Нет повести печальнее на свете. Пятая история из цикла «Анекдоты для Геракла»

Нет повести печальнее на свете

Пятая история из цикла «Анекдоты для Геракла»

Василий Лягоскин

© Василий Лягоскин, 2016

ISBN 978-5-4483-4315-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Застолье. Здоровенный мужик не пьет. У него спрашивают:

– Ты чего не пьешь?

– Мало выпью – мне не будет весело. Много выпью – вам будет невесело.

Самым здоровым здесь, конечно же, был Зевс. Ни Сизоворонкин в обличье Геракла, ни младшие братья-Крониды, ни Аполлон с Аресом с верховным олимпийцем даже рядом не стояли. В смысле – подчиненные боги сидели за круглым столом, гораздо меньшие размерами, но с такими же сумрачными, как у Зевса, лицами. А за спинами счастливчиков, успевших занять сидячие места, толпились остальные обитатели дворца. Алексей не всех из них узнавал, а подсказать было некому – Геракла внутри себя он так и не обнаружил.

Зато разглядел на столешнице перед собой сразу два артефакта – Грааль и собственную книгу анекдотов. Он так и не открыл ее дома; счел, что живое общение гораздо приятнее. И не прогадал – судя по тому, как грозно смотрели на него Афина с Артемидой. Они единственные здесь были не печальными, а, скорее, просто хмурыми. Да и это чувство, как быстро распознал Сизоворонкин, было напускным, связанным с тем, что он – пусть на короткую ночь – променял богинь на земную женщину.

– Ну, так не в первый же раз, – пожал могучими плечами Лешка, – да и обещаний я никаких вам не давал. А если вы думаете, что у меня не хватит сил и на вас, мои кошечки…

Он отхлебнул от Грааля, здесь принявшую привычную форму каменного бокала, и почувствовал, как по жилам побежал огонь, а вместе с ним и сладкое желание. За столом засияли начищенными медными чайниками уже три лица. До тех пор, пока Сизоворонкин не хлопнул Граалем по столешнице, и не открыл свою книгу.

Улыбка медленно сползла с его губ.

– Смотришь в книгу – видишь фигу!

В своей книге Лешка увидел на первой странице то самое жилище североамериканских индейцев, которое с таким тщанием вырисовывал на печке пес Шарик. Вигвам был словно выжжен в листе чудовищной толщины. Только дьявольская кровь Двухголового могла так поступить с бумагой. Больше листов в книге весом в четыре килограмма не было. Лешка выдохнул название так, как следовало:

– Фиг вам!

И прикрыл рот ладошкой, больше похожей на совковую лопату. Боги отреагировали спокойно; они словно ждали такого приговора. Зевс без единого слова протянул удлинившуюся длань, и книга поменяла хозяина.

– Почти две тысячи рубликов стоит, кстати, – заметил про себя Сизоворонкин.

Зевс читал Слово долго, шевеля губами и хмуря брови. Может, ему, как верховному богу, начертали несколько слов? Следом Книга оказалась у Геры, а потом пошла по кругу, вызвав еще один легкий приступ ревности.

– Если бы это был автомобиль, – подумал Лешка, – в каждой новой паре рук она теряла бы в цене столько, что…

Если бы деньги мерить кучками, то у меня была бы ямка…

Пытка, наконец, прекратилась – когда Зевс громыхнул в своем кресле и встал, чтобы вынести окончательный приговор.

– Итак, – обвел он присутствующих тяжелым взглядом, – наш герой подтвердил самые худшие наши ожидания. Он же принес весть, что свобода для нас – для каждого – есть! Но не та, какая нам нужна.

Он помолчал – долго и тяжко – и забил большой и ржавый гвоздь в гроб с надеждами олимпийцев.

– Каждый из нас может уйти в тварный мир – обычным человеком. Прожить там положенное количество лет, в горе или радости, и умереть… Навсегда. Кто из вас готов?

Боги молчали. И те, кто сидел за столом, и те, кто жался тенями к стенам пиршественной залы. Лишь две красавицы, сейчас тесно прижимавшиеся к Сизоворонкину, беспечно строили ему глазки. Волна теплой благодарности затопила парня не хуже, чем мальвазия из Грааля. А еще – на него, и на Артемиду с Афиной, от противоположной стенки с завистью смотрела Афродита. Казалось – она только что вышла из морской пены, и мучительно решала – не вернуться ли назад, подальше от мрачных тоскливых рож. И только вот эта троица напротив – огромный парень с упрямым квадратным подбородком и две веселые девицы – подсказывали ей, что этот мир достоин того, чтобы в нем жить.

– «Этот», – с легким ужасом понял Алексей, – значит, земной, тварный.

В первый раз он подумал, что тварный – значит не только реальный, но и мир, в котором живут жуткие твари. И что богам, с их снисходительным и покровительским отношением к смертным, придется в этом мире ох, как несладко…

Сизоворонкин понял, что надо спасать ситуацию. Что еще немного, и вокруг начнется истерия – вон, у некоторых богинь на вечно юных лицах уже начали появляться морщины. Он встал с полным Граалем в руках, постучал по нему ногтем, привлекая общее внимание, и возвестил:

Стопроцентно действующий совет тем, кто боится появления морщин: кушайте больше – они сами разгладятся.

Лешка сделал мощный глоток из волшебного бокала, и передал его направо, Артемиде, с легким кивком: «Отпей, и передай дальше!». Грааль поплыл по рукам, как раньше книга. Но если толстенный книжный том нес по рядам уныние и хмарь, творение Двухголового разносило вокруг облака разнузданного веселья – словно в нем родился еще один смертный «грех» – вседозволенность. А когда из него отпил Зевс, махнувший неизвестно кому: «Разрешаю», – в зале началась вакханалия.

На столешницу запрыгнули сразу четыре Оры, а внутри этого живого круга неведомо как оказалась богиня Любви. Только чтобы увидеть этот танец, стоило жить. И Лешка жил, хохотал, опрокидывал в себя новые порции хмельного напитка, и лапал руками девичьи талии, и кое-что еще. Причем не всегда понимал, чья это талия, и чья это… Единственно, что печалило его в этот вечер – то, что рук у него было только две, а красивых девушек в зале, кажется, становилось все больше и больше.

– Обращаться с девушкой надо аккуратно, как с елочкой

– Вырубить и привезти домой?

На Олимпе были свои правила. Это Сизоворонкина вырубили с помощью коварного Грааля, и утащили в хорошо знакомую ему спальню. Девки-богини громко хохотали, пытаясь содрать не снимаемую одежду. Потом на помощь пришла создательница чудо-костюма. Она же сняла и сладкую пенку с героя, с сожалением уступив, наконец, его тело младшим подругам. Потом лица и груди, руки и ноги (и самое интересное между ними) мелькали как в калейдоскопе, и Алексею было хорошо, как никогда. Наконец, все стало бессмысленным и ничтожным – все, кроме нежного тела богини Любви. На какое-то время Сизоворонкин забыл и про Грааль, и про всех остальных олимпийских богов (и богинь!), и даже про анекдоты. Только когда обнаженная Афродита легко скользнула за дверь, оставив ему запах морской свежести и горькое сожаление от того, что такое волшебство в его жизни больше не повторится, второе нутро, наконец, выползло наружу.

Мужики хвастаются друг перед другом

– Я вчера ночью со своей три раза! И утром она сказала, что я – самый лучший!

– А я пять раз! А утром она сказала, что лучше меня не бывает!

– А я один раз… – А утром что она сказала?

– Не останавливайся…

Лешка провалился в сон – легкий, воздушный; он словно долго и расслабленно возлежал сейчас на облаке. Которое несло его… куда?

Так же разом он проснулся. На огромном ложе он развалился один. Лешке даже стало немного стыдно – потому что Артемида с Афиной переминались с ноги на ногу у двери, словно боялись к нему присоединиться. И лица их при этом были очень печальными – куда печальнее, чем была улыбка Афродиты, пославшей ему прощальный воздушный поцелуй. Почему сейчас Алексей вспомнил именно богиню Любви? Может…

Нет – в устах Лешкиных подружек прозвучало совсем другое имя – Зевс.

– Отец.., – начала Афина.

– Что с ним, – вскочил Сизоворонкин, совсем не стесняясь наготы, – пропал? Ушел, не попрощавшись?

– Нет, – слабо улыбнулась уже Артемида, – он требует тебя к себе.

– Вот как, – ухмыльнулся успокоившийся Лешка, – раньше он такого себе не позволял.

Оставив позади богинь, открывших от изумления рты, он двинулся к пиршественному залу, облачаясь на ходу посредством команд творению божественной Геры; перед самой дверью, у которой стояли, словно нашкодившие мальчишки, Посейдон с Аидом, он остановился.

– М-да, – процедил он про себя, – компания не из самых приятных, но традиции надо блюсти. Если утром после пьянки соберутся три мужика, и у одного из них окажется с собой бутылка, то…

Посейдон оказался пошустрее братца – выхватил Грааль из рук Сизоворонкина с такой жадностью, словно с самого раннего утра ждал этого момента, изображая из себя обычного привратника.

– А может, и ждал, – решил Лешка, с изумлением наблюдая, как мощно скачет кадык по горлу бога подводного царства.

Вопрос на кулинарном форуме:

– Какое вино больше подойдет для фуршета из тарталеток с черной икрой: бургундское или андалузское?

Ответ:

– А чтоб вы подавились, сволочи!

– Как ты сказал – на мгновение оторвался от Грааля Посейдон, – бургундское?!

Он опять приник к горлу сосуда.

– Нет, – понял Лешка, – этот не подавится.

Между тем лицо бога стало совсем мечтательным. Оно не перестало сиять, даже когда Аид в нетерпении выхватил чашу из его рук, и присосался к ней не менее основательно. Наконец и до Сизоворонкина дошла очередь полечиться.

– Мечет громы и молнии? – заговорщицки подмигнул он братьям-Кронидам.

– Пьет! – Посейдон одним словом объяснил и свою опаску (топтание под дверью), и то, с какой жадностью они вливали в себя литры мальвазии.

– Значит, – решил для себя Сизоворонкин, – товарищ Зевс у нас запойный, и не любит, когда ему мешают в этом деле… Но меня-то он сам вызвал!

Алексей еще раз подмигнул богам, показав теперь на дверь, но те в ужасе отшатнулись, и тогда он шагнул в зал один. Дверь захлопнулась за его спиной, снабженная сразу четырьмя тугими пружинами – мощными руками верховных богов. Она чуть задела по крепкому заду, раньше принадлежавшему Гераклу, и придала начальное ускорение к столу и этому совсем не мягкому месту, и всему Сизоворонкину. Одним стремительным броском он оказался за столом, в качестве завершающего штриха своего появления хлопнув Граалем по столешнице.

Зевс, перед которым стоял свой прибор – кувшин с единственным бокалом – поднял к нему лицо. Громовержец действительно был пьян.

– Это что же он такое потреблял, если даже его божественную суть пробрало? – ужаснулся Алексей.

– А-а-а… Явился? – вяло махнул рукой Зевс, – а я как раз твой анекдот вспомнил.

– Какой?

– Тот, который ты в Александровской слободе русскому царю так и не рассказал… Про Кощея бессмертного.

– Ты не Кощей, – решил успокоить бога Сизоворонкин, – правишь справедливо, юных дев не крадешь…

Тут он вспомнил, что какие-то некрасивые истории в этом плане с громовержцем как раз случались; вспомнить их не дал громовержец.

– Я не о себе, – Зевс махнул рукой уже тверже, – я о Гефесте… И о жене его, Афродите

– Я что-то сделал не так? – покраснел и одновременно поежился парень; впрочем, даже под угрозой самого сурового наказания он не отказался бы от сегодняшней ночи.

– Все так, – Зевс отпил из бокала, и начал рассказывать удивительную историю неразделенной любви, которая длилась тысячелетиями.

Лешка под монотонную речь бога даже закрыл глаза, слушая волшебную сказку о том, как богиня Любви и Красоты вышла из пенных волн кипрского побережья – как раз в то мгновение, когда там бродил в поисках затонувшего корабля с грузом небесного металла Гефест – тогда стройный и красивый. Он и показал дорогу к Олимпу только что родившейся богине. А по пути влюбился в юную Афродиту – раз и навсегда!

– В устах бессмертного бога сказать «навсегда» – это очень серьезно, – торжественно заявил Зевс, отвлекаясь от усыпляющей вязи повествования, – боги не люди!

– Человек – звучит гордо! – попытался защитить своих Сизоворонкин.

– А бог – звучит вечно! – парировал громовержец, – в общем, наш главный и единственный кузнец добивался благосклонности Афродиты столетиями.

– И она ждала? – ахнул Лешка, опять вспомнив сегодняшнюю ночь, – как терпела-то?

– Ну, у нас, у богов, совсем другие понятия о… обо всем, – усмехнулся верховный бог, – думаю, моя Гера и та же Афродита тебе это доказали.

Лешка пораженно уставился в помятое лицо Зевса – ни капли ревности в самой физиономии; ни рогов над ней. Только ухмылка от уха до уха, да слабое нетерпение – богу никак не удавалось закончить свою сказку.

– Ну и дурак, – заявил Алексей, с удовольствием наблюдая, как вытягивается лицо громовержца, – это я не тебе; это я про Гефеста.

– Мишаня, как тебе удалось затащить Ленку в постель?!

– Слушай и учись – сначала мы смотрели на звезды, потом я ей стихи читал… и она растаяла… ну и, естественно, пол-литра водки…

– Все это он прошел, – кивнул Зевс, – и стихи, и звезды… Даже водку… А уломать девку так и не смог. Тогда Гефест решил подарить ей чудо, какого еще не было на Олимпе. Из того небесного металла он принялся ковать цветок, от которого невозможно было оторвать глаз.

– И? – отхлебнул еще глоток мальвазии Сизоворонкин.

– И лучше бы он действительно не отрывал взгляда – от кипящего небесного металла. А он замечтался; как сам мне потом сказал, представил себе, как вручает цветок своей избраннице. Так замечтался, что не заметил, как опрокинул целый ковш себе на штаны…

– Ага! – воскликнул Лешка, – вот почему ты вспомни про тот анекдот!

– Именно поэтому, – согласился громовержец, – будь в ковше обычный металл, ничего страшного не произошло бы. А небесный металл прожег и штаны, и божественную плоть так, что…

– Восстановлению не подлежало.

– Так, – еще раз кивнул Зевс, – был единственный шанс – пока небесный металл не остыл, Гефест выковал отковал себе… протез. На новый цветок металла не хватило.

– Гефест – стальные яйца! Они у него при ходьбе не стучат? – захохотал Сизоворонкин так громко, что в приоткрывшейся двери появились встревоженные лица Кронидов.

Они помаячили пару секунд, убедились, что со старшим братцем все в порядке; что сумасшедший полубог сидит достаточно далеко от него, и исчезли.

– Но это, – вытер со щеки слезу Зевс, не удержавшийся и тоже заполнивший зал громовым хохотом, – как раз Гефесту и помогло. Афродита оценила такую жертву и согласилась стать его супругой.

– Все мужики козлы!

– Да, дорогая. Абсолютно все.

– И ты тоже?

– Я самый большой козел в мире!

– Тогда почему я вышла за тебя замуж и живу с тобой столько лет?

– А вот теперь мы плавно подошли к теме, что все бабы – дуры.

– Нет, – покачал головой Зевс, – Афродита не дура. Она несчастная женщина, которая любит своего супруга, но на которую не действуют чары небесного металла.

– Это как?

– Все остальные в один голос утверждают, что новые причиндалы Гефеста на вид и на ощупь ничем не отличаются от естества, дарованного ему Предвечным Сущим. А твердостью многократно превосходят.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.