скачать книгу бесплатно
– Лишь один вопрос. Кто-нибудь в вашем отделе занимался помимо вас с напарником этим делом?
– Нет, – на секунду задумавшись, ответила я. – А мне вопрос можно задать?
– Задать – можете.
– К чему было это представление с «а где Биран»? Вы же изначально рассчитывали увидеть именно меня, о чем и сообщили моему начальству.
Леннарт Арне на секунду задумался, вперившись в меня задумчивым взглядом с хитрым прищуром, а после ответил:
– Понимаете, Кира. Зелье искренности полноценно подействует лишь на человека, поймавшего такую эмоцию, как раздражение. Следовательно, снимаются иные блоки напряжения, а мысли фокусируются только в одном направлении. Потому вся первая часть представления была разыграна исключительно на вас.
– В вас погибает великий актер, – кивнула я и, взяв бутылек со стола, уточнила: – Теперь я могу идти?
– Пока да. Возможно, в будущем придется привлечь вас или Бирана для очной ставки. И подойдите, пожалуйста, к Лоре, чтобы подписать свиток о неразглашении.
– Нет, ну это уже совсем наглость! – выпалила я.
– Кира, антидот, – холодно напомнили мне. После чего я поспешила к выходу.
Лора ждала тут же и с наклеенной улыбкой протянула мне расправленный на деревянной резной дощечке свиток с мерцающими буквами и тонкое белое перышко. Свиток о неразглашении! Надо же, какие мы важные! Напоили гадостью, так еще требуют, чтобы молчала об этом!
Свиток работал таким образом, что любой, кому стала известна тайна, о которой в свитке говорилось, в нем же и появлялся, списком. А сам «болтун» приобретал себе адскую головную боль и ожог на внешней стороне руки на неопределенный срок.
Пробежавшись глазами по пергаменту, я раздраженно подписалась и направилась прочь. Обратно меня уже не провожали.
Сперва от антидота я хотела гордо отказаться, но после подумала, что такая фляжка еще может пригодиться. К примеру, перед следующим вызовом к лорду можно будет принять жидкость, и зелье искренности на меня уже никоим образом не подействует. Спрятав трофей в сумку, я вышла в вечернюю прохладу.
Глава 3
Утренняя прогулка перед работой, обычно приносящая бодрость, сегодня отдавала громким перезвоном в ушах. Каждый шаг сопровождался какофонией различных звуков, самым ярким из которых был «бом-бом-бом». На голову словно натянули тугую шипастую веревку, и кто-то эфемерный за спиной словно сдавливал ее каждый раз, когда мне приходилось поворачиваться.
Состояние было отвратительное. Нет. Преотвратное, мерзкое, опустошенное, гнусное, пакостное, гадостное и омерзительное. Ненавижу зелье искренности, ненавижу лорда Леннарта, ненавижу свою работу, ненавижу весь мир! Ну с последними двумя пунктами я, может, погорячилась, но на протяжении всего пути мне не удалось избавиться от фантазии с лордом Арне в главной роли. И нет, в фантазиях не было ничего пошлого: я просто отпаиваю его зельем искренности, а после запираю в самой далекой и сырой камере, в которой каждые десять секунд на влажный пол приземляется капля, звонким эхом разлетаясь по помещению.
Солнце, как назло, ярко светило прямо в глаза. Прохожие весело щебетали друг с другом, спешили по своим делам и раздражали своими радостными лицами. Верно в отделе говорят: когда опарыш копошится в гнили, то на бабочек, порхающих по ярким цветам, смотрит исключительно с презрением и непониманием.
У прилавка с овощами суетились две гномки, низким басом о чем-то споря. Молоденькая эльфа порхала за стеклом одежного магазина, принимая от помощницы-феечки крохотные булавки и подкалывая подол длинного зеленого платья с воздушными рукавами-фонариками. Скорее всего, платье на продажу принесла обедневшая графиня. Не исключено даже, что нашла она его на каком-нибудь пыльном чердаке. У книжной лавки, облокотившись на стену, сидела старуха-гадалка. Если мне не изменяет память, вчера эта «старуха» была задорным мальчишкой, читающим стихи на площади, а позавчера сидела у нас в отделе в образе молодой девушки, торгующей своим телом. Стража привела ее связанной веревками повиновения – за попытку сбежать. Но как только бравые блюстители порядка, отпускавшие разные липкие шуточки, покинули кабинет, барышня без особого труда избавилась от пут. Нам с Бираном оставалось только удивленно хлопать ресницами, наблюдая за тем, как девушка извлекла из своего декольте узкую зеленую карточку-удостоверение – «Особый отдел». В народе их называли цикадами – возможно, за зеленую форму и внешнюю безобидность. А может, за странный условный сигнал, напоминающий стрекотание.
Цикады занимались вопросами Королевской канцелярии и никогда – частными клиентами. Исключительно государственно важные вопросы, чтобы ничто не нарушало его интересы. В компетенцию Особого отдела входило расследование различных заговоров против правящей ветки и преступления против высшей аристократии. Когда-то у меня была мечта податься в Особый отдел, но после нескольких лет розовых фантазий я поняла, что ничего не выйдет. Туда берут лучших, особенных, с какими-нибудь экстраординарными талантами или выдающимися интеллектуальными способностями. А моих талантов достает только на обычный следственный, а интеллектуальных способностей и на него не хватает.
В тот день цикадка вежливо извинилась за то, что зазря отняла «драгоценные минуты» нашей с Бираном «неоценимой работы», объяснила, что работает под прикрытием, потому не могла сразу же договориться со стражей, даже обезвредить не могла – вызвала бы подозрения. Понимающе покивав головами, мы отпустили девушку. Жорж Жоржастик болтал своими отростками, передразнивая нас с напарником еще полдня, а для нас подобное событие было чем-то супернеобычным. Это все равно что в дом простого конюха нагрянет герцог и попросит у него прощения за то, что отвлекает его от работы, но не прийти не мог, потому что прячется от любовницы, заставшей в постели другую любовницу.
К «старухе» неуверенно подошла женщина в цветастом платье. Она что-то проговорила и протянула руку. «Гадалка» жестом предложила присесть на тонкую грязную подушку напротив и, махнув рукой, создала вокруг них ореол тишины, мерцающий фиолетовыми переливами.
?
В отдел я прибыла с тридцатиминутным опозданием и ноющей головной болью. Любой резкий звук заставлял непроизвольно морщиться и поливать лорда Леннарта Арне всеми грязными словами, что я успела узнать за годы работы.
Биран с кислым выражением лица сидел за столом и смотрел в одну точку – похоже, ночка выдалась не из легких.
– Доброе утро, – произнесла я, усаживаясь на свое место. Биран поднял на меня внимательный взгляд.
Пытается определить, как я, но не нарушить свиток о неразглашении. Наверняка догадывается, что мне довелось узнать о методах лорда Арне, но напрямую спросить мешает свиток.
Несколькими мгновениями позже, сочувственно кивнув, он залез в карман и извлек маленький прозрачный бутылёк, копию моего. Видимо, наши с напарником мысли в данном вопросе сошлись – мы решили приберечь антидот на будущее.
– Кира! – громогласно заявил начальник, входя в кабинет. – Почему опаздываешь?!
– Небольшой обход по району, – соврала я, прикрывая глаза.
– Как вчера прошла встреча в Королевской канцелярии?
– До бессмысленного выматывающе, – пространно ответила я.
– Не забудь подготовить рапорт, – напомнил начальник. – И… Опять про нас в той вшивой газетенке написали.
Начальник достал из кармана сложенную в четыре раза газету примечательного розоватого цвета и кинул мне на стол. Видимо, Биран уже в курсе.
– В этот раз по твою честь, – тихо уточнил начальник.
Расправив листы, я увидела магографию с изображением пустой тарелки с прилипшими к донышку крошками. Мерцающая надпись гласила: «От булочек к трупу».
«Вчера в знаменитой ландивичивской булочной нашего города произошла кража бесценного сокровища – пяти булочек с маком и вареньем. Томно наслаждаясь голодными взглядами прохожих, они лежали на витрине и источали соблазнительные ароматы, будоражащие желудок и воображение стекающим по бокам малиновым вареньем. Хозяин пекарни, ошеломленный столь тяжелой для него потерей, тут же прибежал в отдел расследования магических и немагических преступлений и, заламывая руки от скорби, известил блюстителей беспорядка нашего района о тяжком преступлении. Если вам что-то известно о судьбе пяти несчастных, обязательно сообщите Кире Форн – старшему следователю отдела. Несчастная девушка с ног сбилась в стремлении найти преступников по этому, безусловно, громкому делу, подрывающему все наши жизненные устои, преломляющие нормы морали и нравственности. Дело настолько поглотило ее, что, даже осматривая труп, она могла думать исключительно о булочках, даже расследуя кражу со взломом, во время которой у главы района пропали важные документы, все ее мысли занимала сладкая сдоба. Давайте поможем Кире Форн найти несчастных. Быть может, кто-то из вас видел малиновые следы или маковую крошку? Или булки ушли по собственному желанию, не желая терпеть тиранию пекаря? Не будьте равнодушными!»
– Что за?! – вскочила я, забыв о головной боли. – Это шутка какая-то?!
– Ага, завелся в отделе приколист, – буркнул шеф. – Без зазрения совести сообщил о том, что у главы района пропали документы, хотя эта информация засекречена. А все из-за чего? Из-за тупых булок! Да и дладж с ними! Они вечно сливают какую-то важную информацию под видом юморески!
– Мы можем прикрыть газетенку? – поинтересовалась я. – Они уже все кишки своими статейками вывернули!
– А ты ее сперва найди, – зло буркнул Биран. – Лично я каждый подвал района обошел, чтобы найти подпольные станки, опросил всех и вся для поиска распространителей. И все по нулям!
– Тогда надо искать крысу в самом отделе, – подумав, ответила я. – Нас тут всего порядка семи следователей, четырнадцати помощников и трех охранников. Выйдем на грызуна – найдем газету.
– Еще может быть задействована стража, они сюда часто ходят, могли что услышать…
– Ага, и двадцать четыре подозреваемых сразу же превращаются в сотню… – выплюнул Биран, ударив по столу так, что Жорж Жоржастик чуть не слетел на пол. С трудом допрыгав до руки хозяина, он положил неколючую сторону отростка ему на руку, утешая. Ну конечно, хочет мягко напомнить напарнику о своем существовании, боится быть скинутым на пол и не политым в срок. Если бы проклятый суккулент умел писать, то был бы первым подозреваемым в моем личном списке.
– Разбирайтесь, – гаркнул шеф, направляясь к двери. – Кто-то гадит прямо у нас под носом, а мы активно не замечаем, кто именно.
В дверях шеф столкнулся с Шоном, несшим маленький голубоватый свиток. Связист, принимающий весточки о правонарушениях, был на редкость тих, в глазах не играл задор, а на лице и следа от румянца не осталось. Странно, обычно он более радостно реагирует на всякую чернуху, а голубые свитки вносит в кабинет, словно торт на день рождения – с самодовольной улыбкой.
– Бир, Кир… Тут это… – заплетающимся языком начал он, как только шеф покинул кабинет. – В общем, ехать надо. Совсем жесткач… И опять отшельники.
– Опять?! – застонал Биран, с грохотом опуская голову на стол.
– Что такое? – нахмурившись, поинтересовалась я.
– Точно мало что известно, по болотам уже скачет стража, ожидая вас. Но, похоже, преступление против рас, изнасилование и… кхм… жестокое обращение с детьми.
– Среди отшельников? – удивленно прошептал напарник, приподнимая голову.
– Да, – пряча глаза, ответил Шон. – Вот адрес.
– Поедем вместе? – хрипло спросила я. При таких правонарушениях я обязана присутствовать как старшая по званию. Однако Бирану было хорошо известно, что мне проще объехать с десяток трупов, чем увидеть одного ребенка, над которым так поиздевались родные. Еще и изнасилование… В общем, в одиночестве ехать не хотелось.
– Да, конечно, – понимающе кивнул Биран. Жорж Жоржастик похлопал хозяина по руке, снова напоминая о своем существовании. – Шон, полей Жоржа, пока нас не будет.
Шон, сглотнув слюну, кивнул. Жоржастик медленно повернул самый крупный отросток в сторону связиста и угрожающе зашевелил колючками.
?
От тракта пришлось идти пешком, постоянно сверяясь с картой, на которой плавающим мерцающим крестиком было отмечено место прибытия. После того громкого дела по отшельникам дела по близлежащему лесу вешали на нас. А кто обитает за городской чертой? Правильно, отшельники. Чувствую, скоро у нас с напарником выявится аллергия на это слово.
Узкие тропинки витиевато переплетались между собой, создавая дивные узоры. Затхлый запах торфяников врывался в легкие, а обувь на несколько пальцев увязала в грязи. Кроны деревьев не пропускали солнечных лучей, задерживая внизу влажную прохладу. К тому моменту, как увидели бело-голубоватое мелькание стражников впереди, мы с Бираном по уши испачкались в грязи, обматерили всех отшельников, вместе взятых, а я и лорду Арне добавила пару ласковых – голова болела нещадно, и «свежий» воздух болот совершенно не способствовал выздоровлению.
Перед нами раскинулась небольшая поляна с покосившейся, но довольно большой землянкой. Возле нее росло множество различной зелени лекарского характера, овощи, фрукты и ягоды. Как только умудрились столько всего высадить у болот?!
– Всем дня, – громко произнес Биран, извещая стражу о нашем приходе.
Из землянки, зажимая нос рукой, вылез Ларк. В глазах у бывалого стражника застыл ужас. Увидев нас, он чертыхнулся, но подошел.
– А кого-нибудь другого не могли послать? – грубовато поинтересовался он, смотря на меня.
– А чем тебя мы не устраиваем? – нахмурившись, спросил Биран, стягивая с руки веревку для волос и завязывая раскинувшиеся по плечам темные волосы в тугой хвост. – Там все совсем плохо?
– Совсем, – выдохнул Ларк, вздрогнув.
– Идем? – положив руку мне на локоть, уточнил Биран.
– Да, – хрипло ответила я. Хотелось поскорее закрыть этот вопрос и уйти из этого чертова леса, который мне опостылел уже несколько месяцев назад.
– Не ходи, – почти с мольбой произнес Ларк, удерживая меня за второй локоть.
– Я как бы на работе, – резко ответила я. Ларка обижать не хотелось, но и его опека раздражала, только время зря теряем. Выдернув локоть из рук стражника, я уверенно пошла к входу, внимательно смотря под ноги. Любят отшельники всяких мини-ловушек у жилища понаставлять.
Темное затхлое помещение, освещаемое лишь тусклым шаром у потолка, было заставлено огромным количеством каких-то банок, склянок. По стенам висели сушеные травы, гибкие корни. В углу разместилась лежанка, на которой сидели двое связанных людей, с ними устроилась еще парочка стражников. Женщина с черными длинными, но сальными волосами беззвучно хохотала, рисуя связанными руками в воздухе какие-то пассы. Глаза ее блестели ярким зеленым светом, заметным даже в темноте, – пытается колдовать. Вот только гиблое дело – веревки не дадут, они впитывают магию. Мужчина, лицо которого украшало кровавое месиво, молча сидел рядом, не реагируя ни на жену, ни на охрану.
– Да угомонись ты уже! – презрительно выдохнул один из стражников, замахиваясь на женщину.
– Давайте без рукоприкладства, – кашлянул Биран.
Стражник замер и медленно обернулся к нам. Кивнул.
– Они в подвале, – без приветствия заявил второй стражник, махнув рукой в сторону открытого люка. – Там уже работают наши ребята.
В углу комнаты обнаружилось прямоугольное отверстие с нависшей над ним створкой. Оттуда слышалось копошение и тихое переругивание взрослыми мужскими голосами.
Пройдя к проходу в подвал, Биран наклонился, примерился и начал спуск в полутемную нишу. Я последовала за ним – зацепилась за край и, пошатнувшись, приземлилась прям на Бирана – могли бы уж и лестницу поставить!
Напарник тем временем замер, остекленевшим взглядом смотря в противоположный угол.
– Кир, – прошептал он. – Полезай-ка ты обратно… И не смотри.
Вот от него подобного не ожидала! Почему все так стремятся меня оберегать?! Когда я избрала делом жизни работу следователя, прекрасно осознавала, на что иду. Резко развернувшись, я замерла.
Бум… В голове словно разместили наковальню и с остервенением били по ней большим молотом. Бум… В глазах заплясали красные мушки. Бум… По позвоночнику проползла ледяная змея, обвивая каждую костяшку и устраиваясь в районе шеи, перехватывая дыхание. Бум… Ноги на мгновение подкосились, но Биран вовремя схватил под руку – чтобы никто не заметил.
У противоположной стены сидели дети, много детей. Разных рас и возрастов. Были и совсем малютки, которые наверняка и ходили-то с трудом, были постарше – смотрящие на нас с настороженностью лисят, попавших в капкан. Они сидели на грязных, изъеденных старостью и пылью матрасах. Прикованные ржавыми дребезжащими при движении наручниками к каменной стене.
Юная эльфа, которой наверняка только-только исполнилось десять, была одета в серый мешок, расходящийся книзу лохмотьями. Обкорнанная так, что на голове блестели шрамы. Видимо, кто-то очень хотел навариться на шикарных волосах, присущих расе, но не особо беспокоился о том, чтобы состричь шелковые локоны аккуратно. Помимо всего прочего, на щеке у девочки виднелся синяк, а на лбу вздувшаяся шишка. Она смотрела на нас огромными серыми, почти прозрачными глазами с явным удивлением и непониманием происходящего.
Рослая гномка, у которой только недавно начали прорываться усики, облокотилась на стену, придерживая брата. Он положил голову ей на колени, вместо подушки, тяжело дышал, из носа текла кровь, а волосы слиплись от выступившего пота. Похоже на лихорадку.
Девочка-феммаинка, представительница почти вымершей расы, была напугана настолько, что зажалась в самый дальний угол, докуда еще дотягивались цепи. Зато без ссадин и синяков – повезло с врожденной регенерацией. На черноволосую малышку стражники не обращали никакого внимания, пытались распилить кандалы тех, кто был на виду. Цепи поддавались плохо – металл был заговоренный.
Так, пора срочнейшим образом брать себя в руки. Так, Кира, соберись! Это твоя работа. Знала же, на что шла! На что и ради чего.
С шумом выдохнув, я высвободилась от Бирана и направилась к общей суматохе, стараясь отключить эмоции.
– Заклинаниями пробовали? – хрипло поинтересовалась я у стражи.
– Те, которые мы знаем, не помогают. – В подвал спустился Ларк. – Попробуйте вы.
Биран уже направился к двум гномам и начал изучать строение цепей, параллельно извлекая из сумки лечебные мази и притирки. За что я любила напарника – так это за собранность в любом вопросе. Он мог казаться бесконечным раздолбаем в каждой ситуации, кроме рабочей. Вдохновившись его примером, я направилась к девочке-феммаинке.
– Привет. – Я присела на корточки. – Я хочу тебе помочь. Как тебя зовут?
– Лорэйн, – неуверенно ответила девочка пару секунд спустя. Голос казался простуженным – впрочем, чему я удивляюсь, в этом подвале очень сыро и холодно.
– Ты тут давно? – спросила я, проводя указательным пальцем по цепи. Она чуть жглась – заговорена была добротно. Я полезла в сумку, переброшенную через плечо, достала стеклышко, стараясь не обращать внимания на выпавшие фантики и пустые свитки. Девочка внимательно за мной наблюдала. Само присутствие представительницы рода Фемма Инн удивительно. Они держатся общинами, подальше от людей, лишь раз в несколько лет отправляя лучших девушек в народ, чтобы те могли зачать потомство – ведь мужчин у них нет. Стоит ли говорить, что своих детей они ценят очень высоко? А тут… В каком-то свинарнике…
– Меня совсем недавно забрали, – тихо ответила девочка.
– Забрали? – переспросила я, поднося стеклышко к глазам. Так-так, похоже, вся проблема в том, что в цепи вплетены чары двух магов-отшельников. Но даже с подобным стража должна справляться с легкостью. Значит, мы в очередной раз что-то упускаем.
– Ну да, я тут недавно. Мадж с Паджем, – Лорэйн кивнула на гномку с гномом, – уже лет пять. Лили пришла вместе со мной, а Бари тут живет около года. Лори с Футчем чуть больше, а Дюка… недавно ушел.
– Ушел? – на автомате уточнила я. Похоже, чары были сплетены косой. Еще бы, если ты держишь в заточении и эльфу, и феммаинку, и гномов, и невесть кого еще, надо хорошенько продумать степень защиты и охраны. Отшельники, сидящие наверху, решили вопрос кардинально – сплели собственные чары в косы, распутывание которых потребует времени.
– На небо, – серьезно ответила та. – В царство Великой Матери.
Вот так незадача, по легенде рода Фемма Инн туда могут попасть только женщины. Значит, сама Лорейн знает историю собственной расы весьма поверхностно. Может, первые годы жизни жила с матерью, которая пыталась донести до нее азы. Но, скорее всего, не в общине. Иначе Матери Хранительницы не позволили бы Лорэйн покинуть дом.
– Биран, – окликнула я напарника. – Распутывать надо, подмога нужна.
На стражу большой надежды не было – мало кто из них обладал достаточным магическим потенциалом для распутывания таких кос. Сплетение чар вообще весьма редкая практика.
– Я уже послал весточку, – хмуро ответил Биран.
