скачать книгу бесплатно
Когда Алекс спрыгнул, пёс повернулся на шум, подскочил и, злобно рыча, помчался к нему. Прыгнув, четвероногий охранник вцепился в его левую руку, которую Алекс выставил вперёд намеренно. Зубы сомкнулись немного повыше кисти. Правой рукой Алекс вонзил иглу шприца в мускулистую шею пса. Пришлось выждать. С каждой секундой мощные челюсти ротвейлера слабели, и вскоре Маккензи освободил руку.
Было бы смешным надеяться на то, что пёс не прокусит его руку через такой ненадёжный защитный слой полотенца, но хотя бы кровь не будет капать. Сжав зубы, чтобы не застонать от боли, Алекс несколько раз сжал и разжал левый кулак. Мышцы не порваны, но рана от укуса давала о себе знать. В голове Алекса мелькнула тревожная мысль, которую раньше он упускал из виду. Вдруг у собаки бешенство? Нельзя исключать и такую возможность.
Чертыхнувшись в сердцах и подобрав винтовку, брошенную им на траву в момент, когда он прыгал через забор, Алекс направился к дереву, на ветвях которого располагался домик. Внутри взрослому было тесно, а стоять и вовсе было невозможно – мешал низкий потолок.
Алекс уселся на пол и придвинулся к маленькому окну.
Удачный момент пришлось ждать около получаса. Через прицел из темноты своего укрытия Алекс хорошо видел то, что происходило в квадрате яркого света. Полотенце чуть ли не насквозь пропиталось кровью. Рука ужасно болела, и он задумался о том, что скажет Сильвии по возвращению. Он увидел, как новобрачные подошли к торту. Фотограф суетился, выбирая подходящий ракурс. Идеальная позиция – прямо напротив Алекса.
Марк одной рукой обнимал Риту за талию, другой держал её руку. Оба улыбались, глядя в объектив камеры. Гости ели, пили, болтали, никто не смотрел в сторону Алекса. В толпе он заметил Сильвию и подумал о том, что его любимая никогда не должна узнать, кто в ответе за сегодняшнюю трагедию.
Фотограф не успел запечатлеть счастливую пару. Никто не понял, что произошло. Марк внезапно подался назад, будто что-то невидимое толкнуло его, и рухнул на землю. Странные брызги разлетелись в стороны. На белоснежном платье невесты и воздушно-облачном торте появились ярко-красные капли, расплывшиеся в пятна. Несколько секунд ещё продолжала играть весёлая музыка, а захмелевшие и разгорячённые после танцев гости непринуждённо болтали.
– Марк?! – Рита кинулась к нему первой. По одному взгляду было ясно, что несчастный парень мёртв. Пуля угодила ему между широко открытых глаз, в которых застыло выражение какой-то горечи.
Сильвия подбежала к подруге и, обхватив за плечи, приобняла, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от ужаса. Рита безутешно рыдала над телом возлюбленного, так и не ставшего её мужем. С ней началась истерика. Девушку едва удалось оторвать от тела Марка и увести в дом.
Начался переполох.
Гости в спешке пытались покинуть территорию, но охрана никого не выпускала. До приезда полиции все оставались на своих местах. Вскоре вечерний воздух содрогнулся от оглушительного воя сирен вереницы полицейских машин и скорой помощи. В тот же вечер кто-то побывал в кабинете Марка и вытащил из сейфа все находившиеся там документы и деньги.
Алекс вернулся домой вечером следующего дня. Сильвия с порога бросилась в его объятия. Прижав её к себе, он спросил, с тревогой глядя в её заплаканные глаза:
– Что случилось, детка? На тебе лица нет.
– Почему ты не звонил мне? Я места себе не находила! – с возмущением твердила Сильвия. – Я не переживу, если вдруг тоже потеряю тебя!
– О чём ты, Сильвия? – брови Алекса изумлённо поползли вверх. Он прошёл с ней в комнату, и Сильвия сбивчиво рассказала ему о том, что случилось на свадьбе. Не выдержав напряжения, она разрыдалась.
Для Риты случившееся не прошло бесследно, утром она пыталась выброситься из окна. Девушку поместили в клинику, и врачи пока не говорят ничего обнадёживающего.
В полиции выдвинули версию о “шальной пуле”. Рядом с Марком были в тот вечер, по крайней мере, человек пять знаменитостей, имевших врагов по разным причинам. Марк стал случайной жертвой обстоятельств. В самом деле, за что убили простого банковского служащего? И что это был за сюрприз, о котором он обмолвился коллегам несколько дней назад и который он унёс с собой в могилу? Или же это было предупреждение для его отца-политика? Версий следствия хватало с лихвой.
Алекс, как мог, утешал Сильвию. Наконец, она немного успокоилась и тут же снова взволнованно спросила:
– Что с твоей рукой?
– Только не волнуйся, хорошо? Мы с компаньонами пошли в ресторан, отметить заключение сделки. Один из гостей перепил и стал буянить, пристал к официантке и полез к ней под юбку, – спокойным тоном рассказывал Алекс. – Ну, я заступился за неё, а этот буян устроил драку, разбил бутылку и задел меня осколком, и я отправил его в нокаут. Проспавшись, утром он пришёл с извинениями и попросил, чтобы я не обращался в полицию. Денег мне предлагал за ущерб, клялся, что будет держать себя в руках и больше такого не допустит.
– Пьяный дурак…
– Ну да, перепил парень, с кем не бывает. Я принял его извинения, тем более, что рана неглубокая и мне оказали помощь. Крови я, правда, много потерял, осколком какой-то сосуд задело, но, в целом, всё нормально. Через пару недель буду как новенький.
– Алекс, пообещай, что никогда больше ты не ввяжешься в такое! – потребовала Сильвия, схватив его за лацканы пиджака. – Не строй из себя рыцаря, пожалуйста.
– Милая, я же не мог не помочь девушке, оказавшейся в беде, – мягко ответил Алекс, сомкнул пальцы на её запястье и слегка отодвинул её от себя, проходя в комнату.
– Пообещай мне!
– Обещаю, – он едва взглянул на неё из-за плеча.
Питер Чандлер вновь осматривал как место преступления, так и окрестности. Ни следа, ни отпечатка, ни одного свидетеля, видевшего кого-то подозрительного в тот вечер. Все соседи присутствовали на свадьбе.
Питер попросил у хозяев разрешения ещё раз осмотреть ближайшие к дому Нельсонов участки. И ему, в конце концов, повезло. У семьи, в которой жил злобный ротвейлер, Питер обнаружил засохшие капли крови на гравии в саду. Всего пара капель. Хорошо, что не было дождя, и что хозяева ничего не заметили и не испортили. Но если здесь кто-то был, то почему собака не залаяла? Кто-нибудь непременно услышал бы.
Впрочем, от находки особо толку не было. Больше ничего обнаружить не удалось.
Глава 9. Заманчивое предложение.
Семейство Фалконе достигло расцвета и негласно стояло на первом месте среди кланов Нью-Йорка. Никто пока не препятствовал им, ни у кого не было “в кармане” столько полицейских, судей, политиков и чиновников. В любой сфере деятельности нашлись готовые помочь люди и оказать услугу за символическую плату.
Можно заняться осуществлением нового плана – прибрать к рукам часть игорного бизнеса Вегаса. На общенациональном съезде семей "Коза Ностры" было решено объявить Неваду и Флориду "зонами свободной экономической деятельности". Эти территории будут управляться специальной комиссией, состоящей из компаньонов. В Вегасе к этому периоду уже сидели свои хозяева, успевшие раньше всех заключить партнёрство между собой, и было два варианта: идти на них войной и отобрать у кого-то часть территории силой, либо купить мир и свой участок, оплатив пай вступления в синдикат на “легальном” положении.
Первый вариант Энтони отмёл сразу. Война – дело долгое, дорогостоящее, жестокое и неизвестно к чему ведущее. Раньше ещё можно было на что-то надеяться, но не сейчас. Когда-то слабые по отдельности Семьи Лас-Вегаса, объединившись в синдикат, теперь не пропустят к себе чужака.
Как бы то ни было, Энтони хотел знать всё о кланах, ведущих деятельность в Вегасе, и поручил заняться сбором информации советнику и его людям.
“За игорным бизнесом будущее. Люди подсаживаются на автоматы почти также, как на наркотики, нельзя упустить такое выгодное дело, – Энтони всё чаще сосредотачивался на этой теме. – Некоторые как будто специально созданы для азарта”.
Ловить людей на их слабостях доставляло дону Фалконе огромное удовольствие. Его размышления прервал советник, ураганом ворвавшийся в кабинет. Такое поведение было абсолютно не в духе спокойного, уравновешенного Ренцо.
Энтони недоумённо взглянул на него.
– Тони, ты не поверишь, кто пришёл! Представитель от Молиарти, – сообщил Ренцо, тут же взяв себя в руки, и придал своему лицу бесстрастное выражение.
– Серьёзно? Ну, пригласи его и позови заодно Лео и Винса. Леонардо мой заместитель, ему нужно знать всё, а Винсент пускай послушает, как следует вести беседу.
Вирджинио Молиарти, давний соперник и враг Энтони, обладал жестокими садистскими наклонностями. Предатели в его организации, если находились такие смельчаки, умирали долго и в муках. Он никому не прощал ни серьёзных промахов, ни мелких ошибок и ненавидел тех, кто перебегал ему дорогу. Дома он вёл себя как тиран, жена много от него натерпелась, пока не сошла в могилу от его побоев и издевательств. К трём сыновьям он относился скорее не как отец, а как равнодушный командир, дескать, приказ есть приказ, извольте исполнить. Молиарти не пользовался и любовью населения. Людям и в голову не пришло бы попросить его о помощи или об услуге. Вирджинио с презрением относился к беднякам – это их проблемы, что не умеют за себя постоять.
Он был вполне обеспеченным, однако жаждал ещё больше денег и роскоши и не собирался оставаться со своей организацией “обществом внутри общества”. Вирджинио грезил о том, чтобы внешнее общество также подчинилось ему. Он тоже знал, что игорный бизнес всё больше набирает обороты и не хотел оставаться не у дел. На время он притих, ни с кем не вступая в конфликты. Его люди постепенно добывали информацию о том, что происходит в Лас-Вегасе.
Хотел бы Молиарти купить пай быстрее конкурента, но всё же он не обладал такими бешеными средствами, в чём даже самому себе не мог признаться. Вирджинио и его сыновья, Эрминио, Дженко и Франко, быстро разбазаривали деньги, получаемые от доходов легального и нелегального бизнеса. Если бы Винс узнал о размерах их трат, то сильно бы удивился, что по части мотовства он им и в подмётки не годится.
Никто, кроме самого Вирджинио, не знал о том, что наступил момент, когда у них осталось совсем мало, по его понятию, денег и следовало срочно что-то предпринять. Его вздорный и вспыльчивый характер мешал близко сходиться с нужными людьми, и, если бы не его советник, Джулиано Батталья, чьи дипломатические способности ценились на вес золота, у него никогда не было бы поддержки со стороны влиятельных лиц. Батталья умел говорить красиво и убедительно, также слыл хорошим слушателем и добивался своего иногда лестью, а иногда шокирующей прямотой. Итак, Вирджинио на пару со своим consigliere, тщательно всё взвесив и обсудив, придумали хитрый план.
Джулиано Батталья сидел в кабинете дона Фалконе, где также присутствовали Леонардо, Винсент и Ренцо Болла.
Леонардо, как всегда, тщательно скрывал своё недовольство от того, что отец заставил его вникать в “теневые” дела организации. Винсент сегодня оказался в доме отца случайно. Обычно он наносил визит, когда ему требовалась некая сумма на “карманные расходы”. Отец приказал всё нести в одну “кормушку” и сам распределял, сколько денег получат его дети сверх меры. Винсент тоже не обрадовался приходу Батталья. Неизвестно, насколько затянется разговор и в каком настроении окажется отец после.
Энтони с радушием принимал гостей, независимо от того, нравился ему человек или нет. Он предложил Джулиано присоединиться к обеду, но тот вежливо отказался.
– Дон Фалконе, вы человек прямой, и я не стану ходить вокруг да около, а сразу сообщу о предложении своего босса, – начал Джулиано, поправив на переносице очки с толстой оправой, за которыми поблёскивали умные, живые, всепроникающие глаза. Джулиано был среднего роста, смуглокожий, худощавый, но подтянутый, с испанской бородкой и широкой располагающей улыбкой. – Прошло немало времени с тех пор, как вы и дон Молиарти приехали в Америку, и оба добились грандиозных успехов. На горизонте новый бизнес – азартные игры, что сулит огромные доходы. Дон Молиарти предлагает заключить мир и объединиться, чтобы вместе покорить Лас-Вегас. Он предлагает помощь и поддержку в случае, если Семьи на территории Вегаса воспротивятся вашему вторжению. Или поможет купить долю в бизнесе размером побольше, чем тот пай, что вы приобретёте в одиночку. Доходы будут делиться пополам. Мой босс просит забыть о прежних конфликтах. Если вам требуется время для раздумий, установите срок, мы готовы ждать.
Энтони не проронил ни слова, ждал, что тот скажет ещё. После небольшой паузы Джулиано продолжал:
– Также он просит, чтобы вы признали ваш союз перед остальными кланами Нью-Йорка. Для Вирджинио вы всегда были первым номером, и он часто жалеет о том, что не вёл с вами дел с самого начала. Мы просим мира, но последнее слово за вами, дон Фалконе.
– По-моему, мир – самое разумное решение, – встрял Леонардо и тут же сконфузился.
Отец смотрел на него испепеляющим взглядом, будто он сказал что-то несуразное и глупое. Не удержавшись, Винсент презрительно хмыкнул. Наконец-то отцовский любимчик разгневал его. Не всегда же ему, Винсу, быть в опале.
– Признаю, это заманчивое предложение, но почему Вирджинио не принял его от меня несколько лет назад? Тогда бы не произошло резни на заводе, и многие сохранили бы себе жизнь, – Энтони перевёл мрачный взгляд на Джулиано.
– Вы оба были так молоды, – лукаво улыбнулся Батталья. – Вам не казалось тогда, что весь мир у ваших ног и вы всего добьётесь сами?
Энтони разозлил этот двоякий намёк на то, что то ли он в те годы был слабаком, ища себе союзника в лице Молиарти, считая, что в одиночку не добьётся блестящего положения, то ли Джулиано говорит о горячности молодости своего босса Вирджинио. Тогда Молиарти добился многого, а Фалконе хоть и достиг в итоге гораздо большего, однако имел такую слабость, как просить о сотрудничестве. Теперь же Вирджинио не считает просьбу о помощи чем-то позорным.
– Передай своему боссу, что я отклоняю его предложение. Пусть всё останется на своих местах, – ответил Энтони.
Джулиано обвёл всех неторопливым взглядом: Леонардо нервничал, порываясь что-то сказать, но не решался. Винс, сложив руки на груди, стоял неподалёку, был спокоен и ехидно улыбался. Ренцо посматривал в окно.
– Можно спросить, почему? – Батталья вновь взглянул на дона Фалконе.
– Я не думаю, что твой босс изменился с тех времён. Подонки не меняются.
– В таком случае, дон Молиарти просил напомнить вам об Алеандро Мадзини, – чёрные прищуренные глаза Джулиано встретились с глазами дона, в которых неожиданно вспыхнул и погас огонь ярости.
– У Вирджинио хватает наглости вспоминать его? Он думает, что я до сих пор ничего не знаю? Что я все эти годы не догадывался о том, почему погиб Мадзини? – Энтони не выдал своей ярости, лишь на полтона повысил голос. – Так, Джулиано, моё слово окончательно и бесповоротно – нет.
– Хорошо, раз вы так хотите, – не показывая, что он расстроен, Батталья откланялся и вскоре ушёл.
– Папа, почему ты не заключил мир? – спросил Леонардо, едва Джулиано вышел за порог. – Это же самое здравомыслящее решение. Вы бы объединились и купили бы пай в Вегасе, не прибегая к насилию и различным махинациям. К тому же, Молиарти всё равно признал бы тебя первым, ведь так оно и есть. Предлагал такие условия…
– Я его слишком хорошо знаю, такие, как он, никогда не изменятся. Леонардо, ты что, так наивен? Забыл, что было на Сицилии? Хоть ты мал был тогда, но не настолько же, чтобы совсем ничего не соображать. Кретин!
– Нет, я просто хотел…
– Знаю я, чего ты хочешь! До настоящего мира далеко, как до звёзд. Джулиано прав в одном, наступили новые времена, и ты, и Винс, вы скоро увидите это сами, – отрезал Энтони, начав не на шутку раздражаться, что было редким явлением.
– Мне всё-таки кажется, что нельзя упускать такую возможность, – упрямо твердил Леонардо.
– Я не узнаю тебя, Лео! – Энтони выругался на сицилийском диалекте. – Чтобы я больше не слышал о твоих миротворческих идеях!
Леонардо промолчал, оскорблённый до глубины души.
– Алеандро Мадзини, кажется, был крёстным отцом Леонардо? – вмешался Винс. Настроение у него было преотличное, ведь отец выругал своего любимчика не на шутку.
Переглянувшись с Ренцо, Энтони ответил:
– Да, он был и мне вместо отца. Этот достойный человек многое для меня сделал и не только для меня. Но людям свойственна забывчивость и неблагодарность. Я уверен, что его убил Молиарти. Когда-нибудь я расскажу вам эту историю.
– Что, папочка сердится на любимого сыночка? – ехидничал Винс, выходя вместе с братом из кабинета, и слегка пихнул его в бок. Он был так доволен, что позабыл, зачем приходил в дом отца.
– Отвали, Винсент! – огрызнулся Лео.
– Ой-ой, думаешь, напугал меня, задница ушастая? – Винс снова пихнул его в бок.
– Угомонись, а то так наподдам тебе, что мало не покажется!
– Руки коротки, братец! Ладно, раз ты такой злой, я лучше пойду.
Леонардо остался размышлять над словами отца. Может, он в самом деле прав, что такие люди, как Молиарти, не меняются, а будут всегда подстерегать, чтобы в один прекрасный момент нанести удар в спину? Леонардо так жаждал мира. Из чувства долга перед организацией, ради уважения и любви к отцу он готов пойти на многое, в душе всё же яростно бунтуя. Ещё он думал о младшем брате, отчего тот так его ненавидит? Неужели всё из-за разницы в деньгах, что даёт им отец? Сколько Леонардо себя помнит, они с Винсентом всегда плохо ладили.
Винсент в детстве напоминал дикого зверька, который никого не слушался, кроме матери. Отец особо и не пытался завоевать его любовь. Куда более по душе ему приходился тихий, умный Леонардо, готовый часами слушать его рассказы и наставления. Винс по-своему пытался привлечь внимание отца, действуя ему наперекор. Энтони то ли этого не понял, то ли не стремился понять вообще. Винсент страшно ревновал отца к Леонардо, ввязывался с братом в драки, ругался с ним, то и дело устраивал мелкие гадости. Ему сполна хотелось получать любовь обоих родителей, но чем неистовей он боролся за внимание Энтони, тем невольно всё больше от него отдалялся.
Энтони любил своих детей одинаково, да и какой родитель признался бы, что кого-то из них явно выделяет? Просто он считал, что Лео обладает всеми нужными качествами, позволяющими в будущем занять его место, и уделял ему больше времени, как главному наследнику.
Вздохнув, Лео отправился к жене и детям.
– Тебе не кажется, что ты был слишком строг с Леонардо? – спрашивал Ренцо.
Энтони отрицательно покачал головой.
– Нет, ему тоже полезны встряски. Как думаешь, что на самом деле замышляет Молиарти?
– Не знаю, что и предположить.
– Мерзавец, дерьма кусок, хватило же наглости!.. – выругался Энтони. – Меня до сих пор трясёт, когда я вспоминаю, как из-за этого мудилы я когда-то чуть не потерял Винса! Хорошо, что хоть шрам не изуродовал его и он не остался без глаза.
– Скорее он ему помог, – Ренцо побарабанил пальцами по столу и пояснил: – Шрамы украшают мужчину, и женщины хорошо это знают.
– Он ещё встречается с той развратной девицей? – брезгливо поморщился Энтони. И где только его дочь нашла такую шлюховатую подружку?!
– Поговаривают, она любого удовлетворит. Такие штучки в постели вытворяет!..
– Да ты пошляк. И откуда у тебя информация?
– Я ведь твой советник, обязан знать всё или почти всё.
– Уж не от неё лично? – усмехнулся Энтони, но Ренцо скривил такую кислую физиономию, что он поспешил добавить: – Ладно, в конце концов, мне нет до этого дела.
Встав, Энтони подошёл к картине, висевшей на стене позади его кресла, и отодвинул её. За картиной находился маленький сейф. Среди документов и банкнот хранился прозрачный пакетик с кулоном странной формы, напоминавший распиленную вдоль, окаменевшую в янтаре ракушку, переливающуюся золотистыми тонами.
– Всё, что у меня осталось на память об Алеандро Мадзини, – произнёс Энтони, продемонстрировав содержимое пакетика Ренцо. – Вирджинио он вручил такой же кулон. Если соединить узоры, получится, по словам Алеандро, символ соглашения и дружбы. Но нам с Вирджинио это в любом случае не помогло… Я часто вспоминаю Сицилию, а ты, Ренцо?
– Прекрасный и жестокий остров? Конечно, Энтони, как можно забыть?
***
Особняки Молиарти располагались в Мидтауне. В отличие от “зоны Фалконе”, там не проживали солдаты и capo. Дома предоставлялись для тех, кто был связан с Молиарти родственными узами, а именно для его двух женатых сыновей Эрминио и Дженко и их семей, младшего сына Франко, старой матери и младшего брата Серджио, который в своём особняке почти не показывался.
Джулиано Батталья, который должен был всегда находиться в курсе дел своего босса и был всегда готов прийти к нему на помощь, когда потребуется, проживал в десяти минутах езды от “зоны Молиарти”. Не заезжая домой, Джулиано отправился прямиком к боссу.
Вирджинио развлекался игрой в боччи. Он, как и Фалконе, выглядел моложе своих лет, но в его облике не присутствовало то, что подсознательно вызывало бы доверие, скорее, нечто отталкивающее. Черты его лица были грубы, квадратный подбородок, тонкие губы, то и дело кривившиеся в ехидной злобной усмешке. Тёмно-карие, почти чёрные глаза вызывали неприятное чувство. Это был взгляд удава, способного проглотить жертву живьём. Деловой тёмно-серый костюм сидел на Вирджинио как-то небрежно и мало шёл ему, вступая в диссонанс с его лицом, но был дорогой и качественный.
Джулиано рассказал боссу о своей беседе с Фалконе.
– Я так и знал, что он не согласится! – в раздражении швырнув на землю бокал с вином, Вирджинио разразился бранью. – А всё ты! Это ты всё предложил, умник хренов!
