Суперпозиция любви

Вэл Ковин

Суперпозиция любви

Глава 1. Успешный человек.

Москва. Утро. Третье транспортное кольцо.

Погода была на удивление ясной – не по-московски. Небо почти прозрачное, с лёгкими полосками облаков, и Третье кольцо казалось спокойным – насколько это вообще возможно утром в будний день. Пробка тянулась медленно, но ровно.

В салоне играл спокойный деловой поток – новости, вперемешку с джазом, как он любил. Радио почти не отвлекало, служило просто фоном, к которому не нужно было прислушиваться.

Алексей держал одну руку на руле своей Ferrari Roma – вымытой до блеска. Алый кузов ловил каждый утренний блик, а низкий силуэт машины скользил по Третьему кольцу, притягивая взгляды.

Машины двигались медленно, с небольшими рывками и остановками. Каждый раз, когда Алексей нажимал на газ, спорткар откликался коротким, резким рыком – почти гоночным, выбивающимся из общей тишины утренней пробки. В салоне пахло кожей, люксовым парфюмом Алексея – свежим, с горьковатой цитрусовой нотой, лёгким перцем и чуть тёплым шлейфом.

Другой рукой он пролистывал почту на телефоне, не отрывая взгляда от дороги. На запястье той, что спокойно лежала на руле, поблёскивали дорогие часы – плоские, тяжёлые, с лаконичным стальным корпусом и графитовым циферблатом. Patek Philippe. 8:47. До девяти он успевал с запасом.

И тут – он увидел это.

Сначала просто движение в небе. Мелькание, едва уловимое. Потом – вспышка. Рваная, чужая, с искрами по краю. Падающий огненный след. И чёрный дым. Вдалеке, за МКАД, будто из ниоткуда – самолёт.

Он сорвался с высоты, потеряв устойчивость, – будто его отбросили вниз, как игрушку.

Через секунду – вспышка у земли. Дым начал подниматься клубами, густыми, как выгоревшее масло.

Он смотрел. Не отрываясь.

Радио сменило тон. Голос стал сухим, сдержанным:

«– …только что стало известно: пассажирский самолёт потерпел крушение в районе Раменского. По предварительным данным, на борту находилось более 100 человек…»

Алексей выключил звук радио.

Он не испугался. Не удивился. Но в эту секунду – всё стало тише.

Как будто кто-то перекрыл внутренний звук. Как будто мир выровнялся, но по другой оси.

Он не мог это объяснить, но чувствовал: что-то необратимо изменилось.

Пробка потекла. Алексей медленно съехал с кольца и покатил вдоль Пресненской набережной. Через несколько минут – паркинг.

Он поставил машину, заглушил двигатель, но не вышел сразу. Просто сидел. Рука на руле. Пустой экран. Он чувствовал, как идёт время, но не хотел двигаться.

Всё было на месте.

Но как будто без причины.

Он посмотрел на часы. Было уже 9:03.

Он взял кофе, открыл дверь, встал.

И пошёл в офис.

Словно ничего не произошло.

Глава 2. Рутина с верхних этажей.

Офис. Москва-Сити.

Лифт поднимался медленно, как будто сопротивлялся. Цифры этажей сменялись плавно, зеркальные стены слегка искажали отражение, делая его будто чужим. Алексей стоял с кофе в руке, молча глядя на свои ботинки. Без мыслей. Без планов.

На экране телефона мигали рабочие чаты – сообщений было много, но ни одно не казалось важным.

На 82-м этаже двери открылись. Тот же ковролин, те же стеклянные перегородки, ровный свет из панелей под потолком. В офисе было тихо, почти стерильно. Только лёгкий гул кондиционеров и щелчки клавиш.

Он прошёл вдоль коридора. Несколько сотрудников обернулись, заметив его – и сразу же отвели взгляд. Один из стажеров, проходя мимо, резко изменил траекторию и притормозил у кулера, будто избегая столкновения.

Он заметил. Отметил. Но не придал значения.

Подходя к своему кабинету, он краем глаза увидел ассистентку – Аню. Она сидела с телефоном в руке, в полупрофиль. Когда заметила его – вздрогнула. Поправила волосы. Встала быстро, почти слишком быстро.

– Доброе утро, Алексей Сергеевич… – голос дрогнул на последнем слоге. – Всё готово. Принесли материалы по "Ладья". И ещё… вам звонили.

– Кто? – он остановился.

– Из “Липсо Холдинг”. И… ещё Марина Алексеевна. Сказала, вы… не выходили на связь.

Он кивнул. Внутренне отметил: не знал никакой Марины Алексеевны.

Он вошёл в кабинет. Всё было на своих местах: стол, ноутбук, стеклянная бутылка воды, два телефона. На экране – окно с презентацией, открытой наполовину. Тема: проект слияния "Ладья".

Он сел. Отпил кофе. Вкус остался прежним – но ощущался иначе.

Кофе был из его любимого термоса с подогревом – тот поддерживал идеальные 58 градусов. Алексей всегда считал: именно при такой температуре вкус раскрывается полностью – без обжига, но живо.

Снаружи кто-то прошёл мимо – слышался низкий голос и ответное хмыканье. Он уловил обрывок фразы: «…если он опять устроит как в прошлый раз, пусть сам потом отписывается перед комитетом…»

Они говорили не шёпотом, но с напряжением. Как говорят про человека, которого боятся, но с которым вынуждены работать.

Он не знал, что они имели в виду.

Он был уверен, что не устраивал ничего. По крайней мере – ничего, что запомнилось бы.

Он посмотрел на своё отражение в чёрном стекле монитора.

Тот же человек.

Тот же костюм.

Но как будто… что-то было не так.

Глава 3. Тишина с шумом внутри.

Он стоял на офисной кухне и наливал себе воду – не из кулера, как остальные, а из стеклянной бутылки французской марки – только такую он пил. Взял стакан, сделал несколько глотков, но вкус показался каким-то плоским. Он не стал допивать – вылил остаток в раковину и, не торопясь, вышел к лифтам.

На стене, между лифтами, шёл новостной канал. Без звука. Субтитры медленно ползли по экрану «…представители Росавиации подтверждают: рейс был полностью заполнен. На борту – 170 человек…»

Картинка менялась: съёмки с коптера, обломки фюзеляжа, чёрный дым над полем. Комментарии спасателей. Цифры, лица, фрагменты.

Двое коллег рядом говорили негромко:

– С ума сойти…

– Говорят, даже дети были. Без шансов.

– Да я теперь вообще летать не хочу. Только поездом.

Алексей слушал. И чувствовал, как внутри всё слегка поползло. Не от страха.

А от… вопросов, которые раньше не задавал.

Что было бы, если бы он оказался в том самолёте?

Что осталось бы после него?

Кто бы вспомнил?

Он поймал себя на мысли, что не может ответить на этот вопрос сразу. А это само по себе казалось странным. Неестественным.

Он вернулся в офис. Прошёл мимо столов. Несколько взглядов – снова те же короткие, отводящие, будто его боятся. Или – не уважают. Или… опасаются.

Он прошел в свой закрытый кабинет, сел в кресло и принялся листать материалы по проекту.

В голове крутились слова из холла.

Дети были. Без шансов.

Он посмотрел на экран. В глазах плыли буквы. Он не мог сосредоточиться.

И тут – голоса из опенспейса.

Он уловил их через приоткрытую дверь:

– Если опять начнёт, как в январе, я просто сразу увольняюсь.

– Он нас заставил работать все новогодние, помнишь? Я даже с сыном почти не виделся, жена была в ярости.

– А он потом ещё и орал, что недостаточно погружены в материал.

Алексей замер.

Он хотел было внутренне возмутиться.

«Да это не про меня. Я наоборот – всегда отдавал приоритет семье, особенно в выходные и праздники. «Мы с Леной и Софией играли в настолки, потом я читал дочке, а Лена с улыбкой наблюдала со стороны. София всегда лезла ко мне на руки, притворяясь спящей…»

София. Его дочь. Пять лет. Тёплая, улыбчивая, с чуть растрёпанными волосами и любимым розовым свитером с динозавром. Она всегда лепилась к нему, будто чувствовала, что он теряется в работе – и возвращала его обратно.

Лена. Его жена. Спокойная, собранная, с мягкой ироничной улыбкой и выразительными глазами, в которых всегда было чуть больше, чем она говорила. Она не давила, но присутствовала – как якорь.

Образы в голове – чёткие, живые, родные.

Как картинки, которые помнишь – но не можешь продолжить.

Он вдруг осознал, что не может вспомнить, что они делали вместе – не в целом, а на днях. Ни выходных, ни разговоров, ни мелких деталей.

Только отдельные фрагменты. Общий силуэт.

Как будто кто-то пересобрал память из обрывков – и стер всё между.

Он провёл рукой по лицу.

И впервые почувствовал, что это не стресс.

Не недосып.

Не выгорание.

Что-то не совпадает.

Он встал. Подошёл к окну. Посмотрел на башни.

И тихо, почти беззвучно, сказал:

– Странный сегодня день…

Глава 4. Внешний контур.

К обеду чувство растерянности не ушло. Оно не мешало говорить, думать, читать документы – но где-то глубоко продолжало фонить. Словно между ним и окружающей реальностью появилась тонкая плёнка: почти невидимая, но заметная, если задержать взгляд.

Алексей откинулся на спинку кресла и закрыл ноутбук. Потом опять открыл. Он давно не мог сосредоточиться – мысли ускользали, буквы плыли, цифры теряли смысл.

Но почему-то продолжал делать вид, что работает: открывал файлы, пролистывал таблицы, делал пометки в блокноте. Автоматически. Как будто играл роль себя.

Он не знал, для кого именно – для коллег, для себя, для привычки.

Он подумал о родителях. Когда он видел их в последний раз?

В голове снова прокручивалась та вспышка в небе, дым, рухнувший самолёт. Он не мог от этого отвязаться. А что если бы он был на их месте?

Он задумался. И внутри стало как-то пусто.

Не страшно – а… необъяснимо. Он всё время проводил дома. С Леной, с Софией. И казалось, что этого достаточно.

Он открыл календарь. Посмотрел следующий месяц. Там были встречи, отчёты, редкие пробелы.

Но не было ни одной фамилии, связанной с семьёй.

И вдруг – ещё одна мысль. Простая. Ясная.

«Я никогда не видел родителей Лены.»

Он задумался. Это действительно так.

Ни одного ужина. Ни одного звонка. Ни одной фотографии.

Он не знал, где они живут. Как выглядят. Чем занимаются.

Он даже не задумывался об этом – до сегодняшнего дня.

Алексей встал. Прошёлся по кабинету.

На стеклянной стене отражалась его фигура: аккуратный костюм, прямые плечи, выражение лица – нейтральное, спокойное.

Он всегда был с Леной. С Софией. Он любил эти вечера, прогулки, домашние ритуалы. Он считал себя вовлечённым отцом и партнёром.

Но теперь он понял:

«Я как будто закрылся в капсуле – только мы втроём. А все остальные – за пределами. Словно родственники, с которыми не случилось вовремя попрощаться. Как будто они всегда могут подождать. А может, и нет.»

Он посмотрел на часы.

И впервые за долгое время по-настоящему захотел позвонить родителям.

И – найти её родителей.

Просто поговорить. Просто быть рядом. Пока это возможно.

Глава 5. Контакт.

– Пробить родителей? – голос на том конце звучал лениво, почти с ухмылкой. – Ты это серьёзно?

– Да, – коротко ответил Алексей. – Девичья фамилия – Волошина. Отчество – Аркадьевна.

На том конце было молчание. Потом – короткий смешок.

– Слушай, Лёша, я тебя двадцать лет знаю. Ты – и тёща? Это новый уровень.

– Просто скинь, – спокойно сказал Алексей.

Он говорил с Мишей – старым другом, с которым когда-то учились. Сейчас Миша работал в одной из структур – в ФСБ, если называть вещи своими именами. Они не афишировали, но оба знали. Миша мог найти кого угодно. Быстро и точно.

– Хм… тебе повезло, – сказал он спустя пару минут. – Всего одно совпадение по стране. С фамилией Волошина и нужной датой рождения.

– Адрес?

– Подмосковье. Домодедово. Метку кидаю.

Секунда тишины.

– Ты уверен, что всё ок, Лёш?

Алексей молча завершил звонок.

Он не стал откладывать – решил ехать сразу.

Что-то в голосе Миши, в самом факте совпадения… не давало отложить это на потом.

Он встал, собрал вещи в молчании и сообщил ассистентке:

– Меня не будет до вечера, – она заметно растерялась.

– До вечера? – переспросила с неуверенной улыбкой.

Он кивнул: – Если что – на почте.

Она кивнула снова, но взгляд задержался – будто хотела что-то сказать, и не решилась.

Когда он уже заходил в лифт, услышал её шёпот, обращённый к другой ассистентке:

– Он никогда не уходил так рано… так странно.

Он услышал – и не придал значения. Просто пошёл дальше.

Спустившись в паркинг, он сел в машину. Не было ни музыки, ни радио – только ровный гул вентиляции и маршруты на экране.

Он ехал точно по навигатору, не задумываясь.

Город медленно отступал: башни, перекрёстки, развязки. Потом – промзоны, выцветшие указатели, серые заборы. На светофорах все глазели – кто-то даже сразу достал телефон и фотографировал машину. Примерно через час он свернул с шоссе и въехал в частный сектор.

Дороги стали неровными – с ямами, латками, рваными обочинами. Обычно он бы ни за что не поехал сюда на своей машине: жалел бы подвеску, выбирал бы другой путь.

Но сегодня это его не волновало. Он ехал, как будто на автомате – главное было доехать. Одинаковые дома, тишина, кривые улицы с номерами вместо названий. Он притормозил у калитки – облупленной, старой.

Дом оказался аккуратным, с облупленной калиткой и тихим двором. Алексей зашел во двор и постучал в дверь дома.

Открыл мужчина с уставшими глазами и мягкими чертами лица.

– Здравствуйте. Простите, что без предупреждения. Меня зовут Алексей. Я… муж вашей дочери. Лены.

Мужчина посмотрел на него молча. Из дома вышла женщина. Увидела его – и мгновенно побледнела.

– Ты кто?

– Алексей. Я… муж Лены. Хотел бы…

– Это что, какая-то шутка?! – голос сорвался.

– Простите, я…

– Наша дочь умерла много лет назад! В четвёртом классе!

– Нет, что… должно быть… какая-то ошибка…

– Убирайся! Немедленно! – женщина закричала, и голос стал почти истеричным.

Мужчина мягко взял её за плечи. Мельком глянул на припаркованную у калитки машину – алую, блестящую. Обычно за такие издевательства он бы набил морду – не задумываясь. Но, увидев эту машину, резко стушевался. Испугался.

И сказал Алексею негромко, с заметной запинкой:

– П-пожалуйста… у-уходите.

Дверь захлопнулась. Он вышел за пределы участка и стоял у калитки.

Несколько секунд – просто молча. Не то чтобы он испугался или растерялся. Скорее… не ожидал.

Но вся сцена была странной. Слишком резкой. Наверное, совпадение. Люди – не те. Или не поняли. Бывает.

Он сел в машину. Завёл двигатель.

Посмотрел на экран телефона. Там – точка, адрес.

Один профиль по всей России.

Всего одно совпадение…

Он задумался. И медленно поехал.

Глава 6. Пустота.

Дома квартира встретила его тишиной. Не той, что после долгого дня – а глухой, полной, странной. Как в гостинице. Он поставил ключи в чашу у входа, прошёл вглубь. Всё было на своих местах – вроде бы. Куртка на вешалке, аккуратный интерьер, знакомый запах дерева и кофе. Но… было пусто. Не в физическом смысле. В каком-то другом.