скачать книгу бесплатно
На самом деле злые звери стали обходить избушку лесника стороной. А если и заходил медведь по старой памяти, то обязательно принесет гостинец – или малины горсть, или колоду меду у порога оставит.
Только на беду узнали о чудесном камне разбойники, что жили в дальнем бору. Решили они подкараулить, когда уйдет лесник из дома и оставит дочь одну.
Как решили недобрые люди, так и сделали. Пошел как-то утром Ганс в лес. Они явились тут как тут: «Открывай, не то выломаем дверь!»
Отворила им Ула дверь. Не успели они шагу шагнуть, она их за стол усаживает.
– Сейчас я вас накормлю с дороги и чаем угощу.
Оторопели разбойники, да тут же спохватились и говорят:
– Некогда нам. Давай свой драгоценный камень, что старый леший подарил твоему отцу. И дорогу укажи туда, где бородатые богатства хранят, отец, пожалуй, рассказывал.
«Что делать? Неужели придется с подарком расстаться?» – Не знает Ула, а сама крепко сжимает камушек в кулачке и …чувствует, как теплеет он. Еще мгновение и – уже такой горячий, что не удержать! Раскрыла девочка ладошку, и тут на глазах у всех он стал расти, да так быстро!
Увидели разбойники – рты разинули. А камень все растет. Как стал величиной с Улу, раскололся на половинки, и появилась из него удивительной красоты птица. Отряхнула перья и, обращаясь к разбойникам, говорит:
– Я исполняю самые сокровенные желания. Слышала, вы хотите заполучить сокровища гномов?
– Вот именно, ты верно угадала, нам очень нужны их золото и алмазы, – придя в себя от удивления, отвечал с усмешкой старший разбойник.
– А чтобы ты не передумала, – подхватили его товарищи, – мы заберем с собой девчонку, она будет нашей пленницей.
– Идите за мной и не отставайте, я покажу вам дорогу… – отвечала диковинная птица и вылетела в распахнутые двери.
Разбойники кинулись за ней следом.
Было их трое. Старшего звали Силач, среднего – Скряга, младшего – Сквернослов. Они по очереди вели Улу за собой. Только удивительное дело разбойники торопились, спотыкались, падали, выбивались из сил, а девочка шла, не зная устали.
Сквернослов на каждом шагу плевался и ругал всех на свете. Больше всего доставалось Уле.
Скряга вел девочку молча. Он все раздумывал, что будет делать с несметным богатством, с кем его делить, и как преумножать.
Силач кряхтел, отдуваясь, охал и не замечал, что ухватив девочку за руку, нет-нет да обопрется на нее.
К концу дня с горем пополам разбойники пришли к Седой горе, Жар-птица окинула всех взглядом и улыбнулась Уле. Затем взмахнула крылом, и открылся вход в пещеру.
Осторожно, вымеряя каждый шаг, спускались незваные гости по крутым ступеням. Путь им освещало сияющее оперение птицы, плавно кружащей над их головами.
В большом зале подземного дворца гостей встретил Хиберг. Поклоном приветствовал он волшебную птицу. Они о чем-то тихо переговорили. Гном склонил голову. Жестом пригласил разбойников следовать за ним и отворил дверь в сокровищницу.
Пока разбойники, притихшие от блистательного зрелища, приходили в себя, гном обратился к девочке:
– Добро пожаловать, Ула. Рад познакомиться с тобой. Надеюсь, твой отец в добром здравии и по-прежнему хозяйничает в своих владениях?
Ула присела в поклоне и с улыбкой, как улыбаются добрым знакомым, отвечала:
– Здравствуйте, господин Хиберг. Отец часто вспоминает вас. А я, укладываясь спать каждый раз, благодарю Вас за подарок…
Не успела девочка договорить, как ее голос заглушил леденящий душу крик, за ним раздался другой, потом – третий…
Это в исступлении от страха и боли ревели набросившиеся на драгоценности злодеи. Один из них катался по полу, крепко прижав к груди руки, словно хотел уберечь их от топора палача. Другой разбойник сидел, откинув голову назад, и тщетно пытался глубоко вздохнуть. Третий – отчаянно жестикулируя, вращал глазами, одуревшими от испуга.
Жар-птица влетела в сокровищницу и села на вершину россыпи драгоценных камней. Сразу воцарилась тишина, все умолкли и обратили взоры в ее сторону.
– Силач, Скряга и Сквернослов, – кажется, так вы называли друг друга? – обратилась она к разбойникам. – Забудьте эти прозвища – они останутся в прошлом, как и ваша привычка присваивать чужое. Считайте, что вы родились заново, придумайте себе другие имена.
Все трое молчали, глядя друг на друга, и пытались осмыслить происходящую с ними перемену. Конечно, они оставались такими же неопрятными, но на их грязных лицах разгладились морщины, исчезли озабоченность, испуг, а в блеске глаз появилось нечто неуловимое, объединяющее их с Хибергом и Улой.
Гнома это преображение ничуть не удивило. Отступив несколько шагов вглубь комнаты, он увлек девочку за собой и так объяснил ей происходящее:
– Эти бедняги забыли, или вовсе не знали, что наши сокровища хранят первородный свет – свет Вечности. Поэтому они не могут служить слабостям людей, скупости или желанию казаться не тем, кто ты есть на деле. Именно этот свет возвратил Силачу ум, раньше он причинял людям зло по глупости или по незнанию, что творит. Скряге освободил душу от зависти и лукавства. А Сквернослову раскрыл сердце для сострадания.
– Теперь я исполню ваши тайные желания. Тебе, – Жар-птица обратилась к Силачу, – хотелось быть всегда мужественным и непобедимым. Вот тебе меч.
Она повела крылом в сторону Хиберга, и все увидели в его руках сверкающий серебром клинок.
– Этот меч неотразим, и помни, он разит зло. Если его поднять на правого, он обернется против поднявшего!
– Тебе, – птица указала на второго разбойника, – по душе будет этот посох. Всякому просящему он дает, то, в чем человек нуждается и не более того.
– Ну, а тебе, – все посмотрели на Сквернослова, придется впору самый прекрасный дар – свирель. Когда захочешь что-то сказать людям, ты, прежде прикоснись к ней губами, она подхватит дыхание и донесет тепло твоего сердца до каждого, кто бы то ни был.
Уже через мгновение, после того как были получены желанные дары, все трое вместе с девочкой и гномом очутились на залитой солнцем поляне у подножия Седой горы.
Волшебная птица взлетела ввысь и скрылась в лучах яркого солнца, только Ула снова ощутила тепло в своей ладони – дар Хиберга был с ней.
Седой гном на прощание пожал каждому руку и пожелал доброго пути. Потом смахнул со щеки слезу и долго провожал взглядом уходящих в сторону леса мужчин, ведомых маленькой девочкой. Они несли в мир чистоту своих сердец и часть его души.
Когда Гилл закончил свой рассказ, ночь опустилась на землю. Айхи, уже засыпая, еле слышно одними губами прошептал:
– Это была правдивая сказка… – и тут же уснул. Дух умиротворения осенил его лоб знаком спокойствия и любви.
Гном подумал о родителях своего нечаянного попутчика. …Подумал о своих близких, о матери и отце, о братьях и сестрах – как давно он их не видел…
***
ГЛАВА
ВТОРАЯ
В ней сообщается о том, как начиналось странствие, и что
произошло в давние времена с охотником по имени Гордон
и его женой Дорой.
Утро следующего дня началось для Гилла и Айхи со сборов в дорогу. Мальчик сидел на пороге землянки и чистил походный котелок. Клинок его меча, висевшего сбоку на кожаной перевязи, был уже заточен и весело отражал лучи восходящего солнца.
Гилл навел порядок в доме, расставил по местам вещи и посуду, подмел веником пол. Закончив уборку, окинул комнату взглядом и, размышляя вслух, произнес:
– Если кто-то, застигнутый непогодой или иной нуждой, заглянет сюда, наверняка найдет все необходимое.
«Интересно, где мы будем в то время?» – подумал Айхи.
– Там же, где и сейчас, – рядом со мной. – На мальчика улыбаясь, смотрел дракон. А гному в знак приветствия прищурил глаз прекрасный павлин.
– Это ты, Дайо?! – воскликнули оба в один голос.
– Да, это все Я. Теперь мы будем встречаться чаще. Вернее вы будете чаще вспоминать меня. – С ноткой грусти в голосе произнес Дайо. – Кстати, что за сказку Гилл рассказывал вчера вечером?
– Это была сказка об Уле и трех разбойниках и о волшебных дарах, – опередив гнома, ответил Айхи.
– О волшебных дарах?! Хорошо, что вы вспомнили о них. Думаю, скоро и вам они понадобятся. …А сейчас я прощаюсь с вами. Счастливого пути!
– Дайо! Это все что ты хотел нам сказать? Но ведь мы толком не знаем куда идти, в каком направлении и что ожидает нас?
– Гилл знает «куда», и «что» – загадочно ответил Дайо и, прежде чем исчезнуть, взмахнул на прощание хвостом, оставив на небе радужный след. – Помните, я всегда с вами!
«Всегда с вами», – пробурчал под нос Айхи, и по его лицу пробежала тень сомнения. – Не сказал ничего толком. Выходит, Гилл, ты все знаешь, а мне не говоришь?
Гном сам пребывал в недоумении. Он стоял, теребя бороду. Затем медленно, чуть ли не нараспев произнес:
– Вероятно, Дайо имел в виду, что мы должны отправиться в долину Бессмертия. Да, но ведь оттуда обратного пути нет…
Услышав название долины, Айхи насторожился. Значит, предстоит не просто прогулка «поди туда, принеси то»… Это будет опасное путешествие. Хорошо бы разузнать подробнее об этой долине… ладно, потом по дороге расспрошу у Гилла. Сейчас главное – взять все необходимое и – вперед! Жаль, нет лошадей. С ними было бы удобнее и проще. Может быть, раздобудем в пути?
– Гилл, я готов. Котелок, сумка с пшеном и гречкой, бутылочка с ореховым маслом – все при мне.
– Хорошо, выходим.
Гном поправил лук за спиной, дотронулся до кинжала в кожаном чехле. Привязал к поясу баклажку с водой. Напоследок из шкафчика над изголовьем кровати достал стеклянный флакон с целебным бальзамом и бережно положил за пазуху. Накинул на плечи плащ.
Выйдя за порог, мальчик и гном, не сговариваясь, оглянулись и молча попрощались с домом. Когда еще они вернутся сюда? А затем, словно наверстывая упущенное время, быстрым шагом направились по тропе, ведущей через лес далеко на запад…
Время приближалось к полудню. Тропа Гиллу была хорошо знакома. Впереди предстоял переход вброд через небольшую речку, берущую начало с Восточных гор. Было решено идти без привала до самой реки, перебраться на другой берег, высушиться, приготовить обед и немного отдохнуть.
По дороге Айхи хотелось расспросить гнома о таинственной долине, к которой они направляются. Название манило и завораживало. Легкий озноб пробегал между лопаток, вспоминались рассказы о привидениях, оборотнях и волшебных превращениях…
Однако заговорить об этом он не решался.
Гилл шел погруженный в раздумье. Неожиданно он повернулся к Айхи и спросил:
– Король Хиви Отважный никогда не рассказывал тебе о тех краях, куда мы идем?
Теперь настал черед призадуматься мальчику.
– …Отец не раз вспоминал о походе на запад и об ущелье, которое начинается в Дремучем лесу и тянется до Седых гор. Когда-то там во время Лесной войны под звон клинков шли кровопролитные бои. Еще он говорил, что это место испытания лучших человеческих качеств и очищения души. Значит, мы туда идем?
– Да, мой друг. И меч неотразимый нам пришелся бы очень кстати, как заметил Дайо.
Последние слова Гилла заглушил дикий рев, донесшийся из глубины леса. Путники остановились. Когда рев возобновился, гном, помедлив, произнес:
– Похоже, это медведь угодил в капкан…
– Или провалился в волчью яму на острые колья, – предположил Айхи. Давай прибавим шагу, может быть еще не поздно и удастся ему помочь…
В этом месте тропа резко сворачивала вправо. Когда путники вышли за поворот, они увидели, как в десятке шагов от них большой бурый медведь тщетно пытается освободить лапу из капкана – незнающее пощады железо острыми зубьями намертво схватило и не отпускало ее. Более того, с каждым новым усилием медведя, оно глубже вонзалось в его плоть.
– Гилл, как ты думаешь, он подпустит нас к себе? Или лучше зайти со стороны? Нет, давай сделаем так: я подойду и попробую, клинком разжать капкан. Тебе ведь нельзя рисковать, тебя ждет долина Бессмертия. А я – только попутчик, мне можно!
– Ты прав, – поспешил ответить гном, – опасность поджидает нас, на каждом шагу. Кто знает, кому предназначался этот капкан, ведь мы идет по той же тропе? Поэтому давай не разлучаться.
– Согласен, Гилл, справиться с нами, будет не просто, а нам выстоять – вдвое легче.
– Тогда за дело. Но прежде чем ты подойдешь, я должен сказать медведю слово, идущее от сердца. Думаю, это мне удастся и без помощи волшебной свирели, ведь я – гном!
Гилл сделал шаг, потом еще – у медведя шерсть на загривке поднялась дыбом – и в этот момент он что-то произнес громко и внятно. Слово для мальчика было незнакомо, а вот зверь на мгновение замер, а затем завыл, но не дико и страшно как прежде, а протяжно, будто рассказывая о своей беде…
Улучив момент, Айхи в два приема острием меча разжал капкан и освободил лапу медведя. Тот сел на зад, и продолжал завороженно смотреть на гнома, потом протянул ему раненую лапу.
– Ну и ну, ты себя не жалел, – с сочувствием произнес Гилл. – Видать, тянул ее, что было сил. – Покачал головой, вынул из-за пазухи бутылочку с бальзамом, тщательно смазал рану и перевязал лапу своим шарфом. – Вернешь, когда заживет…
Медведь что-то прорычал на прощание и вприпрыжку на трех лапах скрылся в чаще.
Айхи только и успел, что по-свойски взмахнуть рукой – мол, пока, до новой встречи!
Дорога к переправе и переход на другой берег, не составили большого труда. Но когда костер разгорелся, потрескивая хвоей, а котелок с кашей уже закипел, обещая скорый обед, путники, расположившиеся у огня, в полной мере ощутили, сколько сил было затрачено в начале пути.
Айхи сидел, вытянув ноги поближе к огню, и глядел на воду. Река в этом месте была неглубокая, течение быстрое, и мальчик невольно сравнивал ее бег с быстротечностью времени и жизни. Он снова вспомнил встречу с медведем. Дикий звериный рев. Рев нежелания смерти.
– Гилл, я давно хочу спросить, что такое смерть?
– Смерть? А сам ты, что об этом думаешь?
– Раньше как-то всерьез не задумывался. Конечно, слышал о том, что люди умирают, видел, как на охоте убивают зверя и птицу… был на похоронах дедушки, когда мне исполнилось семь лет. Смерть мне представляется долгим-предолгим сном, покоем, отсутствием тревог, слез, наказаний всего, что называют горем, злом, несправедливостью.
В то же время я чувствую, а сейчас особенно, что смерть это обман. Нельзя поддаваться ее зову, ее чарам
– даже зверь не желает ее прихода, все живое на земле противится ей.
– …Ты знаешь главное, – после долгой паузы заговорил гном. – Смерть – обманщица. Она служанка Тьмы, которая не желает жизни, так как жизнь своим светом уничтожает ее, обращает в нечто определенное с названием. Тогда как величие Тьмы в ее таинственности – в неопределенности – когда она есть, и в то же время ее нет. То, что я сказал, тебе понятно?
В ответ Айхи пожал плечами…
– Тогда попробуй представить себя на ее месте, – предложил гном, – и даже посочувствовать ей, надеюсь, тебе это удастся. Тем более, что Тьма – великая страдалица. Она бездеятельна и все, что творится с ней, причиняет ей нестерпимые муки. В этом нескончаемом страдании она любит себя и ненавидит Свет, который ей никогда не одолеть. Поэтому она готова поглотить весь мир и все живое, чтобы все страдало в ней ее болью и мукой.
– Если я правильно понял, – решил уточнить Айхи, – жизнь это широкий путь к свету Вечности, а смерть – это обочина или поворот назад?
