скачать книгу бесплатно
– Куда я скажу, – он хищно скалится.
Делает шаг внутрь комнаты, из-за чего я непроизвольно отступаю. Он очень большой, со свирепыми чертами лица и бритый наголо. Не знаю, какого черта я решила надурить именно его, надо было выбрать другого, потому что сейчас я отчетливо вижу, что подставила под кулак Дитмара не то лицо.
– Утром мне было нельзя и пальцем тебя трогать, – усмехается он, надвигаясь. – Но приказ поменялся.
– Не подходи ко мне, – я нащупываю ручку двери ванной комнаты и пытаюсь найти правильный момент, чтобы захлопнуть ее. – Хватит…
– Ты сама делаешь хуже, Карина. Даю тебе последний шанс послушаться по-хорошему. Шутки закончились.
Я все-таки делаю рывок. Бесполезный и корявый. Мужчина догоняет за мгновение, он сгребает меня в охапку и дергает на себя. Я падаю на стенку, в которую он практически впечатывает меня, накрывая сверху своим телом. Мне душно и тяжело от его мускулистого горячего тела, и он специально нажимает сильнее, толкаясь в меня. Я вздрагиваю и отворачиваю лицо, чтобы не чувствовать чужое дыхание.
Он специально.
Он пришел поквитаться.
Но он только напугает, он ничего не сделает…
Дитмар не мог позволить.
Я думаю об этом лихорадочными вспышками, чтобы отрешиться от происходящего и ничего не чувствовать.
– Теперь мне разрешено быть грубым с тобой, – бросает охранник. – Нам всем разрешено.
Следом щелкает застежка ремня. Я коротко вскрикиваю, царапая стенку ногтями, но он грубо перехватывает мои запястья и заводит руки за спину. Я бьюсь, как безумная, но он намного сильнее. Я успеваю подумать о самом ужасном, как понимаю, что расстегнул застежку не для того, чтобы потом дернуть ширинку, а чтобы схватить мои запястья жестким ремнем.
Он связывает меня, опутывая мои руки до болезненных заломов, а потом рывком поднимает. Закидывает меня на свое плечо, как добычу, и направляется к двери.
– Мне больно, – зло шепчу, пытаясь отбросить волосы от лица.
Я вижу лишь его спину, в которую утыкаюсь лицом при каждом его шаге, и еще пол. Он несет меня, обхватив ладонями за бедра и не давая сдвинуться на миллиметр.
– Где Дитмар? – предпринимаю другую попытку. – Позови его. Я хочу поговорить с ним.
Охранник молчит всю дорогу. Мы минуем коридор и сворачиваем к лестнице, спускаясь на первый этаж. Я улавливаю, как меняется звук шагов, и выгибаюсь, замечая, что вместо ламината под ногами появилась большая кафельная плитка. Мои руки затекли, он передавил их так, будто я умею снимать самые надежные наручники. У меня точно будут синяки, мне больно от каждого лишнего движения.
– Мой отец убьет тебя, – выплевываю со злостью и слезами, когда боль обжигает с новой силой. – Застрелит собственными руками!
Он рывком снимает меня с плеча и бросает на стул, я тут же отклоняюсь от спинки, чтобы не задеть запястья.
– Ты труп, – упрямо шепчу, хотя боюсь даже поднимать глаза на охранника.
– Хорошим манерам тебя учить и учить, конечно, – усмехается мужчина.
Он не думает развязывать меня. Стоит надо мной и тяжело дышишь.
– Тебе больно, потому что ты вырываешься. Это специальный узел, он затягивается сильнее с каждым рывком.
– Да пошел ты!
– Вот опять, – он кивает. – Скажешь, когда надоест.
– Мне надоел твой голос! Я хочу говорить с Дитмаром, а не с тобой, урод!
– Босс уехал.
Я закусываю губы до искр из глаз, чтобы не расплакаться. Только не перед этим уродом! Я шумно дышу и все-таки заставляю себя остановиться – не дергаться и не вырываться. Проходит секунда-другая и мне действительно становится чуть легче. Жгут ослабевает и пальцы перестает колоть иголками.
– Надо же, не прошло и часа, – роняет охранник.
У меня же выходит даже разогнуться. Я оглядываюсь по сторонам и понимаю, что он притащил меня на кухню.
– Почему мы здесь? – спрашиваю, отдышавшись.
– Босс сказал записать одно видео для твоего отца.
– И что записывать будем? Как я жалобно плачу и прошу отца отдать всё, что у него есть? – ехидно интересуюсь у громилы.
– Ну и язык, – причитает он и, не отвечая мне, устанавливает камеру посреди комнаты, прямо напротив места, куда меня посадил.
Я же стараюсь не шевелиться лишний раз, чтобы снова не затягивать узел. Решаю, что ничего говорить не буду. Папе и так достаточно того, что произошло, так еще и посылать жалобные видео?
Закончив с расстановкой аппаратуры, он устраивается напротив и включает камеру, нажимая ее на паузу.
– Так что говорить, – снова переспрашиваю. – Плакать и умолять отписать вашему Дитмару половину имущества?
Охранник хмыкает.
– Или половину мало? Всё?
– Слушай, закрой рот. Ты должна сказать на камеру, что с тобой обращаются нормально, правда, держат связанной. Ну и подтолкни его к принятию верного решения, – он разводит руками, а я киваю.
Конечно, скажу.
– Всё поняла? Без лишнего героизма, милая, – уточняет он и кивает, нажав на кнопку запуска.
Делаю как можно более жалостливое лицо и говорю:
– Привет, пап. Меня выкрал Дитмар, но ты, наверное, и так это знаешь, – замолкаю и опускаю голову вниз, а после поднимаю ее и продолжаю: – Надери этому сукиному сыну зад! И не вздумай…
Камера выключается, а я замолкаю, чертовски довольная собой. Бритоголовый зло смотрит на меня и выходит из-за штатива камеры.
– Оборзевшая девка. Я же не то просил записать.
– Ну извини, – язвлю. – Я не обязана.
– Зря ты, Карина. Хозяин разрешил быть грубым с тобой. Очень грубым, – он делает пару шагов ко мне. – Знаешь, что это значит? – спрашивает, присаживаясь на корточки рядом.
– Конечно, – киваю и что есть сил поднимаю правую ногу, попадая ею прямо мужчине в пах. – Примерно это.
Он падает на бок, практически сразу. Скулит и произносит пару неприличных слов типа “вот, сука” и “ты поплатишься, тварь”. Не знаю, откуда в крови этот адреналин, но я почему-то не верю в то, что Дитмар дал ему полную свободу. Он будет меня бить? Вот уж вряд ли.
– Ебучая сука, – встав на четвереньки, произносит бритоголовый.
– Я сказала, что хочу поговорить с Дитмаром.
– Блять, – срывается он и, поднявшись на ноги, отвешивает мне пощечину.
От шока моя голова дергается в сторону, а сердце стучит в груди, как бешеное. Чувствую металлический привкус крови во рту и не могу поверить, что он ударил меня. Таково распоряжение? Это означает, что Дитмару не нужно мое согласие? Он будет выбивать из меня то, что нужно, через своих дружков? Чтобы самому не мараться и быть идеальным?
– Ну что? – бритоголовый хватает меня за волосы и оттягивает голову назад, приближая страшное лицо ближе. – Поумнела?
Я лишь киваю, а после плюю кровью в его морду, за что получаю еще одну пощечину и в ту же, мать его сторону. Боль ослепляет меня, но вместе с ней рождается и сопротивление. Я больше не хочу быть послушной. Если меня ждет избиение – пусть. Хотя бы поквитаюсь с ним и выведу эту мразь из себя. Пусть понервничает. А заодно и Дитмар. Бритоголовый замахивается еще раз, но его кто-то останавливает.
– Ты совсем спятил, придурок? – говорит другой голос. – Знаешь, что с нами Дитмар сделает за то, что ты оставил на ее лице?
Охранник игнорирует выпад своего друга и бросается на меня, но тот оттаскивает его со словами:
– Да что с тобой, Бурый, какого хера?
– Она заехала мне по яйцам, я выбью из нее обращение к ее отцу.
Я усмехаюсь. Значит, не разрешено меня трогать? Адреналин в крови зашкаливает, перекрывая страх и обиду. Мысленно я представляю, как Дитмар уже подвесил этого бритоголового под потолком и отчитал за все, что тот сделал.
– Ну что, урод, просчитался? А ведь синяк останется.
Я не знаю, почему так дерзко разговариваю. Насилие порождает насилие? Я знаю, что делаю все это назло, чтобы вывести его. И чтобы быстрее пришел “хозяин” и отомстил. Не знаю, почему так хочется этого. Я зла на Дитмара за то, что он позволил этому случиться, что допустил, чтобы я чувствовала боль. Так ведь не должно быть? Меня должны беречь, если им нужны деньги.
На время меня оставляют одну. Тот охранник, что приходит, уводит бритоголового, но возвращается сам. Осматривает меня, ухватив за подбородок и качает головой.
– Вы попали, да? – дерзко уточняю.
– Послушай, Карина, – угрожающе произносит он. – Бурый не рассчитал силы и был зол. Ты меня не разозлила и я заставлю тебя произнести те слова. Ты же знаешь, что можно сделать больно, не оставляя отметин?
Я только хмыкаю. На мне – нельзя. От малейшего удара на моем теле остается синяк, а при сильном – огромная гематома. Конечно, ему об этом знать не обязательно.
– Совсем не страшно?
– Дитмар узнает и ты получишь вслед за лысым.
Пожимаю плечами и чувствую, как узел сжимается на руках. Они затекли и ужасно покалывают.
– Может, развяжешь? – уточняю. – Там кровоподтеки уже.
– Ты сама виновата. Тебе же сказали, что за узел?
Я вскидываю голову и осматриваю того, кто пришел вместо лысого. Он немного другой и выглядит вовсе не так угрожающе, хотя взгляд, конечно, скользкий, неприятный и дико страшный. На его правой скуле красуется огромный рубец, а под глазом с другой стороны еще один шрам. У него коротко остриженные волосы, сбоку даже вырезан какой-то узор, значение которого мне неизвестно.
– Давай по-хорошему, Карина. Ты говоришь, что нужно, я не причиняю тебе боль.
– Давай, – киваю. – Ты знаешь, что любое твое касание ко мне будет известно Дитмару?
– Думаешь, он поверит тебе?
– Вы идиоты? – уточняю. – Он узнает это по моему телу. Он ведь успел все изучить. Он и сам синяков наставил, но от вас точно терпеть не будет.
Мужчина неожиданно достает скотч и заклеивает им мне рот. Мне даже смешно. Два здоровых мужика, а не смогли справиться с одной хрупкой девочкой. Он включает камеру, чтобы снять меня, но я понимаю, что не выгляжу испуганной или забитой, да и я уверена, что щека опухла. У них ничего не получается и это веселит меня. Я хочу, чтобы пришел Дитмар. И увидел все, что они сделали.
Глава 6
Охранники все-таки находят способ отыграться на мне. Меня оставляют сидеть на стуле почти весь день, только выводят в туалет, а ближе к вечеру приносят еду. Для этого сдирают скотч с моего лица и подвигают стул вместе со мной к столу.
– Приятного аппетита, – противно бросает второй охранник. – Золотых приборов нет, только пластик.
Он ослабляет ремень и освобождает левую руку.
– Я правша, – говорю ему, хотя прекрасно понимаю, что ему плевать.
– Уверен, ты справишься. Ты уже у нас талантливая и находчивая.
– Я не хочу есть, – я упираюсь ногой в стол и отодвигаюсь от него подальше.
Ножки стула скребут по кафелю, охранник кривится, но лишь пожимает плечами. Мол, как знаешь, мне плевать. Он смотрит на меня долгим насмехающимся взглядом, правда длится это всего пару мгновений. Я слышу грохот шагов за стенкой, потом резко распахивается дверь и на пороге появляется другой охранник – Бурый. Он часто дышит и уже открывает рот, чтобы что-то сказать, но его опережает другой звук.
Открывается вторая дверь, с черного входа, и в комнату входит Дитмар. Он замирает на мгновение, оценивая обстановку, осматривает сперва меня с ног до головы, а потом переводит ледяной взгляд на своих подчиненных.
– Босс, – начинает второй охранник. – Я могу объяснить…
– Потом, – без единой эмоции бросает Дитмар, отчего его голос звучит только еще более угрожающим.
Я буквально слышу миллион угроз на этим простым “потом”. Не хотела бы я видеть это “потом”.
– Пошли вон, – добавляет Дитмар. – Оба.
– Понял, – охранник резко разворачивается и сваливает вместе с напарником.
Я же смотрю на Дитмара, который проходит на кухню. Он двигается уверенно и плавно, продолжая разглядывать меня. Смотрит на мои ссадины и связанные руки, на сбитую наверх майку, я так вырывалась, что едва не вывернула ее наизнанку, на взлохмаченные волосы и выступившую кровь. Его взгляд напитывается черной краской, когда он замечает следы на моем лице. Мне дважды отвесили сутенерскую пощечину, так что Дитмар звереет на глазах.
– Ты же разрешил им, – произношу, пытаясь понять, что вообще творится в его голове. – Хотел проучить меня? Унизить?
Я рефлекторно замолкаю, когда он делает шаг ко мне. Срабатывает внутренний рефлекс, я могу изображать смелую и безбашенную девчонку, но Дитмара я иногда пугаюсь на неосознанном уровне. Я чувствую хищника в нем, и сопротивляюсь ему из последних сил. Я не боюсь охранников, потому что могу переключиться и представить на их месте охрану отца, а с ней я привыкла иметь дело. Но таких мужчин, как Дитмар, я не видела прежде.
Дитмар подходит вплотную, не реагируя на мои слова, он кладет пальцы на мой подбородок и поворачивает на свет. Не дергает, а именно поворачивает. В его пальцах даже появляется осторожность.
– Кто из них бил?
– По лицу? Или вообще?
– Карина, – он нажимает тяжелым взглядом.
