скачать книгу бесплатно
Спустя минуту, на дорожку выкатилась смуглая полная женщина в зелёном переднике. Докатившись до калитки, она что-то спросила по-итальянски.
– Yes, – кивнул на всякий случай Олег, смекнувший, что это, пожалуй, не хозяйка, а горничная. Толстушка в переднике секунду подумала, потом открыла калитку и сделала приглашающий жест.
Одну из стен светлой гостиной украшал цветистый гобелен, изображавший какую-то античную сцену: нагую деву, оседлавшую могучего быка. Бык, рассекая волны, одолевал некую водную преграду: судя по узкой полоске берега с пальмой и силуэту дорического храма, Эгейское море.
Хозяйка, возникшая из-за стеклянной двери, оказалась полной противоположностью горничной – маленькой сухощавой дамой лет 60-ти. Она была одета не по-домашнему – в бежевом брючном костюме. Видно было, что ждала и готовилась. В левой руке у нее была полиэтиленовая папка с бумагами. Олег подержался за кончики тонких сухих пальцев и снова опустился на краешек дивана. Хозяйка расположилась в кресле напротив. Между ними помещался низкий столик овальной формы. Прозрачную папку с бумагами Евгения положила на край овала.
Толстуха прикатила столик на колёсах с кофейником, чайниками и чашками.
– Будете чай или кофе? – осведомилась Евгения.
Олег предпочёл зелёный чай. Хозяйка поднесла чашку к губам и посмотрела серьёзно и строго.
– Послушайте, сначала я всё же хотела бы уточнить кое-что. Зачем вам это? Ваша редакция надеется подогреть какой-то интерес к этому делу?.. Ведь в России жена миллионера, а ещё хлеще миллиардера – это объект ненависти, да? Ну, правда, к таким ведь испытывают ненависть, я знаю. Такую злобу, что Боже упаси.
– Если она уже умерла, то скорее любопытство, – заметил Олег, – да, возможно, замешанное на злорадстве. Но не ненависть.
– Ну, ладно… Значит любопытство…
Олег, секунду помедлив, вспомнил версию, легко воспринятую Адамом.
– Вы же знаете Евгения, кто был её муж. Он и сегодня один из богатейших людей России. Я помню, что они были в разводе уже почти два года. Но как складывались их отношения после развода? И мне хотелось бы выяснить реальную причину её смерти. Если она не была естественной, то кому Александра могла помешать?.. В двух наших российских таблоидах появились, кстати, коротенькие перепечатки из «Репубблики», но с добавлением пары фраз о том, что она умерла, судя по всему, от сердечного приступа, возникшего на фоне абстиненции либо все же от передозировки какого-то препарата. То есть, они намекают на то, что до этого она долго принимала наркотики. Правда ли это? И если нет, кто эти публикации заказал? И ещё…
– Это мерзкая ложь, – перебила Евгения, – какие наркотики, какая абстиненция?
– Значит, это выдумка?
– В заключение медицинского эксперта есть фраза о смерти в результате паралича дыхательного центра. Но там много чего ещё сказано! И вся картина говорит совсем о другом! – сказала Евгения с горячностью.
– Да, – Олег потёр лоб, – я уже пробовал получить в полиции протокол осмотра места смерти и заключение эксперта. Не дали, конечно. Что для них такое русский журналист?
Ни в какой полиции он не был.
– Правильно, – кивнула хозяйка, – это ведь… как сказать… тайна следствия. Кто же вам даст такую информацию? Только я.
Олег потянул носом и выпрямился.
– Это очень важно, – сказал он вкрадчиво, – я бы был вам очень признателен… Это вы её нашли? Ну, сразу после смерти?
– Нет. Её обнаружила Адриана, моя… работница. Вы её видели. Она два раза в неделю убирала у Али. Аля дала ей ключ.
– Доверила ключ?
– Мы с Алей были очень близки, – сказала хозяйка внушительно. Снетков моргнул.
– … Вы не представляете, как тут трудно найти близкого человека, – продолжала хозяйка, – особенно русского… Я ухаживала за ней, когда у неё была… э-э… пневмония… А познакомились мы в детской клинике, где Аля и её дочь работали волонтёрами, а я была в попечительском совете… Это было два года назад… Боже.
«Дочь – это отдельный разговор», – вспомнил вдруг Олег, и сказал:
– Значит, её нашла Адриана.
– Да, она как всегда в среду пришла убираться к 10 утра. Аля в это время обычно отправлялась в тренажёрный зал. Но тут Адриана увидела её в постели – заглянула в спальню и увидела. Но сперва решила её не тревожить, прибралась на кухне, потом вернулась. Её что-то обеспокоило, и она попыталась её разбудить.
Евгения на секунду задумалась.
– Там были следы насилия? – быстро спросил Олег.
Хозяйка взглянула исподлобья.
– Она лежала ничком, лицом вниз, обнажённая, но полуприкрытая простынёй.
– Обнажённая?
– Ну да. Аля обычно спала без одежды. Она мне как-то говорила: она так привыкла то ли с первым, то ли со вторым мужем. У многих женщин такая привычка, у одиноких в том числе… Вас это удивляет?
– Нет.
– … Никаких следов беспорядка, или там… борьбы. Она как бы просто спала. И только когда Адриана попробовала потрогать её за плечо и убрала волосы с лица, она… поняла. Аля была уже холодная. Уже несколько часов, как выяснилось. Адриана тут же вызвала полицию… Она была очень напугана. Но я же говорю, что никакой крови не было… Адриана даже успела посмотреть, нет ли на тумбочке какого-то снотворного. Но потом она ещё раз взглянула ей в лицо…
При этих словах хозяйки в гостиную заглянула всё та же смуглая горничная. Она уже избавилась от передника и переоделась в лёгкое белое платье.
– О! – хозяйка повернулась к ней, произнеся длинную итальянскую фразу с вопросительной интонацией. Адриана кивнула.
– Хорошо, – Олег поёрзал на диванчике, – но вы, кажется, не договорили. Она нашла снотворное?
– Нет, Боже упаси, – хозяйка сделала быстрое нервное движение своей немного птичьей головой, – не нашла. Но посмотрела на Алю внимательнее – в упор. И увидела… У Али были выколоты глаза.
Она сделала небольшую паузу, в течение которой все молчали. Толстушка Адриана таращилась на Олега, а он, покусывая губу, смотрел на хозяйку.
– Уже, после того как она умерла, – продолжила Евгения ровным голосом, – кто-то… ткнул ей в каждый глаз острым предметом, предположительно, ножом.
– Это точно произошло уже после смерти? – спросил Олег.
– Да. Примерно через два часа. Есть заключение медицинского эксперта. Я же говорила, там почти не было крови.
– Я не знал об этом, – сказал Олег тихо, – нигде не писали.
– Нет, у нас вроде бы писала потом «Репубблика», но, значит, вы не видели.
Снетков машинально проверил, работает ли диктофон, повертел его в руках и положил на столик с чашками. Он был ошеломлен. Молчание затянулось.
– Как её убили? – спросил, наконец, Олег.
– Это до конца не ясно. В акте экспертизы сказано, что смерть наступила от паралича дыхания, я говорила, да? На теле нет никаких следов насилия. Ее не душили, не били. Что можно тут подумать? Что кто-то явился к ней спо… спозаранку. И, похоже, они старались создать впечатление, будто смерть вышла от того, что она приняла какой-то препарат.
– Ничего себе! Зачем же тогда выкалывать глаза!? Одно противоречит другому!
Евгения приложила к вискам тонкие пальцы.
– Да, это какая-то дикость. И очень странно.
Снетков помолчал, бессмысленно разглядывая античную сцену на стене. Потом машинально вытащил из барсетки тонкую стопку фотографий и выложил их веером на диване.
– Думаю, что на такую месть могла пойти только женщина, – заметил он, – у неё не было никаких соперниц?
– Соперниц? А за кого бороться? За Лисовича? Тогда уж нужно искать не соперницу, а соперника. Аля говорила, что у него был…, вернее, есть один помощник… То есть он всегда был. Красивая жена Лисовичу нужна была для представительских целей. Боже мой, бедная Аля! Но вряд ли он… да и какой смысл? И зачем?
Она обратила внимание на веер из фотографий на диване и ткнула пальцем.
– … Кстати, посмотрите на этих снимках. Адам на похоронах поймал в объектив какого-то типа. Молодой такой, похож на неаполитанца. Никто из нас, его не знал. Нас там всего-то было человек пять: я, сестра Марта, Адриана, Адам и ещё Энцо, домовладелец Али, он к ней плохо относился, но, вот, приперся… Старый лицемер… Дайте мне фотографии. Адам сказал, что этот молодой похож на одного из помощников этого… ее мужа. Он видел, когда эти люди приезжали из России, чтоб оформить развод.
Евгения переместилась с кресла на диван, оказавшись рядом с Олегом. Он ощутил сильный сладкий запах её духов.
– Вот Энцо…, а вот этот тип… Был во всём чёрном, но вид имел такой… деловитый. Ещё спросил, почему она в закрытом гробу. По-русски спросил!
– Адам говорил мне, что за два-три дня до гибели Витковской к ней приезжал какой-то человек из Москвы! – вспомнил Олег, – но он не сказал, что видел его на похоронах. Он его, оказывается, снимал!
– Этот Адам, вообще, странный мужчина, – заявила хозяйка с ноткой надменности в голосе, – но в данном случае это объяснимо. Аля обмолвилась ему накануне, что к ней приехал очередной адвокат от бывшего мужа. Потом Адам отъехал, у него был заказ, потом Алю нашли мертвой… Адам вернулся, фотографировал ее похороны. А потом сказал мне, что этого парня уже, вроде, видел год назад.
– Если это тот, кто приезжал за два дня до гибели Али, то он, выходит, задержался, – заключил Олег.
– Задержался, – повторила Евгения, кривя губы, – или дождался… не знаю.
Гость и хозяйка с минуту продолжали вместе рассматривать похоронные фотографии. Хозяйка вдруг отложила их в сторону и задумалась. Гость ждал. Машинально обведя взглядом стены гостиной, он заметил на стене портрет усатого брюнета и вспомнил, что его собеседница богатая вдова.
Евгения вышла из состояния задумчивости.
– Олег… Дело в том, что я хотела передать вам последние Алины письма. Точнее письмо.
Она подтянула к себе пластиковую папку, извлекла из нее конверт, а из него сложенные в несколько раз листы тонкой бумаги. В папке остались еще страницы с текстом и цветными вставками. Вдова нацепила узкие очки и рассмотрела надписи на конвертах.
– Она мне их передала в феврале…и это было…м-м…весьма шокирующее объяснение. Ну, представьте! Ни с того, ни с сего моя милая молодая Аля вдруг приезжает ко мне сюда в Остию вся бледная и несчастная… Боже мой, она была в ужасной депрессии. И вручила эти письма якобы на всякий случай. Она вдруг озаботилась тем, что с ней может что-то случиться! Я ее успокаивала, но как можно успокоить, если человек не объясняет, чего он опасается?!
– Она с кем-то встретилась? – быстро спросил Олег.
– Боже мой, но она же ничего не рассказала! Я же говорю, это было ни с того, ни с сего… Одно письмо ее дочке, Оле. Я передала его ей перед отлетом в Москву. Второе письмо – оно мне. Но я решила, что оно вам тоже будет нужно… В нем есть, по-моему, важный момент. Аля… она тут поначалу касается финансовых вопросов, в основном денег на ее счетах. Ну, и тут есть один счет и на другое имя… На мужское. Но тут нужно сказать отдельно. Вы, наверно, не знаете. Аля в этом письме вскользь упоминает о том, почему она два года назад была вынуждена уехать сюда из России.
– Я думал, ей просто нравилось жить в Италии, – вставил Олег, – у ее мужа несколько домов и квартир в Европе, я думал, она просто переехала.
Хозяйка квартиры нахмурилась.
– Все не так просто. Она очень мало про это говорила. Но кое-что. И вот в письме. Она вынуждена была уехать из Москвы два года назад после смерти одного человека. Вы слышали про такого – Загида Баратова?
– Нет.
– Александра могла пользоваться его счетом, и она в последние два месяца оформила мне доступ к нему. Она хотела, чтобы я тоже могла им пользоваться… Между нами говоря, там была не очень большая сумма, но все же.
– Мало ей было мужа, – пробормотал Олег.
Вдова дернула углом рта, и повторила, понизив голос:
– Этот человек умер примерно два года назад. В Москве. И я кое-что узнала о нем недавно. Интернет помог. И знаете, кем он был? Этот Загид был ближайшим партнером Алиного мужа. Как это говорится? Акционер. Крупный акционер. И ему было только 50 лет… И тоже какая-то странная смерть, – она выдержала паузу, – от внезапного сердечного приступа.
– У бизнесменов это бывает, – пробормотал Олег
– Да. Но у Али в письме есть такая фраза. Она там пишет, что я могу пользоваться этим его счетом. Но я должна знать, что владелец счета умер. И она пишет…вот… «Все, вообще, началось с того ужасного дня. Со смерти Загида. Надеюсь, у меня еще будет возможность все тебе рассказать… Потом…» Вот.
Олег потер лоб.
– Загид Баратов… Нет, никогда не слышал. Тоже миллионер? Ну, и что получается?… Сначала кто-то убил его, а потом ее?
– Получается, так. Но ведь это произошло не сразу… прошло почти два года. Вот…
В этот момент подала голос Адриана, подошедшая в своём белом платье, чтобы укатить столик.
– Адриана сейчас должна уезжать к сыну, – пояснила хозяйка, – но она, кажется, что-то хотела… сказать. Потом я должна ее отпустить. Я, правда, не уверена, что это представляет интерес, но…
Несколько фраз, которые толстуха произнесла низким звучным голосом, хозяйка выслушала с лёгкой улыбкой.
– Она вспомнила случай, когда Аля вроде бы чего-то испугалась. Адриана как-то зашла к ней вместе с пожилой соседкой с первого этажа. Аля вроде бы неудачно поставила машину. Эта сеньора хотела её попросить освободить… э-э… дорогу. Аля открыла дверь и, увидев их, как-то… э-э… дёрнулась и побледнела…
Хозяйка, взглянув искоса, что-то уточнила по-итальянски. Адриана покивала.
– …Да, как будто страшно испугалась. Но тут же и успокоилась. Машину она переставила.
– И всё? – удивился Олег.
– И всё, – хозяйка пожала плечами, – видите, она хотела хоть что-то вспомнить. О, моя Адриана обожает детективы… Боюсь, это сейчас не совсем…э-э…уместно.
– А как эта соседка выглядит? Как-то неприятно?
– Да Боже упаси! Обычная пожилая сеньора, такая тётушка из-под Неаполя, ей за 60.
– Arrivederci! – громко сказала от двери смуглая Адриана.
После ее ухода вдова развела руками с выражением благостной доброй иронии на узком лице:
– Ей ведь Аля нравилась, вот ведь как! Она плакала потом, верите?
Олег верил. Вдова снова развернула письмо, пробежала взглядом по строчкам:
– Но это еще не все. Часть денег с этого счета я могу взять себе, а часть должна как-то передать еще одному человеку.
– Так…
– …Какому-то московскому врачу. Игорю Бойко. Такую, знаете, немаленькую сумму. И дается его телефон. Не адрес, но телефон. Этот Бойко сам должен был сказать, куда ему выслать… В итоге она хотела разделить свои сбережения на три части. Три части, три человека. Ее дочь, этот врач и я.
– И вы с ним связались?
