скачать книгу бесплатно
– Что это за развалины?
– На них древняя защита. В Степи много мест с защитой, и амулет всегда показывает ближайшее. Не знаю только, успеем ли добраться.
Успеем ли? Венд поднял голову, глядя на небо, покрытое серой пеленой. С рассвета ни прорехи голубого неба, ни луча солнца.
– Ты видел зимнюю бурю раньше?
– Да. – Ресан тоже посмотрел на небо и поежился. – Но тогда я был в Хранимом месте.
Они ехали.
Небо темнело.
Холод усиливался, тишина оглушала.
И Венд уже не мог понять, как давно они едут, день сейчас, вечер или вовсе ночь, такая же серая, как и день. Бывают ли на юге такие же серые ночи, как на севере?
– Я не могу понять, день сейчас или ночь, – сказал Ресан, будто услышав мысли Венда. И добавил дрогнувшим голосом: – Это один из признаков приближения бури – потеря чувства времени. Сейчас… сейчас начнется.
Разрушая тишину, задул западный ветер. Пригибая траву. Напевая. Насвистывая. Плача. Проклиная. Смеясь.
– Что это? – силясь перекричать ветер, Венд наклонился к Ресану.
– Духи предков! – крикнул тот в ответ. – Они приходят первыми!
Венд уже не только слышал их, но и видел – сотни, тысячи призраков, надвигающихся с запада. Кто-то верхом, на конях призрачных, но способных приминать траву. Кто-то в виде человеко-птиц, с крыльями, растущими из плеч.
Духи приближались куда быстрее, чем любое войско живых, и Венд уже мог видеть их лица – широкоскулые лица кочевников, мужские и женские. Мог разглядеть их глаза, горящие гневом и торжеством.
Вот сейчас сомнут, втопчут в землю, проткнут для верности призрачным оружием. Отчего-то у Венда не возникло даже доли сомнения: и копья и мечи в руках духов способны убивать живых.
Вот сейчас…
Войско призраков достигло их – и потекло мимо, огибая оцепеневших чужаков. Пылающие потусторонним огнем глаза скользили по живым равнодушно, человеко-птицы проносились над головой, порой роняя призрачные перья. Одно такое перо упало Венду на предплечье, словно острой бритвой пропороло рукав куртки, а когда Венд торопливо встряхнул рукой, воткнулось в землю и исчезло.
А потом их заметили.
От армии призраков отделились несколько всадников и направились к ним. Трое мужчин и женщина. Первый мужчина с разрубленной до переносицы головой, второй – с развороченными ребрами, сквозь которые виднелся комок мертвого сердца, третий – с распоротым животом, откуда выпадали кишки. Менее всего пострадала внешность женщины, у нее просто не было правого глаза. Оттуда, где ему полагалось быть, смотрела чернота.
Ресан соскочил с коня, шагнул призракам навстречу, поклонился. В лице юноши не было ни кровинки, только страх и желание развернуться и сбежать. Но Ресан держался.
Четверка призраков остановилась и, словно невидимый маг поставил полог беззвучия, ветер стих, принеся тишину – такую же мертвую, как и войско, текущее мимо.
Ресан заговорил на языке тууров. Несколько раз голос юноши срывался, и каждый раз Венду казалось, больше Ресан не сможет выдавить ни слова. Но нет, тот продолжал. В речи юноши Венд улавливал лишь отдельные слова и осколки фраз. «Послание Великому шаману… сообщить… враги… Черный шаман… болотные…»
Призраки слушали молча, на их лицах не отражалось ничего. Только когда Ресан закончил говорить, женщина указала на Венда и на том же языке задала один короткий вопрос, который воин, к собственному удивлению, понял полностью.
«Он с тобой, девочка?»
Девочка? – мелькнула удивленная мысль. Почему девочка? Да нет, послышалось. И вообще, нужно лучше выучить язык тууров, все же самое многочисленное племя в Степи.
Да, выучить…
Сперва бы выжить.
«Со мной», – хрипло ответил Ресан.
Женщина кивнула и первой развернула коня, возвращаясь в мертвое войско. Ее молчаливый эскорт последовал за ней. Тишина ушла вместе с ними. Вновь завыл, запел, засмеялся ветер. И продолжала течь, огибая чужаков, волна духов. Ряд за рядом, будто все мертвецы, когда-либо погибшие в Великой Степи, выбрали этот день, чтобы восстать в том облике, какой их души запомнили последним.
А потом мертвая армия закончилась. Ушла туда, куда дул западный ветер.
Венд несколько раз глубоко вздохнул, втягивая воздух, пахнущий одновременно грозой и свежей могилой. Только сейчас услышал, как бешено колотится в груди сердце. За годы наемничества ему всякое довелось видеть, но такое ни разу.
– Если бы не амулеты твоего деда, нас бы растоптали, – выговорил с трудом.
Ресан, бледный до синевы, продолжал смотреть вслед ушедшей армии и, казалось, не слышал. Встряхнулся, зачем-то глянул на свои руки – хотел проверить, не дрожат ли пальцы? Венд видел – дрожали. Заметно дрожали. Потом юноша перевел взгляд на своего спутника.
– Нет, – выговорил хрипло. – Нет, амулеты ни при чем. Дед предупреждал не попадаться на пути духов. Им нет дела до верительных грамот. Они восстают, чтобы очистить Степь от чужаков. Они должны были убить нас.
– Но ты заговорил с ними.
– Я подумал, стоит попробовать. – Ресан глубоко вздохнул и вновь достал амулет пути. Посмотрел. Убрал. Подошел к коню, уткнулся лицом в густую гриву и стоял так несколько мгновений. Потом с заметным трудом забрался в седло. Пальцы его все еще дрожали.
Повернулся к Венду.
– Между появлением армии духов и началом метели проходит несколько часов. Не знаю, почему духи нас не тронули, но яд метелей опасен даже для кочевников. Развалины уже близко. Может быть, мы даже успеем.
Вскоре в Степь пришла настоящая ночь. Конечно, никакая не темно-серая, а настоящая южная, непроглядно черная, потому что и луна, и звезды были все так же скрыты за тучами.
– Кони не испугались духов, – неожиданно для себя произнес Венд. – Они должны были испугаться, но не испугались. Почему?
Ресан лишь пожал плечами. После встречи с армией мертвых он почти не говорил. Только все чаще доставал амулет пути, а потом и вовсе перестал прятать его под одежду.
– Не хочу умирать, – сказал вдруг. – Не хочу!
– Помолись Солнечному, – предложил Венд. Сам он не особо верил в силу молитвы, но мальчишке могло стать легче.
Ресан покачал головой.
– Над Великой Степью нет власти Солнечного. Ни одной молитвы отсюда он не услышит. – Потом криво усмехнулся: – Разве что Многоликого попросить о милости. Чтобы мы успели добраться. Чтобы выжили. Чтобы…
Следующее «чтобы» осталось невысказанным – впереди блеснула белая каменная кладка.
«Неужели Многоликий и впрямь услышал?» – подумал Венд, но предпочел оставить эту мысль при себе. Ресан, похоже, пришел к тому же выводу, но вместо радости на его лице отразилось смятение. Солнечный обязательно узнает, а он не прощает своим верным отступничества. Даже случайного, даже на мгновение.
Потом смятение исчезло, вместо него на лице появился вызов. Юноша встряхнулся и посмотрел в черное небо.
– Это не была молитва Многоликому! Только несколько пустых слов.
Ветер, ровно дувший последние часы, вдруг стих. Венд на мгновение прикрыл глаза – ругать твердолобую правдивость Ресана смысла уже не имело.
– Быстрее! К развалинам! – крикнул он парню и пришпорил коня, понимая, что сейчас начнется. Боги не любят, когда их милость отвергают.
Один удар сердца, второй, третий… На четвертый удар ветер вернулся, в несколько раз сильнее, чем до того. И вместе с ветром прилетели первые крупинки снега. И не только снега, – понял Венд, когда режущей болью обожгло лицо, а потом и руки. Жалобно заржал конь.
Снег пошел густой стеной, не давая видеть дальше пяти шагов. И капли яда, смешанные со снегом, падали все чаще, разъедая кожу лица и рук, оставляя кровавые полосы на крупе коня. Первые мгновения боль от яда была мучительной, потом исчезла, и это отчего-то испугало Венда больше всего. И конь уже не бежал к спасительным развалинам так быстро, как прежде. Не мог?
Надо было что-то сделать, чтобы заставить его бежать быстрее, но что? Мысли начало закрывать такой же пеленой, как и мир перед глазами.
– Очнись! – прокричал голос рядом. – Очнись!
И все растворилось в белой пелене…
Глава 4
Было холодно и темно. Огонь, зажженный в полуразрушенном очаге, старался, но не мог принести ни тепла, ни света.
Венд медленно поднялся – лежал он, как оказалось, на попоне своего коня, брошенной на каменный пол – и побрел к огню. Опустился на колени рядом с очагом, протянул к языкам пламени закоченевшие руки, но так и не почувствовал тепла. Наоборот, показалось, что от близости огня стало холоднее.
– Сгоришь, но не согреешься, – сказал за спиной Ресан.
Венд повернулся к нему.
– Почему?
– Из-за яда. Пока весь яд не выйдет, согреться не сможешь. И замерзнуть сильнее, чем сейчас, тоже.
Венд посмотрел на свои пальцы, на тыльные стороны ладоней, покрытые красными вспухшими полосами.
– На лицо я такой же красавец?
– Да.
– А ты… – Венд всмотрелся в лицо юноши. – На тебе нет следов яда.
Тот неопределенно пожал плечами.
– Немного жгло поначалу, потом прошло.
«Как у настоящего кочевника», – хотел сказать Венд, но не сказал. Наверное, оттого, что эта самая мысль уже читалась в глазах Ресана и счастливым его не делала.
– Не помню, как оказался здесь, – сказал Венд, меняя тему. – Я же потерял сознание еще там, снаружи. Как у тебя хватило сил затащить меня?
– Ты не потерял сознание, – кратко ответил Ресан, – сам сюда дошел, на своих ногах. Яд вызывает провалы в памяти. И еще… тебе скоро начнет чудиться.
– Что чудиться?
Ресан пожал плечами.
– Люди, звери, боги – откуда мне знать? Всем чудится разное.
– Может, я тогда отдам тебе оружие? А то мало ли…
Юноша покачал головой.
– Вместе с видениями приходит оцепенение. Лучше ляг поудобнее, потому что, если свалишься здесь, я тебя с места не сдвину.
Венд вернулся за попоной, бросил ее на пол ближе к огню и растянулся во весь рост. Потом вскинулся.
– А наши кони?!
– Я их устроил в соседнем зале, – ответил Ресан, задумчиво глядя на пламя. Венд приподнялся на локте, рассматривая юношу. Что-то в его внешности вдруг показалось неправильным. Волосы. Не привычные темно-русые, а светлые, отливающие золотом.
– Похоже, начались обещанные видения, – сказал Венд, и Ресан повернулся к нему. Нет, не Ресан. То есть лицо-то осталось Ресана, а вот тело стало определенно женским, со всеми округлостями в нужных местах. Весьма щедрыми округлостями.
Венд зажмурился, надеясь, что, когда откроет глаза, все вернется в норму, но стало только хуже. Теперь и одежда Ресана превратилась в женскую, в платье из тех, что носят богатые тэры. В ушах закачались драгоценные серьги, на шее очутилось ожерелье. Из общей картины выбивался только узкий кожаный пояс, изрядно потертый. Поверх роскошного платья он смотрелся странно.
Ресан встал, поднял с пола меч в богато украшенных ножнах – откуда взялся меч, Венд не понял – и прицепил к поясу.
Подобрав одной рукой полы платья, а другой придерживая оружие, Ресан шагнул в очаг. Пламя взметнулось, охватывая его фигуру, а когда опало, вместо юноши Венд увидел шамана. Шамана старого, незнакомого, но определенно очень именитого, судя по количеству черепов цуэго, нашитых на его одежду. Нижние челюсти у черепов были убраны, а клыки верхних челюстей покрыты белой краской.
Шаман выступил из очага, не обращая внимания на льнущие к нему языки пламени, нахмурился, глядя на Венда, и велел:
– Встань.
Неведомая сила взметнула Венда на ноги.
Шаман осмотрел его с ног до головы и покачал головой.
– Линии стерты, дух не слышит.
Вернулся в очаг и исчез.
А из темноты, с противоположной от очага стороны, выступил Тибор, то есть Арон, в традиционном одеянии главы Светлого Совета. В руках он держал жезл в полтора локтя длиной. Жезл был черным, с навершием в виде черепа.
– Не заезжай в племя тууров, – с этими словами маг ткнул Венда жезлом под ребра. – Понял? И никому не говори, что я жив, особенно Мэа-таэлю.
– Понял, – Венд потер ушибленное место, – можно было и не бить.
– Нельзя, – возразил маг. – Раз я привиделся тебе именно с этой штукой, – он потряс жезлом, – то должен ее как-то использовать. Кстати, что это такое?
Венд растерялся.
– Что-то темно-магическое. Наверное.
– Да? – Арон скептически посмотрел на жезл, крутнул в руке. – Не похоже… И нарядил ты меня непонятно во что. Я разве Светлый?
– Я не специально.