скачать книгу бесплатно
Пепельный блондин
Татьяна Веденская
Первое впечатление может быть обманчиво. Но что делать, если и при второй встрече Он остается прекрасным мужчиной с ангельским лицом, с фигурой Аполлона и манерами аристократа. Мужчина-ангел стоит рядом и хочет вас поцеловать. Одна проблема – вы немножко замужем. Но муж не выдерживает никакой конкуренции рядом с этим влюбленным без памяти красавчиком! Что же делать? Не торопитесь уходить от супруга! Возможно, что его «недостатки» куда лучше «достоинств» идеального принца!
Татьяна Веденская
Пепельный блондин
Все совпадения с реальной жизнью случайны
Я хорошо помню тот момент, когда поняла, что с нашей семейной жизнью что-то не так. Все не совсем хорошо, есть у нас в семье кое-какие проблемы. И это вдруг стало совершенно очевидно.
Я лежу на нашей большой двуспальной кровати, на втором этаже нашего роскошного загородного дома, руки мои связаны за моей спиной, а на голову натянут холщовый мешок. Что открывай глаза, что закрывай – небольшая разница. Можно, конечно, приглядеться и увидеть жесткий ворс на холщовке: но я уже изучила все ворсинки, и мне больше неинтересно.
Я то прихожу в себя, то теряю сознание – ненадолго. В промежутках между этими состояниями я стараюсь не дышать глубоко, чтобы у воздуха было время просочиться в мой мешок до того, как я выдышу его весь без остатка. Воздух проходит плохо через холщовку, а паника довершает дело – и начинаешь биться в конвульсиях, пытаясь вырваться на свободу, хотя и знаешь наверняка, насколько это бесполезно. Никто не обратит внимания. Никто не поможет. Пробовала – знаю.
Я, кстати, всерьез боюсь замкнутых пространств. Не так-то легко избавиться от такого рода фобий. Впрочем, я не хочу делать из этого большой проблемы. У всех есть какие-то фобии. Я, к примеру, еще не люблю ездить на чужих машинах. Вообще не очень люблю выходить из дома. Но и дома ведь, как я уже сказала, случаются проблемы. Как сегодня.
Семейная жизнь – сложная штука. Мы с мужем вместе уже больше двадцати лет, и все кругом завидуют моему счастью. Их можно понять, они не лежат, привязанные к кровати. Впрочем, уверена, что многие сочтут эту цену не слишком-то высокой, а меня – чересчур капризной. Потому что в остальном, прекрасная маркиза… Муж – золото, денег вдоволь, делать ничего не надо – сиди себе на диване да смотри кино на широком экране. Счастье. Я бы рассказала о моем счастье, но с холщовым мешком на голове и с кляпом во рту не очень-то поговоришь.
У нас есть проблемы. Как у всех семей, естественно. Я бы хотела, чтобы меня уважали немного больше. Чтобы с моим мнением хоть иногда считались. Это важно, это значительно важнее, чем многие думают, – иметь право сказать, что ты хочешь делать, на что ты готова, а что для тебя категорически неприемлемо. Я такого права не имею.
Достаточно сложно жить с человеком, который уверен, что знает лучше меня, что для меня лучше. И как далеко я могу зайти. Но ведь мужья вообще редко уважают своих жен. Мой муж говорит, что меня должно больше волновать, любит ли он меня. И добавляет, что я же знаю, как он меня любит. И что мне повезло, определенно. Что ж, должна признаться – иногда бывают моменты, и даже у меня начинает появляться подозрение, что он не очень-то меня и любит.
Я попробовала пошевелить рукой. Больно. Веревка затянута чересчур сильно. Перебор. Я не уверена, что выдержу, но и поделать я ничего с этим не могу. Так же, как я не могу перестать думать, что это он виноват во всех моих бедах, он виноват в том, что я не чувствую, что живу. Иногда мне хочется взять тарелку и разбить о его голову. Уверена, что, если бы у меня сейчас была такая возможность, я бы именно это и сделала. Но у меня сейчас такой возможности нет.
Я услышала какой-то грохот, напряглась и резко дернулась. Тело непроизвольно реагирует на раздражители, особенно в моем положении. Я дернулась и почувствовала, как веревки снова впились в запястья. Отлично. Обязательно останутся рубцы! Если я, конечно, доживу до того момента, когда мне будет позволено снова дышать.
Я почувствовала, как мне снова не хватает воздуха. Надо бы расслабиться, но новая волна паники лишает меня воли. Я задыхаюсь и проваливаюсь в тугую, вязкую, черную пустоту. Обморок – это даже хорошо. Как будто кто-то ставит на паузу то, что со мной происходит, то, что я вынуждена испытать. С моей семейной жизнью что-то определенно не так. Но что делать с этим – я не очень-то понимаю.
Глава 1
Переменное напряжение
За три месяца до этого
Алинка приехала почти к полуночи, когда я уже было возрадовалась, что она не доедет. Могло же что-то измениться? Могла же она встать в какую-нибудь бесконечную московскую пробку, из которой нет выхода? Разозлиться, передумать и позвонить кому-нибудь еще из своих многочисленных знакомых. Тем, кто живет внутри Садового кольца. Мы живем километрах в десяти за пределами МКАД. «Замкадыши» – так нас называют. Чтобы доехать до нас в предновогоднюю неделю, нужно обладать стальными нервами. У Алины они есть.
На прошлый Новый год Алинка появилась на нашем пороге с небольшим, но плотно упакованным чемоданчиком за спиной. Уехала она только после того, как мой муж Николай предложил ей, в шутку конечно же, поучаствовать деньгами в оплате коммунальных услуг. Алинка мне потом это целый год припоминала, хотя… в целом Коля был прав. Празднование Нового года не может длиться месяц.
Когда Алинка позвонила в ворота, я практически спала в кресле напротив камина. Редкий случай, когда погода на Новый год совпадает с той, которую изображают на новогодних открытках, – самое время топить камин. Утром за окном все ели будут белоснежными от лежащего на их лапах снега. Я снова изведу гигабайт памяти, фотографируя двадцать соток нашего рая. В памяти моего компьютера уже хранится с десяток папок с фотографиями – по количеству лет, прожитых здесь.
– Ну что, скучаете тут в вашем захолустье? – Алинка влетела вместе с волной ледяного воздуха и с большой сумкой в руках. Я вздохнула.
– Скучаем, скучаем, не сомневайся, – Николай высунул нос из кабинета. – Только на тебя и надеемся.
– Это вы правильно делаете. Чип и Дейл уже здесь в одном лице. Что, много будет народу на этот год?
– Только родители, Воронцовы и Федя, – сказала я. Алинино лицо потемнело. Воронцовы – друзья нашей семьи и во всех смыслах хорошие люди – были слишком скучны, по Алининым меркам, главным образом потому, что не пили спиртного и любили играть в скраббл. А Федя… Это отдельная песня, причем слова в ней в основном матерные. Федя, единственный брат моего мужа, – человек с бородой и религиозными убеждениями. Спиртное он пил, и еще как, но стоило ему принять на грудь немного больше, чем бокал вина, он начинал проповедовать и призывать к покаянию. А еще он начинал приставать к Алинке.
– А разве Федя не в Белоруссии? – Алина втащила свою сумку в гостиную и плюхнулась в мое кресло.
Николай усмехнулся:
– Федю выгнали из монастыря.
– За пьянство или за прелюбодейство? – уточнила Алина, но без особенного интереса.
– За прелюбодейство в невменяемом состоянии, – хмыкнула я, подтягивая к камину второе кресло.
– Ну ладно, девочки, не знаю, как вы, а я пошел спать. – Коля потянулся, зевнул и пошел по лестнице наверх – в спальню. – Оля, ты не могла бы проверить сигнализацию, когда будешь уходить?
Я кивнула и подумала не без сожаления, что не могу так же развернуться и отчалить. Подруга-то моя, значит, придется сидеть и общаться, несмотря на поздний час. Слушать, почему она в очередной раз осталась одна в новогоднюю ночь. И куда уехал ее Сашенька, в какой очередной Куршавель. И почему не взял ее с собой. И что, если так будет продолжаться, она плюнет на все и бросит его к чертовой матери. Я буду кивать и молчать, потому что мне нечего сказать. Сашенька ее настоящий козел. Алинка спустила на него уже десять лет своей жизни и по-прежнему для него все равно что пыль под ногами. Хоть бы он ее бросил, в самом деле. Но он не бросает. Нравится ему быть эпицентром ее драмы. Думаю, что Алинка все это прекрасно понимает. Но что она может сделать? Сука – любовь!
Утро не обмануло – снегу навалило сказочно. Алинкина машина едва виднелась из-под сугроба, и я в который раз порадовалась, что у нас есть закрытый гараж в доме. Когда мы только строились, я сильно возражала против него – мне все мерещилось, что будет грязь, запах машинного масла в доме и прочие «прелести». Николай меня не послушал, как это случается почти всегда, но в очередной раз оказался прав. Я много раз потом оценила возможность зимой сесть в теплую и чистую машину.
– Господи, намело-то! – Алинка стояла в коридоре, замотанная в одеяло, босая и сонная. Смешная она все-таки. Люблю я ее. Столько лет, с самого архитектурного института вместе. Мечтали строить города – а на деле строимся сами. И отдаем честь.
– Намело, – согласилась я.
– Что на завтрак? – Алинка принюхалась и разочарованно склонила голову.
Запахов не было. Я еще не готовила. Коля с самого утра уехал проверять боеготовность своих подразделений к встрече Нового года. Подразделения его охранного предприятия «Око» состоят в основном из пенсионеров и молодчиков, только что уволенных из рядов вооруженных сил, и их боеготовность, откровенно говоря, всегда под вопросом. Глаз да глаз нужен за нашим «Оком», как любит шутить мой муж. И чтобы поселки и магазины могли спать спокойно, проверки должны случаться внезапно – в любое время дня и ночи.
Николай будет инспектировать объекты чуть ли не до вечера, там и позавтракает, и пообедает. Дашка будет дрыхнуть до обеда, это минимум, как и положено подростку. А потом придет и налопается печенюшек.
– А что бы ты хотела?
– Блинчики по-столыпински! – мечтательно протянула Алина. – С облепиховым кремом…
– Перетопчешься. Но могу предложить яичницу-автоглазунью.
– Что за зверь такой? – Алина удивленно распахнула свои подчеркнутые паутинкой морщин глаза. Она была красива, но к ее красоте уже очень подходила приставка «все еще». Н-да, не молодеем.
– Делается так: открываешь холодильник, берешь два яйца или три, в зависимости от амбиций, и жаришь их, жаришь. Плита там. – Я кивнула и усмехнулась.
Алинка скривила моську и распахнула холодильник в поисках вариантов поинтереснее.
Позже, с тарелкой, доверху заполненной бутербродами и с бутылкой красненького в руках, мы засели в библиотеке. Пить с утра вредно, но сегодня можно, как говорит Алина. Библиотека у нас располагается на третьем этаже. Кроме этого, там еще имеется и спортзал – итого два помещения, каждое из которых потерпело глобальное фиаско в смысле собственного предназначения. Когда-то муж был полон здоровых желаний бегать по беговым дорожкам и поднимать гири, словом, следить за здоровьем. Однако, как потом выяснилось, бегать ему и так приходится достаточно на работе, и еще – «в гробу он видал» свой холестерин, он лучше на диване полежит. Я же, откровенно говоря, предпочитаю бегать по реальным дорожкам, нежели по резиновым. Я стираю пыль с гантелей и штанг, а главный многофункциональный тренажер с кучей каких-то стальных лесок я в итоге накрыла чехлом и использую в качестве сушки для простыней и пододеяльников.
Второе помещение – библиотека и по совместительству склад ненужных вещей, выбросить которые некогда. Вещи заполонили огромные встроенные шкафы нашей библиотеки. Впрочем, книг тут было все же больше. Колька когда-то серьезно заморочился и накупил невероятное количество книг – одна к одной, с красивыми обложками. Но читает-то он только NEWSRU. COM на своем IPAD. По стенам библиотеки развешана значительная часть его коллекции оружия – предмет неслыханной гордости для него и постоянный повод бояться для меня. Николай собирал ее много лет, и каждое новое приобретение пугало меня еще больше. Если у вас на стене висит ружье – оно обязательно выстрелит. По нашим стенам развешано штук пятьдесят ружей, пистолетов, арбалетов и неведомо каких еще инструментов убийства. То, что они не заряжены, меня нисколько не утешает. Но… у всех свои недостатки. Коля обладает немногими. Любовь к старинному оружию – его второй по величине недостаток.
– Ну, что нового? – Алинка забралась с ногами на подоконник. – Чего будем готовить? Как бы нам так отметить Новый год, чтобы не пережрать, а?
– Ни одного шанса, – усмехнулась я.
– А что тебе подарит муж? – бесцеремонно спросила она.
– Откуда я-то знаю! – Я пожала плечами.
– Набор кухонных полотенец? – ехидничала Алина. – Что он тебе в прошлом году подарил? Новые ножи?
– Он подарил мне деньги, Алиночка. Я купила шубу.
– Отличный подарок, – хмыкнула она. – Ну, не беда. Главное же – внимание?
– Издеваешься?
– Может, он тебе подарит какое-нибудь обалденное кольцо. Или кулон. Вот это я понимаю – подарки. С бриллиантами такими, чтобы с кулак.
– Слушай, отстань, Алинка, – фыркнула я. – Что бы ни подарил – не в этом дело. Мы женаты уже столько лет, что…
– Да уж, пережрем мы в любом случае. Впрочем, раз уж мы будем терпеть Федю, – перебила меня Алинка, утратив интерес к теме. – Пусть уж нам хотя бы будет вкусно. Знаешь, мне тут Сашенька привез из Монреаля кленового сиропа какую-то нереально огромную бутыль. Не знаешь, чего с ним можно сделать?
– Продать. – предложила я.
– Он мне не понравился. Какой-то кисловатый, с привкусом. Не знаю… По мне, мед лучше. О, у вас соседи появились? – Алинка выглянула в окно на соседний участок, на так называемый Домик дядюшки Тыквы, названный так за оранжевый цвет штукатурки. Дом пустовал уже много лет, что, к слову, сильно нас с мужем огорчало.
Участки у нас – одни из лучших в поселке. С торца примыкают к лесу и очень большие. Брали еще, когда поселок только начинал строиться, да еще с учетом того, что Колькино «Око» выиграло тендер на охрану – словом, не экономили. Но вот с соседями не повезло. Сначала они долго не строились. Мы уже въехали, приготовились наслаждаться тишиной и покоем подмосковного леса, и тут только они принялись гонять свои бетономешалки. Четыре года из окон недостроенного дома на меня смотрели жадные глаза гастарбайтеров – ни в купальнике выйти, ни тем более без. Как-то раз Алинка попробовала – так бедняги гастарбайтеры чуть из окон не повыпадали, чтобы разглядеть ее «75 B»[1 - Имеется в виду размер бюстгальтера. (Прим. автора.)] поближе.
Потом дом все же достроили, но почти сразу выставили на продажу – за какие-то сказочные деньги. Только никто его не покупал. Результат – невычищенные дорожки, горы снега у ворот зимой, сорняки-одуванчики летом. Кроме того, они не платили за охрану, что страшно бесило Кольку. Так что вот уже года три мы жили в непосредственном соседстве с заброшенным домом. Дураков купить этот кусок московского счастья за пару миллионов «зеленых» не находилось. Неужели теперь нашлись?
– Какой мужчина! – воскликнула Алина, высовываясь чуть ли не по пояс в оконный проем.
– Осторожнее.
– Это просто праздник какой-то! – заявила она, а глаза ее загорелись знакомым огнем желания. Желания выйти замуж. Так или иначе, Сашенька – не Сашенька, а Алина всегда отслеживала варианты.
– Ты прямо как те гастарбайтеры, – хихикнула я и подошла к окну.
– Так и он совсем как я – топлес, – развела руками Алина. – Что, вообще-то, странно смотрится зимой. Что он делает?
– Топлес? – Я подалась вперед и с удивлением отметила, что она права – мужчина внизу стоял обнаженный по пояс и размахивал руками. – А-а, понятно. Это, Алиночка, называется незнакомым тебе иностранным словом «гимнастика».
– Неужели ему не холодно?
– Ты смотри не обожги его своим взглядом. – Я рассмеялась и пригляделась внимательнее. Мужчине за окном на вид было лет тридцать, светлые волосы, предположительно ростом с… Валуева? Он стоял посреди морозного утра в одних спортивных брюках и растирал обнаженную накачанную грудь снегом.
– Олька, господи, я хочу к нему! – всхлипнула Алина и покраснела.
– А теперь приступаем к водным процедурам! – подразнила я ее. – Алька, смотри, не затопи мне дом своими слюнями!
– Гадюка ты, Олька. Могла бы быть подобрее. У тебя-то в жизни все хорошо, красавица, умница, муж тебя обожает. И выглядишь на десять лет моложе своего возраста. Вот как тебе удается так выглядеть?
– Я ем чеснок, – съехидничала я. – А в нем сплошной витамин.
– Нет, Олька, это потому, что тебе ничего не приходится в жизни решать. Никаких у тебя хлопот, никаких волнений – один сплошной позитив и контакт с природой. Не жизнь, а сказка.
– Ага, сказка, конечно! – фыркнула я.
– А чем не сказка? – удивилась Алина.
Я вздохнула и взглянула на мужчину за окном.
– Во всех сказках всегда хоть что-то происходит. А у меня жизнь – сплошная эпоха застоя.
– Ничего себе – эпоха застоя! – возмутилась Алина, примеряя на себя мое старое платье, которое она выудила из недр шкафа. – И муж тебя любит, и дочь в институт идет. И платья вон какие у тебя.
– Платья мне такие и надевать-то некуда, моя прелесть.
– Ну и что, – упиралась Алинка, отказываясь наотрез проявлять сочувствие к моей скучной, наполненной пустым бездельем и тишиной жизни. – Это твой добровольный выбор. Захотела бы – пошла в театр. Все в твоих руках. Да что там театр! Сидишь тут как сыч, а к тебе такие мужики в соседи переезжают. Слушай, пригласи его к себе на Новый год, а?
– С ума сошла? – вытаращила я на Алинку глаза. – Я его впервые вижу.
– Да тут и смотреть не надо – надо бежать и хватать.
– Может, тебе лучше пойти и принять холодный душ?
– Он, наверное, иностранец. – Алинка фыркнула, отвернулась и снова припала к стеклу. – Наши так не выглядят. Такого здорового цвета лица я не видела уже лет сто.
– Наконец-то все узнали правду о настоящем возрасте Алины!
– Вот ты дура. – Она скинула одеяло и прижалась к оконному стеклу своей полной грудью, прикрытой лишь бюстгальтером. – Пригласи его на Новый год. Пойди отнеси ему какой-нибудь пирог и немедленно пригласи!
– Не позорь меня перед новым соседом, кто бы он ни был! – фыркнула я и попыталась стащить Алину с подоконника.
Алинка уперлась, выгнулась всем телом и прошипела:
– Господи, какой красивый мужик! Он нас не видит, иди посмотрим вместе! Это ж лучше всякого кино. Смотри, он качает пресс! – Алинка прижалась к окну.
Я не сдержалась и посмотрела на незнакомца – но из чистого любопытства, как только может смотреть почти сорокалетняя замужняя женщина на тридцатилетнего мужчину, качающего пресс. Он был красив – это точно. Причем обладал редкой для мужчины красотой, сочетающей в себе правильные черты лица, ухоженность и отличную физическую форму. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз я видела мужчину, делающего зарядку. У меня было стойкое ощущение, что я такое видела, но где, когда? А, вспомнила! Я видела такое по телевизору, по утрам на РТР показывают. Но это же совсем не то… Я почувствовала непреодолимое желание достать свою мыльницу и начать щелкать. Я люблю фотографировать все красивое. Снимки наполняют смыслом мою, в общем-то, довольно скучную, комфортную жизнь. Я люблю красоту.
В нашем доме и вокруг него можно найти много красивого: весной расцветают вишни, прилетают птицы, которые порой настолько забывают о моем существовании, что я успеваю снимать их поцелуи на ветках. Летом цветут цветы, порхают бабочки. В лесу растут грибы. Нужно только быть очень внимательной и терпеливой – и даже в этой крошечной точке планеты можно встретить умопомрачительную красоту. К примеру, моего красивого нового соседа, который улыбается и машет нам рукой. Я вздрогнула, заметив, что он смотрит прямо на нас, в мое окно. Мы обе застыли, как парализованные.
– Мамочки! – прошептала Алина. – Гореть мне в аду, если я не заполучу этого красавца. Сашенька супротив него – леший. Да что там Сашенька! Он даже красивей моего бывшего. А он тоже был, знаешь, не урод. М-м-м, прямо мой любимый цвет, мой любимый размер.
– Сашеньке своему это скажи, – усмехнулась я.
– Плевать на Сашеньку. Я давно уже должна была его бросить. А тут-то… сам бог велел. О черт!
– Что? – Я не могла оторваться от улыбающегося и действительно какого-то не по-русски счастливого лица светловолосого мужчины, а тем временем Алина успела отследить, как через снежные сугробы к красавцу прыгает замотанная в дубленку женщина наших лет.
– Кто это? – возмутилась Алина. – Надеюсь, мама?
– Какая мама, ты свихнулась? Она что, родила его в пять лет? – покачала я головой. Красавец-блондин улыбнулся нам еще раз и помахал рукой. Мы помахали ему в ответ, загипнотизированные его уверенной мужской пластикой.
– Значит, сестра. Такой мужчина не имеет права быть женатым. Искусство принадлежит народу! Все, он уходит. Останься, призрак! – Алинка вытянула шею, провожая взглядом удалявшегося незнакомца. – Растаял, как дым!
Позже, за ужином, только и разговоров было что о наших новых соседях. Родители мужа порадовались, что теперь у нас хоть будут живые люди за забором. Не так страшно будет, когда Олечка остается в доме одна. Действительно, мне частенько приходилось ночевать в доме одной. Муж оставался ночевать в дальних отделениях своего «Ока», а дочь – в школе. Но я никогда не боялась. С таким количеством охраны в поселке, с тревожными кнопками, расставленными по всему дому, я больше боялась нашего собственного оружия на стенах.
