скачать книгу бесплатно
– Да, но они с женой живут отдельно. Я не могу сказать, что мы часто видимся.
– А с Симоной вы часто общались?
– Нет. Раньше было забавно в перерыве посидеть в бистро всей женской компанией и посудачить. Сейчас уже не то.
Само собой, какое уж тут пролетарское бистро для графини. Уровень не тот.
– Скажите, госпожа графиня, как лично вы для себя объясняете исчезновение вашего зятя? Обещаю вам, все, что вы скажете, останется между нами.
Опять зять. Да что же такое, в самом деле!
– Если между нами, – после паузы призналась Наташа, – я решила, что он где-то укрылся с Симоной, чтобы подразнить Раймонду. Он жаловался мне, что жена предъявляет на него слишком много прав, и говорил, что ему с ней тяжело.
– Вы с ним не так уж хорошо знакомы, и тем не менее он признавался вам в таких личных вещах?
И, подловив свою собеседницу, комиссар стал с любопытством ждать, как она отобьет этот удар.
– О своих несчастьях он готов был говорить с кем угодно, – парировала Наташа сердито, – то есть о том, что он считал несчастьями. Послушать его, так ему всю жизнь не везло. И жена у него не такая, и денег вечно не хватает, и Симона его ограничивает…
– В чем, простите?
– Ну, она пыталась на него повлиять. Слишком уж широкий образ жизни он вел. И потом, она его любит, ей всегда были неприятны его интрижки. Он то и дело ей изменял, правда, в последнее время гораздо реже.
– Глядя на вас, мадам, – мягко ввернул Буало, – я просто не могу поверить, что ему не пришла в голову мысль поухаживать за вами.
Наташа нахмурилась. Направление, которое принимал разговор, пришлось ей не по душе.
– Что, собственно, вы пытаетесь доказать? – спросила она с прямотой, которая делала ей честь. – Можете верить или нет, но меня он никогда не интересовал.
– Позволительно ли спросить, почему?
– Потому что он пустое место.
Определеннее и не скажешь. Получается, в семье не только граф видел Мориса де Фермона насквозь.
– Но жена, кажется, любит это пустое место, – негромко заметил Буало. – Как и мадам Симона.
– Ну, он умеет производить впечатление, этого у него не отнимешь. Красивый, воспитанный, всегда любезный. Но кроме этого – ничего.
– Вы помните, госпожа графиня, когда именно видели его в последний раз?
– Да, я постаралась вспомнить, потому что знала, что вы будете спрашивать. В романах же всегда задают этот вопрос… Одиннадцатого сентября он приезжал к нам с женой и детьми. Мы очень мило посидели… как одна семья.
– А позже вы не видели мсье де Фермона?
– Нет.
– И не оставляли у него, например, вот эти перчатки?
И комиссар достал из кармана пару сиреневых кожаных перчаток, которые были обнаружены в бардачке машины Мориса.
Наташа изменилась в лице и вся напряглась.
– Я… Нет, это не мои.
– Вы уверены, мадам?
– Я уверена, – она выдавила из себя вымученную улыбку. – Нет. Это не мое.
Комиссар не стал ей говорить, что дорогие перчатки, сделанные по индивидуальной мерке, записываются в клиентские книги производителей и что отыскать заказчика в таком случае – плевое дело. Не стал он упоминать и того, что инспектор Лебре между делом уже успел съездить на улицу Мира и совершенно точно узнал, что данные перчатки были изготовлены именно для госпожи графини де Круассе. Куда более важным был для Буало тот факт, что собеседница пыталась лгать ему в лицо, но делать этого не умела и оттого выглядела, скажем прямо, жалко.
– Вы больше ничего не хотите мне сказать, госпожа графиня? – спросил он спокойно, убирая перчатки в карман.
– О чем? О господи! Что еще Морис вам наговорил?
Комиссар пристально посмотрел на нее. В течение какой-то доли секунды ему надо было сделать выбор: виновна или нет, замешана или же просто оказалась поблизости, по глупости или от невезения. С одной стороны, Наташа казалась искренней, с другой – явно темнила и что-то скрывала. Неужели она все-таки затеяла интрижку со своим зятем? А как же Арман Ланглуа, какова его роль во всей этой истории? Не мог ли Арман, в самом деле…
Стоп, приказал себе комиссар. Сначала факты, потом версии – как учил его когда-то старый опытный полицейский в комиссариате Шестнадцатого округа города Парижа. Телегу не ставят впереди лошади, а кто так делает, очень быстро раскаивается.
– Благодарю вас, госпожа графиня, за то, что вы смогли уделить мне ваше драгоценное время, чтобы разъяснить некоторые моменты.
Всю эту чепуху Буало проговорил с самым серьезным видом. Наташа, взяв на руки котенка, держала его так, словно он мог защитить ее от полицейского. Когда котенок жалобно мяукнул, она опомнилась и опустила его на диван.
Очень учтиво попрощавшись с хозяйкой дома, комиссар удалился. Наташа смотрела ему вслед, и у нее было такое чувство, как будто ее жизнь вот-вот рухнет к ее ногам грудой осколков.
Глава 7
Рутина
Звонок.
– Комиссар Буало слушает.
– Это Моро, по поводу машины. Отпечатков пальцев множество, большинство принадлежит Робишо, но есть и неустановленные. На руле только его отпечатки, так что установить, кто до него вел машину, не представляется возможным. Теперь вот что: вы спрашивали насчет следов крови. Сиденья были чисто протерты, но мои ассистенты вскрыли швы. Короче, несколько капель попало внутрь и окрасило соединительные нити. Я пришлю вам отчет…
– Какое именно сиденье?
– Заднее.
– Крови было много?
– Я бы не сказал.
– Как по-вашему, мсье Моро, убийство могло произойти в машине?
– Ну, либо жертву убили в машине, либо труп перевозили на заднем сиденье. Правда, я не заметил следов борьбы, но тут еще многое зависит от способа убийства.
– Благодарю вас, мсье Моро. Если вдруг обнаружите еще что-нибудь, немедленно звоните.
– Разумеется. До свидания, комиссар.
Трубка плюхается на рычаг. Через пару секунд – новый звонок.
– Комиссар Буало.
– Арсен, ты будешь сегодня к обеду?
Жена.
– Нет, дорогая, я никуда не успеваю. У меня тут прорва работы.
– Не забудь пообедать, – тревожится супруга. – Гоняться за преступниками на голодный желудок не слишком полезно для здоровья…
Буало, не выдержав, фыркает. Это их маленькая семейная игра – когда один серьезным тоном изрекает какую-нибудь прописную истину, а другой, как сейчас комиссар, еще более серьезно отвечает:
– Разумеется, дорогая. Даже не сомневайся!
Буало чувствует, что жене страсть как хочется спросить у него, надолго ли он задержится на работе, но она по опыту знает, что он терпеть не может этот вопрос, и потому лишь вздыхает. Попрощавшись, супруги одновременно кладут трубки.
Однако насладиться тишиной комиссару не удается, потому что снова раздается звонок. На сей раз на проводе доктор Леконт из Института судебной медицины.
– Итак, комиссар, труп, который ваши люди подняли из воды, принадлежит мужчине лет тридцати – тридцати двух, рост – метр восемьдесят два, волосы темно-каштановые. На лучевой кости правой руки хорошо сросшийся застарелый перелом. Предположительно рука была сломана в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет…
– Причина смерти? – не утерпев, спрашивает Буало.
– Выстрел в голову. Пулю я извлек, перешлю вашим экспертам, но это точно 7,65. – Доктор имел право говорить как знаток, потому что сотни, если не тысячи раз сталкивался с огнестрельными ранениями.
– А что насчет времени смерти?
– Учитывая, что тело пролежало в воде больше недели, – не позднее четырнадцатого сентября.
– Спасибо, доктор!
Повесив трубку, Буало немного поразмыслил и набрал номер виллы в Сен-Клу, где сейчас работала целая бригада экспертов и сотрудников уголовной полиции.
– Мадам Бенуа, приходящая прислуга, опознала плед, в который был завернут труп, найденный в Сене. Драгоценности Франсуазы Дюфур и многие из ее вещей исчезли, их нет на вилле. Также не хватает двух чемоданов. Машины Симоны нет на месте. Наши люди продолжают осматривать дом и искать свидетелей.
Комиссару хотелось курить, но с некоторых пор курение стало приводить к одышке, и врач настоятельно рекомендовал ему отказаться от сигарет. Нахохлившись, Буало достал из кармана монету, поставил ее ребром на стол и закрутил волчком.
…Итак, утром Лебре вместе с другими полицейскими, экспертами и бригадой водолазов отвез Жюльена Робишо к месту его ночлега. Бродяга показал мост, место, где спал в ночь с тринадцатого на четырнадцатое сентября, и повторил свой рассказ об обстоятельствах, при которых нашел машину Мориса де Фермона. После этого эксперты занялись поиском улик, а водолазы стали обследовать русло реки возле моста. На берегу ничего особенного обнаружить не удалось, а вот водолазам повезло куда больше. Меньше чем через два часа из воды извлекли завернутое в плед тело, которое кто-то для верности обмотал еще и тяжелыми цепями. Судя по всему, убийца очень не хотел, чтобы Морис де Фермон когда-нибудь всплыл.
– Откуда цепи? – пробормотал Буало себе под нос, накрывая ладонью монету, пляшущую на столе.
Он предпочитал думать о цепях, хотя, по правде говоря, ему следовало бы скорее поразмыслить о том, в какой форме преподнести Раймонде, графу де Круассе и близким Мориса весть, что тот стал жертвой преступления. Потому что все приметы убитого совпадали с приметами де Фермона, а раз не оставалось сомнений, что труп, вытащенный из Сены, принадлежит именно ему, у комиссара больше не было пространства для маневра.
– Вот черт побери! – не удержался он.
И снова закрутил монету волчком.
Итак, Морис де Фермон застрелен, Симона, она же Франсуаза Дюфур, исчезла, а перчатки графини де Круассе обнаружились в машине жертвы. Допустим, Морис влюбился в Натали и решил бросить старую любовницу. Могла ли Симона убить его?
…А почему, собственно, нет?
Опять телефон. Чертыхнувшись, Буало хлопнул ладонью по монете и левой рукой снял трубку.
– Комиссар Буало.
– Комиссар, это бригадир Шапель. Я тут в Сен-Клу выяснил кое-что, что может вас заинтересовать. Вилла, на которой жила Франсуаза Дюфур, раньше принадлежала отставному капитану, который всю свою жизнь провел в море. При нем на вилле были разные морские штуковины, причем не только раковины, но и куски якорных цепей, и сигнальные флаги, и даже целая носовая фигура корабля. Когда капитан умер, всю эту рухлядь хотели выбросить, но не успели, а теперь ее нет на месте. Точнее, цепей нет. Вы понимаете, да? Труп был завернут в плед и обмотан якорными цепями. Плед с виллы, цепи отсюда же… Получается, убийца именно здесь заворачивал труп и отсюда ехал бросать его в воду.
– Мне нужна Франсуаза Дюфур, – сказал комиссар тяжелым голосом.
– Да, комиссар. Конечно, комиссар. Как только мои люди что-то разузнают, я немедленно вам сообщу.
В который раз Буало повесил трубку и машинально закрутил волчком монету. Ему надо было разобраться в себе.
Почему он не поехал утром на берег Сены? Половина его коллег предпочла бы оказаться там, чтобы присутствовать при подъеме тела.
Почему не отправился в Сен-Клу и лично не осмотрел виллу любовницы Мориса?
Почему он только давал поручения, говорил по телефону, вертел монетку – и думал? Почему его упорно не оставляло ощущение, что в этом деле, таком простом с виду, таится какой-то тщательно замаскированный подвох?
В дверь негромко постучали.
– Войдите! – крикнул комиссар, даже не скрывая своей досады.
К его изумлению, на пороге стоял следователь Тардье. Обычно следователи не ходили к комиссарам, даже самым заслуженным. Прокуратура традиционно ставила себя выше полиции – и требовалось что-то из ряда вон выходящее, чтобы она забыла о своем месте в иерархии государственной власти.
– Надеюсь, я не помешал? – спросил Тардье со своей обычной учтивостью.
Комиссар поднялся ему навстречу, но тут монетка, о которой он успел забыть, подкатилась к краю стола и едва не соскользнула на пол. Буало поймал ее на лету. Тардье невозмутимо наблюдал за происходящим, но по его лицу нельзя было сказать, что он думает о моментальной реакции комиссара.
– Прошу вас, садитесь… Вот этот стул будет получше.
С точки зрения следователя, стулья, предназначенные для посетителей, были совершенно одинаковы, но спорить он не стал. Очевидно, один из стульев пользовался дурной славой потому, что на нем чаще сидели преступники – не исключено, что и такие, которым в перспективе светил смертный приговор.
– Итак, вы нашли Мориса? – негромко начал Тардье, сев и вперив в комиссара внимательный взгляд.
– Теперь уже можно определенно утверждать, что это он, – ответил комиссар и сжато пересказал своему собеседнику все, что уже известно читателю.
– Что вы намерены делать дальше? – спросил следователь.
– Искать оружие, как только баллистики установят, из какого ствола была выпущена пуля. Если убийца – Симона, откуда-то она должна была его достать. Если де Фермона убил кто-то другой, опять же, встает вопрос об оружии.
– Вы уже сообщили семье?
Комиссар исподлобья поглядел на посетителя.
– Нет, я…
