. Единственное, что хотелось, чтобы поскорее все закончилось. Сняв свои заплатанные джинсы и трусики, я легла на знакомую кушетку, стараясь не смотреть на великолепный образчик мужской красоты, стоящий около стола. Не смотря на то, что он был очень привлекателен, этот красавец-мужчина был мне неприятен. Скорее всего, из-за его самодовольства, которое, казалось, насквозь пропитало каждую молекулу его тела. Он просто светился от сознания своего совершенства. И я думаю, Евгений Карстов нисколько не сомневался, что доставляет мне неслыханное, ни с чем не сравнимое удовольствие…
Красавчик расстегнул широкий кожаный ремень на своих темно-синих джинсах, плотно облегающих стройные, мускулистые ноги. Расстегнул молнию. Приспустил плавки. Привычным движением достал из кармана пакетик с презервативом, разорвал тонкую упаковку и быстрыми, уверенными движениями надел его на свое уже готовое к совокуплению мужское достоинство… Я все это видела очень четко, хотя смотрела не на Красавчика, а на лепнину, украшавшую потолок. Просто всегда все было одно и то же – каждое движение повторялось, как в надоевшем кошмаре. Я знала их наизусть. Одев «своего друга» в латексный комбинезончик, Красавчик раздвинул мне ноги, и спустя мгновение я почувствовала резкий толчок, сопровождающийся болью и быстрые движения где-то в глубине тела. Закусив губу, я смотрела на потолок и медленно считала. Обычно все заканчивалось, когда я успевала досчитать до семидесяти трех. На этот раз мне повезло: не успела я добраться до сорока семи, как движения лежащего на мне мужчины стали настолько часты и сильны, что я начала серьезно беспокоиться за целостность своего тела. На сорока девяти последовал самый сильный толчок, и Красавчик обмяк, придавив меня тяжестью своего тела.
– Встать, ты меня сейчас придавишь!!! – Еле дыша, прохрипела я и для убедительности попыталась его толкнуть. Впрочем, это было примерно тоже самое, если бы я решила сдвинуть с места слона – Красавчик, по сравнению, со мной был тяжеловат, и меня бесило, что он всей своей массой ложился на меня. Красавчик приподнялся на локтях. Этого было достаточно, чтобы я могла выскользнуть. Быстро натянув на себя недостающую одежду, я направилась к двери.
– Уже уходишь? – Немного разочарованно спросил Красавчик.
– Думаю, времени для инструкций было уже достаточно. – Холодно сказала я. – Что будут думать про нас другие сотрудники?
– Не думаю, что тебя это волнует. Впрочем, и так все знают. – Зевнув, сказал он и бросил использованный презерватив в ведро для мусора. Не удостоив Красавчика больше ни словом, я вылетела из кабинета.
– Действительно, меня не интересовало, что думают об этом другие. Хотя нет. Существовал человек, мнение которого мне было не безразлично. Вернее, я бы хотела, чтобы он вообще ничего не знал обо мне и Красавчике. Но Максим знал. Однажды он увидел, как я выходила из кабинета Красавчика, и все понял – это было заметно по его глазам. Они внезапно погрустнели и в них пропали веселые огоньки, которые мне так нравились… Помню, тогда мне даже стало как-то не по себе. Наверное, это чувство называется стыдом. Хотя, ничего запретного я не делала. Я была свободна, хозяина у меня не было, и я могла проводить время с кем угодно. Но с тех пор, я старалась, чтобы мой Толстячок не встретил меня с Красавчиком…
Вспомнив о Максиме, я поняла, что хочу видеть его прямо сейчас, немедленно. Только сейчас до меня дошло, что я по нему ужасно скучаю. Решив не откладывать встречу на потом, я забежала в нашу опустевшую во время обеда комнату, взяла мешочек с провизией и отправилась в соседнее крыло здания – в отдел планирования.
У Максима, как у начальника отдела планирования, был отдельный кабинет. Я решила постучаться, хотя обычно входила без стука. Две недели все-таки немалый срок, возможно, у него появилась новая подружка. Было бы жутко неудобно помешать им в самый «ответственный» момент. Честно признаться, мысль о том, что у Толстячка может появиться подруга, оставила где-то в душе неприятный осадок. Чтобы поскорее решить свои сомнения, я громко постучала.
– Входите! – Раздался из-за двери знакомый голос. Я повернула ручку и вошла в небольшую светлую комнату. Около окна стоял большой стол, на котором аккуратными стопками расположились папки с расчетами, планами и т. д. Напротив двери стоял большой шкаф, до отказа заполненный все теми же папками. Около шкафа, спиной к двери стоял высокий, немного полноватый мужчина в сером свитере и черных, идеально отглаженных брюках. Он держал в руках какой-то лист бумаги, который, видимо, извлек из раскрытой папки, лежавшей на массивной тумбочке, притулившейся рядом со шкафом. Я захлопнула за собой дверь. Максим, а это был именно он, обернулся, чтобы взглянуть, кто пришел:
– Флоруся! – Обрадовался он и чуть не выронил листок, который держал в руках. – Проходи, садись! У меня здесь беспорядок… – Смущенно сказал он, махнув рукой в сторону аккуратных стопок бумаг и папок. – Конец года, отчеты…
– Ты еще моего стола не видел! – Рассмеялась я. – У тебя здесь просто идеальная чистота. Я даже не знаю, смогу ли здесь пообедать – страшно насорить.
– Какая ерунда! – Шутливо возмутился Максим. – Должны же мы думать о братьях наших меньших – тараканах? А то вся их еда – бумага, да канцелярский клей… Нужно расширить меню… Сейчас поставлю чай. – Он разжег маленькую спиртовку, на которой подогревал воду для чая. Я в это время достала из тумбочки блюдца, чашки, и баночку с сухими перетертыми листьями смородины, малины и душицы. Максим освободил половину стола, и я смогла расставить приборы для нехитрого чаепития.
– Пироги! Они у тебя всегда очень вкусные.
– Только пеку не я – тетя Полина. Она меня учила, учила… Но у меня все равно выходит что-то не съедобное! – Вздохнула я.
– Поверь, я съел бы абсолютно все, чтобы ты ни приготовила! – Заверил меня Максим.
– Ловлю на слове! В воскресенье у меня опять урок по кулинарии, так что в понедельник принесу свою стряпню! И только попробуй не изобразить блаженство от нежнейшего вкуса моих пирожных! Тетя Полина будет учить меня стряпать эклеры.
– Жду с нетерпением понедельника! – Улыбнулся мой Толстячок. – Да, у меня тоже кое-что с собой есть. Правда, не такая вкуснятина, как у тебя, но все же, я думаю, сойдет. – С этими словами, он достал из пакета, стоявшего на подоконнике – несколько бутербродов с ветчиной, сыром и ломтиками соленых огурцов, а также домашнее печенье с вареньем.
– И ты еще говоришь, что у тебя менее вкусно?! – Возмутилась я. – Да от одного вида твоих бутербродов у меня уже слюни начинают течь! А эти твои печенье просто объедение! Кто, у тебя, кстати, печет такую вкуснятину? – Спросила я и, не утерпев, отправила одну штучку в рот.
– Вообще, мастер-кулинар у нас мама. Но это печенье я спек сам.
– Сам?!! Без всякой помощи? – Поразилась я, с наслаждением пережевывая нежное песочное печенье.
– Да. Иногда я люблю что-нибудь приготовить. Я рад, что тебе нравится.
– Очень! – Честно призналась я. – Надеюсь, твой рецепт – это не секрет за семью печатями? Я бы хотела, чтобы такое печенье хоть изредка появлялось и на нашем столе.
– Вовсе не секрет. Я потом напишу его рецепт.… А вот и чайник закипел!
Я быстро насыпала в кружки по две чайных ложки сухой травяной смеси, а Максим залил ее крутым кипятком. По комнате сразу разнесся удивительный аромат леса… Мы приступили к обеду. Ели сначала молча. Максим задумчиво жевал бутерброд, время от времени, поглядывая на меня.
– Я очень рад тебя видеть Флоруся… – Тихо сказал он. – Думал, что не увижу тебя еще, как минимум, неделю.
– Почему? – Удивилась я.
– Решил, что отдыхать будешь…
– С папочкой отдохнешь… – Усмехнулась я. – А если бы я и не пришла
на работу, мог бы и дома меня навестить. Вроде бы недалеко живешь… – Пожурила я Максима.
– Ну… Может, это было бы не совсем удобно?.. – Запинаясь, сказал он.
– Что тут неудобного? – Пожала я плечами. – Папочка, я думаю, будет рад.
– То есть я могу иногда за тобой заходить?
– Ну конечно! – Рассмеялась я. – Поверь мне, дома у нас никто не кусается. И хотя у меня четверо братьев-верзил, они совершенно безобидны!
– Ладно, теперь тебе от меня не отделаться! Буду все время стоять у тебя под дверьми! – Пошутил Максим, а потом серьезно добавил – Я хотел тебя навестить в… – Он запнулся, и я ему помогла.
– В тюрьме.
– Да… В тюрьме… Как-то это слово не вяжется с тобой. Но меня, увы, не пустили.
– Такие правила… Даже бабулю не пускали! Как сказал мне один из стражников: «Это тюрьма, а не дом свиданий!» – Сказала я, стараясь скопировать голос тюремщика. Кажется, у меня это получилось, так как мы оба рассмеялись. Время обеда подбиралось к концу. Вернее, оно почти закончилось. Осталась ровно минута.
– Ой! Мне пора бежать! – Вскочила я со стула. Я не любила опаздывать. – Давай, я быстро помогу тебе все убрать. – Предложила я.
– Ну что ты! Я без рук что ли? Сам все уберу. Беги! – Сказал он, но придержал меня за руку. – Сегодня вечером тебя можно будет куда-нибудь пригласить?
– Я собиралась на поле правды. Если тебя интересует битва Рыжего и Мелкого, можешь присоединяться! – Рассмеялась я.
– С тобой я готов смотреть на что угодно, даже на канкан в исполнении вышеупомянутых субъектов! – Улыбнулся Максим и, поцеловав мне руку, отпустил… Я стрелой вылетела из его кабинета. До конца перерыва оставалось ровно пятнадцать секунд, а опоздания в конторе, да и во всем нашем начинающем медленно возрождаться городе, не приветствовались…
Глава 10
Моя жизнь медленно вошла в свою колею. Утром я просыпалась, ходила на работу, участвовала в отчаянных перебранках с Вероничкой и ее подружками, старалась скрыться от Красавчика, а потом возвращалась домой. Все продолжалось по-прежнему, хотя нет… Кое-что изменилось. Максим сдержал свое слово и однажды вечером пришел ко мне домой, чтобы пригласить на вечернюю прогулку. Я его не ждала, и дверь моему Толстячку открыл папочка, который только что вернулся домой. Думаю, папуля на какой-то момент потерял дар речи, увидев на пороге молодого человека внушительных размеров с огромным букетом хризантем. Максим тоже растерялся и несколько мгновений они стояли молча, разглядывая друг друга. Ситуацию спасла бабушка, вышедшая из гостиной посмотреть, кто пришел:
– Максим! – Воскликнула она с самой радушной улыбкой. – Проходи, проходи! Рады тебя видеть! – И осторожно оттолкнула папочку от входа. Папуля, наконец, осознал, что молодой человек не ошибся дверью. Он даже догадался, что это и есть тот самый сын Кириллова, которому при благоприятном стечении обстоятельств удастся сплавить перезрелую дочку.
Тут папа превзошел сам себя. На его лице появилась милейшая улыбка Бармалея, который на завтрак обнаружил парочку вкусненьких детишек, а голос приобрел самые дружелюбные интонации. Все это я видела с верхней лестничной площадки и была крайне удивлена поведением своего отца.
– Максим Александрович! – Красивым баритоном почти пропел папа. – Очень рад вас видеть в нашем доме! Располагайтесь! Флора сейчас придет. А вот и она! – Чуть ли не промурлыкал папочка, увидев, как я спускаюсь по лестнице.
– Неужели я так надоела папуле, что он готов отдать меня в руки первого встречного? – Раздраженно подумала я. Но вся моя злость испарилась, когда я увидела смущенного Максима, неуклюже стоящего посреди прихожей с охапкой цветов.
– Привет! – Ободряюще улыбнувшись, сказала я. – Очень красивые цветы!
– Это тебе. – Покраснев, еле слышно сказал Максим и протянул мне букет.
– Спасибо, я сейчас же поставлю эту красоту в вазу. – Я практически слетала на кухню за вазой, налила воду и отнесла цветы в гостиную. Вернувшись, я увидела, что Максим все еще стоит посреди прохожей в окружении папочки и бабули.
– Что же ты все еще здесь стоишь? Неужели тебя не пригласили войти? – Удивилась я.
– Похоже, молодой человек решил пригласить тебя на прогулку. – Улыбнулась бабуля.
– Замечательно! Я мигом оденусь! – Крикнула я и убежала одеваться в свою комнату. Когда я спустилась вниз, Максим что-то увлеченно рассказывал бабушке. Как оказалось, они мило беседовали о полезных свойствах зверобоя. Папочка тоже стоял рядом и довольно успешно делал заинтересованный вид. Хотя, я точно знаю, что меньше всего на свете его интересовала какая-то там трава, растущая в лесных дебрях.
– Я уже готова!
– Ну, тогда мы, пожалуй, пойдем… Было очень приятно познакомиться… – Окончательно смутившись, сказал Максим. – До свидания.
– Не торопитесь прощаться, молодой человек! – Рассмеялась бабушка. – Сегодня холодно – зима, того и гляди, к нам пожалует, долго гулять не будешь – замерзнете. Так что приходите к нам на ужин.
– Э… – Растерянно начал Максим.
– Он обязательно придет. – Пришла я ему на помощь. – Я за этим прослежу.
– Будем с нетерпением ждать. – Вставил свое слово папочка, и мы вышли на улицу. Было уже совершенно темно. Улица освещалась лишь неярким светом, падавшим из окон домов. Я взяла Максима под руку, чтобы не упасть, так как почти ничего не видела, а Максим утверждал, что видит также хорошо, как и днем.
– Ты понравился папе и бабушке. – Сказала я, уверенная, что им понравился бы даже черт с пятачком вместо носа и хвостом с кисточкой на конце, если бы он проявил хоть малейшую заинтересованность к моей особе.
– Они мне тоже… Впрочем, они мне нравились даже до сегодняшнего вечера. Я-то их знаю. Папу твоего сама понимаешь трудно не знать. А к твоей бабушке я даже ходил на лекции по лечебной травологии.
– Неужели? Ты ходил к бабушке на лекции? Почему же ты мне не рассказывал? – Удивилась я.
– Ну, это было давно… Тогда мы еще с тобой даже не были знакомы… И я… Я думал, что тебе может показаться странным, что мужчина увлекается растениями.
– Что тут странного? А наш Фрол? Он же на своем огороде и в теплице круглые сутки проводит! – Пожала я плечами. – А ты что-нибудь помнишь из бабушкиных лекций?
– Абсолютно все! – Улыбнулся Максим. – Благодаря Марине Александровне, дома я теперь в некотором роде врач. У нас так шутят: папа лечит душу, а сын тело… Ну, конечно, я не могу сравниться с настоящим врачом, тем более с твоей бабушкой, но знаю, какое растение поможет при самых простых болезнях – ангине, гипертонии и тому подобное.
– Сейчас мне самое время сгореть от стыда. – Хихикнула я. – Я живу с бабушкой уже бок о бок почти двадцать семь лет, а знаю только, что если болит горло, то его нужно полоскать ромашкой лекарственной – и все! В остальных случаях, когда я болею, бабушка приносит мне в кружке отвар, и говорит – пей. Я пью, и даже не задумываюсь, что пью, и как мне это поможет.
– У всех разные интересы… – Успокоил меня Максим. Мы шли вдоль старых, ржавых рельсов в сторону бывшего трамвайного кольца. С одной стороны от нас тянулась длинная пятиэтажка. Теперь, когда жилья было больше, чем людей, каждая семья могла занимать целый подъезд, а если была особенно большой, то и два подъезда. По другую сторону от рельсов, когда-то стояли полуразвалившиеся двухэтажные деревянные домики. Когда мне было лет пять, по распоряжению отца их все снесли, и теперь на том месте были огороды. Ветхие двухэтажные дома снесли во всем районе. На расчищенных площадях жители близлежащих домов разбивали огороды и сады. Особо изобретательные строили теплицы и зимой подрабатывали, продавая, свежую зелень, огурцы, помидоры, ягоды. Было много и экспериментальных теплиц, которыми руководил бывший учитель Фрола и Лизки – Журавлев Иван Филиппович. Его сотрудники специализировались не только на выведении новых сортов овощей, но и продолжали выращивать в теплицах некоторые фрукты, которые раньше проще было привезти из теплых, южных стран. Именно Журавлеву, который был студентом биологического факультета, когда случилась эпидемия, пришла в голову мысль сохранить для потомков всю прелесть южных фруктов. Он тогда, не жалея сил, прошел все магазины и рынки города, в поисках семян или какого-либо другого растительного материала, из которого можно было бы возродить все эти фрукты. Жители уральского холодного городка до сих пор могли изредка увидеть у себя на столе апельсины, мандарины, черешню, персики, абрикосы, и даже бананы, ананасы, киви. Конечно, это было очень редко и в очень небольших количествах – урожай этих плодов строго поровну распределялся между всеми жителями города. Но много в теплицах не вырастишь. Тем более, эти фрукты все же не считались основными продуктами, и поэтому на их выращивание «бросали» меньше сил.
В воздухе закружились мохнатые снежинки – первые вестники зимы. Мы дошли до бывшего трамвайного кольца, окруженного белыми девятиэтажными домами. Теперь, когда лифты не работали, на последних этажах селились любители спорта или весь подъезд занимала одна большая семья, устраивая на последних этажах что-то вроде кладовых.
– Опять зима… – Передернув плечами от холода, сказала я. – Не очень-то люблю это время года. Холод и тьма, тьма, тьма. Встаешь утром – темно, приходишь домой – темно. Свет видишь только по выходным! Мне даже как-то непривычно выходить днем в выходные на улицу!
– Сейчас еще не все так плохо! Зима длиться всего три месяца. До декабря еще тепло, а в начале марта снег тает – и добро пожаловать лето! – Улыбаясь, сказал Максим.
– И, правда! Даже не знаю, как раньше здесь люди жили! – Поддержала я своего спутника. – Бабушка говорит, что еще лет пятьдесят назад зима начиналась еще в ноябре, а снег мог выпасть и в июне! А большую часть летних месяцев лил дождь. Сейчас если лето вступило в свои права, то не уступит ни дня своей сопернице – зиме.
– В общем, в плане климата на Земле стало жить явно благоприятней. – Подвел итог Максим и вовремя поддержал меня под руку, иначе бы я растянулась посреди небольшой площади, поскользнувшись, на свежей корочке льда, покрывшей лужу.
– Спасибо. Теперь я не отпущу тебя до самого дома. Будешь охранять мое тело от синяков. – Рассмеялась я.
– С удовольствием. – Сказал Максим, покрепче сжал мою руку, и мы повернули в сторону моего дома, чтобы не опоздать на ужин.
Глава 11
После ужина, на котором Максим познакомился со всеми моими домочадцами, он стал нашим частым гостем. Бабушке нравился его добрый, спокойный характер и интерес к травам, папочка уважал его за ум и порядочность, Полина просто души в нем не чаяла, а братья молча его одобрили и приняли в свою компанию. Можно сказать, что семья успокоилась относительно моего будущего и все в скором времени ожидали, что Максим Кириллов попросит меня стать своей хозяйкой.
Даже я свыклась с мыслью, что скоро буду связана с «моим Толстячком» до конца дней. Мне даже казалось, что я люблю его – мне было приятно видеть его, обсуждать какие-нибудь события, даже просто молчать с ним было не трудно, а естественно. Ну а что касалось телесных наслаждений….Я уверила себя, что все это ерунда, и не столь важно. А возможно, я и получаю то несказанное удовольствие, о котором болтали некоторые девицы в нашем отделе, не зная об этом. В общем, я тоже была абсолютно уверена, что Максим через полгода – время, которое требовали выдержать приличия от первого знакомства с родителями будущей хозяйки, заберет меня к себе в дом в качестве своей второй половины.
То, что я буду должна покинуть свой дом, немного огорчало меня, но таковы были правила – хозяйка всегда переходила в дом хозяина. Я тоже познакомилась с многочисленной семьей Максима: его матерью, отцом, четырьмя братьями и тремя сестрами. Максим был предпоследним в семье. Младше его была только одна из сестер. Почти все братья и сестры успели обзавестись семьями, поэтому в клане Кирилловых было достаточно много народу. Первое время я никак не могла всех запомнить и боялась перепутать имена. Наверное, я показалась родственникам Максима весьма молчаливой, замкнутой, а может и слишком высокомерной особой оттого, что почти ничего не говорила, так как мне просто не о чем было с ними говорить. Но, видимо, дочке советника это прощалось и все со мной были приветливы и добры.
Встречи с Красавчиком были редки, но все равно продолжались. Раз сто я хотела поставить точку в наших бесперспективных, совершенно ненужных мне отношениях, но, встретившись с презрительным взглядом Веронички, ноги сами несли меня к кабинету моего начальника. К счастью, в конце года на него наваливалось столько работы, что о плотских утехах ему думать было практически некогда. К своему большому удивлению, я узнала, что из всех своих пассий, по крайней мере, в нашем отделе он успевал выкроить время только для меня. В стороне осталась даже прекрасная Вероника. Однажды в обеденный перерыв, я увидела, как в пустом кабинете она что-то шептала Красавчику на ухо, держа его за рукав теплого шерстяного свитера, который собственноручно связала ему. Нетерпеливо махнув рукой, немного раздраженно Красавчик сказал:
– Ника, ты же знаешь, что сейчас у меня слишком много работы, я не могу провести с тобой даже пары минут! У меня их просто нет! Ни в рабочее время, ни после! Ухожу я отсюда чуть ли не в полночь. Добираюсь до дома в лучшем случае к часу – падаю замертво в постель, чтобы встать в пять утра и опять идти на работу. Подожди пару недель, когда я сдам все отчеты!
– Но для этой страхолюдины ты всегда находишь время! – Выкрикнула Вероника. – И не говори, что ты вчера читал ей инструкции в своем кабинете! – Ее пухленькие губы предательски задрожали, а глаза заблестели от набежавших слез.
– Я не желаю обсуждать с тобой эти вопросы. – Холодно сказал Красавчик. – Я пока еще свободный человек и имею право проводить свое время, как захочу и с кем захочу. Тебе я говорю – подожди, пока у меня появится свободное время. Если тебя это не устраивает – что ж… – Он развел руками. – Я не последний мужчина в Жизнебурге. – С этими словами он вылетел из кабинета и, что-то сердито бурча себе под нос, не заметив меня, пронесся мимо.
Вероника рыдала в три ручья, размазывая по щекам грязно бурые пятна, получившиеся от смешения туши, теней и румян. Мне ее стало даже жаль. Я вошла в кабинет и хотела предложить ей свой носовой платок. Но когда эта красавица сквозь реку слез разглядела меня, ее лицо исказилось от злобы, и она почти по-змеиному зашипела:
– С-ка! Потаскуха! Уродина! Пользуешься тем, что твой папаша советник. Иначе бы ни один мужик на тебя не залез! – И она явно хотела вцепиться мне в волосы. Я слегка отклонилась и, схватив ее руки за ладони, слегка вывернула их – это был мой коронный прием. Если удавался хороший захват, я могла справиться даже с братьями – ведь не могли же они бить сестру ногами!
