скачать книгу бесплатно
А когда ушел в свою комнату, слова брата навели на мысль. «Может, он какой информацией располагает? И что? Мне Алису сейчас стоит только увидеть, и тогда точно сяду надолго. И уже за настоящее убийство. Нет. Мне надо подождать».
Уехав на курорт и встав на доску, я ненадолго, но вернул себя прежнего. Забыл обо всем, пока раскатывал по трассе. Катался подолгу и, чаще всего, отдельно от своей компании. Глаза мне резало от наших двух парочек, которые то сэлфи делали с обнимашками-поцелуями, то просто устраивали эротическое шоу. Вечерами с ними было капец как невыносимо, поэтому я в основном запирался в комнате и выходил только поесть.
После каникул принялся за старое. Перебрал все клубы в городе, парни уже на меня рукой махнули, поняли, что пока не затошнит, не прекращу хождения по блядям, как они окрестили мои походы. Воздействовать не пытались, зная весь треш моей жизни, и я был им благодарен за то, что не «лечили».
Ближе к маю у меня загорелось, предложил парням сходить в поход. Не был уверен, что поддержат идею, но они согласились. И не только они, девчонки поддержали. В итоге нас человек десять собралось. Место назначения выбрали в своем регионе. Удивительно, но ни одна «половинка» не пожаловалась на трудности в виде насекомых и полевых условий.
Вдохновленный, я по возвращении начал разрабатывать маршрут на Байкал. С ним, конечно, проблем оказалось больше, самая главная ? это отпуска. В этот раз поехало пятеро: я и две пары. Было решено ехать на машине.
Для меня самого поездка носила чисто испытательный характер: хотел проверить себя на выносливость. А вот женский состав нашей компании готовился основательно, это я сделал выводы по рассказам парней. Девчонки штудировали интернет, готовились к посещению острова. Я же лишь смутно припоминал, что на Байкале проводили какие-то обряды. Не мог серьезно к этому относиться, я же современный человек, ну, какое там шаманство в двадцать первом веке?!
Когда добрались до места, сначала занялись бытовыми вопросами, а так как приехали мы уже под вечер, то и идти изучать местность было решено утром.
Излазили все по максимуму, каждый день еле доходил до койки. Тут вообще ни о каких снах речи не шло, засыпал до того, как принимал горизонтальное положение. Так продолжалось до поездки на остров. На это мероприятие мы выделили целый день. Я поначалу даже ехать не хотел, что мне там делать? Парни уговорили быть буфером, вдруг девчонки разойдутся «на святом месте».
Когда причалили к острову, я ничего странного или удивительного не заметил. Дамы сразу отправились по своему маршруту, «шаманить». Я же пошел просто побродить, и конечно, никак не ожидал столкнуться с кем-то из местных. Честно, вообще не вникал в такие нюансы, как проведение обрядов и всяческих колдовских процессов на Байкале. Не надо оно мне, даже увидев это место воочию, любопытства не испытал.
Девушка мне даже не на встречу попалась, просто увидел ее. Стояла ко мне спиной, и я, не сбавляя шага, уже почти прошел мимо, как она обернулась. А я от удивления замер на месте, потому что убиться, но чувствовал ее взгляд. Мне показалось это диким. Она подошла ко мне, от чего у меня волосы зашевелились на затылке.
Протягивает мне руку, смотря в глаза. У меня в башке точно ветерок загулял, протягиваю ей свою в ответ. Переворачивает ее ладонью вверх и накрывает своей, все так же глядя внутрь меня (судя по ощущениям). А потом раздается ее тихий, спокойный голос, что настойчиво просачивается мне в душу.
– Прости ее, не для себя…не ради себя больно делала…мучается до сих пор…душа маетная. Свою освободи от ненависти, не надо тебе…иди.
ГЛАВА 5
Моргаю, затем еще раз. Я стою один, оглянувшись, вижу, что девушки нигде нет. Зато моя компания появилась на горизонте.
– Эй, ты куда пропал. Возвращаться пора,– зовут друзья.
Еще раз оглянувшись и даже прокрутившись на месте, я нигде не примечаю женской фигуры. Онемевший, возвращаюсь к друзьям и еще долго молчу, переваривая то, что произошло на острове.
«Как к этому относиться? У меня бред случился? Солнечный удар? Че за херня там произошла?»– мучают меня мысли.
Я даже девчонок поспрашивал, видели ли они недалеко от меня кого-то из местных. Они мне ответили, что не сезон, мы не вовремя приехали.
В чудеса я не верю, поэтому выкинул произошедшее из головы. Какой толк ломать мозги над тем, у чего не было свидетелей?!
А уж когда домой вернулись, так вообще забыл. Обратная дорога тяжелее далась нам: сломалась машина, пришлось задержаться на ремонт. Пока возились, успели слегка поругаться. В родной город приехали злые и раздраженные.
Но что удивительно, меня типа «отпустило»: мысли о прошлом не беспокоили ни в каком виде. Я что-то вроде наркоза получил на Байкале. И как знать, сколько бы я под ним находился, если бы в августе Степка не приехал с семьей к нам на неделю. А с ним Сашка.
Я рад был, да, но в то же время воспринимал ее приезд очень болезненно. Являясь непосредственной частью моего прошлого, она уже одним своим присутствием в моем доме вскрывала все незажившие раны. От нее и узнал, что Загряжская была объявлена без вести пропавшей.
Хотел ли я мести? Нет. Хотел сделать больно? Да. Чтоб на коленях ползала, вымаливая прощение. Хотя, наверное, это и можно назвать местью. А вот после такой новости оказался в растерянности. Получается, жизнь сама обо всем позаботилась. Если женщина с маленьким ребенком оказывается без вести пропавшей, значит, она никому не нужна. И, наверное, уже можно закрывать «счет».
Жизнь пошла своим чередом, вереница телок в моей постели закончилась. В монахи не записывался, но и первую попавшуюся в дом не тащил. Меня по-прежнему воротило от одной только мысли об отношениях с девушками, но есть ведь и такие, кому хватает секса без обязательств.
Правда, был один срыв. Мы с парнями забухали по случаю мальчишника, а я, видимо, нажрался больше всех. Кажется, у меня обнаружилась «аллергия» на свадьбы. Зависли мы, по обычаю, в сауне, для самых холостых пригласили девочек в ассортименте. И одна из них оказалась с темными волосами, невысокая, стройная. Плохо помню, что произошло, только то, что меня оглушило визгом, а потом кто-то со всей дури в бассейн закинул.
Когда пацаны меня в чувство привели, оказалось, что я с этой темненькой уединился, только вместо секса едва ее не задушил.
– Пацаны, простите, вообще ничего не помню. Я лучше домой, такси мне вызовите.
Доехав до дома, я отпускаю такси и стою в ночной прохладе. «Теперь либо не пить, либо к психиатру»,– посещает меня совсем не радостная мысль.
Поднимаюсь в квартиру, а перед глазами еще стоят испуганные глаза этой «бабочки» из сауны. Голубые глаза. Раздевшись, я ухожу в душ, сначала моюсь, а потом стою под холодными струями воды. Уткнувшись лбом в кафель, закрываю глаза, и память уносит меня в судебный зал заседаний.
Алиса заканчивает давать показания. На протяжении всего времени она смотрела то ли на судью, то ли вообще в никуда (сбоку не понятно было). Но когда замолкает, поворачивает голову в мою сторону, сталкиваемся взглядами. Обреченность, отчаяние и боль легко читались в ее глазах, но никак не вязались с тем, что я слышал, тем более, с тем, где находился.
Продрогнув под холодным душем, открываю глаза. Она что, просила прощения?! Черт! Все ж нормально было, твою мать! Надо было с этой телкой зависнуть. Блядь!
Выйдя из ванной, ухожу на кухню, набросав себе бутер вместо ужина, стою, жую, смотрю в окно.
«Все, нахер, завязываю бухать вообще. А еще темноволосых девушек с голубыми глазами для меня теперь не существует».
Сточив ужин, иду спать.
Первой девушкой, с которой у меня завертелось что-то типа отношений, была разведенка. Дама развелась с мужем и, сильно обиженная на бывшего, пошла тусить в клуб. А я там днюху отмечал. Познакомились ? и понеслось. Встречались не только ради секса: даже общались. Тогда это прям победа была, месяц продержался. Вот только едва почувствовал, что начинаем сближаться, расстался.
В марте в нашу школу пришла новый тренер. Девчонка только в том году окончила пед, и ее поставили на младшую группу. Активная, веселая, а главное ? блондинка. Довольно быстро оказался у нее на прицеле. Особо не возражал по этому поводу. Мне нравилась ее безбашенность. Я «сдался» ей настолько, что к лету позволял ночевать у себя, а потом как-то постепенно стал обнаруживать в квартире женские вещи. Особенно ванной досталось.
И вот спустя три года после переезда из Москвы я принимаю решение жить вместе с кем-то в одной квартире. Только не успел торжественно вручить ключи девушке, а все потому, что с появлением Кати романтик в душе просыпаться начал, и ему хотелось сделать это предложение красиво. Ну, да, не предложение руки и сердца, но для меня и этот шаг ? уже подвиг. Пока думал, как лучше все обустроить, вмешались обстоятельства: приболел, ушел на больничный.
У меня только температура первый день спала, а тут, откуда ни возьмись, на моем пороге объявились родственники покойной соседки. Была у нас тут бабулька, вообще одинокая. Она как преставилась, оказалось, что и хоронить-то некому. Всем подъездом собирали деньги да организовывали достойные похороны.
Я как раз таблетки принял после обеда, лежал на диване, в телик пялился. Звонок в дверь прервал мое ничегонеделание, думая, что это Катька с проверкой нагрянула, уже хотел отчитать за кипучую деятельность. Выхожу в коридор, смотрю в глазок: на площадке стоит пацан с ребенком на руках.
«Побирушки, что ли?»– мелькнула мысль, но дверь все же открыл. Руки у того заняты, не успеет вреда причинить.
Дверь открываю, и убеждаюсь: невысокий, худощавый. Лица, правда, не разглядеть: бейсболку низко натянул.
ГЛАВА 6
Алиса
Я провела во Франции не больше месяца, чувствовала слежку. Да и не верилось мне, что Тагир оставит меня без контроля. Ему необходимо знать мое местонахождение, не стоило заблуждаться на этот счет. И я пошла на хитрость, несколько дней отдыхала. Хоть моя виза и рабочая, я ходила с Евой на пляж. Забавно было наблюдать за ней, когда она реагировала на звуки природы. Оставшись с ней один на один, я добровольно отдала себя в «рабство». Трезво понимала в тот момент, что отношения мне не светят. Я сердце свое оставила на родине. Да что сердце, у меня там душа осталась. Вместе с Русланом. Не хотела я никого рядом, тем более, чтобы это касалось Евы, разовое же вообще брезгливость вызывало.
Связавшись с Клэр, я обрисовала ей ситуацию, в которой оказалась. Она приехала ко мне через неделю и помогла с «переездом» в Англию.
С этого момента календарь для меня перестал существовать, праздники, дни рождений, какие-либо даты стерлись. Теперь там были только график работы, посещения врача Евы и график оплаты жилья.
Клэр помогла мне во всем, но самое главное ? решить вопрос с квартирой. Свозив по нескольким адресам в пригороде, сориентировала, какой вариант лучше. С работой я уже сама сражалась. К счастью, недолго. Наверное, уже через неделю проходила стажировку. В связи с чем я была вынуждена пойти на отчаянный шаг: оставить ребенка с посторонним человеком, с няней. Благо, Клэр дала рекомендации, эта же женщина нянчилась с ее племянниками. Покоя мне это не добавляло, я все равно волновалась за дочь. Успокоилась только через пару недель где-то.
Все, что теперь было в моей жизни,? это работа и воспитание дочери. За первые полгода моего переезда в Лондон я позволила себе только два вечера отдохнуть в компании Клэр и выпить. Во время первой же посиделки подруга вывела разговор на мой магазин, оказалось, что заказы прекратились еще до моего возвращения в Лондон. И любые попытки связаться с Россией у нее окончились провалом. На контакт не шли. Стало грустно, при чем здесь бизнес? Ненавидишь, твое право, но что, тебе деньги лишние? Кире работа не нужна? Махнув рукой, я задвигаю мысли о бизнесе как можно дальше, хоть я в него и вложила частичку своей души.
И почти каждую ночь ко мне приходил Руслан. Все, что было между нами. Что только не рождалось в моих сновидениях: как могло бы быть без Загряжского, как было бы с Аланом, если бы я ему все рассказала. И кажется, ни разу я не видела повторения своего выступления в суде, а быть может, на утро все стиралось из памяти. Впрочем, эти воспоминания и так были со мной каждый день, наяву. Достаточно было прикрыть глаза на работе, и сразу вспоминался взгляд Алана, тот, прощальный. Презрительный.
Знала, что ничего изменить не смогу, помочь буду не в силах, даже если захочу, если вернусь в Россию. Брату тут же донесут, обратись я в органы. И мне оставалось лишь уповать на то, что Тагир сдержит данное мне обещание: с Русланом ничего не случится, пока он в тюрьме. А еще молиться, как могла, как получалось. Потому что этого душа требовала. Просила счастья для Алана, которого он заслуживал. У него должна была быть семья, дети. Молилась и плакала, сколько слез повидала моя кухня…кажется, озерцо могло бы набраться. Занималась самобичеванием, понимая, что не имею права на ревность. Да и вообще, после того, что сделала, я должна была забыть о нем навсегда. Опорочила честное имя отца своего ребенка, мне не вымолить за это прощения и до конца своей жизни.
Не будь Евы, покончила бы уже с собой. Впрочем, не будь ее, и Лондона бы не было. А если уж быть честной с самой собой, то все было бы по-другому. Поступила бы я иначе? Будучи матерью самой замечательной девочки на свете, не могу ответить утвердительно. Просто не могу, потому что это означало бы, что дочери, моего ангелочка, не было бы в моей жизни. Тогда, скорее всего, вообще ничего не было бы в моем пустом существовании.
Каждый раз глядя в ее карие глазенки, я понимала, что если нужно будет, по битому стеклу пойду.
И каждый раз глядя на нее, я испытывала жгучее чувство вины, потому что допустила, чтобы Ева росла без отца.
Когда дочурке исполнился год, Клэр начала поднимать тему моего «холостячества». По ее мнению, женщина в таком возрасте просто не имеет права быть одна. И уж тем более, преступно жить без секса.
А я оставила «за кулисами» всю правду о рождении Евы, не стала рассказывать подруге все то, что наворотила там, у себя дома.
Она «забила» на меня, когда дочери исполнилось два. После того, как я под разными предлогами отфильтровала всех претендентов, которых Клэр предлагала мне, борясь с моим затворничеством, подруга так и сказала: «Клинический случай, я тут бессильна».
Я к этому моменту и сама успокоилась, мне казалось, жизнь уже налажена. Ева ходила в детский центр, я работала большую часть суток.
У нас с ней сложилась традиция. Воскресенье стало нашим днем. Сначала с коляской гуляла, а потом, когда Ева перешла на самостоятельное передвижение, плавно переключились на пешие прогулки. И благодаря родному русскому языку везде привлекали внимание, стоило начать разговаривать. Со взрослыми не всегда было легко, порой относились настороженно. Даже пару раз детей уводили, может, боялись, что Ева их научит матом ругаться? Я не обижалась. Мой ребенок вообще не обращал внимания на таких особ, ее занимало изучение окружающего мира.
А вот когда Ева пошла в детский центр, в ее словаре начали появляться английские слова, теперь мы общались на равных с местными детишками. Доче понравилось. Постепенно родной язык стал звучать только дома.
Ева росла настоящей красоткой, для меня, как для матери, это было само собой разумеющимся, но когда на одной из прогулок мы угодили под прицел камеры фотографа, я поняла, что это не только материнский взгляд на родное чадо. Фотограф оказался штатным, одного из журналов, специализирующихся на детской моде. Он дал мне визитную карточку, настоятельно попросив подумать над модельным будущим Евы. А я попросила удалить фото ребенка.
Визитку выбросила в ближайшей урне, зарабатывать своей внешностью с младенчества ? это последнее, что я пожелаю своему ангелочку.
Когда Ева исполнилось три года, я поняла, что у меня растет целеустремленный, упрямый ребенок. В ее характере мало что видела своего. Казалось, она вобрала все, что меня восхищало в Алане. Тяга к спорту у нее явно прослеживалась: не смотря на ссадины и синяки, она осваивала ролики и велосипед.
Я гордилась каждым ее достижением. Мой маленький герой.
В этом году решилась на первый отпуск, думала свозить дочку на море. Мы полетели с ней во Францию. Две недели на Средиземном море, волшебное время. Дочь, попав в морскую воду, не желала из нее выходить. Бесстрашно встречала волны, визжала, когда ее окатывало с головы до ног. Моя русалочка.
А осенью, примерно в октябре, мне на голову свалилась родня. Не знаю, какие связи задействовал братик (Интерпол, ЦРУ), но он нашел меня, хоть я и меняла все документы не без помощи все той же Клэр. Позвонил, чтобы сообщить, что наша мать сейчас в реанимации после инсульта.
ГЛАВА 7
Честно, я не хотела ехать. Быть может, сама и навестила бы родину, но только когда Ева подросла, а не через три года после того, как фактически сбежала из России. Зов крови я просто задавила, о матери есть кому позаботиться, и срываться после того, как недавно уже была в отпуске, не хотелось. Лишь желание познакомить Еву с бабушкой (вдруг, все же, мать не выкарабкается) толкнуло меня на разговор с шефом.
Мне дали две недели, наверное, не так плоха была моя репутация, я, если честно, рассчитывала только на одну.
Купив билеты в тот же день, я занялась документами. Поставив в известность «садик», готовлю Еву к первому длительному перелету и смене часовых поясов. Сходив к педиатру на консультацию, запасаюсь всем необходимым.
Приехав в аэропорт, испытываю странные чувства. Второй раз здесь, второй раз я возвращаюсь на родину. Первый был сродни прогулки на эшафот, второй сдавливал грудь железным обручем, не давая нормально вздохнуть. Все душевные раны разом воспалились, мало еще времени прошло. Слишком мало, я не готова спокойно лететь в Россию, не думая об Алане.
Ева, вопреки моим волнениям, спокойно перенесла путешествие, еще даже меня развлекала, лопоча то на русском, то на английском, видимо, от возбуждения. Из-за него сна в ее карих глазах нет и следа.
Домодедово встречает дождем, хоть мы к нему и привыкшие, но Россия ? это не Франция, и атмосфера совершенно другая, что, вероятно, и влияет на дочь. Едва мы загружаемся в такси, она засыпает. Не просыпается, даже когда ее переносят в номер отеля. Разбудить ее у меня рука не поднялась, и была вынуждена просить водителя такси помочь нам.
Мой ребенок дрыхнет до самого утра. Я заказываю нам завтрак в номер, собравшись, отправляемся в конечный пункт нашего путешествия: в больницу. Предварительно позвонив Тагиру, я уточняю, какая больница и какие в ней часы посещения.
Пока едем до госпиталя, игнорирую вид за окном, отвечая только на вопросы Ева.
Когда такси останавливается у здания больницы, отстегиваю Еву и помогаю выйти из машины. Не давая себе возможности рефлексировать, беру дочь за ручку и иду в приемный покой. Там нас отправляют на второй этаж. Найдя нужное нам отделение, сначала беседую с врачом, а потом прошу разрешения навестить мать.
Нам дают пару минут. Заходим в палату.
Мать лежит вся в каких-то датчиках, трубках. Так себе зрелище, и я понимаю, что детям тут не место, но и оставить Еву в коридоре тоже не могу. Боюсь.
Подойдя к постели, касаюсь ее маленькой ручки, лежащей на одеяле.
– Мама, здравствуй,– говорю тихо. Смотрю на нее, и слезы наворачиваются на глаза. Она так состарилась.
Усаживаюсь на стул рядом с кроватью и беру Еву к себе на колени.
– Ева, это твоя бабушка,– знакомлю я их.
– Посему она молсит?– задирает ко мне личико и хмурит бровки.
– Бабушка болеет, ей колют укольчики, и она спит,– шепчу я дочери на ушко, зарывшись носом ей в локоны. Присутствие дочери спасает меня от слез. Внутри уже буря расползается.
– Алиса,– доносится до меня хриплое и тяжелое.
Бросив взгляд на кровать, вижу, что у матери открыты глаза. Пересадив Еву на стул, сама склоняюсь над кроватью.
– Да, мама, я здесь,– внимательно смотрю на нее.
– Прошу тебя,– мутным взглядом шарит по моему лицу,– найди свою бабушку,– моей руки касается ее.
– Бабушку?– переспрашиваю недоуменно.
– Мою мать,– хриплый вдох,– найди ее,– цепко хватает мою ладонь,– Алиса,– приборы начинают тревожно пиликать.
– Мам, успокойся,– пытаюсь утихомирить ее,– найду я ее, не волнуйся,– думая про себя, каким, интересно, образом смогу это сделать и почему я? У Тагира явно больше способностей доставать людей из-под земли.
– Адрес есть,– упорно твердит свое,– дома, в моей комнате, найди!– начинает кашлять, а приборы пищат все громче.
В палату тут же вбегает группа медиков. Я отхожу от кровати и беру Еву на руки.
– Женщина, выйдите из палаты,– приказывает мне кто-то из этой толпы.
А я, в общем-то, и не собиралась больше задерживаться. Выйдя в коридор, опускаю Еву на ближайшую скамейку.
– Котенок, ты как? Испугалась?– держу ее ладошки в своих.
– Неть,– качает головой,– бабуську залко,– грустно смотрит на меня.
– Все хорошо с ней будет, вылечат,– целую ее пальчики,– пойдем, нам надо покушать,– поднимаю ее со скамейки.
– Пиццу?– звенящий голосок разлетается по коридору.
– Можно и пиццу, хоть я и не уверена, что где-то рядом есть хорошая пиццерия,– не столько отвечаю, сколько размышляю.
– Тогда блинсики,– смилостивился мой ребенок.
