скачать книгу бесплатно
Семь ангелов танцует,
Так значимо малы.
Мы малозначны всуе.
Не аллё
Где-то вне зоны покрытия
Вышек и базовых станций,
Там, где на связь, нет, не выйти и
Риск оставаться,
Тоже есть люди, которые
Любят и даже любимы,
Судьбы, конечно истории.
Жизнь идёт мимо,
Жизнь идёт с ними
Днями, своей чередою.
Если вдруг трубку не снимет —
Дверь вам откроет
Тот человек, что когда-то
Был сетевым абонентом,
Стёртым контактом
Кем-то.
В Городке
Столь частые стежки дождя,
Как будто штопают прореху.
За вспышкой бухает, не ждя,
Потоки пополняют реку.
А капли создают туман,
О Волхов шлёпаясь с подскоком
И отдаваясь там волнам,
Дождь шелестит камыш, осоку.
Играют рыбы. Молния.
Вслед гром раскатами рокочет.
И пасмурны тона, нея…
Неявственно. А сверху мочит.
Идёт трескучая гроза.
Озон и яркие разряды.
Вот снова долбануло за …,
За вязами. И снова рядом.
А мы купаемся, боясь,
Но наслаждаемся природой
Сквозь эстетическую связь,
Как ток проходит через воду.
Вторая ударная
Так бездарно уже безударная
Захлебнулась кровищей в атаке,
Погибает огромная армия,
Артиллерия, конница, танки
И пехота в дырявых шинелях,
Пропитавшихся влагой и гарью,
В ней всех больше по людям потери,
Тех, что рвут на кусочки и жарят.
И не кормят, а часто не лечат,
Ампутируют ноги пилою,
Кто взвалил эту ношу на плечи,
Матерится, ну разве не воет.
Словно волки в обложенной стае,
В жизни, отданной смерти и боли,
Воевать уже просто устали,
Но не мёртвым же выйти из боя.
Их терзают фашистские «клещи»
«Между молотом и наковальней»,
А мечты про обычные вещи,
Про горячую пищу и спальню,
Да вообще, что их завтра настанет,
Что избегнут и смерти, и плена.
Не заботит прославленный Сталин,
Не заводит продуманный Ленин.
Не нужны обелиски, салюты,
Ни цветы, ордена и медали,
Лишь бы только не встретиться с Лютой,
Разминуться… ну это едва ли,
Чтобы враг не добрался до хаты,
До квартиры, где будут родные,
Без вины умереть виноватым,
Будто бросил своих на погибель.
Вот отсюда их мужество драться
Без еды и патронов, штыками,
Сверху бомбами бьёт авиация,
Не оставив тут камня на камне,
Чтобы спрятаться. Сыплют снаряды,
«Вжить» да «вжить» – это дразнятся пули,
Вот убили товарища рядом,
Пока тёплый, обувку разули.
Тяжело на позициях босым,
Сапоги уже требуют каши.
«Будет лучше, не никнете носом»,
«Обопьёмся, на полную чашу».
Бор Мясной – щедро сдобренный мясом.
Не спасутся под Спасской Полистью,
Здесь в «котле» переварятся массой
Насмерть павшие. Тонкие листья:
Письма «без вести» и «похоронки», —
Вероятно, найдут адресата
На какой-то родимой сторонке,
Как прощальный привет от солдата.
Привычка
Наверно, привыкаешь ко всему,
И к одиночеству на фоне нелюбви.
Как говорят, ни сердцу, ни уму,
Да вряд ли что-то сможет оживить
Увядшее. И солнца будто нет,
Упадок сил, не вызрел хлорофилл,
Ему ведь нужен ультрафиолет
Для лучшей циркуляции крови.
«Любовь» и «кровь» столь близкие слова,
Понятна, в общем, их взаимосвязь,
Я многое уже позабывал,
И даже то, что составляло нас.
Такое единенье это Мы,
Достаточно себе короткий звук.
Мы не рабы любви, немы
Тем дивным чувством и не вдруг
Мы стали как-то далеки,
Привычка может разделять
На расстояние руки
И даже пальца. Еръ и Ять.
Весна священная
Март или май,
Или маемся сами
От часу час, часто не понимая,
Как это важно, что мир возрождает
Эта весна.
В прошлый четверг
Дули зимние ветры,
В общем, холодные, будто бы мертва,
Закостеневшая в твёрдые метры,
Спала земля.
Мы же ненужные, в общем-то, жертвы,
С вывертом вертимся
Как интроверты,
В этом миру словно в клетку заперты
В собственном «я».
Было и есть. Остаётся священным
Таинством, вещью в себе совершенной,
Пусть и привычной, закономерной,
Вечно моя.
Пустоши
В скором безвременном будущем,
Где почему-то безлюдно,
Я зову его Пустоши —
Мёртвенно-белые дюны,
Тёмные-тёмные воды
Тихи и духом недвижны,
Тени по берегу бродят,
Кажется лишней
Всякая дума живая,
Каждое слово,
Непонимаемо напоминая
Снова.
Полёт
Жизнь не создаёт резервных копий
Для восстановления системы,
Без очистки мусора мы копим
Старые ненужности, проблемы
И болячки. Точки для отсчёта,
Образы подкидывает память,
Помню время частых перелётов
Наяву и где-то между снами.
СПб—Москва, опять СПб,
Пробки, суета аэропортов
И прекрасное, как рай, седьмое небо
Голубой бескрайностью за бортом,
Да любовь в своём прелюбодействе,
«Да», что в пику «нет» так много значит,
Эта страсть почти что сумасшествие,
Под одеялом на холодной даче
Не могли друг другом надышаться,
Согревались общностью дыхания,
Там бывало даже минус двадцать,
Печь справлялась только утром ранним.
Развелись и вместе поженились.
Годы счастья, нынче спим раздельно,
Чтобы реже мы друг другу снились,
