скачать книгу бесплатно
МРОТ с того берега Ганга
Алексей Вербер
В 2031 году планета поражена загадочным вирусом МРОТ, вызывающим тяжелую депрессию. Зараженных и отказавшихся вакцинироваться свозят в специальную Зону-93, центр которой – поселок Мухлово. По заданию спецслужб в поселок приезжает рок-музыкант Иван Удаленкин, ранее известный на всю страну как Робин Уд. Он вакцинируется от МРОТ, но у вакцины есть побочное действие – галлюцинации, в которых присутствует загадочная девушка. Друг детства Ивана, самогонщик из Мухлова по прозвищу Сэм, производит и продает напиток, после употребления которого болезнь отступает. Только рок-музыканту и мухловскому самогонщику суждено спасти человечество от вселенского заговора против здравого смысла и жизни на планете.
Алексей Вербер
МРОТ с того берега Ганга
Глава 1. Проповедь
– Кайся и зарывайся! – надрывно вещала на базарной площади колоритная старушка-проповедница. – Под видом вакцинации они вживляют в христиан свою генетическую программу. Им мало взрослых, теперь они делают зомби из детей. Всё человечество, всех поголовно они превратят в своих живых киборгов. И это только начало…
– Да кто они-то? – выкрикнул с насмешкой какой-то паренек из толпы. – Биллы Гейтсы что ли?
– Кто они-то, – передразнила старушка. – Имеющий уши – да слышит! Имеющий мозги и фольгу на черепе – да разумеет. Что есть квар-код?
– Ну все, ее понесло, – буркнул долговязый тип в очках – Щас будет Иоанна Богослова цитировать. И так каждый раз… Пойдемте уже, а?
– Ну давайте еще немного послушаем, – оскалил почти беззубый рот седой мужчина ростом поменьше. – Я ведь здесь только неделю, для меня это все в диковинку.
– Вот в этих квар-кодах бесовских и вшито скрытным образом число зверя! – не унималась старушка. – Мы, родненькие, пока защищены и от чипирования, и от кодирования. Но это только пока! Скоро. Совсем скоро они придут сюда и скажут: или кодированы будете, или без пищи будете. И число зверя будет начертано у всех!
– Что же делать-то?! – спросила дрожащим голосом пожилая слушательница.
– Одно нам, родненькие, остается: пещеры рыть. Глубоко, тайно, с запасами всего необходимого. Чтобы никакие опричники антихристовы отыскать не смогли. Осеняем себя крестным знамением, исповедуемся в смертных грехах – и за лопаты! Кайся и зарывайся!
– Любопытно, очень любопытно! – отметил седой, когда они с долговязым отошли от базарной площади. – Что-то в этом есть… И вот что еще странно: полицейские стояли рядом и даже замечания ей не сделали. А она уж как власти-то крыла, как против вакцины-то агитировала… Там, откуда я прибыл, ее бы давно…
Он еще что-то проговорил, но они проходили мимо одной из многочисленных скоростных строек, затевавшихся в Мухлове в ту пору. Инновационный аппарат по забиванию свай работал как отбойный молоток, и конец фразы было не расслышать.
– А смысл ментам ее трогать, – ответил долговязый, когда они прошли стройплощадку. – Тут хоть агитируй, хоть не агитируй, – один хрен никто не чипирован, зона же. А так тут колорита всякого хватает. Вон там девочки стоят, видите? Только на любителя, конечно, я бы с такими прическами никакую модель не стал. Люблю аккуратненькие приглаженные волосы. А эти накрутились как в Терминаторе, колготки напялили и думают, щас от заказов отбоя не будет. Хотя вон та без колготок вроде ничего… А вот тут гопота обычно докапывается, сейчас только нет почему-то пацанов, небось уже что-то выкружили и гудят… Да, веселый район стал, а была когда-то тихая деревенька, никому не мешала… Ну вот, еще чуть-чуть – и мы в закромах.
Долговязого звали Серегой, но многие знали только его прозвище – Сэм. Он производил и продавал популярный среди местных жителей самогон.
Седой называл себя Павлом Николаевичем, и он был новым клиентом Сэма.
Они шли по улицам когда-то загибающегося, а ныне расцветающего поселка Мухлово, который стал центром карантинной Зоны-93. В зону свозили носителей нового вируса, охватившего планету, и тех, у кого по тем или иным причинам не было QR-кода о вакцинации.
Глава 2. Один день из жизни Ивана Моисеевича
– Вы же понимаете, что отрицательный ответ на наше предложение исключен.
Это прозвучало не как вопрос, а как утверждение. Человек, изрекший его, сидел напротив Ивана и делал вид, что ждет его ответа, хотя ответ ему, видимо, был понятен заранее. Когда этот субъект появился, он не счел нужным представиться, поэтому будем называть его Неважно Кто. Он был одет в черный костюм и имел настолько неприметную и банальную внешность, насколько положено иметь людям его профессии. Было очевидно, что его очень тяготит вид квартиры Ивана, ее обитателя и сам факт беседы с подобными ему людьми. Единственное же, что занимало Ивана в данный момент, было то, что он никак не мог вспомнить, как Неважно Кто оказался в его квартире.
Конечно, проснуться с тяжелого похмелья и обнаружить напротив кровати человека в черном костюме – дело для Ивана было не очень привычное. В крайнем случае наутро он обычно находил в своей пропитанной рок-н-роллом кровати девушку (или сразу нескольких) разной степени привлекательности, а иногда и очень разного возрастного диапазона, причем с годами утренних девушек в его постели обнаруживалось все меньше. Но мужчин из государственных структур, да еще такого сурового вида, – увольте, первый опыт.
В колонках, видимо, еще со вчерашнего вечера, тихо постанывали Rolling Stones. Золотой период 70-х, потом они только повторяли самих себя и подражали тому, что слышали вокруг. Гостю, похоже, эти звуки приносили такое же страдание, как Ивану – отголоски вчерашнего дебоша
– Иван Моисеевич Удалёнкин, он же Робин Уд, он же когда-то мегапопулярный рок-музыкант, властитель дум далеких «нулевых», пришедший на смену престарелому Лагутенко с прочими Кинчевыми и Гребенщиковыми, которые имели счастье отдать богу душу в первую волну коронавируса. – Неважно Кто ринулся в последнюю атаку. – Вы же знаете цену успеха, Иван Моисеевич, и шансы купить счастливый лотерейный билет во второй раз в жизни все призрачнее с каждым годом,– да что уж там, с каждым днем. Мы предлагаем вам снова окунуться в море обожания, восторженные крики фанатов, стереть пыль со своего… как его там… стратокастера! Ну, допустим, это будут уже не молодые девушки-фанатки в вечно мокрых майках, готовые при первом аккорде вашего шестиструнного друга бросать на сцену эти самые майки. Пусть это будут женщины постарше. Имейте совесть. Сколько вам уже? 45? 50? 60? Вы же не думаете, что можете войти в ту же реку во второй раз?
– Думаю, вам известно обо мне все, в том числе мой возраст, – услышал Иван где-то глубоко в голове собственный голос, показавшийся ему таким же далеким, как крики звукоинженера через звуконепроницаемую стенку в студии. – К чему весь этот спектакль?
Иван поморщился. Звукоизвлечение давалось ему с трудом, как старой гитаре, пролежавшей в футляре десяток лет и забывшей прикосновения человеческих пальцев. Видимо, он отрубился во время пламенной речи Неважно Кого, и тот решил снова начать свой спич.
– В общем, ради приличия я даю вам один день на размышления, – Неважно Кто стал вальяжно подниматься из замызганного кресла.– Завтра автобус с новой партией «отказников» отбывает в Мухлово, и мы готовы отправить вас туда спецрейсом на отдельной машине – вслед за автобусом, чтобы водитель не заблудился, ну и чтобы пропустили военные. Села-то на картах пока что нет, официально это бывшее закрытое поселение секретных физиков, хотя уже со всех спутников его давно видно, вплоть до каждого отдельного «физика», ползущего в сторону пивного магазина поутру. Подумайте, Иван Моисеевич. Вспомните своего друга Сергея Прохашкина, бывшего химика-ядерщика, он сейчас в Мухлово знатный самогонщик. Уже, я бы сказал, на грани превращения в алко-олигарха, с подпольной сетью распространения своего легендарного снадобья. Мы за ним пристально следим, к слову. Вам будет с кем коротать там свои будни в перерывах между концертами. А рок-музыка – дело полезное, что ж мы, не люди что ли, не понимаем? Все хотят выпустить пар, попрыгать-потолкаться, это же лучше, чем митинги устраивать да лодку раскачивать, а?
– Так вы обо мне заботитесь или мне показалось? – Иван снова поморщился и отхлебнул остатки прокисшего пива из пластиковой тары. На усталый мозг пролился приятный грибной дождик.
– Конечно, – сахарно улыбнулся в дверях Неважно Кто. – К тому же здесь вам ловить нечего – сами видите, локдаун до особого распоряжения, все концерты отменены, площадки закрыты. Даром что вы человек правильный, вакцинированный не единожды, но вас мы не сдадим, не переживайте, мухловцы-поселенцы будут искренне думать, что вы такой же, как они. Да и песни у вас все про протест, сопротивление… ну и всё это вот, как вы, музыканты, любите. Больше у вас нигде не будет такой публики, как там.
Дверь хлопнула. Висевший в прихожей на веревочке «Золотой граммофон» покачнулся, но удержался. Откуда он у Ивана? Кажется, Сукачев подарил, перед тем как откинуться в госпитале. Все-таки какие они все попсовые, эти псевдо-рок-герои: как только выбиваются в люди, сразу начинают тусить с такими персонажами, какие им и в страшном сне не привиделись бы раньше.
В голове еще долго бродило эхо хлопнувшей двери, как потерянный Элвис на закате карьеры в поисках гамбургера. Надо бы сделать себе завтрак, подумал Иван. День, похоже, будет длинным.
Глава 3. Мротная
– Если вы устали, мы можем сделать паузу. Сварить вам кофе?
– Нет, что вы, не надо, я чувствую себя превосходно! Давайте продолжим. (Теперь надо мило улыбнуться, вот так… И поправить юбку, как будто я волнуюсь и чуть стесняюсь… На самом деле я чувствую себя погано, не выспалась после этого дурацкого ДР и, кажется, похмелье… Откуда оно, правда, взялось, я только два глотка абсента тогда сделала… Но нельзя, нельзя… Не думай об этом, Алина! Эта грымза не должна догадаться, иначе не видать мне работы).
– Хорошо, продолжаем. Вы просыпаетесь ночью от плача ребенка, который слышен с улицы. Вдруг звук резко обрывается. Наступает тишина. Через какое время вы заснете снова? Несколько минут; полчаса; час.
– А чей это ребенок?
– Этот ребенок вам не знаком. (Артур, ты онлайн? Это срочно!)
– Через какое время я засну… Я даже не знаю… (Сколько можно идиотских вопросов! Ну вот, голова начала болеть).
– Вы выбираете для себя оружие. Что предпочтете? Автомат с полным магазином; арбалет для охоты; небольшой пистолет с одним или двумя патронами. ((Артур, у меня в кабинете зараженная. Я не шучу)).
– Небольшой пистолет. (Зачем я это сказала? Я же не собираюсь никого убивать).
– Летний вечер, взошла луна. С кем вы выйдете на улицу? С близким другом; в компании знакомых; в одиночестве. ((Нет, Артур, мы не закончили с тестом. Еще чуть-чуть. Но она не пройдет, уже ясно. Почти все ответы МРОТНЫЕ! Это ппц!..)).
– А ветер на улице есть?
– Это не важно.
– Ммм… Думаю, что прогуляюсь одна. Или все-таки останусь дома, посмотрю кино… (Точно останусь дома, надо же выяснить, почему плакал ребенок).
– Последний вопрос – и все, перестану вас мучить. ((Ну и где охрана?! Хоть кто-нибудь придите. Я не могу больше с этой мокрицей в одном помещении, счас у самой крыша поедет)). Вы взобрались на вершину горы и обнаружили там кровать. Ваши действия? Встанете на кровать и осмотритесь вокруг; ляжете отдохнуть; сбросите кровать вниз.
– Лягу отдохнуть… И сразу засну. Вещь надо использовать по назначению.
– Ну вот и все, превосходно. Теперь я все-таки сварю кофе, а вы можете занять удобную позу и расслабиться.
– Так вы берете меня на работу?
– Результаты теста обрабатываются компьютером. Еще минут пять. А что заставило вас откликнуться именно на нашу вакансию?
– Я, можно сказать, потомственный дизайнер, образование соответствующее. Есть кое-какой опыт – и желание сделать мир прекраснее. Вам такие ведь нужны, да? Ну а вы – солидная компания, не однодневка какая-нибудь. Вот и решила попробовать… У вас поднос с чашками дрожит в руках, давайте помогу?
– Не шевелитесь, в противном случае к вам будет применена физическая сила, – раздался хриплый голос одного из подоспевших охранников, не предвещавший хэппи-энда. – Согласно Протоколу о противодействии распространению, мы вынуждены доставить вас в обсерватор. В наручниках. Не дергайтесь, вот так.
– Я не понимаю… Я на работу вообще-то устраиваться пришла!
– Вот из-за таких… у меня давление поднимается. На карантин еще посадят… Бросить бы в вас чем-нибудь, – процедила зам директора по кадрам.
– Да что все это значит? Я что, тест на МРОТ не прошла?
– Мисс Очевидность… Да там почти ни одного нормального ответа. Вы зараженная.
– Этого не может быть. Я вакцинировалась!
– Все мротные так поначалу говорят. А потом "плывут", и выясняется, что сертификаты у них – липовые…
– Что вы несете? Я на самом деле кололась!
– Гражданочка, успокойтесь, – охранник аккуратно подтолкнул Алину к выходу. – В обсерваторе вас объективно обследуют, экспертизу назначат. Может быть, тут ошибка, и уже сегодня-завтра будете на свободе.
– Я могу позвонить родным?
– Вы же знаете, что нет. Протокол этого не допускает. Их поставят в известность.
– А вы, – Алина обернулась к заму по кадрам. – А вы… Быстро заснете, когда перестанет плакать ребенок?
– Уведите уже отсюда это существо.
Результаты теста не были ошибкой. Это был один из редких (согласно официальной статистике) случаев, когда вакцина от вируса МРОТ-2025 не помогла. Через два дня Алину этапировали в Зону-93. Поговорить с родными она так и не смогла, но это ее уже мало интересовало. Как и большинство больных, девушка ушла в себя и все меньше реагировала на внешние раздражители.
Глава 4. «Немые свидетели»
Из стиральной машины выпала рубашка, нафаршированная носками. Похоже, времени сушить ее не будет. Иван положил мокрый комок в чемодан и захлопнул его, как сундук со сказками. Гитара в футляре, обросшем шевелюрой смешных наклеек и бессмысленных бумажек из аэропортов, молчаливо ждала в прихожей.
Иван выглянул в окно. В унылом осеннем дворе стоял черный «воронок» в виде замызганной «Лады», не обращавшей внимание на семенящую перед ним старушку, посылающую проклятия в адрес чуда отечественного автопрома. Видимо, явление во дворе черного авто было ответом на вопрос, который задал ему Неважно Кто. Пора отправляться в Мухлово без обратного билета. По крайней мере, дата возвращения, если оно когда-либо будет, известна лишь Господу Богу.
Мухлово в памяти Ивана, проведшего там очень ранее детство, осталось набором смазанных и похожих на сны воспоминаний. Он помнил речку, теплый песок, рыбалку с отцом, веселые игры с Серегой и другими ребятами, вот и, пожалуй, все. По дороге в село он пытался вспомнить расположение домов, но помнил только церковь со снесенным куполом, переоборудованную в дом культуры. Интересно, что там сейчас. Помнится, в ней еще заведовал пухлый старичок со смешным именем, поговаривали, что сын того самого священника, который служил в этой церкви, когда она еще была церковью, то есть до советской власти. Потом, конечно, в поселке секретных физиков культивировалась лишь наука, а церковь, равно как и культура, стала практически невостребованной. Местные физики, как ни странно, особой интеллигентностью не отличались, и после смены на полигоне отправлялись прямо в пивную, чтобы снять жуткий стресс от одного только вида и начинки создаваемых ими военных чудовищ.
Этот ужас в глазах отца, залитый спиртным, Иван видел каждый вечер, собственно, это и стало залогом того, что он закономерно не пошел по стопам предка. Совершенно логичной судьбой Ивана стал вечный протест и безбашенный рок-н-ролл.
Первая его панк-группа «Уд и Мротные» (уже тогда начали поговаривать о странном вирусе МРОТ-2025) ставила целью пробить брешь в заскорузлой системе и пустить в эту брешь немного ядовитых газов или хотя бы накидать туда пару килограммов дерьма. Концепция группы была проста: мы наблюдаем за творящимся в мире безумием, до тех пор, пока в нас не вызреет леденящий душу вопль протеста. А потом этот самый вопль понесем на сцену и изливаем на благодарную обкуренную аудиторию. Их хиты «Виниловый апокалипсис», «Оргазм на могиле предков» и «Зомби-хоррор пополам» попали во все энциклопедии панка и контркультуры, но быстро забылись даже самими авторами, вопли которых с годами становились все тише.
Со временем ядовитые газы, которыми они травили ненавистную систему, в итоге отравили саму группу, а система поглотила с потрохами всех ее участников. Барабанщик-виртуоз Вася Труппер стал помощником министра культуры по делам молодежи и все чаще мелькал на телеэкранах в качестве то ли первого, то ли наипервейшего зама министра по рэпу и попсе. Бас-гитарист Стас Винявский (как полагается, самый тупой в группе) переквалифицировался в сессионного музыканта в гастролирующем таборе бессмертной Софии Ротару, которая периодически отправляла в свои нескончаемые «прощальные» туры собственную голограмму, ибо физическая оболочка стала все чаще подводить, но подыгрывать ей на сцене должны были живые менестрели.
Сам же Иван, будучи автором текстов, гитаристом и вокалистом, прочил себе более творческое будущее. И в целом ему удалось удержать шаткий баланс между продажной попсой и рок-протестом. Принципиально не выступая на концертах в честь тех или иных политических персонажей, он старался парить над вечностью и писать настолько отдаленные от повседневности тексты, чтобы оставить себе шанс закрепиться в истории. Немного попрактиковался в блюзе – от чего в истории осталась загадочная композиция «Миссис Хиппи из Миссисипи», поработал композитором и аранжировщиком для безголосых попсовых групп и исполнителей, но это быстро ему надоело, и он организовал собственный коллектив «Немые свидетели» на грани рока и попсы, чтобы не было слишком шумно и слишком слащаво одновременно. Но это уже другая история. Прошлое сейчас не сильно беспокоило Ивана.
В последнее время его стали одолевать неприятные галлюцинации, которые, как он слышал, преследуют всех, кто сделал укол от нового вируса МРОТ-2025. Вирус, пандемия которого приняла чудовищные размеры в 2031 году, вызывал у людей глубокую депрессию и полное отсутствие интереса к жизни. При этом вакцина, на скорую руку сделанная институтом имени Галлиео Галлиея и с успехом испытанная на резус-макаках, как оказалось, сулит людям не менее странный эффект. Во всех видениях вакцинированных присутствовала девушка, прозванная народом Вудушкой. Вид она имела странноватый, если не сказать – инопланетный, и ее появление ничем и никем не объяснялось. В рассказах очевидцев видений она всегда представала молчащей и взирающей с укоризной на тех, кого постигла участь уколотых. В странных же видениях Ивана Вудушка иногда говорила непонятные фразы или даже напевала что-то, но слова ее быстро забывались.
Вот и в этот раз, стоило скрыться городским многоэтажкам в окне автомобиля, Иван снова услышал ее голос и на время отключился.
«Эти дороги древнее наших ног, но наши ноги сильнее дорог», – шептала Вудушка под вялотекущую мелодию, пока Иван в полудреме трясся по ухабам по дороге в Мухлово. Кордон проехали быстро, так как номера его машины уже были в базах данных военных.
Вот показалась макушка восстановленной церкви, на крыльце которой сидел угрюмый персонаж в потрепанной черной рясе. Рядом на ступеньках лежал раскрытый ноутбук с блестящим на солнце крестом на крышке, а также полупустая и одновременно наполовину полная бутыль с мутной жидкостью. Внезапное воспоминание озарило полусонный мозг Ивана: местные звали священника Благослобан – потому что мог и благословить, и в бан отправить, благо собственный богоугодный блог батюшка вел исправно, так же как потреблял освященный им же Серегин самогон.
Завтра надо будет исповедаться, прежде чем начать новую жизнь, подумал Иван. Но тут машина дернулась, о капот что-то гулко стукнуло, и черный «воронок» затормозил. Перед машиной лежала девушка с оранжевым браслетом новоприбывших в Мухлово.
Глава 5. Ностальгия по тритию
"Закрома" Сэма кардинально отличались от всего того девиантного колорита, коим щеголяла Зона-93. Вместо диких уличных оров здесь слышно было лишь радио, по которому (после того, как начали глушить развлекательные передачи с "материка") почти всегда транслировали оперы Верди. Вместо угрюмых, а подчас откровенно не умывающихся прохожих в шмотках с признаками каракуля здесь порхали две чистоплотные блондиночки-лаборантки в ситцевых платьях. У них, скорее всего, были свои личные имена, но местные жители называли их обеих исключительно Анжелами. Свое рабочее утро они начинали с того, что в течение часа спасали страждущих, бесплатно выдавая им в трясущиеся руки бутылочки с самогоном. В этом акте милосердия (совершаемом не без доброй воли Сэма) было, безусловно, нечто ангелоподобное. Видимо, в этом и крылась причина их укоренившегося в народе псевдонима.
Анжел, как бы соблазнительно ни вились их золотые локоны, в Мухлове не трогал никто – включая работодателя, который отдавал должное их священному статусу и осмеливался лишь время от времени приносить им в жертву шоколадки с украшениями.
Основная их работа заключалась преимущественно в ухаживании за пальмами и прочей экзотической флорой. Растений здесь было великое множество, и Павел Николаевич поначалу решил, что это розыгрыш, что Сэм привел его на экскурсию в оранжерею. Лишь приглядевшись, он заметил колбы, бутыли и реторты, спрятавшиеся за листьями и цветками.
– Это у меня от старой работы в НИИ, – объяснил хозяин "закромов". – У нас в лаборатории всё в зелени было – тогда считалось, что она тритиевые пары вытягивает. А уж этих паров было хоть отбавляй! Фанатики из физического отдела – их хлебом не корми, дай сделать новую штуковину, чтобы людей побольше убить можно было. Цвет нации, ё-маё… Но уж зато как мы химичили, как химичили! Колька однажды брагу на селитре на ночь поставил, гидроксид урана зачем-то туда зашарашил – эх и бабахнуло! Половина корпуса институтского – в клочья! Ликвидаторов тучу тогда пригнали, в интернете ересь всякая появилась про "Чернобыль в Мухлове" – уран-то разлетелся, дозиметры местами потрескивали… Ну а в народе такие страсти начали рассказывать, что нас самих холодный пот иногда прошибал.
– Какие, например?
– Про зомби светящихся… Потом расскажу, как стемнеет. Комиссию по расследованию тогда ещё назначили – и знаете, что они в заключении написали? Я вот дословно прям могу процитировать. "Инцидент в Мухловском ядерном центре – одно из звеньев организованных катастроф для крушения российской государственности"… А это Колька был! Эх, какими голодными глазами на нас все эти физики смотрели… Им-то бабахать конвенция не давала! Правда, говорят, там (Сэм указал пальцем вниз) пошаливали и они… Трясло иногда нехило… Ну а потом – 2025-й, кризис, и наш краснознаменный НИИ разогнали. "Цвет нации" разбрелся по страсбургам, а я остался здесь, я ж коренной мухловец… Продолжаю вот химичить – только уже не с тритием, а с более полезными веществами.
– Уехать не было желания?
– А зачем? У меня тут надежная база клиентов – разве ее в Страсбург перевезешь?.. А сейчас вообще масть пошла – народу-то все больше прибывает! И вот, понимаете, все эти пальмы – это как бы перенос… того времени, той атмосферы… Эмм… Как бы это выразиться…
– Я прекрасно понимаю, о чем вы, – остановил Сэма гость. – Я психиатр.
– Психиатр?! Настоящий? Я думал, их сюда не завозят… Тогда вы должны знать все о вирусе. Все, что мы боялись спросить, так сказать… Да и не у кого было.
– У меня сложилось такое ощущение, что о МРОТ знают уже все. Разве до вас не добралась отлепинская пропаганда?
– Да она в печенках уже сидит! "Кто привьется, тот спасется", "Кто с квар-кодом, тот с народом"… И вот это мне особо нравится: "Сегодня вколол суспензию – завтра в 60 лет на пенсию"… Но что это за вирус такой, понятнее почему-то не становится. И вообще, существует он на самом деле или нет? Что скажете?
– Я исследовал немало зараженных – и со всей ответственностью могу сказать, что вирус МРОТ-2025 определенно существует. Но его не существует.
Глава 6. Сны о чем-то с чем-то
Иван проснулся, не открывая глаз. Открывать их, особенно сегодня, совсем не хотелось. Опять этот странный сон, в котором явилась Вудушка. Снова она что-то напевала ему, призывно улыбаясь и как будто желая что-то сказать. Но вспомнить мелодию никогда не получалось: казавшаяся во сне гениальной, как водится, после пробуждения мелодия гостьи вырождалась в простейшую поп-песенку, услышанную по радио.
После приезда в Мухлово прошло всего два дня, а количество видений с участием Вудушки стало нарастать в арифметической (почти что амфетаминовой) прогрессии. Девушка преследовала его и в рваных, неспокойных снах, и в галлюциногенных трипах прямо посреди дня, навевающих аналогии с битловской «Lucy In The Sky With Diamonds». Каждый раз появление глюков сопровождалось неприятной дрожью в теле, как будто перед эпилептическим припадком.
Другая девушка, занимавшая мысли Ивана, была вполне земной, хоть и немного поцарапанной «черным воронком» в день его приезда. После удара о капот Алина сразу пришла в себя, и когда Иван помог ей встать (ушиб был несильный), они познакомились. Оказалось, что девушка пребывала в глубокой депрессии, никак не связанной с попаданием под машину. Она практически не разговаривала, только смотрела перед собой пустыми глазами, что-то тихонько бубня себе под нос. Позднее Иван узнал, что так она вела себя до приезда в Мухлово, или Зону-93, что было явным признаком заражения вирусом МРОТ.
При первой встрече его мозг, балансирующий на грани сна и яви, на мгновение пронзила нечеткая мысль о связи Алины и Вудушки, хотя внешне они были классическими противоположностями. Первая – нервная, худая блондинка с голубыми глазами, постоянно поправляющая рукой спутанные, давно не мытые волосы. Посетительница же его вакцинных глюков могла бы быть чем-то вроде святой на цыганской иконе, если бы таковые когда-либо существовали: уверенная, дерзкая дева с пышными черными волосами, развевающимися на ветру, как будто в замедленной съемке, и почти инопланетными глазами, какие иногда бывают у еще не подросших младенцев. Иван, когда провожал Алину до подъезда в день знакомства, еле удержался от того, чтобы спросить ее, зачем она является ему в странных видениях. С того дня они больше не виделись, но Иван постоянно думал о ней и практически перестал различать двух девушек, как бывает, когда в процессе сна один человек мгновенно превращается в другого и обратно, и это воспринимается как само собой разумеющееся.
Если Алина вызывала желание обогреть ее и защитить от несправедливого и жестокого мира, то Вудушка, казалось, была напрямую как-то связана с источником всего окружающего безумия, этого вакцинобесия и вездесущего вируса МРОТ-2025, тем более что в своих снах ее видели только вакцинированные. При этом ее серьезный и в то же время игривый взгляд не оставлял сомнений в том, что она не чувствует своей вины в глобальной эпидемии, накрывшей человечество.
За два дня Иван успел расчехлить чемоданы, и теперь его жилище было завалено компакт-дисками (вернувшимися в моду в конце 20-х годов), блокнотами с записями новых текстов, а также «концертными» нарядами (они же – бытовые джинсы и клетчатые рубахи). На стену он повесил портрет Джона Леннона, обнимающего свинью, – знаменитую пародию на одну из обложек альбома его заклятого друга Пола Маккартни.
Неважно Кто, призвавший Ивана в эту богом и музыкой забытую дыру, не упомянул главного – несмотря на шлейф былой популярности, Удалёнкин за последние несколько лет не сочинил ни одной песни и выступал только со старым материалом. Возможно, причиной тому были многочисленные сеансы вакцинации, которым он вынужденно подвергался ради возможности выступать перед публикой. И с выступлениями в последнее время было негусто: на концерты в пабах и кафешках ходили по 3-5 человек, в основном, это были либо алконавты, случайно заблудшие в подмосковные забегаловки, либо его знакомые, возжелавшие вспомнить лихие нулевые.
