скачать книгу бесплатно
Я ничего не ответил. Дело в том, что зомби уже стало совсем много. Они толкались и давили так сильно, что я не мог говорить.
– ША-БАНГ!
Темнота исчезла, и появился яркий свет. А дальше я увидел вот что…
Когда Амака купалась в лесной речке, в её тайную пещеру проникла рыба. Заплыла и запуталась в длинных водорослях. Амака ойкнула удивлённо и, кажется, что-то сказала вслух. Затем она цокнула языком, перевернулась на спину и поплыла против течения, сама не заметив как.
В пещере было темно, и рыбе стало страшно. А когда рыбам страшно, они свистят – почти как люди. Но Амаке было не страшно, а грустно, потому что непутёвый Улело-баш из висячего посёлка никак не мог выбрать себе жену.
Амака плыла и смотрела в небо, пока не зарябило в глазах. Потом наступила ночь, и на небе стало темно. Амаке казалось, что где-то там есть другая сторона темноты. А за другой стороной бродит Улело-баш. Он собирает жуков и насвистывает такую песню:
У Мейкны высокий лоб и груди как баобабы,
Но у Ези округлый рот.
У Ези рот, как жадные щупальца мухоловки,
Но у Бахати узкий стан.
У Бахати стан, как побег бамбука,
И она прекраснее своих подруг.
Но ни одна девушка не сравнится с Ошун.
Шабанг, шаба-а-анг, о, Ошун!
Шаба-а-анг…
Так пел воображаемый Улело-баш по другую сторону темноты, а Амаке было тоскливо и одиноко – почти как рыбе внутри. Она сморщила нос и принялась замышлять.
Все девушки ревнивы к чужим песням, особенно такие красивые, как Амака. Ей тоже хотелось песню про себя. А когда девушки хотят песен, они разыщут их даже на другом конце петляющей лесной реки. И вот, Улело-баш пел, Амака плыла против течения, а темнота в небе тихонько подглядывала вниз.
Когда Амака доплыла до ржавого берега, она уже успела всё замыслить, а потому отправилась на поиски самого большого баобаба. Всем в Африке известно, что возле баобабов живут весьма опасные существа. Но Амака была смелой девушкой, потому что очень хотела замуж. Она нашла развесистый красно-чёрный баобаб с большим дуплом, рядом с которым жил кто-то опасный и хитрый.
– Я ждал тебя! – изрёк этот кто-то шипящим голосом. – На тебе порча!
– Ты кто? – спросила Амака. Она ещё никогда не видела такого существа.
– Я – Убулембу-адс, – ответило существо. – Я бываю одновременно здесь и не здесь. Я могу стать тем, кем ты скажешь, чтобы я был. И ещё – за определённую плату я готов снять твою порчу.
Амака ничего не поняла и решила промолчать, потому что была умной девушкой. Но потом она вспомнила про песню, которую пел Улело-баш, и тут же рассказала обо всём Убулембу-адсу.
– Хочешь ли ты, чтобы я снял эту порчу? – опять прошипел тот.
– Я хочу стать женой Улело-баша! – смело ответила Амака, а её щёки резво изменили цвет.
– Сделано, – радостно сообщил Убулембу-адс и издал странный звук.
Амака огляделась вокруг, но нигде не увидела своего нового мужа.
– Где Улело-баш? – спросила Амака. – Зачем ты обманываешь меня?
– Я – Убулембу-адс! – важно объявил Убулембу-адс. – Я не обманываю никогда! Я делаю ровно то, о чём просят.
В доказательство этих слов он протянул глиняный черепок с большим жирным словом «Свидетельство». Ещё там стояла неразборчивая, но очень важная печать, а ниже было нацарапано, что Амака теперь жена Улело-баша из висячего посёлка.
– Ты просила стать женой? Вот здесь написано, что это так, – сипел Убулембу-адс. – Ты не просила привести этого баша сюда.
– Сделай так, чтобы он пришёл! – капризно потребовала Амака.
– Ага-а-а? Ну… нет ничего проще! – задумчиво прохрипел Убулембу-адс и показал два ряда разноцветных зубов.
Он постучал хвостом по стволу баобаба и тут же отполз в сторону. Амака снова покраснела и подскочила к дереву, чтобы наконец поздороваться с мужем. Все знают, что краснота – признак зрелости. И вот, зрелая Амака встала у ствола толстого баобаба и ждала Улело-баша, а из дупла выскочил огромный чёрный зомби.
– Здравствуй, Амака, – сказал энергичный зомби и тут же отправился по неотложным делам.
– Здравствуй, Умлайезо-зомби, – пробормотала Амака, – где мой муж?
Умлайезо ничего не ответил, потому что ушёл уже далеко, зато на его месте появился новый зомби. Не успела Амака спросить его про Улело-баша, как из дупла вылез третий, потом четвёртый, а дальше Амака не умела считать.
– Это всё потому, что на тебе порча, – пояснил Убулембу-адс. – Надо было снимать порчу, а не замуж идти.
– Зачем все эти зомби? – решила уточнить Амака и приготовилась зарыдать.
– Они отправились к Улело-башу, – проскрипел Убулембу-адс. – Наш баш нынче популярен, все зомби идут за ним. Зомби от Мейкны идут. И зомби от Ези. И даже Умлайезо-зомби от Бахати хотят поздороваться с Улело-башем из зависшего посёлка!
Услышав все эти имена, Амака крякнула и двинулась на Убулембу-адса.
– Я вообще-то ни при чём, – попятился тот. – Хотела мужа? Наберись терпения. Ско-о-оро, очень ско-о-оро…
После этих слов свет сменился темнотой, и я увидел, что падаю в большой чёрный подвал. Теперь, когда я посмотрел странные картинки, я догадался, что зомби порождаются из дупла, в котором засела какая-то порча. Видимо, зомби не любят жить с порчей, поэтому они пришли ко мне. Осталось узнать, как вернуть их назад. Всем известно, что Умлайезо-зомби умеют только здороваться и прощаться, и по этой причине я не мог спросить дорогу у них самих.
Пока я падал, вокруг было много темноты – столько я ещё не видел даже во сне. Что-то трогало меня в темноте, и я не знал, на каком языке с этим говорить.
– Подвал, подвал, я не твой! – закричал я. И тогда темнота закончилась, а я долетел до низа.
Так я оказался посреди леса. Я оглянулся назад, но там не было висячего посёлка и дома с почти мёртвым Игумби-сата. Все зомби тоже куда-то пропали. Вокруг росли секвойи, баобабы и много странной травы. Кое-где с деревьев свисали откормленные питоны, а вдали виднелось стадо неуклюжих слонов. Я встал и хотел искать дорогу назад. Но потом я вспомнил про Убулембу-адса, которого видел через темноту. Этот адс твердил что-то про порчу – наверное, они были знакомы. Когда я вспомнил об этом, то решил разыскать Убулембу-адса и задать ему главный вопрос обо всём. Пусть позовёт зомби назад! Тогда задняя дверь Идиди-бэкдор перестанет обижаться на меня, и мы опять начнём дружить…
– Осторожно, двери закрываются, – вдруг произнёс кто-то.
Я оглянулся и увидел крошечную антилопу.
– Здравствуй, Йокуфака-гну, – сказал я, – мне нужно поскорей доехать до той стороны темноты, чтобы попросить Убулембу-адса кое о чём. А то Идиди-бэкдор и дальше будет дуться и молчать.
– У меня шестой номер, – важно ответила гну, – и я не буду тебя везти. Ты можешь сесть и слезть, но я не тронусь с места.
Я удивился, но не подал вида.
– Чтобы ехать, тебе нужен номер семь, – продолжала гну, – а меня ты никак не сможешь запустить.
– Тогда я сам повезу тебя, – твёрдо ответил я, потому что можно проголодаться, если так много считать.
После этих слов я двинулся вперёд, но тут Йокуфака-гну стала возмущаться и скрипеть рогами. Я уже хотел написать на ней правильные цифры, но гну сказала вот что:
– Не ты владелец – не тебе и номер менять! Ты совсем ослеп, Улело-баш. Тебе нужно правильно открыть глаза, а не рисовать на мне неправильные цифры. Посмотри вокруг – ты уже по ту сторону темноты, ведь здесь светло!
Так сказала Йокуфака-гну и тут же спряталась в высокой траве, а я моргнул, правильно открыл глаза и увидел, что со всех сторон та сторона.
– Спасибо большое! – крикнул я вслед антилопе и вошёл в траву.
С собой я нёс руку зомби. Я прихватил её на тот случай, если проголодаюсь в пути. Каждый мужчина в лесу знает, что рука – лучший способ утолить голод. А ещё, когда тяжело, можно спеть песню. Вот такую:
Когда паук-бабуин сплетёт мне пирогу
В виде краюхи хлеба
Или совсем молодой луны,
Я украшу пирогу звездой
И понесусь к своей возлюбленной
На самое дно реки.
О, Ошун! Шабанг, шаба-а-анг!
О-о-ошун!
Я шёл вперёд, пел и хотел поскорей найти источник всех зомби, а вокруг рос сплошной красно-чёрный лес. Деревья раскачивались совершенно без ветра, и я не мог понять, кому такое нужно. Тогда я пригляделся внимательней и заметил паутину, которая оплела всё вокруг. Я посмотрел на другой конец паутины, и там был Убулембу-адс!
– А вот и я, – сказал он, а я на всякий случай сделал вид, что никого не узнал. – Вообще ты молодец. Ты знаешь, как делать пинг, и знаешь, как делать понг, ты расслышал мой голос в подвале и смог убежать ото всех, – продолжал Убулембу-адс. – Ты хочешь прогнать зомби и считаешь, что их придумал я. Но это не так. Умлайезо приходят и уходят, но никто не избавит тебя от зомби в голове. Только ты сам!
Так сказал Убулембу-адс, а я подумал, что это всё неспроста. И не успел я подумать что-нибудь ещё, как адс ловко выхватил у меня руку зомби и мгновенно её проглотил.
– А теперь я покажу, что в моей сети есть не только паутина, – икнул Убулембу-адс.
Он присел на корточки и напрягся. Потом пошарил под собой и подобрал какой-то предмет. Адс протянул этот предмет мне, и я узнал руку зомби. Она выглядела так же, как раньше, только цвет вместо чёрного стал белым.
– Держи крепче, – заявил Убулембу-адс, – теперь это рука Ифа, и она сможет вывести тебя к радужному источнику.
Я хотел уточнить, что за источник выведется из этой руки и кто такой Ифа. Но Убулембу-адс принялся дёргать за паутину, и красно-чёрные деревья закачались особенно сильно. Круглые листья принялись скакать с ветки на ветку и меняться друг с другом местами. А потом рука Ифа стала трястись и тянуть меня в чащу. Я сжал её изо всех сил, потому что эта рука очень хотела сбежать. Мне даже пришлось идти в ту сторону, куда она меня тянула, а тянула она то туда, то сюда. Я так старался удержать руку, что совершенно забыл попрощаться со странным Убулембу-адсом.
Так мы постепенно вышли из леса, а потом я услышал шум воды. Я заметил, что пальцы на руке Ифа сплелись в очень сложную фигу. Я посмотрел вперёд – туда, куда указывал длинный оттопыренный палец, и там я увидел Амаку, а она увидела меня. Тогда я потерял равновесие и рухнул на четыре конечности. А если девушка видит мужчину на конечностях, он обязан заговорить с ней.
– Добрый день, Амака, – так сказал я и хотел перевести дух.
– А чего его зря переводить? – пробурчала Амака и сразу затихла.
Она была тактичной девушкой, поэтому развернулась спиной и подставила ягодицы солнцу. И правда, как ещё дать мужу понять, что ты его ждёшь, но не хочешь мешать?
От Амаки падала округлая тень, и я не сразу заметил, куда указывает палец Ифа. А направлен он был в сторону баобаба с большим дуплом. Дупло подозрительно темнело и вело куда-то вглубь.
Тут Амака перестала общаться с солнцем. Она подошла и показала мне исписанный черепок с красивой важной печатью, а я сказал, что не умею читать на этом языке. Ещё я сказал, что не могу жениться на ней, потому что вообще пока не женат. Нельзя сделать старшей женой ту, о которой ни разу не пел! Поэтому я тихо поднялся и хотел идти.
– Стой! – скомандовала та, о которой я никогда не пел. Я встал и не мог подыскать песню для такого случая.
– У меня что-то есть, – сказала Амака и затопталась на месте. Все девушки топчутся на месте, когда хотят открыть страшную тайну.
– Что у тебя есть? – спросил я и на всякий случай тихонько засвистел – ведь свист это песня, не женатая на словах.
Амака не стала слушать мои холостяцкие звуки. Она сложила губы уточкой и важно просюсюкала:
– У меня есть по-о-орча!
Так сказала Амака, а потом уточнила, что порча заплыла из реки и пока не вышла обратно.
Тогда я спросил, где эта её порча, а она подвела меня к баобабу и сказала, что, скорее всего, тут. Я заглянул внутрь дупла и решил, что кроме порчи там может жить кто-то ещё. После этого я подумал, что дупло больше похоже на пещеру, которая ведёт в неведомую глубину – навроде той, что в большом чёрном подвале. И тогда я засунул в эту глубину сначала одну руку, потом другую, ну а следом и третью тоже. Чего не сделаешь, чтобы избавить девушку от порчи!
Сзади раздался гул. Я перестал искать порчу, обернулся через плечо и увидел, что с востока приближается тьма. Тогда я обернулся через другое плечо, но и за ним было то же самое. И вот тьма приблизилась и сказала:
– Здравствуй, Улело-баш!
Я понял, что тьма – это много-много зомби. Они теснились со всех сторон и приветливо тянули руки. Ещё там были девушки – знакомые и не очень. Мейкна была, и Ези, и даже Бахати – все на выданье, красавицы, одна толще другой. Я даже стал завидовать их будущему мужу. А когда мужчина завидует, он перестаёт искать порчу в неведомой глубине.
– Не отвлекайся! – раздула ноздри Амака и яростно затопотала ногами.
Я не понял её топота, но решил больше не завидовать направо и налево. Каждый знает, как опасен гнев жены, пусть даже ненастоящей. Я хотел вернуться к древесной темноте, но тут из дупла на свет полезли новые зомби – один чернее другого. Они радостно улыбались и здоровались со всеми вокруг.
Когда тех и этих зомби стало примерно поровну, Амака достала своё свидетельство с печатью. Она начала показывать это свидетельство всем подряд, и зомби радовались написанному. Девушки тоже смотрели на свидетельство, но улыбка почему-то не появлялась на их лицах. Вместо радости они показали Амаке такие же черепки с печатями, а зомби хлопали в ладоши.
Амака меж тем спружинила колени, оттопырила зад и надула щёки. Все знают, как опасны девушки с пружинными коленями и дутыми щеками. Да, Амака сейчас была очень-очень опасной.
– А ну пошли вон! Укус пираньи вам, а не мужа! – так выдохнула Амака и принялась танцевать танец войны.
Я втянул голову в плечи, а руки поглубже в дупло. Амака танцевала, а я торопливо искал её порчу на дне глубокого баобаба.
Когда обе мои руки и даже рука Ифа были по локоть в темноте, я услышал тихий всплеск. Потом я проник глубже, оказался в высокой сырой пещере и не видел там ничего. Впереди что-то шевельнулось и забулькало. Я протянул все три руки, потрогал это что-то и понял, что вокруг упругие стены. Эти стены сдвигались и раздвигались, а сверху свисали длинные водоросли. Когда этих водорослей стало больше, я догадался, что они тянутся ко мне. И вот, водоросли обвили мои руки, я запутался в них и не знал, зачем они извиваются всё сильней.
Тогда я начал свистеть. Я свистел как рыба, которой страшно. Мне и правда было страшно, ведь этих водорослей становилось всё больше и стягивались они всё туже – как те зомби вокруг баобаба.
– Это не водоросли тугие, а твои мозги, – произнёс кто-то знакомым скрипучим голосом.
Я хотел вежливо поздороваться, но не смог шевельнуть ни одним пальцем. Тогда я продолжил свистеть, будто рыба, заблудившаяся в беззвёздной пещере. Ещё я начал шлёпать хвостом и не сразу вспомнил, что хвоста у меня нет.
Стены задрожали сильней, а снаружи послышались крики и звуки какой-то возни.
– Вижу, ты уже нашёл всех своих жён? Или это они нашли тебя? – поинтересовался Убулембу-адс. – Знаешь, как мне надоело царапать свадебные черепки? Сначала все хотят за тебя замуж, а после требуют, чтобы я исполнил желание. И я исполняю всё, что просят, – ведь так я устроен! А когда я исполняю желание, приходят зомби. Их много, и все они чёрного цвета, потому что мысли женщины – сплошные потёмки.
После этих слов Убулембу-адс грустно рыкнул и безысходно взмахнул хвостом.
– Эта Амака ищет порчу не для того, чтобы избавиться от неё. Нет! Она хочет испортить и тебя тоже! Тогда ты станешь для неё бесценным полноценным мужем – так она считает.
Я не мог возразить, потому что водоросли держали крепко. Тогда я стал слушать дальше. А дальше Убулембу-адс уже почти закончил.
– Я бываю везде, но я не знаю всего, – сказал он. – Я не знаю, потому что не могу быть за пределами этого «везде» – в том месте, где зарождаются зомби. Я не могу, а ты можешь – ведь это тебя они искали по всем моим сетям! Так вот, иди и скажи той, кто это затеяла, что зомби рвут паутину, и если так пойдёт дальше, то скоро я не смогу колдовать!
Так закончил свою речь мудрый Убулембу-адс, а я кивнул и издал утвердительный свист. Потом я подумал, что уже слышал похожее от Игумби-сата, но додумать не успел, потому что память моя почти закончилась – так сильно давили водоросли.
– Знаешь, рука Ифа не для того, чтобы тыкать пальцем туда-сюда. Используй по назначению! – проскрипело у меня в голове.
И вот бывшая рука зомби явилась перед глазами. Водоросли почему-то обходили её стороной. Рука задумчиво сжимала и разжимала пальцы, а потом вдруг отвесила мне подзатыльник! Вокруг сразу же посветлело, я заморгал глазами и не мог узнать пещеру. Водоросли перестали извиваться, и я увидел, что они разных цветов. Попадались даже полосатые. Они свисали отовсюду, и я откуда-то знал, что с ними нужно делать теперь.
