скачать книгу бесплатно
– Вероятно, нас сейчас нет дома. – губы повторяли слова Марты.
Сейчас будет больнее всего. Пальцы скомкали простыню, голова вжалась в подушку, мокрую от блевотины. Слова на записи вскрывали его грудную клетку и трепанировали череп.
– Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после сигнала. – пропищала Рут.
– Пожалуйста оставьте меня в покое. – простонал Дейл.
Длинный гудок.
– Дейл, привет. Ты как? Я заеду за тобой в одиннадцать. – голос брата казался далеким, словно из другого мира.
Вот бы все время, всю вечность так лежать и смотреть в постоянно белый потолок. Перестать дышать, видеть, слушать. Закончить жить. Скоро все закончится. Совсем скоро.
Дейл сел. Голова раскалывалась, по щекам текли горячие слезы. Рут, его дочурка, курносая рыжеволосая девчурка с россыпью веснушек на щеках, обняла его шею. Даже во сне, он видел ее улыбку. Она крепко прижалась к отцу. Голубые глаза Марты. Там, за разбитым стеклом, в маленьком ярком прошлом, которое называется фотография. Его миниатюрный мирок, разрушенный в одно мгновение, одним движением мясника. Порой Дейл просыпался от ощущения, что жена тянет на себя одеяло. Раньше он злился, сейчас – боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть этот сладкий призрак из той жизни. Одеяло оставалось полностью его.
Порой, отрицание действительности помогает просуществовать еще день. Или несколько часов.
Дейл оделся позавтракал с семьей. Рут рассказывала о своих первых впечатлениях от школы. Марта сияла от счастья.
Вот они на дверном косяке делают новую отметку с ростом дочки. Жена нежно обнимает его сзади. Он чувствует ее теплое дыхание.
Дейл видит, как за окном они всей семьей жарят барбекю. А вот сейчас Рут, закутанная в шарф, тащит санки к лестнице со второго этажа. Ее рыжие кудри выбиваются из-под шапки, она уже вся румяная и забавно пыхтит.
Марта примеряет новое платье. Вечером они едут к ее родителям.
Четвертый день рождения Рут. Она бьет пиньяту. Разноцветный конфетопад, шорох оберток и детский смех. Марта с фотоаппаратом.
Вспышка.
Образы. Тени. Воспоминание. Прошлое.
Дейл помнил тот злополучный день так отчетливо, что, казалось, он в состоянии изменить события. Оттолкнуть себя самого и потребовать другого хирурга. Сказать Марте, что так нужно. Навестить Рут после операции. Поцеловать ее в лоб.
Тот Дейл, который не отрицал произошедшее, ненавидел. Себя, ублюдка Веббера, всех, кто донимал его сейчас со своими соболезнованиями, всех, кто о нем забыл.
Из зеркала на него смотрел худой бледный человек, с впавшими щеками. Нос с горбинкой – последствия драки, когда он вступился за Марту в колледже. Суровые серые глаза под тяжелыми бровями всегда прищурены, сейчас – больше обычного, из-за обильно употребляемого спиртного. Ему еще нет двадцати семи, а он уже начинал лысеть, черные волосы отступали от макушки. Губы плотно сжаты. Губы, которыми он хотел разбудить мертвую жену. Губы, ощутившие горечь снотворного на ее холодном рту. Руки, убаюкивавшие дочь. Человек, потерявший все.
В доме, полном призраков и боли, Дейл чувствовал себя спокойно лишь у себя в кабинете. Построенное им самим полиэтиленовое царство. Здесь все, мебель и стены, закрыто прозрачной пленкой. Лишь есть прорезь на выдвижном шкафчике в столе. Там лежал черный тяжелый пистолет. Холодный наощупь. Скоро все закончится. Совсем скоро. Важно лишь ничего не испачкать.
Звонок в дверь. Важно, чтобы никто не увидел кабинет раньше времени.
Райан Гэтфилд, его младший брат и точная копия. За исключением пышной кучерявой шевелюры и карих глаз.
– Ты опять пил? – спросил он.
– Проходи на кухню. – нужно отвести его подальше от кабинета.
– Нет времени, мы и так опаздываем. – он направился к машине. – Ты хоть поспал?
– Это имеет значение?
– Дейл. – брат остановился и взял его за плечи. – мы все обеспокоены. И боимся за тебя, после всего этого. И после Марты. В общем, мы подумали… Будет лучше, если ты переедешь ко мне.
Зачем они это делают. Они не понимают. И пусть никогда не поймут. Но зачем!
–Рэй, пожалуйста….
– Нет, послушай. Я тоже потерял Рут и Марту. Я не хочу потерять тебя.
Зачем он им. Зачем он себе самому. Неужели они верят, что он сможет жить.
– Ты мне не веришь?! – голос Дейла сорвался в крик.
Райан нахмурился. В уголках глаз что-то заблестело.
– Верю. Но не хочу, чтобы ты оставался один.
Глупец. Он не остался один. Его не осталось вовсе.
Значит нельзя сомневаться. Дейл выбрал этот день не зря – сегодня на электрическом стуле поджарят Генри Веббера, хирурга, оперировавшего Рут, человека убившего ее и Марту. Райан молча ведет машину, они оба едут на казнь. Мысль об этом грела душу и придавала сил. Дейл увидит смерть этого ублюдка. И плевать, что потом его собственные мозги выбросят вместе с кровавым полиэтиленом. Там, в больнице, когда молодой санитар, опустив глаза, промямлил что-то про то как они сделали все, что было в их силах, там, в бледно-неоновом коридоре, пропахшем спиртом, там, сквозь стекло реанимационной, Дейл видел его, сидящего на полу, стеклянным взглядом рассматривавшего свои окровавленные перчатки. Кровь Рут, маленькой девчушки, еще месяц назад прятавшейся от кошмаров в их с Мартой постели. Кровь Рут. Холодные губы Марты.
Казнь была единственным, что сдерживало палец Дейла на спусковом крючке.
И пусть смерть Веббера ничего не изменит. Это будет подарок. Напоследок. А потом. Неважно.
Высокий каменный забор. Решетки. Здание из красного кирпича. На вышке расхаживает часовой с винтовкой. “Такой бы карабин, наверняка разнесет голову.” – подумал Дейл. И тумана, откуда-то сбоку появляются когда-то знакомые лица. Родственники. В помещении полно народа. Щелкают вспышки фотокамер. Кто-то похлопал Дейла по плечу. Его что-то спрашивают репортеры. Полицейские проверяют карманы его брюк и пиджака. Все размыто. Звуки приглушены. Сердце стучит в предвкушении справедливости.
В конце зала стоит электрический стул. Дейл не слышит своих шагов. Ближе. Кресло безупречно отполировано, древесина блестит в свете ламп. Крепкие толстые ремни и крепления. На ровной, как доска спинке, на ножках. Коричневые кожаные крепления-наручники на подлокотниках раскрыты словно ладони. Черные провода-вены извивались и впивались в клеммы. Гетфилд почувствовал странную симпатию к стулу. Его друг. Его избавитель.
– Пройдем со мной. – Дейла кто-то тронул за руку и повел за собой. – я вам покажу ваше место.
В первом ряду. В пяти метрах от стула. Райан сел рядом и посмотрел на него.
– Ты побледнел. Уверен, что хочешь это видеть?
Дейл повернулся к нему и брат все понял по взгляду.
По спине бегали мурашки. Пальцы тряслись. Во рту пересохло. Но внутри было по-сладкому тепло. Ментальный оргазм.
Дверь сбоку распахнулась и из темноты появились двое полицейских. За ними, в серой робе с черным, словно напечатанным из вселенской пустоты, номером 5783 на груди вышел Генрих Веббер. Он остановился, увидел присутствующих и хотел было попятиться, но шедший за ним коп толкнул его вперед прикладом ружья. Веббер опустил голову и повиновался. За два месяца он не изменился. Все тоже вытянутое, лицо с маленьким подбородком, нос крючком, мохнатые брови гусеницы, высокий большой лоб. И тот же пустой темно-карий взгляд. Шапка каштановых, с проседью волос. Лишь макушка выбрита наголо и блестит как отлакированная. Губы судорожно что-то повторяют. Правая штанина распорота.
Его небрежно кинули на стул и принялись привязывать руки и ноги. Приятная музыка лязга металла, подключения клемм и контактов. Грудь и голову приковали к спинке, и Дейл попытался заглянуть ему в лицо, но тщетно. Хирург продолжал пялиться в пол и что-то бормотать. На лбу у него появились капельки пота. Пальцы, без перчаток в крови, сжались.
Копы закончили приготовления и поднялись.
– Генрих Веббер. – начал зачитывать офицер, но тот словно не замечал никого вокруг.
– Генрих Веббер, суд признал вас виновным в совершении убийства в результате врачебной халатности, в хранении наркотических средств и в их употреблении.
В этом коротком предложении – жизни Рут и Марты. Дейл подался вперед. Ну же, посмотри на меня. Я хочу видеть страх.
Райан тронул его за руку. Коп неподалеку насторожился. Веббер перестал шептать себе под нос и сидел словно каменный.
Посмотри на меня.
– Суд приговорил вас к смертной казни через электрический стул. Через ваше тело будет пропущено электричество до тех пор, пока вы не умрете. Приговор будет осуществлен в полдень, через пять минут.
В этом коротком предложении – все, чем жил Дейл последнее время.
– Вам есть, что сказать напоследок? – спросил офицер, и в комнате повисла тишина.
Яркий свет ламп превращал серую одежду Веббера в белоснежный саван, а его самого – в недвижимое подобие мраморной скульптуры. Казалось, что он со стулом стал единым целым. Генри поднял голову. Глаза были закрыты. Волна злости прокатилась по телу Дейла.
– Ничего не говорите Энни, пожалуйста. – чуть слышно сказал хирург.
– Да пребудет с вами Господь. – кивнул офицер.
На голову Генри одели мешок, белоснежно белый. В тишине было слышно, как на пол закапала вода с губки. Глупое подобие шлема с рычагами и шнурами придавали ему нелепый вид. Эдакая кукла. Тряпичный солдатик. Мясное чучело.
Дейл откинулся и громко выдохнул воздух. Дыхание учащалось. Сейчас.
Офицер вскинул руку вверх. Светильники замигали и все погрузилось в кромешную темноту. Дейл повернул голову, или ему показалось, что повернул – настолько черно было вокруг. Сзади кто-то вскрикнул.
–Это норма. – послышался голос офицера. – включены предохранители для подачи большого напряжения.
Две секунды тьмы и снова щелкнул свет. Веббер все такой же белый сидел на стуле. Его грудная клетка работала словно меха.
– Начинай.
Жужжание целого улья пчел заполнило тишину. Тело Веббера тряслось, сдерживаемое лишь ремнями и креплениями. Шея неестественно изогнулась, вены вздулись и грозились лопнуть. Пальцы разжимались и сжимались, каблуки ботинок выстукивали адскую дробь. Дейл ждал. Хотя бы крик. Не твое невнятное покаяние в суде. Крик. Боль. Ты мне должен боль. Колени Генри трусило в разные стороны. В детстве Дейл разворачивал скрученные листья деревьев и вытряхивал оттуда гусениц прямо у входа в муравейник. Муравьев десять сразу бросалось на добычу, с каждым их укусом в тело личинки впрыскивалась ядовитая кислота, и гусеница извивалась, сворачивалась в кольцо и выпрямлялась словно палочка. Танец смерти. Последний аккорд. Пусть же мясник танцует, выбивая дымящимися ногами ритм. Его тело бьется в конвульсиях. В нем ток. Муравьиная кислота. Один лишь крик. Ну же.
Офицер поднял руку и жужжание замолкло. Веббер обмяк и немного сполз. Словно из ниоткуда появился маленький сутулый человек и принялся тыкать в него стратоскопом. Белый райский свет потускнел, саван стал робой, на сером мешке, в том месте, где нос, расплывалось багровое пятно.
Дейл сидел, ничего не понимая. И это все? Он взглянул на брата, потом на офицера, полицейских. Это конец? Веббер даже не крикнул. Ничего не изменилось. Все та же боль, все те же чувства. Дочь и жена не появились. На душе не стало легче. Он все тот же потерявший все человек. Дейл остался наедине с пистолетом, ожидающим его дома в лимбе из полиэтилена. Между ним и вороненой сталью оружия больше ничего не было. Вот какой он, конец. Пустой.
Гетфилд смотрел, как копы развязали Веббера. Руки и ноги безвольно болтались. Пятно на мешке стало больше. Тело накрыли простыней и увезли в ту дверь, откуда привели. Электрический стул больше не был живым и снова стал простой мебелью смерти.
Нет дочери. Нет жены. Нет врага. Дейл осознал все только сейчас. Раньше он жил ради семьи, потом – ради ненависти и желании увидеть смерть. Сейчас ему по-настоящему незачем жить. Мысль, к которой он готовил себя, стала явью. Дейла кинуло в жар, он осознал, что уже изрядно вспотел.
– Сэр, пожалуйста, пройдите к выходу.
– Дейл, пойдем.
Вспышки фотокамер, вопросы. Брат ведет его под руку. Полуденное солнце казалось тусклым фонарем, но рубашка предательски прилипала к туловищу.
– Райан, отвези меня домой.
– Окей. Соберем вещи и поедем ко мне.
Ну вот, опять.
– Я сам. Заедешь потом за мной вечером.
Райан недоверчиво посмотрел на него, но согласился. Внезапно он вскрикнул и резко упал, прикрывая лицо ладонями. Впереди послышались крики и стук металлических дверей. Ворота распахнулись и во двор высыпалась ватага людей в сером с палками в руках. Вокруг падали камни. Дейл кинулся к брату, но тот уже поднимался, держась за рассеченный лоб. Гул и крики становились громче – толпа приближалась к ним. Навстречу им выбежали копы с ружьями и воздух наполнился треском выстрелов, воплями и запахом пороха.
– Вон отсюда. – кричал полицейский над ними, размахивая револьвером. – Все бегом обратно внутрь.
– Тут весь блок “D”! Они достали ключи. – кричал кто-то из окна.
Заключенные разбежались по двору, прячась за углами и скамейками. У некоторых из них было огнестрельное оружие и несколько копов уже корчились на асфальте. Дейл схватил брата и побежал. Сзади грохотали винтовки. Брызнула кровь и один из репортеров упал прямо перед ними. Вокруг мелькали перепуганные лица родственников. Хорошо, что они недалеко отошли от здания. Вот дверь. Даже отсюда видно стоящий в конце зала стул. Наружу выбежало несколько полицейских, человек пять и взвели карабины.
– Стоять!
Выскочил офицер, руководивший казнью. Его рот был искривлен в гневе.
–Карнеги, какого черта! Это гражданские. – завопил кто-то с вышки. – Скорее к ребятам.
– Ааа, внутрь. Живо – отмахнулся он и убежал. Копы последовали за ним, один их них с ненавистью посмотрел на Дейла и плюнул на пол.
Райан плюхнулся на пол. Лоб распух прямо посередине, и тонкая рана кровоточила. Кузена что-то вопила. Посреди комнаты стоял врач, щупавший тело Веббера, с чемоданчиком в руках и смотрел на них испуганным взглядом.
– Дверь закрыли? – тихим тонким голосом спросил он.
– Да, доктор. – сказал Дейл. – осмотрите его пожалуйста.
Док наклонился и принялся щупать голову Райана.
– Кость целая. Удар прошел вскользь. – сказал он и принялся доставать из чемоданчика бутылочки и бинты, бормоча что-то под нос и выговаривая указания остальным родственникам.
Но Дейл уже не видел этого. Сзади гомонили родственники и Райан рассказывал врачу, что случилось во дворе. Гетфилд быстро пересек комнату, быстрым, взглядом посмотрел на стул и юркнул в темную комнату. Дейл искал то, чего ему не хватало, то, чем он не насытился. Он очутился в тускло-освещенном коридоре, ведущем вниз. Одна дверь на стене справа. Темная и тяжелая. Заперта. Там в конце, из-за угла разливался бледный зеленоватый свет. Дохнуло стылым воздухом. Дейл почувствовал холодный и приторно-сладковатый запах морга и направился вниз. Чем дальше, тем прохладнее. Каменные стены влажные от конденсата, плитка на полу заглушает его шаги. Жуткая тишина. Волнительное ожидание. Поворот.
Стена холода. Мокрая рубашка моментально стала ледяной, и Дейл поежился.
Небольшая комната. Неоновые лампы разливают бледный гнилой свет. Склеп, гробница, усыпальница. Коробка со стенами из голубого кафеля. Посередине, на блестящем металлическом столе кто-то лежит. В робе-саване. С черным номером 5783 на груди. Странная радость охватила Дейла. Сейчас он увидит его глаза. Наверняка, все такие же пустые, стеклянные, но мертвые. Серый мешок стеснительно скрывает боль и страдание. Бурое пятно уже расползлось на пол-лица. В круглой дырке на затылке видна лысина, лопнувшая, синяя с красным трещинами. Дейл приблизился. Неверной рукой он ослабил шнурок на шее, его пальцы легонько прикоснулись к коже мертвеца. Сколько времени прошло – десять, двадцать минут? В этой комнате он уже успел остыть. Гетфилд медленно задрал мешок вверх. Окровавленная ткань с противным звуком отлепилась от лица. Дейл отпрянул. Нос и рот были испачканы, будто Веббер только что перегрыз кому-то шею. С той лишь разницей, что это был не Генрих Веббер. Крючковатый нос, мохнатые брови гусеницы, светлые волосы. Вытянутое морщинистое лицо искривлено в маске боли. Чужой посторонней боли. Бледные губы раскрыты, в глубине мертвого рта, в запекшейся крови торчит обрубок языка. Дейл медленно, с опаской, снова подошел к трупу, встал прямо над ним, оперевшись на стол, и заглянул в глаза. Широко раскрытые и застывшие в мольбе о пощаде. И ярко-голубые. Не карие. Гетфилд вытер холодный пот со лба. На робе номер 5783. Голова закружилась, комната поплыла. Ладонь встретила мокрую и студеную плитку стены. Холодный воздух ворвался в легкие и отрезвил мысли. Дейл ударил себя по щеке и встал ровно. Он рехнулся. Или зрение глумится над ними. Или это все – мрачный могильный кошмар, которому нет конца. Номер 5783, не Генри Веббер.
Когда Гетфилд вошел к себе домой, по радио уже вовсю трещали про сегодняшний бунт заключенных. В телевизоре – то же самое. Черно-белый, весь в зернах экрана и с повязкой на голове, Райан дает интервью. Он вернется к четырем. Он еще ничего не знает. Подумает, что Дейл сумасшедший. И вдруг одна мысль молнией пронизала сознание. Гетфилд сел на пол, по спине пробежали мурашки. Затем метнулся к телефону. Райан должен знать. И полиция. Звук гудков готовности заполнил все пространство. Палец начал щелкать по кнопкам. Оставалось две цифры, когда взгляд Дейла упал на открытую дверь кабинета, стены которого, казалось, покрыты плотной паутиной. Словно там, в тюремном зале для казни, по телу пробежала сладкая дрожь. Он положил трубку.
Глава 5
– У тебя вид, как будто ты наследник престола. – сказал Брэн, когда они с Эдом вошли в мужской туалет. Здесь было очень людно и накурено. Сквозняком проносился запах травки, которую у окна курили старшие.
– По-моему, все складывается очень неплохо. – приходилось почти кричать – помещение, где репетировала группа, находилось за стенкой.
– Чувак, вы только что шли держась за руки! Рассказывай, что произошло.
– Ну вчера, когда подвозил ее домой, мы очень классно болтали, притом не как обычно, а друг о друге, пели песни. Вэл смеялась. А потом, у дома, я взял ее за руку.
– А дальше?
