скачать книгу бесплатно
Пафнутьев взгромоздился на заднее сиденье, ухватился за ручку, обернулся.
– Спасибо, ребята! До скорой встречи, как говорится! Пока!
Мотоцикл резко дернулся, проскочил сквозь узкую щель в воротах и через несколько секунд мчался по горячей проселочной дороге.
– Давно водишь? – прокричал Пафнутьев.
Не отвечая, Андрей поднял руку и показал три пальца.
– Три года? Я думал, больше… Хватка профессиональная. В соревнованиях не участвовал?
Андрей покачал рукой из стороны в сторону.
– Кишка тонка! – крикнул он, повернув голову к Пафнутьеву.
– Скромничаешь! Хочешь, устрою?
На этот раз рука Андрея оторвалась от руля и сделала в воздухе несколько вращательных движений – дескать, кто его знает, стоит ли.
– Потом поговорим! – крикнул Пафнутьев и замолчал до самого города.
Подгайцев долгим взглядом проводил удалявшийся мотоцикл, вернулся в комнату и сел к телефону. Его движения были сосредоточенны, словно он боялся отвлечься и забыть о главном.
– Саша, – сказал он, услышав голос Заварзина. – Значит, так… Выехал. Только что. Да, обещал прислать тебе повестку. Якобы ты знал Пахомова. Твоим лимузином интересовался, знает номер. Говорит, наследили ребята в переулке. Конкретно ничего не сказал, но похвастался. Андрей его подбросит к прокуратуре. Думаю, стоит подойти и посмотреть, как это произойдет. Они там будут минут через пятнадцать. Как скажешь, – обиженно произнес Подгайцев и положил трубку. Озабоченно вышел на крыльцо, окинул нервным взглядом свое хозяйство – нет ли где такого, чего не замечал он и что мог заметить следователь? Машина в ремонте, механики с инструментом, трезвые…
– Все в порядке? – спросил Феклисов.
– Нет.
– А что? Подзалетели на чем-то?
– Если следователь появился на третий день… Значит, наследили. Да он и сам об этом сказал.
– Ведь спрашивал Заварзина…
– Во всяком случае, он так сказал. Зря я Андрея с ним отпустил, ох, зря.
– Думаешь, расколется? – спросил Махнач.
– Дело не в этом… Чую, что зря. Не надо было. Он не так прост, этот Пафнутьев… Как бы и с ним не пришлось разбираться.
– Многовато будет, – опасливо сказал Феклисов. – Что-то мы зачастили последнее время.
– Семь бед – один ответ. Если сразу не смогли чисто сработать, приходится зачищать.
– Сколько ж можно… зачищать? – пробормотал Махнач.
– Пока не станет чисто. Тут от нас уже ничего не зависит. Понял?
Пафнутьев ехал, плотно прижавшись к Андрею своим большим жарким телом. И тот чувствовал себя сжатым не только этим человеком с простоватой улыбкой, его сдавили события, из которых он никак не мог вывернуться. Подкатив к самому крыльцу прокуратуры, он подождал, пока следователь неловко сполз с сиденья, и уже хотел было рвануть с места легко и освобожденно, но Пафнутьев остановил его.
– Погоди, – сказал он беззаботно. – Уж коли приехал, возьмешь повестку для Заварзина. А то пока почта доставит, неделя пройдет.
– Я и так могу сказать, – попробовал было отвертеться Андрей, но Пафнутьев не принял отговорки.
– Нет, – он покачал головой. – У нас, старик, так не принято. Заварзин не придет и будет говорить, что ты ничего не сказал, что он перепутал время, число и так далее. Да и мне спокойнее. Повестка вручена, а там уж пусть сам решает – являться или не являться. Пошли. Оформлю повестку и вручу тебе.
– Да я здесь лучше посижу.
– Ну что, мне так и бегать по двору? – Пафнутьев беспомощно развел руками. – Не бойся, отсюда твой мотоцикл не угонят. Да и вернешься через пару минут. Пошли, старик, не робей. Посмотришь, в каких условиях работаем.
Сняв шлем, Андрей нехотя поплелся вслед за Пафнутьевым. Волосы его взмокли, торчали в стороны, но он даже не пытался привести их в какое-то причесанное состояние. Молча прошел через двор, поднялся по ступенькам. Пафнутьев пропустил его вперед, сам вошел следом, и это невинное вроде бы обстоятельство лишило Андрея равновесия. В какой-то момент уже решил было сбежать – пока этот неповоротливый следователь сообразит, в чем дело, он успеет выскочить на мотоцикле со двора. Но Пафнутьев, словно угадав его намерение, взял сзади за локоть, плотно взял, не просто из вежливости.
– Вот мы и пришли. – Пафнутьев распахнул дверь своего кабинета и подтолкнул Андрея сзади. – Садись, а я пока сбегаю в канцелярию за повесткой. – Он сделал неприметный знак Дубовику – дескать, присмотри за парнишкой. Тот кивнул, а едва Пафнутьев вышел, со скучающим видом поднялся, подошел к шкафу у двери, раскрыл его так, что дверцы полностью перекрыли входную дверь, и принялся что-то искать, заглядывая в какие-то папки. Поняв, что мимо этого длинноносого типа ему никак не проскочить, Андрей решил пока подождать. Он с удивлением смотрел на вещдоки, загромождавшие кабинетик, на все эти железки, ружья, с легким ужасом увидел торчавшую из газетного свертка высохшую человеческую ладонь, окровавленный нож, топор в странной тряпке, от одного вида которой хотелось бежать подальше.
– Ну, как тут у нас, ничего? – спросил Дубовик, не отрываясь от папки.
– Ничего. Жить можно.
– Потому и живем.
А Пафнутьев тем временем с необычной для него живостью пробежал в конец коридора, постучал в дверь эксперта. Там какое-то время стояла тишина, потом что-то прошелестело. Пафнутьев постучал еще раз. Дверь открылась, и показалась прищуренная физиономия Худолея.
– А, это ты… Чего ломишься? Снимки печатаю.
– Слушай внимательно…
– Видишь ли, Паша, – начал было Худолей, вынимая сигареты из кармана, но Пафнутьев затолкал сигареты опять в карман его рубашки.
– Заткнись и слушай. Во дворе стоит мотоцикл. Ты должен срочно пройти к нему и посмотреть заднее колесо. Сними на пленку, если увидишь чего необычного. Помнишь тот треугольничек? Через пять минут выйдет хозяин мотоцикла. Он в моем кабинете. Все понял?
– Надо же было предупредить! У меня аппарат не заряжен. Да и пленка…
– Если через пять минут не снимешь колеса, я задушу тебя собственными руками, – прошипел Пафнутьев с яростью, и Худолей понял – тот не шутит, что-то похожее может сделать.
– Паша. – Он прижал красные ладошки к груди.
– Будет! – заверил Пафнутьев.
– Тогда другое дело. – В движениях эксперта сразу появились уверенность, неотвратимая кошачья мягкость.
– Ну что, старик, заскучал? – Пафнутьев бодро вошел в кабинетик, отодвинул в сторону Дубовика, который сразу нашел то, что так долго и безуспешно искал. – Тесновато у нас, но ты уж не взыщи… У вас в гараже свободнее, да и конторка побольше нашей, а?
– Не знаю. – Увидев, что Пафнутьев достал повестку не из кармана, а из стола, Андрей усмехнулся: – Оказывается, бланки у вас были?
– Старик, а согласовать?! А записать в журнал! А поставить в известность! Лучше скажи – ты слышал что-нибудь об убийстве несколько дней назад в центре города?
– А что я мог слышать… Убили кого-то, а кого, кто, за что…
– Тебе легче, – вздохнул Пафнутьев. – Мне вот приходится этим делом заниматься с утра до вечера.
– А к нам зачем приезжали?
– Шефа вашего искал, Заварзина.
– Он что… Имеет какое-то отношение?
– Черт его знает! – Пафнутьев искоса глянул на напряженное лицо Андрея. Так бывает: посмотришь на чей-то портрет и видишь куда больше, чем он вроде бы позволяет, – настроение человека, его слабость, озлобленность, глупость, доверчивость… И Пафнутьев, взглянув на Андрея, вдруг остро ощутил, что состояние парня никак не соответствует невинному положению, в котором он оказался здесь. Неторопливо и старательно выводя буквы, Пафнутьев выписал повестку, что-то переспросил у Андрея, уточнил, над чем-то про себя хмыкнул. И все больше убеждался – тот не просто напряжен, он почти в панике. И тогда взгляд Пафнутьева сам по себе соскользнул с лица Андрея к его левому плечу, по руке вниз и зашарил, зашарил там возле локтевого изгиба.
– Где ты у нас вымазаться успел? – проговорил Пафнутьев самым невинным тоном, на который только был способен в этот момент. И, подойдя к парню, несколько раз с силой стряхнул что-то с его левого рукава. И увидел, все-таки увидел мелкие проблески древесных занозок. После этого невозмутимо сел за стол, расписался на повестке. Почувствовав перемену в настроении следователя, Андрей забеспокоился.
– А этот, Заварзин… Он подозревается?
– Ну, ты даешь, старик!.. – воскликнул Пафнутьев. – Заварзин знаком с начальником управления торговли, а у начальника убитый служил водителем. Может, чего знает, подскажет… Кроме того, он знаком с женой убитого, на красивой своей машине катает ее иногда. Вот и мелькнула у меня шальная мыслишка – может, во всех этих знакомствах и удастся зернышко найти. Как думаешь?
– Не знаю. – Андрей невольно взглянул на левый рукав своей куртки – у него осталось ощущение, что надо бы его почистить.
– Сейчас шлепну печать, и все. – Пафнутьев поднялся и вышел, успев бросить выразительный взгляд на Дубовика.
Выйдя на крыльцо, он увидел странную картину – Худолей лежал на земле, пристраиваясь к заднему колесу мотоцикла. Обернувшись на Пафнутьева, он сделал успокаивающий жест рукой – не беспокойся, все в порядке. Щелкнув еще несколько раз, вскочил и, не отряхиваясь, бросился к крыльцу.
– Паша! – свистяще прошептал Худолей. – Паша, я тебя поздравляю! Это он! Это он, Паша, поверь мне! Я едва взглянул на треугольничек, сразу понял!
– Значит, есть треугольник?
– Есть, Паша! Есть!
– Тот самый?
– Он, Паша!
– Быстро в лабораторию. Мне пора его выпускать.
– Не делай этого, Паша! Его пора брать, а не выпускать! У тебя все доказательства!
– Боюсь, цепочка оборвется. Смотри, не потеряй и эту пленку.
– А я и ту не терял!
– Все! Хватит! Пока!
И Пафнутьев быстро прошел в свой кабинет.
Убедившись, что больше ничего интересного не увидит, поднялся с дальней скамейки и Заварзин. С возрастающим ужасом он наблюдал, как суетился вокруг мотоцикла эксперт с фотоаппаратом, как перебросился он несколькими словами с Пафнутьевым, как вместе вошли они в здание. «Загремел парень», – подумал Заварзин, но в последний момент грохот двери заставил его оглянуться – со ступенек сбежал и направился к своему мотоциклу Андрей.
– Ах, вон ты какой хитрый, – проговорил Заварзин. – Ишь, какой ловкий следователь нам попался!
Через соседний двор он вышел на улицу, как раз к тому месту, где стоял «Мерседес».
Яркое утреннее солнце светило в окно, ветерок проникал в открытую форточку, шевелил штору. Свежий воздух всю ночь втекал в комнату. Лариса проснулась рано и чувствовала себя слабой, но выздоровевшей. Не болела голова, не мучила жажда, в теле была легкость. Появились силы разговаривать, принимать решения, она поняла, что многое зависит от нее и есть люди, которым стоит ее опасаться.
Окно выходило в заросший сквер, но сейчас Лариса была даже рада его запущенности – здесь никого никогда не было, разве что к вечеру собирались мужички распить бутылку-вторую. Лариса прошла на кухню, недоуменно осмотрелась. Немытая посуда, остатки пищи на полу, подсохшая колбаса, корки хлеба… Открыв холодильник, усмехнулась понимающе – там стояло не меньше пяти бутылок водки. Хорошей водки, на «Золотое кольцо» не поскупился Голдобов. «Водкой откупиться решил мужик», – жестко подумала Лариса и захлопнула холодильник. Пить не хотелось. Более того, одна мысль о выпивке вызывала отвращение.
Не торопясь, продумывая каждое движение, она поставила на газовую плиту турку, вылила в нее чашку воды. Подумала, включила газ. Потом взяла баночку с кофе. Так… Газ горит, вода залита, кофе всыпан… Вроде все. Остается подождать, пока закипит вода.
Кофе пила маленькими глотками и чувствовала, что напиток работает. Уходит сон, остатки ночной разморенности, появляется желание что-то делать. Это хорошо. Лариса сидела за загроможденным столом, освободив лишь место для чашки. На грязную посуду смотрела с брезгливостью.
И вдруг вспомнился сегодняшний сон. Снился муж, но как-то странно – он был совсем молоденький, каким встретила его лет десять назад. Николай возникал перед нею в самых разных местах, где бы она ни оказалась. На улице, в какой-то перенаселенной конторе, в бескрайнем поле – он неизменно оказывался рядом, улыбался и молчал. Ни единого слова так и не произнес. Пропадал, снова появлялся, и настолько ясно, четко, что у нее на какое-то время появилось жутковатое предчувствие – Николай и сейчас, через секунду, может возникнуть перед ней – улыбчивый, молодой и молчащий. Она уже потянулась к холодильнику, чтобы налить себе водки, но остановилась. Да, он что-то хотел сказать ей, что-то давал понять, но не решался произнести вслух… Неожиданно в сознании возникли слова, которые Николай мучительно хотел произнести там, во сне, но так и не решился или же не смог… «Ты знаешь, ты все знаешь…» Да, именно эти слова были в его глазах.
Раздался телефонный звонок. Трубку она подняла с невозмутимой усталостью:
– Слушаю.
– Здравствуй, Лариса.
– Здравствуй, Илья.
– Как поживаешь?
– Прекрасно.
– Что-нибудь нужно?
– Нет.
– У тебя все в порядке? – Голдобов был растерян ее немногословностью.
– Да.
– Что снилось?
– Николай.
– Прости.
– За что?
– Я подъеду к тебе, – сказал Голдобов, намереваясь положить трубку.
– Не надо, – успела сказать Лариса.
– Почему?
– Не хочу.
– Плохое настроение?
– Ничуть.
