скачать книгу бесплатно
– Кармен? – спросил Лу Чжишэн. – Похоже на иностранное имя, красиво звучит!
– Есть такая опера «Кармен», но в моем случае это означает «такая толстая, что может свой жир вместо карманов использовать»! – зло объяснил Цзя Ли.
Кто бы мог подумать, что Лу Чжишэн быстро разболтает всем об этих прозвищах. Хун Чан как будто помоями окатили. Она горько заплакала. Жалкий вид вытирающей слезы девочки немного удивил Цзя Ли. Стоит ли так реветь из-за двух прозвищ? Ему самому дали несколько прозвищ: «заграничный мажор», «соевое молоко», «чокнутая жаба», но он никогда не принимал их близко к сердцу.
Девочки очень уважали Хун Чан. Оскорбив ее, Цзя Ли навлек на себя негодование всех, особенно слегка полненьких, как будто эти два прозвища относились и к ним тоже. Из-за этого они затаили на Цзя Ли обиду и, получив от Лу Чжишэна достоверные сведения, решили объединиться и во время следующих выборов в комитет класса отсеять Цзя Ли.
Это было в высшей степени несправедливо, ведь на самом деле это Хун Чан его обидела, а он просто ответил тем же. Они теперь квиты и должны союзничать! Слишком уж эта Хун Чан жестока, и все девчонки не лучше. Ни о какой логике тут и речи не может быть.
Еще больше Цзя Ли выводило из равновесия отношение к случившемуся классного руководителя. Учитель Чжа был с севера Китая, одевался невзрачно и по-стариковски – в наше-то время носил френч, какой надевали еще деды-революционеры. Он любил рассказывать, как поступал на факультет драмы театрального института и даже о том, что чувствовал, когда провалился на экзаменах. По мнению Цзя Ли, учитель Чжа стал уже таким старым, что забыл о самоуважении. Если бы он был на месте учителя, ни за что не говорил бы другим о своих неудачах!
Учитель Чжа был близким другом отца Цзя Ли и по крайней мере раз в неделю приходил к ним в гости. Но стоило ему переступить порог школы, как все личные связи он оставлял позади. Узнав о двух прозвищах Хун Чан, он сделал Цзя Ли строгий выговор.
– Ты и правда ведешь себя как клоун! – заявил он.
Таких издевательств Цзя Ли просто не мог вынести. Не стоило учителю Чжа с таким пристрастием защищать Хун Чан! Говорят, учителя-мужчины выгораживают учениц. Похоже, это чистая правда, вот вам и доказательство!
Через две недели случился еще один конфуз.
В тот день Цзя Ли поехал в школу на старом папином велосипеде. На стоянке он увидел чей-то новенький велосипед, который лежал на земле. Видимо, его опрокинул какой-то негодяй. Цзя Ли привязал к стойке свой и хотел нагнуться, чтобы поднять другой, как вдруг он показался ему знакомым.
Цзя Ли вспомнил, что это новый велосипед Хун Чан. Он застыл над ним в нерешительности, гадая, стоит ли поднять или притвориться, что ничего не заметил.
И в эту минуту появилась Хун Чан. Она тут же увидела свой опрокинутый велосипед и Цзя Ли, державшего его за руль. Мальчик поспешно отпустил его, но подумал, что поступил неправильно, и снова взялся поднимать велосипед.
– Эй, честное слово, это не я его уронил!
– Оставь! – холодно сказала Хун Чан.
Цзя Ли страшно захотелось сжать руку в кулак и хорошенько ей врезать. Какие же девчонки заносчивые! Конечно, случившееся снова дошло до учителя Чжа, и тот впал в ярость, обругав Цзя Ли неисправимым мальчишкой! И еще сказал много такого, что Цзя Ли никак не мог принять, например: «Какой этот мальчишка узколобый, никаких стремлений у него нет!» Да разве можно такими выражениями разбрасываться?
Быть мальчишкой в этом классе просто невыносимо. Цзя Ли потребовал, чтобы его перевели в другой класс, но учитель Чжа ответил ему отказом:
– Когда исправишься, тогда я тебя и отпущу.
Тут-то недовольство Цзя Ли учителем Чжа и раздулось до огромных размеров.
У учителя Чжа и впрямь имелось слабое место. Он был рассеянным. Когда Цзя Ли только поступил в среднюю школу, он слышал рассказы старшеклассников, критиковавших учителя Чжа: мол, однажды вечером он пришел в класс запирать двери, но увидел, что там все еще сидит какой-то школьник. Учитель открыл дверь и попросил его не задерживаться допоздна, потом запер дверь на ключ и ушел, а бедному школьнику пришлось выбираться из класса через окно. Конечно, все это были никем не доказанные слухи, но иногда учитель Чжа и правда творил неподобающие вещи. Например, перед уроком он мог вместо «Здравствуйте, ребята!» сказать «Увидимся!» Все начинали смеяться, а он, нисколько не смущаясь, парировал:
– А разве мы не увиделись с вами снова?
Если не брать этого в расчет, можно сказать, что учитель Чжа был безупречен. Он писал толстые учебные планы, которые носил с собой в кожаных папках и наверняка досконально их знал. На уроке он иногда подглядывал в учебный план, материал преподносил систематизировано и понятно. Почерк у него тоже был красивым, достойным восхищения, а еще он говорил на правильном китайском языке с идеальным северным акцентом[3 - Он считается наиболее правильным вариантом китайского произношения. Есть еще «неправильные» южные акценты, где многие звуки северного диалекта произносятся иначе.].
На уроках родного языка он любил задавать вопросы. Раньше Цзя Ли был лучшим учеником на уроках китайского и литературы, но ему не нравился этот учитель, и неприязнь перенеслась и на его уроки. Звучит это, конечно, странно, но все обстояло именно так. Поэтому когда в последнее время учитель Чжа спрашивал Цзя Ли, ответы получал всегда не по существу.
– Я предупреждаю тебя: не делай глупостей! – учитель Чжа был человеком эмоциональным.
«Я вас тоже предупреждаю!» – подумал Цзя Ли, но вслух сказать не решился.
В последние дни учитель Чжа почти каждый день в обеденный перерыв прибегал к дому Цзя Ли. Но приходил он вовсе не к своему ученику, а к хозяину дома. Отец Цзя Ли был детским писателем. Писать для него было все равно, что принимать пищу – ни дня без этого не обходилось. Учитель Чжа написал новый сценарий и приходил к отцу спросить совета. Когда встречаются два литератора, болтать они могут часами напролет. Разговаривали они до тех пор, пока учитель Чжа не вскакивал: «У меня же уроки после обеда!» После он с неохотой прощался и отправлялся в класс, неся огромную сумку.
Все могут догадаться, что диалоги двух литераторов Цзя Ли не интересовали. Обычно он забирался в свою комнату и занимался тем, что нравилось: упражнялся в отжиманиях или слушал магнитофон. В тот день он как раз звонил Лу Чжишэну, как вдруг услышал, что в соседней комнате хлопнули ладонью по столу и заговорили на повышенных тонах. Похоже, они о чем-то спорят!
– Э, да они там ругаются! – донес Цзя Ли Лу Чжишэну.
– Иди-ка скорее все разузнай, – воодушевился тот. – Посмотрим, как они подерутся!
Цзя Ли опустил трубку и услышал, как оттуда доносится голос Лу Чжишэна, который уж точно хотел понаблюдать за хаосом:
– Эй, трубку только не вешай, докладывай мне о боевой обстановке в режиме реального времени!
Цзя Ли, конечно, не стал его слушаться и повесил трубку. Он прокрался в комнату отца и увидел, как два литератора неуклюже пытаются пробраться на чердак, весь заваленный книгами. Папа называл эти сокровища заначкой.
Оба книжных червя все еще очень волновались и, согнувшись в три погибели, жестикулировали и излагали каждый свою точку зрения.
– «Венецианский купец» – необыкновенная с точки зрения сюжета пьеса!
– Нет-нет, в пьесах Шекспира особое внимание уделяется изображению персонажей.
В крайнем разочаровании Цзя Ли собрался было улизнуть, но взгляд его упал на раскрытую сумку учителя, откуда наполовину высовывался учебный план. Вдруг все недовольство, которое он испытывал к учителю Чжа, вылилось в одну мысль: можно ведь спрятать его, чтобы он хорошенько опростоволосился при учениках!
Когда Цзя Ли вытащил из сумки учебный план, сумка сморщилась до безобразия. Мальчик второпях стянул с полки папины черновики в большой кожаной папке и сунул их в сумку учителя Чжа. Заняло это всего несколько секунд. Не успел он спрятать учебный план, как раздался телефонный звонок: должно быть, это Лу Чжишэн, от которого пользы мало, зато одна беда!
Папа тут же высунулся из заначки и громко крикнул:
– Цзя Ли, подойди к телефону!
Цзя Ли никак не мог попасться папе на глаза, поэтому ему пришлось пробраться с учебным планом в руках в кладовку. Воздух в ней был затхлым, и если надолго задержаться, можно так надышаться, что одежда тоже пропахнет. Тут же два литератора спустились с чердака. Цзя Ли услышал, как папа прошлепал отвечать на телефонный звонок – он намеренно поставил телефон в комнате детей, чтобы они были связными в его доме.
Примерно минуту учитель Чжа ничего не говорил. Цзя Ли уже решил было, что он раскрыл подмену, и весь покрылся испариной от ужаса. Но потом учитель пробормотал под нос:
– Произведения Шекспира – что Египетские пирамиды для культуры!
Наконец раздался звук застегивающейся молнии на сумке. Цзя Ли в душе превознес чудотворную силу Шекспира.
Папа вошел, шаркая туфлями, и недовольно сказал:
– Не знаю, что за ребенок безобразничает. Взял трубку, а он спросил, как я подрался. Вот уж до чего нечем заняться мальчишке, и на что только тратит лучшие годы! Я ему наставлений прочитал.
Ох уж этот Лу Чжишэн, сам на себя беду накликал!
Через десять минут друзья встретились, и когда Цзя Ли поведал Лу Чжишэну о своей затее, тот так заволновался, что даже заикаться стал:
– Это… это… такой спектакль будет!
Учитель Чжа – человек в высшей степени рассеянный. Без учебного плана он непременно будет запинаться и выставит себя полным дураком. А Цзя Ли взял его с собой, собираясь пролистать и неожиданно сделать учителю подсказку перед всем классом.
Они представляли, как учитель Чжа смутится, как ему станет стыдно. С этих пор ему сложно будет кичиться перед ними своей властью.
Прозвенел звонок на урок. Несчастный учитель Чжа, еще не зная о предстоящем позоре, спокойно сказал:
– Начинаем наш урок китайского языка и литературы! Сегодня изучаем шестнадцатый!
Цзя Ли тут же махнул рукой Лу Чжишэну. Он уже пролистал учебный план до этого урока. Это была история про Исаака Ньютона, были записаны некоторые цифры и термины. Ну что же, посмотрим, как выкрутится учитель Чжа. Как только он оговорится, найдется кому его поправить!
Учитель Чжа раскрыл сумку, вытащил кожаную папку, даже не заметив, что она совсем другого цвета. Однако когда он раскрыл перемаранную и перечерканную рукопись и сосредоточился на написанном, тут же остолбенел и горько усмехнулся.
Лу Чжишэн кашлянул. Его лицо расплылось в улыбке до ушей, как будто это была его заслуга.
Помолчав несколько секунд, учитель Чжа побледнел еще больше, но совсем скоро положил черновик обратно в папку, сложил руки за спиной, сделал несколько шагов и сказал:
– Хорошо, начинаем шестнадцатый урок! Сначала я расскажу вам о жизни Ньютона.
Сердце Цзя Ли подскочило до самого горла. Он был совершенно сбит с толку, словно какое-то секретное оружие непонятным образом вышло из строя.
– Исаак Ньютон – великий английский ученый, родился в 1642 году. Он провел углубленные исследования на основе выводов Галилео Галилея и сформулировал законы Ньютона. Также, проведя работу над результатами исследований Кеплера, он открыл закон всемирного тяготения…
Цзя Ли чуть в обморок не упал. Он рылся в учебном плане, выискивая ошибки учителя, но обнаружил, что тот, оказывается, слово в слово помнил весь учебный план. Чем дальше учитель рассказывал, тем более ладно у него получалось, речь выходила безукоризненной. Цзя Ли же словно на гвоздях сидел. Ему так и хотелось выскочить из класса. Ах уж этот Лу Чжишэн раньше времени радовался! Он, совершенно подавленный, уронил голову на парту.
После этого учитель Чжа снова пришел домой к Цзя Ли и вернул папе его папку с черновиками. К счастью, он с первого взгляда заметил, что учебный план лежит на видном месте на полке. Он взял его и снисходительно сказал:
– А, вот ты где!
Папа Цзя Ли явно тут был посторонним. Он мимоходом спросил:
– Что случилось?
– Коварный план с подменой, – многозначительно сказал учитель Чжа и кивнул в сторону Цзя Ли.
– Что это вы загадками говорите? – папе Цзя Ли нужно было о многом думать, он не мог размышлять обо всем одновременно, поэтому просто перестал расспрашивать об этом деле.
С того дня отношения между Цзя Ли и учителем Чжа немного изменились, как будто они обстоятельно друг друга узнали. По мнению Цзя Ли, учитель Чжа оказался большим мастером, и он поверил, что сможет кое-чему у него научиться.
В это время снова случился инцидент. Хун Чан, девочка из класса Цзя Ли, собралась переезжать в пригород. В классном комитете стали обсуждать, как устроить ей проводы. Три девочки из комитета предложили сфотографироваться на память.
«Разве это нужно?» – подумал Цзя Ли, но ничего не сказал, потому что вспомнил те режущие слух слова: «Какой этот мальчишка узколобый!»
Во время финального голосования все отдали свои голоса за, и Цзя Ли тоже поднял руку.
В день перед расставанием с Хун Чан все собрались у входа в фотостудию. И мальчики, и девочки окружили Хун Чан, оставляя ей свои адреса. Все хотели обзавестись живущей далеко подругой, с которой можно переписываться.
В конце концов даже Лу Чжишэн протиснулся к Хун Чан и оставил ей свой адрес, как будто все время с ней дружил и никогда не называл «Кармен». Он увидел стоявшего в сторонке Цзя Ли и громко спросил:
– Цзя Ли, а ты свой адрес не оставишь?
Тот как раз колебался, но тут услышал, как откликнулась на это Хун Чан.
– Цзя Ли? Да не нужен мне его адрес! – четко произнесла она.
Цзя Ли показалось, что над ним немилосердно насмехались. Он напряженно отыскивал какие-нибудь противные слова, чтобы отомстить. Как жаль, что учитель Чжа стоит на стороне Хун Чан, и у Цзя Ли нет никакой возможности сделать это.
Когда все построились для снимка, Цзя Ли не слушал фотографа. В душе клокотали обида и гнев, а поскольку он не мог никому излить душу, вид у него был слегка удрученный.
– Хорошо, расходимся! – сказал фотограф.
Только тогда Цзя Ли вспомнил, что не успел улыбнуться. На самом деле человек не может все время улыбаться. Подняв голову, мальчик увидел, что на него с блеском в глазах смотрит учитель Чжа.
Вскоре наступил день рождения учителя – об этом разузнали любившие всякие сплетни девочки. Они считали, что день рождения – большое событие. Одни ученики подготовили поздравительные открытки, другие – тетради, а кто-то даже сочинил стихи. Цзя Ли нарисовал картину, на которой изобразил величественного и воинственного петуха, назвав ее «Мой учитель».
– Почему ты нарисовал петуха? – спросил Лу Чжишэн. – Не лучше ли тигра?
– Потому что учитель Чжа родился в год Петуха!
– Плохо дело, разве ты его не очернил?
– Да что ты понимаешь! – сказал Цзя Ли. – Он вовсе не такой человек, не придирается к пустякам!
И правда, из всех подарков учителю Чжа больше всего понравился этот рисунок. Он даже решил оформить его в рамку и поместить в свою коллекцию.
Однажды он подошел к Цзя Ли и сказал:
– Спасибо тебе за подарок. Я тоже хочу в ответ тебе кое-что подарить.
Цзя Ли сконфузился:
– Не надо, я и так рад, что вам нравится.
Учитель Чжа вручил ему красивую тетрадь. Цзя Ли открыл титульную страницу и увидел, что там громоздким почерком написано: «Если у тебя душа широкая, как море, будут и глубина, и достоинство». Цзя Ли улыбнулся и ничего не сказал, но все-таки залился румянцем. Сложно быть мальчиком, тем более незаурядным!
В день, когда учитель Чжа подарил Цзя Ли эту тетрадь, он получил еще и письмо от Хун Чан. Она писала, что Цзя Ли – мальчик, которого сложно забыть, а еще отмечала, что его адрес ей не нужен, потому что каждый день по пути на учебу проходит мимо дверей его дома и очень хорошо запомнила его номер.
Только через время Цзя Ли узнал, что из всех одноклассников он стал первым счастливчиком, получившим письмо от Хун Чан.
Глава 4. Дела семейные
«Мамочка из семьи У отлично понимает мальчиков. Она часто говорит, что они созданы для великих свершений, а вот девочкам надо учиться делать всякие домашние дела. Она сама вообще читать не умеет, но мама из нее просто первоклассная. А вот мои дорогие папа с мамой с ней не согласны, говорят, это устаревшая точка зрения, но ведь и в ней немало истины, а они вдруг ею пренебрегать решили.
Мир изменился, девочки ценятся больше, чем мальчики. Что уж мне остается?»
(Из дневника Цзя Ли)
Цзя Ли жил в доме с двумя комнатами, который для их города считался очень просторным. У родителей была спальня, игравшая одновременно роль кабинета и гостиной. Она была чисто убрана, как какая-нибудь нуждающаяся в охране достопримечательность. Комната Цзя Ли и его сестры была многофункциональной: это и столовая, и телевизионная, и игровая и даже зал для утренней зарядки. Зачастую, сделав отжимания, Цзя Ли проверял коленки, чтобы убедиться, что к ним не прилипли рисинки или рыбьи кости. Брат с сестрой спали на двухъярусной кровати. Каждую ночь, когда Цзя Мэй приходилось забираться на верхний ярус, она ворчала:
– Вот было бы хорошо , если бы мама родила только меня.
Какие же девчонки поверхностные, любят всякие пустые фантазии строить. К тому же она не подумала о преимуществах обладания братом. Всякие мелкие хулиганы в школе не смеют ее обидеть, потому что у нее такой авторитетный брат.
В тот день Цзя Ли вернулся домой с уроков и увидел записку на маленькой доске рядом с дверью. Там было написано: «Займитесь домашним заданием, а вечером у нас семейный совет».
