скачать книгу бесплатно
– Ладно, пойду. Если что – звони.
– Поняла. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – я закрыл за собой дверь и пошел домой.
Дождь продолжал лить не переставая. К тому же поднялся ветер, его порывы были настолько сильны, что я подумал о том, что переправу утром не откроют. Признаться, эта мысль мне отчего-то понравилась. Поймав себя на этом незнакомом чувстве, я вернулся в дом, принял душ, потом расправил кровать и, укрывшись почти с головой теплым одеялом, под шум дождя и сильного ветра мгновенно уснул.
Вы не задумывались над тем, что в жизни самое неумолимое и жестокое, это время. Как бы мы не старались, оно беспристрастно и бесчеловечно тикает часами, бежит стрелками по бесконечному кругу, моргает секундными точками и отчитывает в обратном порядке мгновения до нашего конца. И чем лучше мы живем, чем красивее, комфортнее и веселее, тем бесчеловечнее становится его бег. Моя жизнь не была испорчена особенными трудностями или тяжелыми болезнями, поэтому я к текущему параллельно с моей жизнью времени всегда относился просто, даже легкомысленно. Я не думал о нем, торопил его, не считал ни минуты, ни часы, жил так, будто у меня его хватит на две жизни. Но в какой-то момент произошло нечто такое, после чего меня озарило: время – это песок в песочных часах. Стремительной струйкой оно утекает, оставляя в верхней колбе только пыль. Пыль воспоминаний. И вроде бы ничего особенного не произошло в моей жизни. Просто меня озарила вспышка и бах!, я подумал о Конце, Конце неминуемом, неотвратимом и обязательном.
Несмотря на то, что уснул я моментально, проснувшись глубокой ночью, я лежал и слушал, как тарабанят капли по стеклу и железной крыше моего временного убежища. Временного, как и все на этой Земле, в этой жизни. Сон, казалось, ушедший на секундочку, никак не возвращался. Вроде и спать хотелось, но рой мыслей в голове не давал отключиться и крепко заснуть. Я попытался подумать о том, что приятно ложиться спать после того, как продрогнешь на холоде, укрывшись теплым одеялом и почувствовав разницу между сыростью и уютом. Но и это не помогло.
Тогда я встал и, не одеваясь, вышел на темную веранду дома. Деревянный пол набух от избытка влаги. Дождь лил, не переставая. Дул сильный ветер и капли дождя, разбиваясь в водную пыль, неприятно увлажняли меня. С ног до головы я быстро намок. Закурив сигарету, я отчего-то посмотрел в сторону тринадцатого домика. Монтёр, видимо, и не пришел, не рискнув промокнуть, поскольку фонари так и не горели. Сквозь тьму ночи и стену низвергающейся с неба воды, я не смог разглядеть ничего дальше десяти метров. Не знаю, что я хотел там увидеть. Но почему-то я вновь остро почувствовал душераздирающее чувство одиночества. Мне на минуточку захотелось, чтобы въехавшая вечером в домик номер тринадцать девушка тоже не спала и тоже вышла на веранду покурить, чтоб она заметила меня, и ей захотелось бы поговорить со мной и познакомиться. Я толком ее не разглядел, но отчего-то я был уверен, что она красивая и умная, что она такая же одинокая, как и я. Разум мой понимал, что мысли эти – полная чушь, но сердце от них сжималось в приятной тоске. Теплый дым сигареты согревал меня изнутри и снаружи. Правая рука, державшая тлеющий огонек так, чтобы его не намочили капли дождя, согрелась, в отличие от её левой сестры, которую я даже не мог сунуть в карман, ввиду отсутствия такового в трусах.
Я закурил и, довольно быстро выкурив сигарету почти до фильтра, затушил её остатки в пепельнице, всегда стоявшей на плетеном столике. Окинув дождь и тьму прощальным взглядом, я почувствовал, что такое необходимое мне желание вновь уснуть, вернулось. Нырнув под одеяло, я сладко зевнул и уже готов был провалиться в дремотную негу. Мысли о девушке и вообще о призрачных и желанных женщинах куда-то улетучились. Свернувшись, подогнув к животу ноги, я моментально уснул.
Глава 2
Утро оказалось еще больше унылым и печальным, чем вчерашний вечер и ночь. Море штормило. Лазурное и ласковое в ясную, солнечную погоду, в то утро оно казалось грязным и холодным, в него было неприятно входить даже в резиновых сапогах. Дождь уже не лил, а мелко моросил, мгновенно превращая одежду в мокрые тряпки. Нести с собой зонт было бессмысленно, так как морось не сыпалась сверху, а буквально затекала со всех сторон. Выйдя из дома в полиэтиленовом дождевике и резиновых сапогах, я не пожалел о своем нелепом виде. По заведенной привычке, я перед завтраком прошелся к морю. Постояв на берегу и вдохнув в грудь морскую стихию, я вернулся в отель. По пути к ресторану мне в глаза бросились три новых автомобиля, которых еще вчера вечером не было. Значит, переправа все-таки была закрыта. В том, что я обрадовался этому умозаключению, не было ничего странного. Как и любому владельцу отеля, мне было приятно осознавать, что с каждым новым посетителем я последовательно и гарантированно получаю свою небольшую зарплату. Но в душе, где-то очень глубоко-глубоко, я знал, что радуюсь этому не только из-за появления новых гостей, радуюсь скорее от того, что некоторые старые не уехали и вряд ли уедут в ближайшее время. Я ощутил трепетное чувство скорой встречи с человеком, которого я совсем не знал, но к которому меня загадочным образом потянуло. Это чувство было сродни чувству зарождающейся любви в далекой молодости, когда ждешь от встреч с противоположным полом только любви огромной и настоящей. С возрастом такое томление постепенно исчезает, и, в конце концов, ты его можешь только вспоминать, но никак не почувствовать вновь. С прожитыми годами мы становимся не то чтобы черствее, нет, скорее, менее доверчивее. Накопленный с годами опыт общения с людьми не способствует вере в них.
В зале уже завтракали несколько человек. Я их видел впервые, видимо это были те гости, чьи машины я утром заметил на стоянке. Налив бокал воды и, поставив его на столик у окна, я набрал в большую тарелку сыра и колбасы, положил нарезанных овощей, после чего, сев за стол, приступил к скучному завтраку. Три столика, за которыми сидели новые постояльцы, молча пережевывали пищу. Я не знаю, как получилось, что я не заметил вошедшую вчерашнюю гостью. Может, она вошла, когда я стоял спиной к двери, наливая себе кофе, может тогда, когда я на несколько минут заходил на кухню, чтобы переброситься парой слов с шеф-поваром. Но только ее приветствие, прозвучало очень неожиданно.
– Доброе утро, приятного аппетита! – поздоровалась она, остановившись возле моего столика. – Вкусно кормят?
– Как везде. Завтраки стандартные для «трешки», – смутился я от неожиданности.
– У Вас свободно?
Передо мной стояла молодая женщина лет тридцати пяти. Но на вид было намного меньше. Очень стройная, с небольшой грудью, однако видной из расстегнутой хлопковой рубашки, и ровными длинными ногами в обтягивающих джинсах. Волосы, выкрашенные в соломенный цвет уже давно, потому что у корней они темнели и приобретали натуральный темный цвет, спускались на плечи и заканчивались где-то посередине лопаток. Высокий благородный лоб, прямой почти античный нос, чуть пухлые губы, которые, казалось, звали прикоснуться к ним. Красивые руки, ухоженные, со свежим маникюром, тонкие, длинные пальцы, на коих блестели три перстенька. В общем, к такой женщине мужчины притягивались как металлическая стружка к магниту.
– Да, конечно! Присаживайтесь!
Она поставила бокал с соком и отодвинула стул. Потом положив на край стола маленькую дамскую сумочку, села и пододвинула стул. Потом, подождав, когда я прожую и сделаю глоток горячего кофе, заговорила.
– Простите, мы вчера не познакомились. Меня зовут Катя. А Вас?
– Александр.
– Очень приятно.
– Вы решили остаться? – спросил я, хотя догадывался, что она должна была остаться из-за погоды.
– Да, решила остаться… Впрочем, признаюсь, это не совсем так. Утром я смоталась к переправе в надежде, что та будет открыта, но мне сказали, что в ближайшие день, два ее не откроют. Поэтому мне пришлось вернуться в этот отель. Искать новый не было смысла, поскольку не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Здесь меня пока все устраивает. А Вы надолго здесь?
– Да, я здесь на очень долго.
– Значит все-таки работа… А один?
– Да, один, если Вы имеете в виду женат ли я или еще с кем…
– Вы здесь все знаете?
– Вы о чем?
– Ну, окрестности, чем можно заняться, как убить время…
– Думаю, что округу знаю и смогу найти, чем заняться.
– О! Вот здорово! Возьмёте надо мной шефство?
– Почему бы нет? Я с удовольствием. А Вы, Катя, насколько решили остаться?
– Ну, пока паром не пустят. Жаль, кончено, что теряю время, но другого пути нет. Мост еще только строят.
– Вы спешите на остров по делам?
– Да, спешила. Теперь уже и не знаю, успею ли.
– Так летите самолетом.
– Не могу.
– Боитесь?
Она как-то хитро и очень печально улыбнулась. Я ждал, что услышу объяснение невозможности лететь на самолете, но так ничего и не услышал.
– Мы сможем сегодня куда-нибудь сходить? – спросила она после минутного молчания.
– Если не боитесь сырости, то можем. У вас есть что-нибудь от дождя?
– От дождя?! – не поняла она. – Но ведь его нет!
– Вы не правы. Он идет. Моросит. Здесь часто идут такие дожди. Природа словно потеет, покрывается испариной. Между прочим, при таких осадках промокнуть можно больше, чем при обычном дожде. Разве Вы не чувствовали, когда шли в ресторан, что лицо постоянно мокрое?
– Да, было такое. Приходилось постоянно его вытирать.
– Вот! И все тело промокает. Так у Вас есть плащ, сапоги?
– Откуда?! Нет.
– Не беда. Я дам вам дождевик. А вот с сапогами будет труднее. У вас какой размер ноги?
– Тридцать восьмой.
– Хорошо, поищу.
Я уже наелся и сидел только потому, что мы болтали. Катя же еще и не притронулась к завтраку, а цедила только апельсиновый сок.
– Катя, когда Вы хотите начать?
– Да хоть сейчас!
– Нет. Давайте, я пойду, все приготовлю для вас, а вы пока подкрепитесь. Я зайду за Вами через пол часика. Пойдет?
– Да. Можно даже и раньше.
– Ну, раньше не обещаю, но постараюсь все найти за это время. Приятного аппетита! – Я встал и, оставив Катю завтракать, вышел из ресторана.
На территории кроме названных мной жилых домиков и административного здания, имелись еще и подсобные помещения, так, конечно, была трансформаторная, бойлерная, прачечная, складской дом, в котором хранилось всё, что требовалось в гостиничном хозяйстве. Туда-то я и пошел, расставшись с Катей. Открыв с трудом, разбухшую дверь, я почувствовал запах сырости и залежалых вещей. Помню, что подумал о необходимости, когда выглянет солнце всё там перебрать и высушить. Дождевики висели на крючках, полиэтиленовые, разных цветов и размеров. Я выбрал, как мне показалось, подходящий, свернул его и положил рядом. С сапогами пришлось сложнее. Как я ни старался разобраться в их размере, никак не мог найти место, где он был указан. Пришлось мне выбирать на глазок и на мою ногу. У меня сорок первый, поэтому я выбрал те сапоги, что были малы, но не настолько, как самые маленькие. Закончив с выбором прогулочного инвентаря для Кати, я закрыл помещение и решил зайти к себе, поскольку в ресторан я не надевал ни свои сапоги, ни дождевик, сняв их после прогулки к морю.
На все про всё я затратил минут двадцать, поэтому у домика номер тринадцать остановился, когда Катя еще не вернулась. Она появилась только через пять минут. Я увидел ее быстро шагающей и съежившейся от сырости тумана, опустившегося внезапно на крыши отеля и редкие, пока что очень молодые кроны деревьев. Туман еще не был плотным, как молоко, а создавал пока только впечатление, что облака отяжелели от влаги и просели до земли. Или даже больше, он напоминал дым десятков сигарет, выкуренных в закрытом помещении, который, словно слоеный пирог у не очень опытной хозяйки, в некоторых местах – толще, в других – тоньше.
– Вы уже ждете меня! А я засиделась. Так не хотелось выходить в сырость. Не подумала одеться потеплее перед завтраком. Простите за вынужденное ожидание, – обезоруживающе улыбнулась Катя.
– Да всё нормально. Я только подошел. «Вот дождевик и сапоги», – я протянул ей полиэтиленовый сверток и пару резиновых сапог. – Но вот за размер не отвечаю. Выбирал на глаз.
– На вид мой размер. Ничего даже если будут чуть больше! – она приняла от меня вещи, и кивнула мне головой на дверь домика. – Пойдемте в дом. Нечего здесь торчать Вам. Пока я переоденусь, вы подождете в доме.
Я покорно прошел за ней. Девушка открыла дверь своим ключом, и первая вошла внутрь. Ничего нового внутри помещения я не увидел. Все было стандартно. Одно только меня вновь озадачило. Обычно там, где останавливаются женщины полно всяких разбросанных шмоток, различной косметики, конфет, расчесок и прочих бытовых принадлежностей слабого пола. У Кати я не заметил ни одной из этих штучек. Заинтересовавшись этой странностью, я попытался взглядом найти тогда чемодан или какую-нибудь дорожную сумку, потом стал искать хотя бы дамскую сумочку побольше, но ничего кроме маленькой сумочки, той, что была с ней в ресторане, я не увидел.
Катя, встав посреди комнаты, задумалась. Потом что-то решив для себя, махнула рукой.
– Не буду переодеваться. В джинсах удобно. Рубашка с длинным рукавом. Если сверху будет еще и дождевик, то будет очень тепло, – она развернула полиэтиленовый плащ и надела его. Усевшись на кровати, девушка скинула мокасины и, взявшись за сапоги, натянула их на ноги. – О, чудо! Они как раз! У Вас хороший глаз! Тютелька в тютельку! Я готова. Идем?
– Пойдем. Сколько у нас времени?
– Весь день. Правда, я не могу без еды. Завтрак, обед и ужин – обязательные процедуры в моей жизни. Люблю покушать. Понимаю, что в моем возрасте надо уже следить за собой. Но пока ничего не могу с собой поделать!
– Да бросьте! У Вас замечательная фигура и следить за ней пока нет необходимости, – честно заявил я на её неприкрытое кокетство. Конечно, она прекрасно знала, что является обладательницей очень красивых форм, но, как и всем женщинам, ей, видимо, тоже требовалось вербальное восхищение ее красотой.
Вдруг завибрировал мой телефон. Я достал его из кармана, извинившись перед Катей. Звонила Маша с ресепшен, просила зайти. На мой вопрос, нельзя ли всё решить по телефону, она ответила отрицательно.
– Катя, извините, я оставлю Вас на пять минут. Подождете?
– Конечно! – легко согласилась она.
Я оставил свою гостью и быстрым шагом почти побежал на ресепшен. Дело оказалось пустяковым и практически разрешилось само, без моего участия. Татьяна Сергеевна – сменщица Маши опоздала и не перезвонила. Прошел час, как должна была произойти смена, но никого не было. Но буквально за минуту до моего появления сменщица, пожилая женщина, приехала на работу. Её привез муж, у которого в дороге пробило колесо, и они задержались, меняя его. Позвонить женщина не могла, так как в довершение ко всему забыла телефон дома.
Пожелав Маше хорошего отдыха, а Татьяне Сергеевне легкого дежурства, я вернулся к ожидавшей меня Кате. Она стояла на веранде и ждала меня. Я поднялся к ней.
– Ну, я готов.
– Очень хорошо, пойдем!
Мы вышли в туман и сырость. Катя закрыла за собой дверь, но на ключ запирать не стала. На мой вопрос, отчего она не заперла домик, девушка отмахнулась, заявив, что брать у неё нечего и вряд ли найдутся воры среди постояльцев отеля. Я пожал плечами. В конце концов, это дело каждого гостя и не в моих обязанностях следить за этим. Конечно, в случае кражи, у отеля могут возникнуть неприятности, но они больше моральные, чем материальные. Полиция, допросы, обыски, – всё это отрицательно сказывается на имидже отеля. Поэтому, все отельеры, во всем мире, хотя и заявляют во всеуслышание, что не несут ответственности за пропажи, тем не менее следят за сохранностью вещей постояльцев.
Вода чавкала под тяжестью наших тел, обутых в резиновые сапоги. Песочная почва не успевала впитывать небесную влагу, и кругом стояли лужи, большие и маленькие. После нас в песке оставались глубокие следы. Обернувшись, я полюбовался картиной дождливого приморского дня. Мне показалось, что кто-то сфотографировал мой отель в режиме сепия. Краски, которыми обычно наполнены эти виды в солнечную погоду, куда-то исчезли. Серое, свинцовое небо, черно-белые дома, деревья и даже трава потеряла свой неизменный в это время года зеленый цвет. Впереди шумело море. Его серо-коричневые волны с грохотом разбивались о песчаный берег и откатывались обратно.
– Пойдем к воде, – тихонько попросила Катя.
– Хорошо, – согласился я и мы стали спускаться с дюны на пляж. Зонтики там были собраны, а шезлонги сложены в одну большую стопку, так как в ближайшее время загорающих и плескающихся посетителей гостиницы не ожидалось.
Мы подошли к самой воде. Ветер здесь даже усилился несмотря на то, что мы спустились с дюны. Я невольно закрыл глаза и подставил лицо под брызги разбивающихся волн. Так мы простояли минуты две. Девушка стояла рядом и молчала. Внезапно Катя, будто решившись на смелый шаг в неизвестность после долгой борьбы, обернулась ко мне и бросилась мне на шею. Её дыхание было прерывистым, словно она только что пробежала метров сто.
– Милый, любимый, родной… как я соскучилась по тебе… я не могу больше сдерживать себя! Прости меня! – она стала осыпать меня горячими и влажными поцелуями и сжимать в своих объятиях.
Я стоял, опустив руки по швам и ничего не понимал. Что с ней произошло? В своем ли она уме? Что она говорит? Я не отстранялся, но и не отвечал на ее горячие поцелуи. Она, почувствовав, что я ошеломлен, легко оттолкнула меня.
– Прости!
– Я ничего не понимаю! – пробормотал я.
– Забудь! Или… нет… потом, через некоторое время ты всё поймёшь… А сейчас забудь. Я не должна была… мне нужно было сдержаться!
Катя потихоньку отходила от меня, маленькими едва заметными шажками, пятясь назад. Потом она развернулась и бросилась прочь. Я не побежал за ней. Я был растерян и не мог собраться с мыслями. Что произошло? Почему она кинулась на первого встречного мужчину? Что означали её слова? Стоя на берегу неспокойного моря, я невольно сравнил разыгравшиеся внутри меня чувства с раскинувшейся у моих ног стихией.
Возможно, Вам не совсем понятно мое волнение. Но разве часто вам на шею бросаются красивые и совсем незнакомые женщины? Может быть, если вы артист известный фанатки готовы на всё, но, если вы обычный человек? Думая о случившемся, я испытывал смешанные чувства, но признаться, мне было приятно. Еще бы! Я ведь мужчина и такая легкая победа! Постояв еще с полчаса и выкурив не одну сигарету, я так ничего и не понял. Вздохнув еще раз глубоко и печально, я вернулся в отель. По пути Катю я не встретил. Я вообще никого не встретил. Все постояльцы сидели по домам, а мой персонал незаметно работал. Ресторан, убравшись после завтрака, готовился к обеду. Консьержки тайно убирались в свободных номерах, готовя их к приему новых гостей. Охранник на въезде, скучая и сонно зевая, равнодушно и бесстрастно следил за проезжающими вдалеке от его будки автомобилями.
Я зашел в свой домик и упал на кровать. Закрыл глаза и пролежал так несколько минут. В моей голове прокручивались кадры произошедшей совсем недавно довольно драматичной, но совершенно непонятной сцены. Силясь проникнуть в её тайный смысл и постигнуть её истинную причину, я, тем не менее, наслаждался этими все-таки ещё и приятными воспоминаниями. Чтобы хоть как-то успокоить себя, я встал и прошел на кухню, где на столике стояла открытая бутылка хорошего французского коньяка. Наполнив пузатый бокал наполовину, я сделал большой глоток. Тепло разлилось по всему телу, обжигая сначала глотку и грудь, а уж потом дотянувшись до самых кончиков пальцев и мочек ушей.
В дверь тихонько постучали. От неожиданности я вздрогнул. Но стук был настолько тихим, что я не поверил своим ушам и напрягся, вслушиваясь в тишину, как это делают моряки на подводных лодках. Через несколько секунд стук повторился. Я подошел к входной двери и распахнул ее. На пороге стояла Катя и улыбалась.
– Я ждала вас, но не дождалась, поэтому решила сама зайти за вами. Так мы пойдем сегодня куда-нибудь? Или вы заняты? – в её голосе я не услышал ни нотки беспокойства или неловкости. Её голос, тембр, интонация не выдавали внутреннего беспокойства. Руки не дрожали, взгляд был спокойным и прямым. Глаза не бегали по сторонам, пытаясь что-либо скрыть. В общем, она вела себя так, словно ничего не произошло, не было ни пылких объятий и горячих поцелуев, ни недавнего постыдного побега.
– А я подумал, что Вам не очень хочется со мной гулять…
– О, нет! Я как раз с большим удовольствием!
– Но вы так быстро куда-то убежали…
– Нет! Я никуда не убегала! Я просто вспомнила, что оставила телефон в номере и поэтому поспешила. А вы видели, как я бегу?
– Хм…ну, да…
– Да?…
Я подумал, что ей неприятен весь этот разговор, и она делает вид, что не понимает меня, поэтому сменил тему. В конце концов, потом она сама расскажет всё, правда, если посчитает нужным, а если нет, то и пытать, и расспрашивать бессмысленно.
Я быстро надел сапоги и накинул дождевик. Катя уже была облачена в походный костюм, принесенный мной ранее. Мы вышли на дорожку и вновь направились в сторону пляжа.
Вдруг серое небо разорвалось в клочья. Сквозь вату облаков на землю упал тонкий солнечный луч. В том месте, где он прожег свинцовые небеса, моментально зацвел кусочек голубого неба. Его синева преобразила все кругом. Трава моментально окрасилась в зелень, красные крыши домиков приобрели свой настоящий цвет, а море, которое мы увидели впереди, серое и неприятное еще секунду назад, засияло сказочной лазурью. Легкий ветерок шуршал нашими дождевиками и с трудом поднимал пряди волос.
– Как красиво! – невольно восхитилась Катя.
– Да, порой только один луч способен преобразить жизнь! – согласился я с ней.
Катя остановилась и посмотрела на меня очень внимательно. Молчание продлилось несколько минут. Я тоже молча смотрел на нее, не понимая её реакции на мои простые слова. Наконец она медленно произнесла.
– Вы думали об этом, прежде чем сказали?
