Женькина мелодия

Женькина мелодия

Татьяна Верясова

© Татьяна Верясова, 2022

ISBN 978-5-0059-0753-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Женькина мелодия

Женька стоял за спинами сбившихся в кружок женщин, громко обсуждавших последние новости, слушал, и всё понимал. Говорили о нём вслух, не стесняясь, будто его здесь нет. В его недетских глазах было столько тревоги. Мне захотелось убить Федьку за то, что он повесился и оставил сына одного на пьющую мать. Ещё хорошо было бы заткнуть горластую Ирину, Женькину родную тётку, оформившую над ним опекунство, которая, чувствуя к себе внимание, с упоением вещала.

– Необучаем, да… В школе так сказали… Ох, и намаялась я с ним. Весь в мать. Ну ничего не понимает! Будем инвалидность оформлять.

Мальчик стоял и слушал. Каждое слово, произнесённое в его адрес, причиняло ему боль.

– Жень…

Услышав свое имя, он перевел взгляд на меня. В глазах промелькнула радость узнавания. Сделал шаг, другой. Прижался лицом к платью, крепко обхватив меня обеими руками. Он весь дрожал, как натянутая струна. С трудом проглотив комок в горле, я провела ладонью по его стриженой голове.

– Маам? Что случилось?

Только что подбежавший Ванька непонимающе смотрел на нас, уже сам готовый разреветься.

– Это же товарищ твой. Помнишь, как прошлым летом носились с ним по деревне дотемна?

Похоже у меня получилось произнести эти слова спокойно. Ваня, решив, что все хорошо, улыбнулся.

– Женька, привет, ты просто соскучился по моей маме?

– По тебе я тоже скучал.

Женя наконец справился с собой и посмотрел на него. Ванька протянул ему руку.

– Мам, можно мы пока в машине посидим?

Согласно кивнув, я вытащила ключи из сумочки и подала их сыну. Проводив мальчишек взглядом, я выдохнула, подошла к женщинам, продолжавшим мусолить тему Женькиного воспитания, и громко поздоровалась. Они обернулись, остановившись на полуслове.

– Ой, Светлана, добрый день, когда приехала? Надолго? С детьми? Где остановилась?

Вопросы летели со всех сторон, я еле успевала отвечать на них.

– Только приехала, даже дом ещё не открывала, думала не успею на службу… В отпуск с сыном на месяц… Ирина, Ваня соскучился по Женьке, они в моей машине, можно я после службы заберу его с собой? Мы на речку хотели, потом они поиграют у меня до вечера, хорошо?

– О, он уже успел сбежать без спроса… Свет, ты такая добрая, а с ним надо строго. Такой неслух! Если тебе так охота с ним возиться, пожаааалуйста. Я уж ему и рубашку новую надела, и мороженое купила, а он все волком смотрит…

Эти слова она уже говорила, обращаясь к своим товаркам, которые поддакивали:

– Да, да… это уж так… яблоко-то от яблони недалеко падает…

– Батюшка приехал! Служба начинается!

Все разговоры стихли. Люди, приехавшие на кладбище на родительскую субботу перед Троицей, начали стекаться в молитвенный домик, недавно отстроенный на пожертвования односельчан. Служба началась.

Небольшая комната была полна людей, батюшка дымил кадилом, я ловила себя на мысли, что не могу полностью сосредоточиться на молитве. Все думы сворачивались к одному:" Что я могу-то? Чем я могу помочь ему? Это же ребёнок, не котёнок.» Вспомнив историю про котенка, я похолодела. Мне было десять лет, когда я нашла в траве слепого котенка, который потом умер на моих руках.

В растрёпанных чувствах достояла до конца панихиды. После окончания службы все по традиции разошлись по могилам своих родственников. На могиле моего дедушки уже лежали свежие букеты цветов.

– Светлана, здравствуй.

Негромкий голос прервал мои размышления. Оглянувшись, я увидела пожилого крепкого мужчину.

– Я ведь не ошибся? Ты внучка Кузьмы Ильича? Я помню тебя совсем маленькой.

Он подошёл ближе и положил цветы на могилку.

– Нечасто удается приехать на Троицу в деревню, родителей уже нет в живых, дом пустует. Но как выдаётся такая возможность, я всегда прихожу к своему первому учителю. Какой был человек твой дед!

Его глаза увлажнились.

– Знаешь, Света, он был строг с нами. Не давал ни малейшей поблажки. Спрашивал по полной. Но в глазах его светилась любовь к нам. Мы это видели и чувствовали. Поэтому всегда из кожи вон лезли, чтобы выучить, решить, понять. Это дорогого стоит.

– А у него были необучаемые ученики?

Вопрос прозвучал так неожиданно, что мужчина вздрогнул.

– Были?

Женька спрашивал серьезно и строго. Рядом с ним стоял мой сын и тоже внимательно смотрел на нас.

– Нее… вот чего не было, того не было! Света, это твои орлы?

Улыбаясь, мужчина приобнял мальчишек за плечи.

– Приятно познакомиться с молодым поколением. Меня зовут Михаил Петрович.

– Расскажите ещё про моего прадедушку, – попросил Ваня.

– Заходите к нам вечером и побеседуем за чашечкой чая, – оживилась я.

Мужчина весело кивнул в ответ на моё приглашение.

– С удовольствием зайду к вам.

С трепетом я открыла дом дедушки. С прошлого лета здесь никого не было. Палисадник зарос травой. В доме всё, как и год назад. Пыли было на удивление немного. Убраться бы, но сегодня праздник. Мальчишки, наскоро перекусив, умчались на речку. Присев за стол, я задумалась. В этом доме прошло моё детство. Его лучшая летняя часть. Старый дом в моем сознании часто преображался в большой парусник, который нёс меня вперёд, то взлетая вверх на гребне волны, то резко падая вниз, то застывая в мертвом штиле. Дедушка, словно опытный капитан, умело проводя его мимо мелей и рифов, учил меня, юнгу корабля, прокладывать фарватер в этом океане, именуемом жизнью

Кораблик Женьки терпел крушение на моих глазах. Я встала и перешла в комнату, где сохранилась дедушкина библиотека. Снимая книги с полки, я словно здоровалась со старыми знакомыми. Я искала учебники. Пусть старого издания. В голове забрезжила неясная пока мысль. А что, если попробовать? А что, если получится? У меня есть целый месяц. У меня есть всего лишь месяц.

Теперь я была капитаном. Мне предстояло с помощью команды из боцмана, которым стал Михаил Петрович, и двух салаг, коими были мои мальчишки, совершить невозможное. Нужно было залатать брешь в основе Женькиного образования за очень короткий срок.

Иринка неохотно согласилась освободить Женю от работ в огороде и по дому. Мальчик с самого утра будил меня стуком в окошко. Я вскакивала, протирая заспанные глаза, накидывала халат, впускала его в дом. Ставила чайник, начинала готовить завтрак, слушая, как Женя читает мне вслух Витю Малеева в школе и дома. В это время, привлеченный запахом блинчиков, в кухню вползал сонный Иван. Позавтракав, они продолжали чтение, разделившись по ролям. Я брала на себя слова автора. Вот тут наступало основное веселье: Женька с Ванькой, озвучивая героев рассказа Носова, словно сами становились ими: решали задачу, над которой бился главный герой рассказа, писали упражнение, исправляя ошибки Кости Шишкина, объясняли сестренке Вити решение задачи, попутно понимая основы математики и русского языка. После утренних занятий, я отпускала своих юнг гулять. После обеда приходил Михаил Петрович и занимался с ребятами математикой, разбавляя уроки рассказами о своем детстве. Зная в совершенстве английский, он вдруг переходил на него. Протягивал руку к тетради и просил ее подать на незнакомом для них языке. Мальчишки, смеясь, быстро усваивали названия предметов, их цвет, и через некоторое время вдруг тоже обращались друг к другу на английском. Женька совершенно изменился. Он часто смеялся, говорил весело, непринужденно. Но, главное, в нем было желание учиться. Вечерами я сама читала им стихи, и просила своих учеников поделиться своим пониманием услышанного и часто поражалась необычностью их суждений.

Однажды, когда, задумавшись, перебирала струны на гитаре, я услышала красивую мелодию, которую выводил звонкий мальчишеский голос. Женя пел. Он пел так самозабвенно, а мелодия была незнакома мне. Захотелось включить диктофон, но было боязно прервать, остановить это чудо. Когда я перестала играть, Женя ещё какое-то время молча стоял, а потом вдруг выбежал из дома.

В тот день неожиданно зашёл Виктор, муж Ирины. Он неловко потоптался у порога, потом снял кепку и повесил ее на вбитый в стену гвоздь.

– Здравствуйте, значица. Петрович заходил давеча. Говорил, что Женька соображает. Правда нет? Вчерась Федька приснился. Стоит, как живой, смотрит. Я весь день думал, к чему это, а сейчас побёг до вас. Дай, думаю, гляну, как и чё…

Он отказался от чая и боком приткнулся на скамью.

Потрясённая открытым музыкальным талантом своего подопечного, я читала мальчикам отрывок из романа Толстого» Война и мир».

«…вдруг Петя услыхал стройный хор музыки, игравшей какой-то неизвестный, торжественно сладкий гимн. Петя был музыкален, так же как Наташа, и больше Николая, но он никогда не учился музыке, не думал о музыке, и потому мотивы, неожиданно приходившие ему в голову, были для него особенно новы и привлекательны. Музыка играла все слышнее и слышнее. Напев разрастался, переходил из одного инструмента в другой. Происходило то, что называется фугой, хотя Петя не имел ни малейшего понятия о том, что такое фуга. Каждый инструмент, то похожий на скрипку, то на трубы – но лучше и чище, чем скрипки и трубы, – каждый инструмент играл свое и, не доиграв еще мотива, сливался с другим, начинавшим почти то же, и с третьим, и с четвертым, и все они сливались в одно и опять разбегались, и опять сливались то в торжественно церковное, то в ярко блестящее и победное…»

Чтение Толстого меня унесло куда-то высоко, тронуло в душе что-то хорошее, а в ушах звучала Женькина мелодия.

Время летело. Отпуск заканчивался. Михаил Петрович уже уехал. Нам с Ванькой тоже пора было возвращаться в город.

Нас провожали Женя и Виктор.

– Не сумлевайся, – суетился Виктор. – Я Ирине наказал, чтобы работой его не сильно грузила …Учеба-то она на переднем плане должна быть, правильно я говорю? Всё, что ты назадавала ему, все будет сделано, правда, Жень?

Виктор легонько ткнул воспитанника локтем. Женя, согласно кивнув, шагнул к нам.

Мальчишки попрощались, по-мужски пожав руки. Я обняла Женьку.

– Будет трудно, но ты справишься. У тебя есть твоя музыка. Вот тебе мой подарок.

С этими словами, я вытащила из машины свою гитару и сунула её в руки оторопевшему мальчику.

Однажды в субботу, перед праздником Троицы, приехал в деревню повзрослевший Женя с черным футляром, достал из него скрипку, и сыграл на могиле отца свою мелодию.

Одно воспоминание

Слегка примятая трава – след от колес недавно проехавшего велосипеда, журчание родника неподалёку, жаворонок, зависший прямо надо мной…

В воздухе плыл густой аромат цветения. В основную тему приторно-сладкого татарника нежно вплеталась терпкая нотка чабреца, медовым дыханием её окутывал клевер, слабая доля тысячелистника была почти не слышна в этой симфонии трав. Почти…

Я лежал на спине, раскинув руки в стороны, и не отрываясь смотрел на чёрную трепещущую точку в синем небе без облаков. Жаворонок пел так самозабвенно, что прошлое и будущее будто свернулись в эту точку, и только его пение имело смысл для меня здесь и сейчас.

Память, краешком сознания зацепившись за одно воспоминание, выудила из небытия целый пласт событий, связанный с ним.

Как странно, что я совсем не помнил об этом… как странно, что я об этом вспомнил сейчас…

Мне десять лет, и я на каникулах у деда. Его ве́лик мне вели́к, но когда это останавливало нас, пацанов, мечтающих поднимать горячую пыль с просёлочных дорог перед пыхтящим от напряжения товарищем, обгоняя его и ликуя от радости… Давая разрешение кататься на своём велосипеде, дедушка несколько раз строго напомнил, чтоб я был осторожен и внимателен… Я обещал и, стартанув с кучи бревен, тут же вписался в забор из серых досок, неожиданно оказавшийся передо мной. Он, словно черт из табакерки, выскочил посреди дороги. Я лежал у его подножия с разбитыми коленками и смотрел на бешено вертящееся колесо велосипеда, ожидая нагоняя от дедушки. Не дождавшись, виновато глянул на него исподлобья.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.