скачать книгу бесплатно
Пальцы Лайл запутались в ленточке. Вот и та пожилая дама в купе цитировала Теннисона. Лучше бы Рейф не упоминал о нем. «Мисс Мод Сильвер, частные расследования». Нечего тут расследовать.
Алисия стряхнула пепел и томно протянула:
– Так ты вроде тех гипсовых статуй святых?
– Скажешь тоже, гипсовых! Чистое золото, вот я каков!
Дейл следил за женой. У Лайл были красивые руки, белые и изящные, но не очень ловкие. Наконец пальцы справились с ленточкой, и под слоями оберточной бумаги оказалась коробочка для драгоценностей, стянутая резинкой.
– Открой, – ободряюще улыбнулся Дейл.
Лайл с неохотой последовала его призыву. Дейл редко дарил ей подарки, здраво рассуждая, что у Лайл хватит денег на любую причуду. Лайл была тронута и польщена первым подарком мужа после свадьбы, но предпочла бы открыть коробочку без свидетелей.
Лайл сдвинула крышку и густо покраснела. В коробочке лежала фигурка из горного хрусталя. Лайл не сразу поняла, что это: из зарослей выглядывало не то человечье лицо, не то звериная мордочка; в когтистой лапе был зажат круглый блестящий плод.
Фигурка поймала солнечный луч и заискрилась, теряя очертания. Лайл отпрянула – и снова странная физиономия подмигивала из зарослей.
– Не нравится? – спросил Дейл.
Она потрясенно уставилась на мужа:
– Что это?
– Китайская фигурка из горного хрусталя. Я думал, ты оценишь. – Голос стал жестким. – Не угадал.
Внутри у Лайл что-то дрогнуло. Что она делает? Если бы они были вдвоем, она бросилась бы Дейлу на шею, но при Рейфе и Алисии?
Стараясь смягчить голос, она быстро проговорила:
– Но я оценила! Просто не сразу поняла, что это. Превосходная вещица.
Алисия выпустила изо рта дым и, не сводя глаз с дымного колечка, расхохоталась.
– Дейл, дорогой, а чего ты ожидал? Вручаешь ей коробочку для драгоценностей, а внутри оказываются не бриллианты, а стекляшка! Нашел чем удивить, верно, Лайл?
Лайл вспыхнула до корней волос, но не успела возразить.
– Ты не слишком тактична, дорогая, – встрял Рейф. – Все вы, женщины, одинаковы. Для мужчин со вкусом, вроде нас с Дейлом, китайская резьба стоит дюжины бриллиантов. Не говоря уже о том, что Лайл они противопоказаны. Жемчуг, изумруды, сапфиры – да, пожалуй, сапфиры ей пойдут. Хризопразы и самые бледные топазы в золоте. Но ни в коем случае не бриллианты.
Алисия выпустила еще одно колечко дыма.
– Если бы женщины носили только те драгоценности, что им идут, ювелиров ждала бы голодная смерть. Посмотри на старых ведьм, усыпанных бриллиантами на приемах. На свете нет женщины, которая отказалась бы нацепить их при всяком удобном случае. – Она выпрямилась и протянула руку. – Дай-ка мне поглядеть на этот суррогат.
Рейф забрал фигурку у Лайл и передал Алисии.
– Отличная работа, – заметил он, разглядывая фигурку в ее смуглой ладони. – Словно кто-то наблюдает за тобой из-под толщи воды, и вдруг раз – и снова никого. Где ты ее взял, Дейл?
– В магазине подержанных вещей на Фулхэм-роуд. Там было много всякой всячины. Я думал, Лайл оценит.
Он говорил о ней, словно ее не было рядом. Лайл ничего не могла с собой поделать – от ухмылки лукавой рожицы ее пробирала дрожь.
Алисия установила фигурку на ладони и выпустила на нее дым.
– Неуловимый дьяволенок. Улыбка Чеширского кота.
– Оставь себе, – сказал Дейл. – Лайл не обидится.
Несколько секунд Алисия пристально смотрела на него, затем рассмеялась и отвела взгляд.
– Я предпочитаю подарки, которые выбирают специально для меня. И кстати, ничего не имею против бриллиантов. Держи, Лайл!
Хрусталь сверкнул в воздухе. Рейф ловко перехватил фигурку и аккуратно положил на колени Лайл.
Внезапно Дейл вскочил с кресла и подошел к ней.
– Тебе не понравилось?
– Я… Дейл…
– Зловещая фигурка, – заметил Рейф.
Алисия рассмеялась. Лайл, от расстройства потерявшая дар речи, протянула к мужу руку.
– Дейл, ты не понял… С твоей стороны было так… прошу тебя…
Повисло тяжелое молчание. Дейл стоял мрачней тучи. К компании под кедром приблизился слуга. Лайл вздохнула с облегчением.
– В чем дело, Уильям?
– Прошу прощения, мадам, к вам мисс Коул.
Дейл снова опустился в кресло.
– Мисс Коул? Почтальонша? – спросил он.
– Да, сэр.
– Интересно, что ей нужно? Поговори с ней, Лайл.
Она встала и пошла к дому. Лайл мучил стыд. Она вела себя не как взрослая женщина двадцати двух лет, а словно застенчивая семилетка. Лайл шла через лужайку, крепко сжимая в ладони хрустальную фигурку, а вслед летел заливистый смех Алисии.
Глава 15
Во всем громадном доме Лайл нравилась только одна комната. Стены маленькой гостиной, некогда выкрашенные в белый, со временем приобрели оттенок слоновой кости. Зеленые парчовые портьеры выцвели, а старый китайский ковер в тон портьерам стерся до водянистого серо-зеленого. Комод красного дерева, диванчик с высокой спинкой, книжный шкаф и пианино, украшенное ветхими оборками из пепельно-зеленого шелка, – вся мебель давно пережила свое время.
У пианино был мягкий звук, и иногда, оставаясь в одиночестве, Лайл нажимала на пожелтевшие клавиши, заставляя их петь. Три стеклянных двери выходили на лужайку, на кедр и на море.
Мисс Коул ничуть не походила на тетушку белобрысой рохли Сисси Коул. Кругленькая приземистая почтмейстерша излучала энергию. Карие выпуклые глазки сияли, румянец не сходил со щек, голова крутилась как у птички. Она тут же затараторила, без остановки промокая платочком лицо и шею:
– Как поживаете, миссис Джернинхем? Вот так жара! Простите, что помешала вам наслаждаться тенью и морским бризом. Вы не представляете, какое пекло в деревне! Зато мы не знаем горя зимой. Что ж, либо одно, либо другое. Всегда есть повод, за что благодарить судьбу, если хорошенько поискать.
– Да-да, конечно, – согласилась Лайл. – Не хотите присесть?
Мисс Коул уселась в кресло викторианских времен, вышитое розами, чертополохом и трилистником. Бордовая канва со временем посерела, и если в лепестках розы еще угадывался красный цвет, то от чертополоха и трилистника остались лишь воспоминания.
Мисс Коул поставила на ковер аляповатую коричневую сумку, разгладила на коленях выходное ярко-синее платье из искусственного шелка и пустилась в рассуждения:
– Надеюсь, вам полегчало, миссис Джернинхем? Я так рада, так рада, что все обошлось! Меня и саму в постель не уложишь. Должно быть, вам до сих пор не верится, что вы живы. Автомобиль-то в лепешку. Не далее как в декабре сестру моей невестки напугал какой-то бродяга: и подумать только, не прошло и полугода, как ей вырвали два превосходных зуба! А надо сказать, что все их семейство славится крепкими зубами. Вот она и говорит мне: «Так и знай, без бродяги тут не обошлось». Надеюсь, вам подобное не грозит.
– Я тоже надеюсь, – улыбнулась Лайл.
– Никогда нельзя быть уверенной! – живо возразила мисс Коул. – Говорят, руль разнесло вдребезги. Неспроста это, ох неспроста. Такие механизмы сами не ломаются, уж простите, что повторяю сплетни. А этому Пеллу я никогда не доверяла…
– Мисс Коул!
Гостья дернула головой, словно птичка, клюнувшая червяка, – и яркие синие вишенки на черной шляпке клацнули, словно градины.
– Я, конечно, извиняюсь, миссис Джернинхем, но людям рот не заткнешь. Все случилось у них под носом, в деревне, да и все помнят, как Пелл с неделю назад похвалялся в «Зеленом человечке», что никому не спустит обиды. Том Крисп слышал собственными ушами. «Любой, кто решит меня надуть, пусть пеняет на себя, и мне плевать, простой он человек или важная шишка». Так и сказал. Извиняюсь, что повторяю его грубости, но, по-моему, мистер Джернинхем должен знать…
– Я думала, Пелл уехал, – перебила Лайл.
Мисс Коул снова клюнула воображаемого червячка.
– Это Пелл-то? Как же, уехал! Да его теперь отсюда ничем не выкуришь: такого хлебом не корми, дай напакостить, да еще и хвастать потом, что такого работника, как он, везде с руками оторвут.
Лайл давно хотела сменить тему, но мисс Коул явилась, чтобы перемыть Пеллу косточки, и была тверда в своем намерении. Почти против воли Лайл задала вопрос, которого ждала гостья:
– Так он нашел работу?
– На аэродроме, – важно отвечала мисс Коул. – Всем уши прожужжал, какие деньжищи загребает. – Гостья промокнула пот. – Если бы он на этом успокоился, я бы и слова не сказала. Никто не упрекнет меня, что я сую нос в чужие дела, но Сисси моя племянница и, кроме меня, некому присмотреть за бедной сироткой. Я не упрекаю моего братца Джеймса – у него самого забот полон рот, но выходит, что, кроме меня, за девочку некому заступиться.
– Сисси его прогнала?
– Если бы! Пелл ей проходу не дает, а она и рада-радехонька, бедная дурочка.
– Какая жалость, – вздохнула Лайл.
– Она еще раскается, да будет поздно! – Мисс Коул снова клюнула воображаемого червячка. – И как ей не совестно! Разве я этому ее учила? Хотя знай она, что Пелл женат, Сисси и не взглянула б в его сторону. А теперь она сидит, и льет слезы, и жалуется, что этот Пелл разбил ей сердце. Ах как добр был мистер Джернинхем, когда я пришла пожаловаться на нашу беду, как добр, словно отец родной! Тут же выставил Пелла за дверь. Ах если бы мистер Джернинхем посодействовал, чтобы негодяя выгнали с аэродрома, но мне совестно донимать его просьбами. Не замолвите словечко за бедную девочку, миссис Джернинхем?
Лайл побледнела.
– Вряд ли.
Дейл не станет ее слушать. Скажет, что это не его дело, и будет прав.
– Одно словечко! – Мисс Коул снова загремела вишнями. – Я не смогу спокойно спать, пока этот Пелл не уберется из деревни! Бедняжка Сисси и любит его, и до смерти боится. А Пелл грозится, что, если она даст ему отставку, он пойдет на все. Пока он здесь ошивается, не будет нам покоя. Одно словечко, ну что вам стоит…
– Я не могу, – пролепетала Лайл, – не могу, мисс Коул.
Глаза гостьи загорелись.
– Просто упомяните о ней в разговоре! Джентльмены терпеть не могут, когда идешь им наперекор, но мистер Джернинхем так добр к нам… Ну что вам стоит…
– Хорошо, я попробую, но вряд ли…
– Давайте надеяться на лучшее! Не хочу быть назойливой, но если бы вы нашли время поговорить с Сисси, она бы так обрадовалась!
– Вы думаете? – усомнилась в себе Лайл. Хватит ли ей мудрости и опыта, чтобы давать советы? Что она скажет Сисси? «Вы отдали свое сердце не тому мужчине. Забудьте его, не сожалейте о нем, он не стоит вашей любви. Спасайте то, что еще можно спасти».
Но прислушается ли Сисси? Издалека до слуха Лайл долетел слабый шепот: «То же самое ты можешь сказать себе». Она вздрогнула.
– Сисси переживает?
– Выплакала все глаза, – коротко ответила мисс Коул, вмиг забывшая свое красноречие.
Лайл расстроенно прижала руку к щеке.
– Но захочет ли она обсуждать со мной свои горести?
Мисс Коул энергично затрясла головой – вишенки задребезжали.
– Сисси о вас очень высокого мнения, к вам она прислушается. Мне так совестно, что она приходила сюда плакаться насчет Пелла, но разговор с вами запал ей в душу. Уж если девушка кого привечает, то сроду не станет никого слушать, но, возможно, вам удастся ее убедить?
Лайл встала. Придется согласиться – иначе мисс Коул не отстанет. Будет повод подарить Сисси жакет. Девушка наверняка обрадуется, а сама Лайл избавится от ненужной вещи. Она видеть не могла этот жакет; в ушах стояли ехидные слова Алисии: «Что за безвкусица!»
– Пусть ваша племянница заглянет ко мне вечером. Передайте ей, что у меня для нее кое-что есть.
Мисс Коул встала, схватила сумку, спрятала платочек и пожала Лайл руку.
– Ох, вы сама доброта! – сказала мисс Коул на прощание.
Глава 16
Мисс Коул ушла, и Лайл выглянула в окно. Тень кедра пятнала опустевшие кресла. Если заводить разговор о Пелле, то лучше не откладывать. Должно быть, сейчас Дейл в кабинете. Кабинет давно не использовали для ученых занятий, но по традиции он принадлежал хозяину дома. Так и Лайл не выбирала ни любимую гостиную, ни ненавистную спальню.
Лайл решила пройти в кабинет через оружейную. Потом она спрашивала себя, почему отправилась кружным путем. Пойди она напрямик, все сложилось бы иначе. Не потому ли, что дверь была приоткрыта? Из кабинета не доносилось ни звука.
Лайл заглянула внутрь и увидела спину Дейла, обнимавшего Алисию Стейн. Ее лица Лайл не видела, только край белой юбки и руки, обвившие шею ее мужа. Лайл развернулась и вышла из кабинета.
В гостиной она присела на диван и попыталась собраться с мыслями. Что значит этот поцелуй? Мужчины не придают значения подобным пустякам. Так стоит ли делать из мухи слона? Мир не рухнул от того, что Дейл поцеловал свою кузину. Нет, это был не братский поцелуй, но разве не сама она толкнула мужа в объятия Алисии, когда отвергла его подарок? Алисии оставалось лишь сыграть на его досаде и всколыхнуть старые чувства.
Обостренное чувство справедливости мешало Лайл свалить всю вину на Дейла. Она не станет плакать, не даст сопернице повода ликовать, не покажет ей свое зареванное лицо. Пусть Алисия ее ненавидит; главное, чтобы Дейл ее любил! Он женился на ней, не на Алисии. А значит, Дейл любит ее… Сердце упало. Любит ли?
Прервав ее размышления, в гостиную вошел Рейф.
– Сидишь одна-одинешенька? Везет мне сегодня. Вот с мисс Коул разминулся. Как там поют у нас в деревне? «С милой разминулся я, где ты, милая моя?» Есть и другой вариант: «С милой целовался я, где ты, милая моя?» – Рейф поморщился. – Придет же такое в голову! Как думаешь, мисс Коул долго уламывать? Или она сама бросится мне на шею? – Он упал в кресло и с чувством прочел: – «В тех лобзаньях, что украдкой ночь крадет и дарит ночь, – в них источник боли сладкой, что нет силы превозмочь…» Гейне, перевод мой. Он знал, о чем писал. Интересно, что сказала бы мисс Коул, если бы я продекламировал ей эти стишки?
– Она считает тебя умником, как все деревенские. Сказала бы: «Ну, мистер Рейф, я прямо и не знаю».
