Светящееся пятно

скачать книгу бесплатно


– Я в это время отдыхаю… – заволновалась миссис Окли. – Я плохо спала прошлой ночью… Скажите ему… скажите, что… мистер Окли вернется к половине пятого.

Однако Хуппер уже клала трубку на рычаг.

– Мистер Порлок отключился, мадам.

Ровно в два часа дня Грегори Порлок звонил у входной двери Милл-хаус. Звонок, несмотря на очевидную дороговизну, ни практической, ни эстетической ценности не представлял. Шаги дворецкого, который открыл Порлоку дверь, и то были громче.

Миссис Окли была готова принять гостя наверху, в собственной комнате. Порлок поднялся вслед за дворецким по широкой лестнице на второй этаж. На верхнем пролете стоял сервант с инкрустацией, в котором виднелся на редкость уродливый сервиз, а далее шел длинный коридор, в конце которого дворецкий распахнул перед гостем дверь, объявив:

– Мистер Грегори Порлок!

Миссис Окли подняла глаза от книги, которую для вида держала в руках, и увидела крупного мужчину в коричневом твидовом костюме. Лицо он прикрывал носовым платком в желто-зеленую клетку. Затем дверь за дворецким закрылась. Мужчина опустил руку, и она увидела Глена. Миссис Окли раскрыла рот, однако крикнуть не получилось – от ужаса перехватило дыхание. Лишь смотрела на него вытаращенными глазами, и побелевшие раскрытые губы застыли в форме аккуратного овала.

Грегори Порлок спрятал платок, радуясь своему везению. А если бы она успела закричать, пока дворецкий поблизости? Он, конечно, рисковал. Но что делать? К телефону она не подошла бы, а бумаге никогда и ничего нельзя доверять – это правило Порлок соблюдал непреложно.

Он зашел, уселся на другой конец дивана, протянул руку и легким тоном произнес:

– Ну, Линнет, я так и думал, что это ты. Однако надо было убедиться. А то приехали бы вы с Мартином в субботу к ужину, а там я. Представляешь, какая вышла бы сцена – да еще при всех!

Она продолжала смотреть на него в немом ужасе, и Грегори взял ее за руку.

– Успокойся, дорогая! Я тебя не съем.

Непонятно, что именно подействовало – то ли крепкое пожатие его теплых ладоней, то ли лукавые огоньки в глазах, то ли нахлынувшие воспоминания. Глаза миссис Окли наполнились слезами. Она прерывисто вздохнула и воскликнула:

– О, Глен! Я думала, ты умер!

– Разве я похож на покойника? На ощупь еще теплый!

Он уже сжимал обе руки миссис Окли и чувствовал, как дрожат и дергаются ее ладони, словно рвущиеся из силков птицы.

– Ну хватит! Приди в себя! Тебе нечего волноваться. Я не хочу тебе зла и прошлое ворошить не буду. Меня все устраивает. И ноги моей тут не было бы, однако у нас с Мартином общие дела, и мне рано или поздно пришлось бы познакомиться с его женой. Я решил, что нам лучше встретиться один на один, без посторонних.

Даже самый слабый человек способен дать отпор, если угроза достаточно серьезна. Линнет Окли рывком высвободила руки.

– Ты сбежал и позволил мне думать, будто тебя нет в живых!

– Девочка моя, что за упреки! Мне улыбнулась удача. Я воспользовался случаем. Забыла, в какой мы были яме? Надо было вылезать из болота – не вечно же в нем сидеть!

– А меня ты бросил пропадать? – воскликнула она.

Грегори Порлок рассмеялся.

– Ну что ты, дорогая! Я был уверен, что моя Линнет найдет новый источник дохода. И не ошибся – нашла, причем более стабильный и внушительный. Как там в песенке поется? «И красавица томится чего-то там, а клетка золотая парам пам-пам».

Линнет Окли стукнула его кулачком – словно птичка клюнула. Он только рассмеялся.

– Перестань, не глупи! Понимаю, тебе нелегко, но времени у нас немного. Вот что я тебе скажу, а ты запомни: семь лет назад ты была на семь лет моложе, а выглядела лет на десять лучше, чем сейчас. Когда я пропал, ты предусмотрительно объявила меня погибшим, чтобы спокойно искать нового покровителя. Сейчас не делай глупостей, а то лишишься насиженного местечка! Непонятно, что с тобой тогда будет. Ладно, не пугайся – пусть все остается как есть, я вовсе не возражаю. Мартин ведь уверен, что ты вдова?

Миссис Окли расплакалась.

– Я правда думала, что вдова… Я думала, ты мертв.

В его глазах плясали насмешливые огоньки.

– Знаешь, наш суд суров – потребует свидетельство о смерти. Ты, естественно, надеялась, что я помер, – иначе как бы ты вышла за Мартина? Выдала, так сказать, желаемое за действительное. Вряд ли суду это понравится. Дай-ка вспомнить, сколько ты меня оплакивала, втайне надеясь на мою кончину, прежде чем выскочить замуж? Месяцев шесть?.. Ох, нет, целых девять! Впрочем, более долгого траура я, вероятно, не заслужил. Однако законники люди негибкие и двоемужества не поощряют.

Тут Порлок отметил, что слегка перестарался с угрозами, так как миссис Окли все же испустила крик. Не то что бы очень громкий – слишком она была перепугана, но тем не менее крик. А крик, как правило, вызывает любопытство окружающих. И Порлок сменил саркастический тон на ласковый и доверительный.

– Не бойся, Линнет! Разоблачение улыбается мне не больше, чем тебе, – у меня тогда дело не выгорит. Хотя я-то закон не нарушал, в отличие от тебя. Но меня интересует успех дела, а значит, и твой брак разрушать мне незачем. У вас ведь сынок, правда?

Теперь она смотрела на него с еще большим ужасом.

– Да, Марти…

– Ладно-ладно, Марти никто не трогает. Слушай внимательно! Способна ли ты держать язык за зубами?

– Конечно…

– Как правило, неспособна. Однако в данной ситуации… когда на кону самое дорогое, ты хотя бы попытаешься. Не вздумай плакаться Мартину: он выставит тебя на улицу, а я подам на тебя в суд за двоемужество. Одно слово Мартину или кому-либо еще – и пиши пропало. Поняла?

– Да, Глен…

– И не называй меня Гленом, а то проговоришься! Запомни – я Грегори Порлок, для друзей – просто Грег. Называй меня Грегом, даже мысленно – тогда быстрей привыкнешь. И хватит так на меня смотреть – убивать я тебя не намерен.

Миссис Окли и правда выглядела так, словно ей приставили к горлу нож. Все мышцы сжались, в глазах застыл страх.

Мистер Порлок протянул руку (отчего она болезненно поморщилась, как всякий раз при его приближении) и похлопал ее по плечу.

– Дорогуша, я скажу одну важную вещь, и тебе сразу станет лучше, так что соберись! Понимаю, сообразительностью ты никогда не отличалась, но хотя бы попытайся понять. Слушай! Я не буду рушить твой брак с Мартином Окли. Поняла?

Она мелко закивала.

– Теперь слушай дальше! Я никому не скажу, что мы знакомы. Если ты будешь держать язык за зубами. А если проболтаешься Мартину или любой другой живой душе – пеняй на себя. Я в ту же секунду приму меры. Поняла?

Опять мелкие кивки.

– Крайне выгодное для тебя предложение. Сохранишь Мартина, его деньги, положение в обществе, репутацию, ребенка… в тюрьму опять же не сядешь. Приятно, да? Взамен я попрошу сделать две вещи. Первое: держать язык за зубами. Уж не знаю, как ты справишься, поскольку тебе это несвойственно. Второе… – Тут он замолчал, устремив на нее внимательные смеющиеся глаза.

Ужас слегка отступил. Чуть ослабил хватку, прежде чем сжать сильнее. Порлок откинулся на спинку и, улыбаясь, смотрел на нее из своего угла, а она застыла в ожидании.

– Слушай, Линнет! Я хочу попросить тебя кое о чем. Небольшая услуга – и больше я тебя не побеспокою. Нас с Мартином связывает деловая сделка. И конечно, каждый преследует свой интерес. Мне пригодилась бы кое-какая информация. Он сегодня придет домой с некими бумагами, на которые я очень хотел бы взглянуть. Они будут у него в дипломате, и мне нужно их увидеть.

– Нет! Не могу! Не могу!

– Ну-ну, перестань! Это же раз плюнуть! Когда Мартин уходит переодеваться к ужину, где он обычно оставляет дипломат?

– В кабинете… Но не могу же… Дипломат все равно заперт…

– В кабинете… А кабинет прямо под твоей комнатой?

– Я не могу!

– Дорогая моя, я стараюсь держать себя в руках, однако, если ты не перестанешь нести вздор, того и гляди рассержусь. Ты ведь не любишь, когда я сержусь, правда? Никогда не любила.

Линнет задрожала всем телом. Ей вспомнилось все – яркие, отчетливые картинки, мучительные образы. Тот, кто не видел Глена в гневе, вряд ли поверил бы, насколько он бывает страшен.

Он рассмеялся.

– Ну вот и договорились! Сделай, что велено, и все будет хорошо. Значит, так: пока Мартин переодевается, ты пойдешь в кабинет, поставишь дипломат на подоконник и отопрешь окно. Больше ни о чем не прошу! Когда Мартин вернется с ужина, дипломат будет уже на столе, и твой муж ни о чем не догадается. Ну и если случайно забредешь в кабинет после десяти вечера и запрешь окно, будет здорово.

Перепуганная насмерть, она все же выдавила:

– Я не могу…

– Что ж тут сложного?

– Я, конечно, плохо разбираюсь в делах, – ответила Линнет, теребя пальцы, – однако не так глупа, как ты думаешь. Ты увидишь бумаги и заработаешь на этом, а Мартин, соответственно, потеряет…

– Совершенно верно! Причем кругленькую сумму! Раз уж ты такая умница – представь теперь, сколько он выложит, чтобы спасти твою репутацию и избавить от скамьи подсудимых. Не говоря уже о сыне – чтобы его не объявили незаконнорожденным. Сдается мне, тут Мартин не поскупится. Он же тебя любит, правда?

– О да…

– И мальчика?

– Ох, Глен!

– Я тебя и правда убью, если будешь называть меня Гленом! Повтори-ка, только правильно! Ох, Грег!

Она повторила сдавленным шепотом.

– Так-то лучше. Сумма, которую потеряет Мартин, – это плата за безопасность жены и сына, за мир и спокойствие в семье. Думаешь, он пожалел бы денег, если бы знал? Нет, конечно! Вдвое больше заплатил бы! Я сам удивляюсь, почему так мало прошу – не мой размах.

Линнет Окли не сводила с гостя глаз. Нет, ей не под силу противиться Глену, она уступит – изначально было понятно. Она не может потерять Мартина! И ни за что не сядет в тюрьму. Мартин ей не позволит. За нее и за Марти он отдаст любые деньги. Деньги не главное.

И она спросила заискивающе:

– Если я соглашусь, ты обещаешь… точно-точно ли ты обещаешь ничего не говорить Мартину?

Грегори Порлок расхохотался.

– Дорогуша, мне совсем не выгодно посвящать его в курс дела! Это даже ты могла бы сообразить!

Глава 10

Обратно в Милл-хаус доехали в тишине и спокойствии. Мартин Окли сел впереди рядом с шофером и не проронил ни слова. Заднее сиденье было целиком в распоряжении Доринды. Она устроилась в уголке с подушечкой и теплым пледом, смотрела на проплывающих мимо прохожих и ощущала прилив благодарности. Мартин Окли точно не Подлый дядюшка – уже хорошо! Он всего лишь Марти, только взрослый и успешный. Та же бледная кожа, мрачный взгляд и манера то и дело нервно хмуриться, совсем как Марти, когда замышляет недоброе. Правда, в отличие от разговорчивого сына, мистер Окли был молчалив, за что Доринда также была благодарна.

Правильно она не послушала Джастина и не стала увольняться – работа обещала быть вполне приятной. Ее опыт, хоть и не слишком богатый, подсказывал, что работодатели замкнутые и немногословные – на вес золота. В основном они как одержимые рвутся общаться. Доринда мысленно поздравила себя и подумала, что Джастин зря ее отговаривал – если нашла неплохое место, надо за него держаться, а то займут – претенденток море.

Доринда нащупала брошку. Потом сняла, полюбовалась и, тепло улыбаясь, снова надела. До чего же мило с его стороны! А она даже не поблагодарила по-человечески – побоялась разрыдаться у всех на виду в ресторане. Вот уж чего-чего, а слез в общественном месте Джастин точно бы не одобрил – это, по его мнению, несмываемый позор. Поэтому в ресторане она предпочла молчать. А сейчас решила, что после вечернего чая напишет Джастину письмо.