скачать книгу бесплатно
Один в седле – ватага следом
Бежит со всех ребячьих ног.
Дозваться из окна к обеду
Нас никогда никто не мог.
Но шина старая латалась
Почти что каждые два дня,
И в мягкой почве оставалась
Одна такая колея –
Не перепутать! И нередко
По ней в безбожно поздний час
Отцов суровая разведка
В лесу разыскивала нас…
Катилось солнце катафотом
По безмятежным небесам,
Но с каждым днем менялось что-то,
А что – не ведал я и сам.
Зубчатки все быстрей вертелись,
Велосипед, увы, не рос…
И мы с друзьями разлетелись,
Как спицы лопнувших колес.
Теперь с трамвайного маршрута
Мне никуда не повернуть.
Вот только сердцу почему-то
Тесна порой бывает грудь,
И по ночам все чаще снится
Звучанье ветра в струнах арф,
Когда стремительные спицы
Дороги вяжут длинный шарф.
Как будто вновь рулем рогатым
Велосипед мой воздух рвет,
И я, как в детстве, мчусь куда-то,
Куда – не зная наперед.
Капли света из чужих сторон
Это был хороший городок,
Только очень маленький. Изучен
Был он нами вдоль и поперек,
Вглубь – до корневищ, а ввысь – до тучи,
Что над ним висит одна и та ж –
Маленьких домишек бельэтаж.
Вот мы дотемна и пропадали
В лабиринте рельсов на вокзале,
Лазя меж вагонов грузовых.
Там порою скорые составы,
Пригибая головы и травы,
Мчались вроде молний грозовых,
На мгновенье бросив на перрон
Капли света из чужих сторон.
Сибирское детство
Меня не ссылали в Сибирь –
В Сибири родился и рос:
Штакетника серый горбыль,
Пакеты на кустиках роз,
Оковы тяжелых одежд,
Мороз, что трещит у виска,
Забытый кругляш-Будапешт,
Отрытый на дне сундука,
И Вечный огонь раз в году,
Райгазом включаемый в счет…
Куда же от вас я уйду,
Что б ни было в жизни еще?
Все было
Куликово поле
Ветра над полем Куликовым – как шесть веков тому назад.
И, устремляясь вдаль, суровым становится невольно взгляд.
Задумаюсь, глаза прикрою, представлю поле – как тогда:
Иду звериною тропою, из Дона пью – вкусна вода!
Цветет ковыль, по плечи ростом. Тону я в море ковыля,
Где, радуясь тяжелым остям, семян ждет матушка-земля.
Стоит зеленая дубрава утесом средь ковыльных волн.
А ветерок, лихой и бравый, легко взбежал на Красный холм.
Но нет, не только запах пряный горячий ветер мне принес.
Врага почуяв, конь мой прянул, насторожил точеный нос.
Заржал он, мне напоминая, что в поле я – не праздный гость,
А линия сторожевая. И вот, собрав поводья в горсть,
Скачу к своим с недоброй вестью, что тут, сильна, как никогда,
Идет со злобою и местью на Русь Мамаева орда.
А там князья сидят в чащобе, до крови споря, кто главней?
И враг ликует, Русь во гробе топча копытами коней.
Мелькнет ордынская папаха – и гнутся головы окрест.
Сырой земли славянский пахарь убит, поруган… Но воскрес!
Весь русский люд: крестьянин, воин, ремесленник и зверолов –
Встает, решителен, спокоен, услышав звон колоколов.
И Кремль, и Сергиева лавра, во все уделы шлют призыв:
«Едины будем, братья, в главном, вражду усобиц прекратив!»
И, как ручьи, от самых малых, к одной стекаются реке,
Идут дружины под начало московских стягов вдалеке.
Мужая в трудную годину, презрев беду и нищету,
Сплотилась Русь в строю едином: плечом к плечу, щитом к щиту.
О, мать-страна, ты слезы вытри: бойцы шли с верой, не с тоской!
Их вел к победе князь Димитрий, еще без прозвища Донской.
Хоть непростым был путь к Непрядве, мы бой орде готовы дать.
Любой крамоле и неправде единство наше не разъять!
Для поединка с Челубеем избрал монах удел земной:
Сразив – сражен… И солнце, рдея, взошло над нашей стороной.
Весь день оно палило в небе, текло кровавым потом с лиц.
И за бойцом боец, как стебель, булатом скошен, падал ниц.
Но за победу не напрасно мы платим жизнями оброк:
Уже на холм ворвался Красный с полком засадным князь Боброк.
И по степи, огнем объятой, коней усталых горяча,
Орду мы гнали до заката к реке Красивая Меча.
