скачать книгу бесплатно
Она пришла уже после третьего звонка, когда темнота начала побеждать свет. Шум стал затихать вместе с освещённостью люстры на потолке.
– Твари, – сказала она, с размаху плюхаясь в кресло. – Лакеи.
– Что случилось? – вежливо спросил Хунбиш.
– Не пускают, суки, – ответила она. – Говорят, что меня нет в списках. Конечно, блять, нет!
Сзади тактично покашляли, и богиня развернулась.
– Кашлять будешь в муниципальной поликлинике, – громко заявила она. – Если патологоанатом разрешит.
В полной тишине прозвучали начальные аккорды второго акта, и на зал удушающим туманом опустилось волшебство.
* * *
Достигнув этого возвышенного блаженного состояния выявления, насколько оно может быть достигнуто учеником, бодхисаттва не должен предаваться наслаждению от испытываемого при этом блаженства, поскольку это означало бы остановку в его продвижении, но должен думать с состраданием о других существах и неизменно памятовать об изначально принятых им на себя обетах.
Ланкаватара-сутра
* * *
009
Обратно ехали в унынии. В императорскую ложу попасть так и не удалось.
После окончания оперы они сделали ещё две попытки – сначала богиню завернула беспощадная тётка с пергидролевым начёсом. И даже вызвала охрану. Потом подход к снаряду сделал Хунбиш, попробовав войти в одни и те же воды дважды: притворившись ремонтником. Но у входа в ложу уже стояли люди в чёрном с лицами наёмных убийц. Ему здорово повезло, что не заломили руки.
Вот если бы им удалось где-нибудь раздобыть стремянку! Хунбиш видел ролик, в котором человеку со стремянкой удавалось проникнуть в различные охраняемые помещения.
В итоге вернулись ни с чем.
– Ну, хотя бы яму сняли, – попробовал подбодрить богиню Хунбиш.
– Да кому нужна твоя сраная яма, – недовольно ответила она. – Ясно же, что центр Большого – это императорская ложа. Центрее не бывает. Если подсказка и есть, то она там.
Богиня забрала у него телефон, отправила на квартиру к Жоржу, а сама вышла на улицу, как она заявила, развеяться. Прямо в платье с оперы.
Хунбиш в одиночестве перекусил на кухне, помылся, немного посмотрел телевизор и лёг спать. Жорж не выходил из своей комнаты.
Проснулся Хунбиш оттого, что его трясла богиня.
– Вставай, китайчонок, – кричала она, – не время предаваться неге и истоме! Выше нос, товарищи! Принимаем исходное положение! Ноги на ширине! Переходим к водным процедурам!
С этими словами она швырнула в лицо Хунбиша пригоршню холодной воды. Он задохнулся и резко сел на кровати, вытирая лицо тыльной стороной руки. Потревоженная голова саднила тянущей болью.
– Что… – начал было он, но богиню было не остановить. От неё вкусно пахло вином, табаком и тонкими духами, подогретыми жаром её тела. Платье было сплошь уляпано тёмными разводами.
– Трусы – в руки, и быстро за мной! – скомандовала она. – Пошли!
Она вытащила его из кровати и повела за собой.
– Можно, я хотя бы… – попробовал он одеться, но богиня, хохоча, увлекла его на этаж выше. К себе. Прямо так, в камуфляжных трусах, полученных от Жоржа. И босиком.
В её квартире на диване сидел Жорж. Сидел он таким образом, что сразу было понятно – он в гостях. Он не владелец. Не хозяин. И при этом не было в нём ничего заискивающего, прибедняющегося, сиротского. Просто было ясно – вот гость. Сидит с достоинством. Ждёт. Никуда не лезет. Соблюдает правила.
На экране телевизора застыл размазанный кадр. Жорж приглашающе похлопал рядом. Хунбиш сел.
– Жги, – сказала богиня, и Жорж запустил на телевизоре видео с телефона.
Хунбиш узнал свою съёмку. Картинка дёргалась, металась по сторонам. В Большом ему казалось, что если быстро водить телефоном, то в кадр попадёт много полезной информации. Но теперь он понимал, что нужно было задерживаться на всех достойных внимания деталях. Двигаться плавнее. Перемещать камеру медленнее.
– Да, оператор из тебя как из сирены балерина, – весело сказала богиня. – На съёмки не позовут. Вот тут… Останавливай…
Жорж замедлил картинку, а потом и вовсе поставил на паузу. Хунбиш увидел размытую надпись и белые пятна на чёрном.
– Вот оно, – сказала богиня. – Увеличивай. Это было на дирижёрском пульте, с внутренней стороны. А ты хорош! – она подвернула с наклоном голову, отдавая должное. – Повышаю тебя. Теперь ты не просто китаец. Тебе присваивается внеочередное звание – господин Мао!
– Я не китаец, – сказал Хунбиш.
– Ну тем более, – легко согласилась богиня. – Знаешь, что это такое?
– Кто-то сюда чихнул? – ответил Хунбиш.
– Чихнул, да не совсем. Вот смотри. Надпись. Если приглядеться, то видно, что это «Инв. № 810». Так. Теперь, – она направила свой телефон на то, что казалось Хунбишу пятнами. На экране у неё сверху вниз побежала светящаяся линия, снова и снова. Потом изображение сфокусировалось, высветился квадрат, мигнул и превратился в строку текста. Богиня кликнула на неё. – Смотри.
Хунбиш увидел надпись «Ваш личный браузер» и красный кружок в левом верхнем углу.
– Понимаешь? – требовательно спросила у него богиня.
– Понимаю, – в тон ей ответил Хунбиш. – Но без адвоката ничего не скажу.
– Ничего ты не понимаешь, – засмеялась она. – Гений. Это браузер Опера. Линк на его скачивание. Мы нашли ссылку в опере на браузер Опера.
– И что это значит? – спросил Хунбиш.
– А это значит, – сказала она, – что, во-первых, это – задание. Наконец-то! После скольких? После тридцати уже, получается, лет? Да даже больше. А во-вторых, мы нашли слово. А может, даже два. Два из двенадцати. Восьмое и десятое.
– Что вообще происходит? – спросил Хунбиш, теряя терпение. – Что мы делаем? Что вы делаете? Кто вы? Зачем это всё?
– Многие знания – многие печали, – она подошла и игриво потрепала его по щеке.
Потом медленно, хищно изгибаясь, направилась в другую комнату. Приостановилась, отставив в сторону ногу. Завела снизу руку за спину. Нащупала застёжку платья. Протянула её ниже, чуть присела, и полностью расстегнула молнию. Выпрямилась. Повела плечами. С шелестом уронила платье на пол. Переступила. А потом ногой мощно швырнула его в дальний угол. Платье комком ударилось в стену и опало.
– Вот так, мальчики, – она не обернулась. На ней были только чёрные полупрозрачные трусики и туфли на высоком каблуке. У двери она картинно схватилась за косяк, художественно провисла на одной руке, а потом втянула себя в комнату. – Идите спать. Утро уже.
* * *
Раздумывая, откуда у меня способность оценивать красоту тел небесных и земных, быстро и здраво судить об изменяющихся предметах, и говорить: «это должно быть так, а то не так», раздумывая, откуда у меня эта способность судить, я понял, что над моей изменчивой мыслью есть неизменная, настоящая и вечная Истина.
Исповедь. Блаженный Августин Аврелий
* * *
010
Хунбиш проснулся рано – наверное, из-за неплотно запахнутых штор. Повалялся. Умылся, неожиданно осознав, что наконец не чувствует пыли, незримо сопровождавшей его, словно воздух, – на коже, в волосах и в одежде – всю жизнь.
На кухне он столкнулся с низкой девушкой: тёмное плоское лицо, широкий нос, закинутые за уши волосы. Она ярко улыбнулась, показала рукой на стол, и вышла.
Завтрак был странным. Ни на что не похожим.
Тут было крымское шампанское в приплющенных бокалах, кофе, вода, фруктовый салат, тёплые тосты, варёное яйцо, овсяная каша, два небольших треугольника мягкого сыра с мёдом, виноградом и грецкими орехами. И всё. Ни куска мяса. Ни в каком виде. «У них всегда так? – подумал Хунбиш. – Если да, то я в беде».
Ни только что сброшенных с казана в тарелку хушууров. С ещё пузырящимся на них жёлтым маслом. Ломких. Хрустящих. С сочной начинкой из рубленого мяса. Ни густого чая – с молоком, солью, рисовой мукой. И с жиром, конечно. Могли бы, если уж не хочется возиться с хушуурами, сделать борцоги, это быстро. Просто бросаешь во фритюр ленты из теста, и готово.
Наверное, едой здесь заправляет та тёмненькая девушка, которую он видел. Нужно будет пообщаться с ней. Рассказать рецепты. Но готовит она явно не свою национальную кухню. Скорее всего, это всё хотелки богини.
Да. Привыкать к новому, конечно, нужно. Но не таким же шоковым способом.
Он, в общем-то, уже вполне обжился в квартире Жоржа. Вот только ни телефон, ни рюкзак ему не возвращали. Как и паспорт. Из приобретений у него случился только массивный желвак за правым ухом. Желвак тупо ныл.
«Никогда я не буду здесь своим, – подумал Хунбиш. – Всё чужое. Всё прямо звенит чуждостью. Отталкивает. Словно босиком на кафеле, залитом скользким шампунем, и после любого шага неизбежно падение».
Вся эта еда… Это вообще еда? Какие-то разноцветные фантики, не более того. Где мясо? Шкворчащее, заставляющее ноздри расширяться. Где сытный цай?
Где, в конце концов, горизонт? А вечерние тени? Они вывернули мир, сделали из него какую-то пародию. Залезли в картонные дома, заслонили небо и пихают внутрь себя траву и подогретую в чайнике воду. Человек неспособен здесь жить.
Зашёл Жорж и прервал поток обличительных мыслей.
– Нас зовут, – он показал глазами наверх.
Они поднялись в квартиру богини.
– Военный совет! – радостно встретила она их. – Присаживайтесь! Чувствуйте себя!
На столике перед ней лежали предметы из той самой сумки.
– Итак. Ввожу в курс дела. А то некоторые коллеги совсем по нулям, – она выразительно остановила взгляд на Хунбише. – Вот перед нами шесть предметов. Сейчас я каждый из них покажу отдельно. Ага. Так. Бересту откладываем. Значит, пять. Пять предметов. Они должны вывести нас на подсказки. Пока доступно?
– Всего подсказок двенадцать? – спросил Хунбиш.
– Не подсказок, а ответов. В нашем случае ответы выглядят как английские слова. Но вообще, да, двенадцать.
– А предметов шесть?
– Я понимаю ход вашей мысли, коллега, – сказала богиня. – Да, действительно налицо явный дефицит реквизита. Но Жорж уже работает над этой проблемой. Ладно, не будем отвлекаться. Перейдём к досмотру.
Она достала гипсовый бюстик, установила его на ладонь и повертела в разные стороны.
– Александр наш Сергеевич. Прошу любить. Наше всё. Пушкинских мест в Москве много, с этим придётся повозиться. Дальше. Картинка. Цветная. Заламинированная. Старая. Судя по виду – лист из книги. – Богиня показала жёлтый прямоугольник. Она держала его за уголки и водила из стороны в сторону, словно бы стояла на кафедре перед набитым залом аукциона. – Три скреплённых между собой билета. Третьяковка, билет на Слэйер, и ещё реклама. Тут у нас текст. На рекламе. Ещё в старой орфографии. Картинка посередине. Что-то про похудение. Так. Откладываем в сторону. И, наконец, две старинные монеты. Вот. Номер один и номер два. Можете задавать вопросы, подходить, знакомиться с экспозицией. Программка – сто рублей, бинокль – двести.
Хунбиш встал и подошёл к столику. Ему всё ещё непросто давались резкие движения. А также любое изменение положения головы относительно пола.
– Это всё, что было в сумке? – спросил он.
– Да, – ответила богиня. – За исключением пары листьев, которые мы можем игнорировать. Как не относящиеся.
– Листья остались? – спросил Хунбиш.
– Нет, – несколько раздражённо сказала богиня. – Листья выпущены на свободу. Кесарю – кесарево, листьям – листьево.
Хунбиш внимательно осмотрел каждую вещь. Особенно его заинтересовали монеты.
– И что это всё значит? – спросил он.
– Вопрос на миллион долларов! – обрадовалась богиня. – Спасибо, коллега. Удивительно своевременный и уместный вопрос. Вот наша общая задача, – она сделала выразительную паузу, – и пройти от этих предметов к ответам. Ответы, напоминаю, это английские слова. Одно из них мы уже знаем. Opera. Теперь нам нужно понять, что делать вот с этим со всем.
– Я… – Хунбиш замялся. – А что, если из сумки что-то выпало? Когда я её вытаскивал. Из кустов. Или потом, – он посмотрел на Жоржа.
– Так-так-так, – заинтересовалась богиня. – Да, моё упущение. Очень своевременный вопрос. Нужно было, конечно, с самого начала понять обстоятельства. Рассказывай. Садись и рассказывай.
– Да нечего особенно рассказывать, – пожал плечами Хунбиш. – Я сел завязать шнурок, вижу: торчит что-то из кустов. Вот я и достал.
Историю с консьержем он решил оставить при себе.
– Не договариваешь, – уверенно сказала богиня. – Ладно, Жорж всё равно раскопает. Так что лучше явка с повинной. Добровольная. А? Деятельное раскаяние и всё такое. Ничто так не способствует возвышению души, как чистосердечное признание.
– Запнулся, увидел, вытащил, – ответил Хунбиш, твёрдо глядя прямо в глаза богини.
– Ну-ну. Ладно, разберёмся. Покажешь Жоржу точно, где была сумка. А пока – думай!
Хунбиш присел на корточки, подержал каждый из предметов в руке. Ни один из них не отзывался. Никак не оживал, не давал подсказок. Это просто вещи. Хотя и видно, что с историей. Но. Если он хочет отсюда выбраться – а он хочет – нужно во всём этом разобраться. И не затягивая.
Хунбиш вспомнил, как ходил с Бага, Тумуром и Турганом в Улан-Баторе на квест. Их заперли в комнате, полной разных предметов. Поначалу глаза просто разбегались. Они наугад стали что-то дёргать, перекладывать, а потом голос сверху дал им несколько подсказок. В итоге им удалось выбраться – и довольно быстро.
Но всё это как-то не очень походило на тот квест.
После обсуждения, уже в своей комнате, Хунбиш залёг на диван и попробовал по памяти представить все виденные предметы. По-прежнему никаких мыслей. Было даже непонятно, в какую сторону думать. Жоржа не было. «Шарится в кустах на Патриках», – подумал Хунбиш.
Провернулся ключ во входной двери, и в комнату вошла богиня. Хунбиш принял вертикальное положение. Уже привычно сморщился от тяжёлых волн в голове.
– Поехали, – сухо сказала она, глядя куда-то в сторону. – Встречаемся с экспертом.
* * *
О смертные! Страшитесь осквернять свои тела сей пищей нечестивой.
Публий Овидий Назон
