скачать книгу бесплатно
– Я, честно говоря, представлял его несколько иным.
– Как же он может быть иным? – совершенно серьезно спросила Зинаида Захаровна.
Ну да. Я представил тот знаменитый бой, фрегат «Невыносимый» атакует турецкую эскадру, а на капитанском мостике стоит вросший в палубу деревянный адмирал.
– Наш богатырь. – Зинаида Захаровна с гордостью подержалась за правую руку скульптуры. – Наша опора!
Я представил это в книге. Глава 2 «Адмирал Чичагин vs Урфин Джюс». С разбегу о баттерфляй.
– Это чрезвычайно интересно, – сказал я. – А там что?
Я указал на листы, развешанные по стене.
– А это наш конкурс на лучший детский рисунок!
Хазин, поглощенный питоном, громко вздохнул.
– Не волнуйтесь, я сейчас! – Зинаида Захаровна принялась выручать его из носочного змея, а я посмотрел на стену.
Я такое и раньше замечал, особенно в первый день.
В первый день приезда в Чагинск со мной частенько происходили странные вещи. Я выходил из поезда, и на перроне мне на ногу наступал английский дог. Мужик, спящий на скамейке Вокзальной площади, просыпался и предлагал угнать грузовик, принадлежащий «Гортопу». Федька Сватов, с которым мы дружили пять лет каждое лето, не узнавал меня, встретив на улице. В хозяйственном магазине ко мне подходил незнакомый старик и дарил квадратный будильник «Севан». В продуктовый магазин залетал желтый попугай. Улицы в первый день казались чересчур прямыми и острыми, бабушка разговаривала смешными словами и не смотрела в глаза, вещи, оставленные мною в прошлом году, казались чужими, я чувствовал себя лишним и не мог понять, зачем я сюда приехал.
Через два-три дня ситуация менялась, Чагинск обретал черты, углы утрачивали резкость, дома оплывали, а Федька заезжал с утра на велосипеде и свистел под окном, вызывая гулять. Бабушка пекла пирожки через день, а «Севан» отказывался ходить, хотя я по всем правилам швырял его в подушку. Попугаи больше не безобразничали, но в грядках селилась мрачная жаба.
– Не дрягайте шеей! – хихикала Зинаида Захаровна. – Я сейчас отстегну… Нет, резать не будем, вы что?! У нас же День города скоро! А мы Кузю всегда на него берем! Нам со всего города носки приносят!
Как-то раз, во время зимних каникул, я подхватил свинку. Организм отреагировал, распухла шея и щеки, а в глазах поселились зигзаги, от которых я не мог свести зрение и видел маленьких снеговиков. Прозрачных серых снеговиков, напоминавших гантели, эти снеговики сидели на всех горизонтальных поверхностях и начинали покачиваться с тонким звоном, стоило хоть чуть пошевелить головой. Снеговики не были страшными, но количество их увеличивалось с каждым днем, кроме того, мне стало казаться, что я схожу с ума, я стал бояться просыпаться и засыпать. Потом доктор сказал, что это нормально – мозг реагирует на присутствие в организме вируса, я запомнил.
– «Дети рисуют Перу?»? – услышал я Хазина.
Хазин стоял рядом и разглядывал рисунки.
– «Дети рисуют Пе?ру», – поправила Зинаида Захаровна. – Я же говорю, на День города у нас традиционный конкурс детского рисунка и выставка поделок…
Я заметил, что освободиться от змея Хазину не удалось, и это явно доставляло дискомфорт – Хазин утратил подвижность и свободу в движениях, точно на плечах и вокруг туловища у него лежал настоящий удав, а не кишка из чулок, носков и свитерных рукавов.
– У вас куртка шерстяная, вот вы и завязли, – пояснила Зинаида Захаровна. – Я принесу пинцет, и мы вас выцарапаем, не переживайте!
– Кто такой Пера?? – осторожно спросил Хазин.
– Не Пера?, а Пе?ра, – опять поправила Зинаида Захаровна.
– Пера…
Хазин поглядел на меня. Я в общих чертах начал понимать, кто такой Пера – на рисунках изображался коренастый и приземистый мужчина в меховой шапке и жилетке, в руках оглобля, на поясе палица. Мужчина представал перед нами в различных обстоятельствах своей, по-видимому, интенсивной героической жизни. Вот он с помощью оглобли проучает многочисленных вогульских захватчиков, вот две седмицы держит на своих богатырских плечах колокольню в Перми Великой, вот с удовольствием поедает два чана пареного ягеля, вот ошкуривает поутру кровожадного и подлого Войпеля.
– Выразительно, – сказал я.
Почему мы не знаем про Перу? Почему Чичагин? Он ведь большую часть прожил в Италии…
Чичагина предложил Крыков.
– Вы же хотели посмотреть рисунки, так? – насторожилась Зинаида Захаровна. – Мы каждый год рисуем какого-нибудь местного героя, это развивает любовь к родному краю, развивает культуру… Станислав сказал, что вы должны посмотреть наш центр и ознакомиться с нашим конкурсом… я все правильно поняла?
Крыков, сука.
Войпель сильно напоминал Ктулху. Так ему и надо.
– Абсолютно, – ответил я. – Однако…
– Я думал, это будет Чичагин… – растерянно сказал Хазин. – Ну, то есть…
Хазин покачал головой.
– При чем здесь Чичагин? – удивилась в свою очередь Зинаида Захаровна. – Чичагин… это который адмирал?
– Адмирал. Понимаете…
Я доверительно взял Зинаиду Захаровну за локоть.
– Все очень правильно, – я указал на Перу. – Изучение истоков это, несомненно, большое благо. Но…
Я неосторожно повернулся к Пере спиной и почувствовал, что вот сейчас он укрепит меня дубиной в шею. Оглянулся. Пера оставался недвижим.
– Администрация планирует праздник, как вы знаете, – сообщил я конфиденциальным голосом. – День города. Но необычный. Дело в том, что в этом году двести шестьдесят лет со дня рождения Антиоха Чичагина. Великого гражданина и…
– Решено объединить, – перебил Хазин.
– В общем, верно, – подтвердил я. – И провести ряд мероприятий в ознаменование его памяти. Чагинские чтения на базе библиотеки, издание книги, Чичагинский фестиваль… опять же, памятник…
– Памятник? Но я думала… – Зинаида Захаровна обернулась на зал игрушек.
Я совершенно не доверял Пере.
– Вы, разумеется, знаете, что за РИКовским мостом стартовало строительство? – спросил я.
– Да, там вроде завод бумажный ставить собираются…
– Так вот, в руководстве проекта… – я сделал многозначительную паузу, – считают, что Чагинску нужно новое лицо. И это лицо…
Я покосился на кряжистого Перу.
– Это лицо не должно ассоциироваться с… явно языческими, дремучими образцами.
Зинаида Захаровна хотела возразить, но я быстро продолжил:
– Антиох же Чичагин напротив – символ духовности и просвещения. Именно его руководство компании НЭКСТРАН хотело бы видеть в качестве…
Я несколько сбился, Хазин пришел на выручку.
– Истока, – сказал он. – Именно истока.
– Понимаю…
– Судьба города неотделима от судьбы адмирала, – сказал я. – Об этом и будет наша книга. И с вашей стороны…
– Нам потребуется сотрудничество, – закончил Хазин. – Вы же должны знать, что адмирал – покровитель наук и искусств.
– Да, мы, конечно, про это знаем… – растерялась Зинаида Захаровна. – Мы все сделаем. Я давно собиралась объявить конкурс…
Теперь с мысли сбилась Зинаида Захаровна.
– «Рисуем адмирала Чичагина», – подсказал я.
– Да, отличное название! Знаете, у нас здесь работает летний лагерь…
Зинаида Захаровна улыбнулась.
– У нас лагерь до трех дня, – повторила она. – С десяти до двенадцати мы рисуем, потом обед, потом приставки. Кто не хочет рисовать, не получает приставку.
– А давайте поступим по-другому, – сказал я. – Администрация уделяет пристальное внимание этому празднику, поэтому наша задача привлечь к конкурсу максимальное количество участников. Пусть приставка будет призом победителю!
– Но…
Зинаида Захаровна оглянулась на Перу, как мне показалось, в поисках поддержки.
– Александр Федорович, думаю, одобрит, – заверил я. – Вчера на совещании он сказал, что праздник – это приоритетная задача мэрии. Именно с этого дня начнется…
Хлопнула дверь.
– Зинаида Захаровна! Вы моего не видели?
Я узнал голос и обернулся.
Кристина. Она заглянула в зал, увидела Хазина и хихикнула. Помахала рукой. Слишком часто встречаемся. И я ей помахал.
– Так он пообедал – и сдул сразу, – ответила Зинаида Захаровна. – Кристиночка, я же тебе говорила, он после обеда всегда убегает, я же не могу ему ошейник прицепить…
– Да, до свиданья!
Кристина исчезла.
– Хороший мальчишка… – Зинаида Захаровна покачала головой. – Идеи у него всякие… Кристина тоже интересная девочка была, творческая, стихи писала, мастерила…
Я нащупал в кармане вязаную пчелу.
– А вы не знаете, когда завод пускать собираются? – спросила заведующая. – А то у нас позакрывалось все, работы никакой…
Хазин чихнул: сложно стоять в чужих носках, не чихая.
– Да-да, сейчас! Сейчас мы вам поможем! – Зинаида Захаровна схватила Хазина и вытащила его из зала.
Я остался один. Кукол мало, подумал я. Обычно среди игрушек кукол больше половины, а тут нет, немного. Зато моделей много. И сценок из жизни – то мельник жучит налима, то грузовик ремонтируют, то макет мэрии. Модель водокачки, взрыв подводной лодки «U-721» после попадания торпеды.
Игрушки напоминали рисунки про Перу, руководитель художественной студии был явно склонен к творческому осмыслению действительности. Простые игрушки тоже имелись: детские инструменты, головоломки из гвоздей и гаек, многозначительные коряги; я увлекся рассматриванием, бродил по залу, обнаруживая все новые и новые вещи. Я впервые встречал в клубе такую насыщенную комнату, обычно в Домах культуры ограничивались унылой выставкой достижений, а здесь настоящий игрушечный мир, через который проходила игрушечная железная дорога, на шестисотом километре к рельсам был привязан пластиковый бедолага в широкополой синей шляпе. Я достал из кармана вязаную пчелу и посадил ее рядом. Чтобы не скучно было.
Пробыл в игрушечном зале минут двадцать, Зинаида Захаровна так и не появилась, и я вернулся в вестибюль.
Хазин сидел на железном стуле, рядом с ним стояли две смешливые работницы культуры и методично выбирали из Хазина носкового удава. Это продолжалось долго, Хазин терпел, думаю, он хотел завязать знакомство с той, что с прической. Я сидел на подоконнике, в спину поддувало.
В прошлом году Хазин заболел. Вернее, сломал ногу и не мог работать в поле, а заказ подкинули жирный. Я отправился на северо-запад и через два месяца закончил «Холмы. Город-труженик, город-воин». Но администрация неожиданно ударилась в отказ и платить за работу не собиралась. Заменить в тексте «Холмы» на «Чагинск» несложно, поменять имена, названия предприятий и даты тоже. Локфикшн – самый благодарный вид литературы, ее никто в здравом уме не читает, я мастер локфика, мастер для никого.
Сотрудницы КСЦ закончили высвобождать Хазина из удава и, хихикая, убежали, печальный Хазин приблизился к окну. Ему шло быть в удаве.
– Я буду называть ее Зизи, – сказал Хазин. – О, я буду называть ее Зизи…
Мне не хотелось называть ее Зизи. Хазин продолжал отряхиваться и никак не мог остановиться, точно удав оставил на нем невидимую и жгучую чешую.
– Признаться, это моя мечта, – Хазин мечтательно улыбнулся. – Стать заслуженным работником культуры в провинции, посещать клуб «Оптималь», печь картофельные очистки на противне, достойно встретить старость с удочкой на берегу, какая гнида этот Крыков…
Хазин вздохнул.
– Мне кажется, Крыков саботирует, – негромко сказал он.
– А смысл?
– Не знаю… Мне кажется, мы зря подписались…
– Не пыли, Хазин. Ничего необычного, работа как работа, сделали и уехали.
– Не знаю, не знаю… Я не особо люблю Крыкова… При чем здесь Пера?
– Пера – это да…
– Кто такой этот Пера?!
Я потрогал голову.
– Вероятно, он как-то связан с этой местностью. Как Чичагин.
– Это, наверное, хорошо, – сказал Хазин. – Это значит, что здесь богатырство в почете. Чичагин, кстати, был крепок на руку.
Верно. Когда однажды его корабль потерял якорь, адмирал прыгнул в море и на плечах вынес якорь на берег.
– Однажды Чичагин голыми руками задавил бешеного вепря, – сказал Хазин. – Спас от него крестьянских девушек. Думаю, это надо отразить в тексте.
– Непременно. И перед телевышкой надо пожрать.
