скачать книгу бесплатно
Братишка знаешь, твой родитель
И для меня был как отец.
Он просто жил, и был примером.
Мужским началом – наконец.
Мне очень нравилась деревня.
Там каждодневная работа,
Там речка, пойма, тишина.
Там нашей бабушки забота.
Тросник, крылены, лопухи
Всегда на озере, где надо.
Ботник, запрятанный в кустах.
И караси – трудов награда.
Там у мужчин полно забот.
Дрова, покос, велосипед.
У Марьи Павловны – бабули
Всегда приличнейший обед.
В передней комнате портреты.
Наш дед Василий был портной.
Он не вернулся из отхожки,
Осталась Павловна вдовой.
Про нашу бабушку не знаю
Каких она была кровей.
Но все в деревне уважали
И дорожили дружбой с ней.
Воспоминаний дух нетленный
Всегда на страже у дверей
Они ж над нами, даже в будни
Кружат, как стая голубей.
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
Он жил всегда с улыбкой неизменной.
Всегда легко решал свои проблемы.
Его, встречая, часто волновались
И девушки и женщины богемы.
Он ничего не делал для того
Что б покорить кого-то мимоходом.
Он просто жил, работал, как учили.
И просто шел по морю пароходом.
В походе жизни, штормовал не раз.
И брал на борт того кто погибал.
Делился всем, что для себя готовил
И по тому, казалось правил бал.
Он был не мальчик, но и не мужик.
Когда ты молод, нечего стесняться
Его друзья частенько подставляли.
А он не знал и мог серьезно драться.
Не просто все, и просто в этом мире.
Но среди нас мальчишки больше нет.
Опущен занавес и сцена опустела.
Сгорели свечи, и растаял свет.
Шел человек и только что стемнело.
Едва светили вдоль дорог огни.
Не видно ям, когда кругом ненастье
Не видно грязи в солнечные дни.
ЭЙ, ДРУЖОК, ШИРЕ ШАГ
Мы сегодня солдаты братишка,
Труд до пота и ночью и днем.
Непременно мужчинами станем
Нелегко, но к победе придем.
Быть солдатом в России не просто
Закаляет нас служба огнем.
Все, чему нас научат сегодня,
Непременно Отчизне вернем.
Перекрестки солдатской дороги;
Ратной жизни скупые слога.
Стрельбы, марши, болота, пустыни
И ночных переправ берега.
Из похода вернемся другими
Эй, земляк шире шаг не зевай.
Ждет нас дом и девчонка родная
Строевую дружней запевай.
Эх, солдатская служба – подруга
Как же ты и сложна и строга.
Полюбить тебя сможет не каждый.
А познавшим, всю жизнь дорога. (Припев)
ПАХАРЬ
Деревня, уборочная страда, планерка. Война…
Мишка Ивакин четырнадцати лет от роду – самый главный на деревне пахарь.
Война, мужики на фронте, есть правда еще один человек мужского пола —
председатель. Год назад комиссован из армии по ранению в область намного
ниже пояса. По этой причине, как ни печально, ни пахать, ни сеять не может.
Хорошо хоть голова осталась целой.
Осень, уборочная страда, картошка и не только. Планерка…
«Миша, – говорит председатель, – возьмешь коня Орлика и пройдешь каждой
бабе, извиняюсь, женщине, по борозде. Потом мне доложишь, как у них дела».
Из угла вкрадчивый женский голос: «Так Иван Васильевич, если Мишка каждой
по борозде пройдет, то ноги протянет».
Мишка, не подозревая подвоха, горячится: «Да я… Да я…и по два раза
Пройду. Даже не задохнусь!».
«И пройдет и пройдет, – раздается из другого угла голос.– У него вот какие сапожищи, и потом, он же с Орликом!»
В диалог вступают другие участницы планерки.
«Вы что, бабы, забыли? Орлик у нас мерин и для женского дела не годится!»
И пошло и поехало…
Вся планерка начинает хихикать и даже смеяться без – удержу.
Ничего не подозревающий пахарь, сконфуженно мнет фуражку, не
по возрасту большими руками, надувается и шмыгает носом.
«Уймитесь, охальницы! – прерывает веселье председатель.– Он же совсем еще сосунок!»
«И ни какой я не сосунок, – обижается Михаил. – Пусть приходят на поле, все
вспахано будет!»
Война, деревня, страда. Мужики на фронте…
А жизнь, во всем ее многообразии и неповторимости, продолжается…
ЖИВАЯ МАШИНА ИЛИ КОЛЛЕГИ ПОНЕВОЛЕ
Не могу сказать, с какими критериями подходят при определении бычьих имен в других местах, а у нас на Руси их, как правило, нарекают именами человеческими.
Повезло быку Борьке по прозвищу «Мустанг» – остался жить на земле намного дольше своих погодков. Остался исключительно благодаря своему мягкому нраву и тому, что мобилизованы были на фронт почти все работоспособные лошади. Породы он был не ахти какой и поэтому, как производитель (продолжатель своего рода), не представлял ни какой ценности.
Все выше сказанное и определило его дальнейшую жизнь в колхозе «Светлый путь».
Приглашенный в нужное время из района пожилой фельдшер Иван Иванович, благополучно лишил Борьку его детородного органа, сделав из него одну тягловую быко-меринову силу.
Инструкций и опыта использования подобной силы в колхозе, естественно не было, однако необходимость в ней от этого не уменьшалась. Желающих осваивать приемы управления живой машиной, долго искать не стали. Просто поручили это дело конюху – пенсионеру Степанычу.
На тот день оставалось в конюшне кобыла не первой свежести, да отбракованный мерин.
Борьку из скотного двора перевели на конюшню, свободных мест, по понятным причинам, было предостаточно. Отношения между партнерами сложились не сразу, но доброта и снисходительность друг к другу сделали свое дело. Через неделю Борька, управляемый Степанычем, спокойно тащил телегу с навозом на ближайшее поле. Ходовые испытания прошли успешно.
Бригадирша Клавдия Васильевна не нарадовалась, но продолжалось это не долго, попал
Степаныч в больницу в страдную летнюю пору. К счастью, в те времена деревенские конюшни всегда притягивали к себе мальчишек. В отличие от современных, городских, куда в основном приходят девочки.
Виталька с Сережкой не разлей вода с пеленок. К лошадям оба не равнодушны и в сумме им уже двадцать один год. Видимо так и посчитала бригадирша, когда пришла на конюшню после планерки с поручением для друзей.
«Давайте-ка мужики, запрягайте Борьку. Сможете?» – сказала она грустным голосом.
«Да не переживай ты Васильевна, мы постараемся».
Улыбнулась, по-матерински, бригадирша: «Если получится, тогда на Васильковский луг за сеном поезжайте». Сказала и ушла. Много забот у хозяйки.
Борька пошел в упряжь спокойно, и почти до самого обеда исправно курсировал между лугом и скотным двором. Мальчишки по очереди водили его за кольцо, а он и не сопротивлялся, делая свое дело исправно и без напряга. Почувствовав доброжелательность Борьки – Мустанга, на последнем перед обедом рейсе друзья взгромоздились на воз оба, по очереди управляя вожжами. Все шло нормально до тех пор, пока на маршруте не показался деревенский пруд.
Выведенный из равновесия слепнями, Мустанг напрямую отправился в воду, и ни какая сила в этот день не смогла бы изменить его решения. Возвращающиеся с лугов колхозницы были сильно обеспокоены, не столько торчащим в пруду возом, сколько отсутствующими при нем мальчишками. А они в это самое время спокойно купались на Церконовском озере, грелись на солнышке, закусывая тростником, слаще которого может быть только парное молоко с хлебом.
А через неделю пришел из больницы Степаныч. Но до самой осени работали на быке, а точнее сказать вместе с ним, два друга Виталька и Серега. Друзья не разлей вода.
Война, деревня, страда. Мужики на фронте. Стране нужен был хлеб и не только.
ПЕРВАЯ ПОЛУЧКА
В коммуналке на Банной улице, через полгода после начала войны, появился младенец, второй по счету в семье портного и слесаря Дмитрия В. и его жены Зинаиды. Ждали девочку, а получился снова мальчик. Мальчик улыбчивый, глазастый, чем и отличался от своего старшего брата, когда он был в том же возрасте.
Отец, возвращаясь с работы поздно, заглядывал в люльку, и в очередной раз, увидев улыбающегося младенца, его круглые глаза, говорил жене: «Мать, тебе не кажется, что он у нас дурачок будет?» Зинаида, естественно переживала, но, будучи от природы мудрой, отвечала мужу ласково и обнадеживающе: «Ну что ты Митя, – говорила она, – мне кажется, скорей всего он у нас станет артистом, как мой брат Василий». Назвали мальчика Анатолием, а получился со временем – Толячий. Через три месяца после рождения младшего сына ушел Дмитрий В. на войну и не вернулся, осталась молодая мать одна с двумя малолетними мальчишками на руках, ни образования, ни профессии с одним лишь желанием поднять детей на ноги, вырастить людьми достойными.
Много людей забрала война, но многих и оставила на этом свете, каждому из оставшихся, поставив свое клеймо. Потому, наверное – кому пахать, кому сеять, кому молотить, а кому и песни петь. Время шло, росли дети. Труд и нищета, да и коммуналки делали свое дело, помогая воспитывать поколение военных лет, которому предстояло восстанавливать разоренную войной страну. Ровесники братьев, в большинстве своем, долго учиться не хотели – семь, а иногда и четыре класса. И на этом все. А дальше в пастухи, извозчики или к станку – помогать семье. Святое дело.
Не хотелось Зинаиде, что бы так же как она дети ее остались неучами.
«Не нужны мы ни кому безграмотные, ни работы тебе путной, ни должности.
Учитесь мальчишки, пока я жива, плохо быть безграмотной». Окончил старший техникум, а младший – Толячий в техникум не попал. На первом же экзамене завалился – пятнадцать ошибок в диктанте на одну страницу. Пришлось возвращаться в школу и заканчивать десять классов. Аттестат принес без троек, но и пятерок было мало. Уж больно шабутной был мальчишка, одним словом – Толячий.
Отдыхать по окончанию школы не захотел. Пошел в отдел кадров завода, и к станку – учеником токаря. Учитель пожилой токарь высшей квалификации, не церемонился. Все три месяца, отведенные для обучения, носил ученику чертежи и детали из аппаратной, учил с уважением относиться и к станку, и к инструменту.
Результат не преминул сказаться. В первый же месяц по окончанию ученичества заработал парнишка, почти как взрослый – семьсот рублей.
