скачать книгу бесплатно
В машине дверцу открываю, она садится безмолвно, послушно и даже как-то обречённо. Едем молча. Она смотрит застывшим как мёрзлое стекло, взглядом в одну точку перед собой, а я завязать разговор не пытаюсь. Так и приехали, на лифте так же молча поднялись. Я дверь ключом открыл и её вперёд пропустил, она прошла в прихожую, по пути взгляд на меня бросила, в котором благодарность промелькнула. Дотянулся до включателя и нажал на него. Загорелся свет, слишком яркий и резкий до боли в глазах.
– Ты проходи, можешь в ванну сразу. А я постель перестелю пока.
– Да не нужно… – слабо возражает она.
– Нужно, я на ней уже неделю как спал. По любому, менять пора, – и, наблюдая, как она, осторожно присев на корточки, чтобы короткий подол платья не задрался, расстёгивает босоножки, говорю, – Погоди, футболку тебе свою достану. Наденешь после душа, а можешь и ванну принять.
Она ничего не отвечает и ждёт, стоит послушно возле двери, потерянная такая вся, что обнять хочется и не отпускать больше никуда. Я прохожу в свою комнату, включаю свет, выдвигаю ящик комода, ищу футболки. Квартиру мы с Дэном снимает двухкомнатную, я занимаю спальню, она поменьше, а Дэн облюбовал гостиную и расположился там. Но сегодня ему предстоит потесниться. Футболку взял белую, самую новую, прихватил большое махровое полотенце и вернулся в коридор, отдал всё это ей и распахнул дверь в ванную. И пока она там была, сидел на кухне и терпеливо ждал, окно открыл, но курить не стал. Вовремя вспомнил, что бросаю, что нельзя мне срываться. Вместо сигареты в чайник воды налил и в розетку включил, банку с кофе достал, но, раздумав, назад убрал. Открыл холодильник и взял пакет молока, зелёный чай заварил. Ничего больше съестного не нашёл, в супермаркет завтра пора сходить, запасы пополнить. Но это я так, только краем сознания заметил, а сам чутко прислушивался к шуму воды в ванной и с тревогой гадал, не плачет ли она там снова? Всё-таки душ решила принять, не ванну, значит выйдет скоро. Чай в свою кружку налил и молоком щедро разбавил. Самое то на ночь – зелёный чай с молоком. Считается, что нервы успокаивает перед сном. Честно – не проверял, не знаю. Может оно и так, по крайней мере тёплое молоко лишним не будет.
Она вышла из ванной, и я, взглянув на неё, обалдел. В футболке моей, закрывающей её бёдра (жаль, что на ней моя футболка длинной оказалась), босая, волосы влажные, спутанные.
– Садись, чай пить будем, – сглотнув набежавшую слюну, произнёс я и сам услышал, как хрипло прозвучал мой голос. Собака Павлова, блин… Тело Миланы – мой безусловный рефлекс.
Она села за край стола, взяла в руки мою кружку.
– А я подумала, ты ушёл уже… – тихо произнесла и взгляд отвела.
– А я вот решил чаю выпить, – ровно так произнёс, почти светским тоном, как англичанин какой…
– Тогда почему себе чаю не налил? – резонно заметила она.
– Непременно налью, – всё так же ровно ответил я и достал из навесного шкафа ещё одну чашку.
Так мы и сидели, молча пили чай и избегали смотреть друг на друга. А когда чай был всё-таки допит, нам обоим ничего не оставалось, как встать из-за стола и распрощаться. Милана пошла в мою комнату, а я в прихожую.
Вернулся с Дэном и впрямь под утро. Пятый час уже был, когда мы в хату ввалили.
– Тихо… – произнёс предупреждающе, многозначительно посмотрел на пьяного Дэна и прижал палец ко рту, – В моей комнате Милана спит.
– В твоей? – заржал Дэн, а мне вдруг вмазать ему захотелось. Впервые с тех пор, как его знаю. А он продолжает пьяно ухмыляться, – А чего она делает в твоей комнате?
– Спит, – терпеливо повторил я и толкнул друга по направлению к дивану в гостиной, – И ты спать ложись.
Он послушался меня, тяжело бухнулся на диван прямо в одежде и ботинках, закрыл глаза, но через пару секунд их открыл и снова стал допытываться:
– А почему она здесь?
– А где ей быть? – честно, я старался быть спокойным и терпеливым, но только не тогда, когда дело касалось Миланы, – А куда ей ещё было пойти в час ночи? Ночевать под дверями общаги, чтобы какие-нибудь гопники её изнасиловали?
– Ладно… – согласился Дэн и снова закрыл глаза. А я осторожно приоткрыл дверь спальни, чтобы убедиться, что моя гостья всё ещё здесь и никуда не исчезла. Милана безмятежно спала в моей постели, шоколадные локоны разметались по светлой подушке. Красиво как, черт побери… Я очень осторожно, как только мог, прошёл на цыпочках и вынул из большого встроенного в стену шкафа матрас, одеяло и подушку, а потом так же тихо прикрыл дверь и вернулся в гостиную. Дэн уже вырубился, лежал и похрапывал. Нет, обычно он не храпит, только когда выпьет, что случалось с ним не так уж и часто. В общем, такого соседа терпеть вполне можно. Я бросил матрас на пол, а сам побрёл в ванну, снимая футболку по пути. В ванной меня ждал очень приятный сюрприз – моё полотенце, оставленное Миланой на стиральной машине, сохранило аромат её волос. Я принял душ и вытерся этим полотенцем, вдыхая слабый цветочный аромат как самый настоящий фетишист. А может и стал им по-настоящему. Не зря же меня так и тянет прикоснуться к Миланкиным вещам. «Так, стоп, парень», – сказал я сам себе, иначе дело зайдёт далеко. И я задержусь в этой долбаной ванне ещё на добрых полчаса и стану дрочить под душем, представляя тоненькие трусики, чуть показавшиеся из под моей рубашки на ней, когда она за чем-то так неосмотрительно наклонилась.
Почистил зубы мятной пастой, выключил воду в кране и вернулся в гостиную, широко распахнул окно, чтобы запах перегара, исходящий от Дэна, улетал в ночной воздух. Лёг на матрас. Так спать привычней, ещё когда с тёткой жил, часто летом на веранде спал, постелив на полу. Но уснул не сразу, некоторое время прислушивался к ночным звукам за окном, в голове мыслей не было, кроме одной – о ней, Милане. Так и уснул, не заметил, как из фантазий Милана стала сном.
Будильник прозвенел через три часа. Чертыхнувшись, я вскочил с матраса и стал собираться, бесцеремонно растолкав Дэна. Он тоже не хотел вставать. Если тренер заметит, что Дэн опять поедет на соревнования после ночной гулянки, на этот раз вылетит из первого состава сборной.
Но холодный душ и крепкий кофе творят с другом чудеса. О Милане не произнёс ни слова. И то хорошо. Я вернулся в свою комнату, оставил на комоде запасной ключ и с сожалением бросил взгляд на свою гостью. Девушка всё так же безмятежно спала, как и три часа назад. Её длинные тёмные ресницы чуть подрагивали. Я поспешил убраться, чтобы ненароком не разбудить.
Но когда я вернулся часа через полтора, Миланы в квартире уже не застал. Моя кровать аккуратно заправлена, футболка так же аккуратно сложена на подушке. Откровенно говоря, я торопился в надежде ещё застать девушку здесь. На тренировку не поехал, договорился с Матвиенко из второго состава, чтобы он меня заменил. Тренеру это не понравилось, но всё-таки разрешил Матвиенко поехать вместо меня. Я иронично хмыкнул, мол, Матвиенко, возможно, это твой счастливый шанс проявить себя, а сам сразу же рванул обратно и тачку Толику не отдал, хоть и обещал с утра на парковке возле стадиона оставить. Уже по дороге в машине позвонил Толяну, попросил его тачку до вечера. Он ответил, что бери, мол, не вопрос. Хорошо, когда есть такие друзья как Толян. И рванул в общагу. В какой комнате живёт Милана – не знаю, на вахте строгая бабулька оглядела меня любопытным взглядом, а я попросил проходившую мимо девчонку позвать Милану. Она кивнула в ответ и зачем-то мне кокетливо улыбнулась. Я не сдержался, подмигнул ей в ответ. Она снова улыбнулась и зацокала каблучками по лестнице. А я остался ждать под пристальным взглядом бабулечки-вахтёрши. Что она ни на шаг меня не пропустит в девчачье общежитие – это я сразу понял. Кремень, а не бабуля.
Милана появилась через пару минут и взглянула на меня удивлённо, что-то даже испуганное промелькнуло в её взгляде.
– Ты же должен был уехать… – растерянно произнесла она.
– Подменился и не поехал. Поговорить надо. Выйдем? – предложил я. Милана тоже бросила осторожный взгляд на вахтёршу, которая с невозмутимым видом вязала длинными спицами носок, и кивнула. Мы вышли во двор, под кронами тополей было ещё относительно свежо и прохладно. Милана свернула за угол, а я, ни на шаг не отставая, за ней.
– О чём хочешь поговорить? – тихо спросила она, поворачиваясь ко мне. А я стоял и тупо смотрел на неё, на волосы, стянутые в строгий узел на затылке, на тонкую девичью фигурку, прикрытую коротким ситцевым халатиком, на ножки в домашних тапочках, личико милое без макияжа. И такая домашняя, милая, она заводила меня больше, чем вчера на высоких каблуках, с макияжем, уложенными волосами и в вечернем платье. Я смотрел на неё и представлял её главной героиней порнороликов, просмотренных накануне. Её, милую девочку, а не итальянскую красотку с огромной грудью и длинными ногами. А она, конечно, ни о чём таком не подозревала, ведь не могла же она все мои грязные мысли читать, а то бы со стыда, наверное, сгорела и пощёчину мне влепила.
Итак, она стояла и терпеливо ждала, пока я её отымею глазами во всех мыслимых и немыслимых позах. Но всё-таки ей, видимо, это надоело, и она повторила свой вопрос:
– Что-то случилось?
– Это у тебя что-то случилось. Рассказывай, – потребовал я.
– С какой стати? – заупрямилась она.
– С той, что я не отстану. Что вчера случилось? – решительно напирал я.
Она отвела взгляд, а потом безвольно припала к обшарпанной давно небелёной стене общаги и продолжала хранить молчание. Но я из терпеливых. Стоял перед ней и упрямо ждал. Она смотрела себе под ноги, но вдруг подняла глаза и, видимо, на что-то решившись, отчаянно произнесла:
– Алексей… Ты можешь занять мне денег? Тридцать две тысячи…
Взгляд не отводит, а я продохнуть не могу. Вау! Она по имени меня назвала. Первый раз, наверное. Вчера точно не называла. И так мягко, так необычно красиво прозвучало это её «Алексей…», что если бы у меня денег не было, я бы почку продал, но достал бы для неё эти деньги. Но виду, конечно, не подал.
– С одним условием, – произнёс я, а она взгляд потупила, щёчки румянцем покрылись. Глупенькая моя, решила, что я интим потребую. Хотя, если честно, я совсем не против был бы воспользоваться такой ситуацией. Но издеваться над девушкой всё-таки не стал, сказал, – Ты расскажешь, зачем они тебе понадобились.
И вдруг она посмотрела на меня так отчаянно, что у меня внутри что-то оборвалось.
– Аборт сделаю, – прозвучал её приглушённый голос. Стоит, молчит и пытливо смотрит на меня. А я только сейчас понял, что она не невинная девочка, как я её вижу. Против воли вдруг представил, как она ножки свои тоненькие перед Дэном широко разводит, и в глазах потемнело. Лучше бы не представлял, идиот… Взгляд на неё метнул, не смог скрыть злости, а она это почувствовала, потому что вмиг осунулась, вжалась в стену эту грязную и обшарпанную и стоит, смотрит испуганно глазищами большими, а в них страх плещется.
– Ты хорошо подумала? – спрашиваю я, уже сделав над собой усилие и справившись с нахлынувшим гневом, – Других вариантов нет?
– Какие? – отчаянно спрашивает она, и вдруг с глаз этих опять бегут дорожки слёз. Она стоит спокойная вся внешне, а слёзы бегут. И это ещё хуже, чем вчера, когда у неё была истерика. И говорит дрожащим тихим голосом, – Что я буду делать одна, беременная, без денег и жилья?
– Так… – я собираюсь с мыслями, – Говори мне всё по порядку и с самого начала. Начни с жилья.
– Мне нужно комнату в общаге освободить, потому что я сессию не сдала… Экзамен по экономике на пересдаче снова провалила. Отчислили меня из колледжа. В деревню не поеду. Отца боюсь. Он мне этого не простит. И мачеха тоже не примет… Работу надо здесь искать и жильё…
– Понятно, – говорю я. Вижу, как тяжело ей говорить, поэтому останавливаю, – Когда выселяют?
– На той неделе ещё нужно было… Баба Женя разрешила пожить, пока абитуриенты не приедут. Но уже на днях они заселяться будут. Да… извини, забыла, вот ключи, – она достаёт из кармашка халатика ключи от квартиры и протягивает мне. А я осторожно беру её ладошку и сжимаю в кулачок.
– Себе оставь, – произношу, а сам крепче кулачок её сжимаю, как же прикасаться к ней приятно… – Вещи собирай, ко мне поедешь. Я тебя здесь подожду. Жить у меня будешь, это без вариантов.
Она ресницами заморгала, смотрит удивлённо так.
– Но там же Денис живёт…
– И что? Я тебе комнату свою отдам.
– Так тесно втроём…
– Поместимся, – упрямо отвечаю я.
– Денис будет против…
– Придётся ему потерпеть.
– Ты девушку захочешь привести…
– Не захочу, – перебиваю её, – Всё? Все аргументы исчерпаны?
– Как-то это неудобно… Втроём жить.
– Лиля Брик с мужем и Маяковским так жили, – не удерживаюсь я от иронии.
– Сравнил тоже! – возмущается она, но щёчки бледные порозовели, и во взгляде живость появилась, – Я же не Лиля Брик и ты не Маяковский.
– Знаешь, что, Маланья, разные ситуации бывают. Кому и как жить. Говорят – не суди, да не судимым будешь, – процитировал я слова Евангелия. И, как ни странно, на девушку это подействовало, она даже привычно не возмутилась, как я в очередной раз имя её по-деревенски исковеркал.
– Хорошо. Выхода другого у меня всё равно пока нет… Но я найду себе жильё, это только на время! – поспешила заверить она.
– Конечно, – спокойно согласился я, а сам подумал – чёрта с два я тебя отпущу, детка.
И она пошла собирать вещи. Вернулась минут через двадцать с одной небольшой сумкой. Я забрал из её рук сумку.
– Это все твои вещи? – удивился. Она кивнула. Мы сели в машину, я включил авторадио. Настроение у меня заметно поднялось, да и у Миланы тоже.
Проводил её до квартиры, а сам поехал наличку с карточки снимать. Хотел тачку подержанную купить, сто двадцать тысяч надо было накопить, у меня уже сорок набежало, но снял всё без сожаления. Если надо, то заново собирать начну. На днях на работу устраиваюсь. Меня тренером в спортклуб звали, я все экзамены сдал уже, оставалось на соревнования съездить и в деканате диплом получить. Я даже медкомиссию прошёл на днях, так что работа – это вопрос уже решёный. Постоянная зарплата – это всё-таки не стипендия и случайные заработки время от времени. Так что будет машина, но позже. Не всё и не сразу.
Прежде чем домой вернуться, вовремя вспомнил, что холодильник пустой, заехал в супермаркет. И пока бродил между полками, заваленными продуктами, решал, что же Милане купить. Что обычно любят девчонки? Сладости всякие, наверно. Мы с Дэном обходились малым. Пачка пельменей на ужин, утром овсянка из пакетика и кружка кофе, обедали в студенческой столовой. Поразмышляв немного, я взял два пакета молока, вспомнив, что Милана была не против этого напитка. Не зная, что она предпочитает, купил новую банку с кофе, какао и чай. Пусть сама выберет из этого. Пачку овсяного печенья, кусок сыра и ветчины, масло, пачка творога и сметаны, сахар, пачку геркулеса, пачку пельменей, пакет спелых груш и коробку мармелада – всё это распихал по пакетам и вернулся в машину.
Милана была дома и ждала меня. Она сидела, забравшись с ногами в кресло, и смотрела телевизор. Я скинул резиновые шлёпки (жара же, чтобы в кедах ходить), прошёл в кухню, забил холодильник продуктами и вернулся к моей девочке (ладно, не моей, но уже и не Дэна). Не стал испытывать её терпение, отдал деньги сразу.
– Я всё верну, – поторопилась сказать она.
– А куда ж ты денешься? – усмехнулся я, – Побудешь здесь одна до четверга. Мне в деревню к тётке надо съездить, кое-что забрать и ей в огороде помочь. Дэн тоже вернётся через три дня. К этому времени я подъеду. Одна с ним не останешься, не бойся, – опередив её вопросы, сказал я. Конечно, Дэн будет возражать, но, думаю, мы это переживём, – Осваивайся, занимай мою комнату. Вещи мои с комода сама на одну полку переложи, вторую себе забирай. Я уже не успеваю. Всё, пока.
Она кивнула в ответ, но когда я задержался в прихожей, она поднялась с кресла, подошла к дверному косяку и произнесла:
– Спасибо, Алексей.
Вот как это ей удаётся, так моё имя произносить, что у меня каждый раз сердце куда-то вниз ухает? Её «спасибо, Алексей» – и всё, мне продохнуть нечем. Взглянул на неё, и быстро бросив: «До скорого», поспешил исчезнуть. Лифта ждать не стал, побежал вниз по лестнице, присвистывая и перебирая в пальцах ключи от машины. Сейчас верну тачку Толяну, сяду на трёхчасовой автобус и уже через час буду в деревне, по-быстрому разгребусь там с теткиными делами, заберу тёплые вещи, и можно будет возвращаться. Быстрей бы, подумалось, быстрей бы вернуться к Милане.
Глава третья. Милана
«Когда я не могу уснуть, я думаю о тебе…»
Джоанна Рид
«Прошлой ночью в Нью-Йорке (Last Night)
Собираться в больницу было страшно. Но я не могла допустить даже на секунду, что мне придётся рожать от этого мужчины, проявившем ко мне такое холодное равнодушие. Я достала из комода недавно купленный халатик, бросила его в пакет, туда же положила тапочки, а в дамскую сумочку – свой паспорт и деньги. Страховой полис брать не нужно, так как клиника, куда я записалась на аборт, частная. Очень внимательно и аккуратно пересчитала деньги, которые привёз мне Алексей. Оплатить операцию попросили наличными.
Дальше я готовила своё тело, долго и тщательно мылась в душе, избавлялась от ненужных волосков, развела в большой пластиковой бутылке средство для опорожнения кишечника и, морщась от противной на вкус смеси, заставила себя выпить её. Я уже привыкла выполнять определённые действия со своим телом, втайне от Дэна я работала танцовщицей в ночном клубе трижды в неделю, по пятницам и выходным, и моё тело выставлялось на обозрение множеству незнакомых людей. И я научилась совершать гигиенические манипуляции отвлечённо, но регулярно. Может, кто-то меня и осудит, но как мне было жить? Отец за этот год не передал мне ни копейки денег, а прожить на стипендию просто невозможно. Дэн тоже деньгами не помогал, да я бы и не попросила…
Такси нанимать не стала, доехала на автобусе. Милая и доброжелательная медсестра провела меня в палату, попросила раздеться и надеть ночную рубашку, которая уже лежала на расправленной больничной кровати. Я переоделась, легла на кровать и укрылась одеялом, остро пахнущем кондиционером для белья. Работал кондиционер, и меня стало морозить. Но, возможно, морозило меня не только от холодного потока воздуха. Я всегда, с детства ещё боялась больниц. Бабушка меня уговаривала и подбадривала, когда нужно было идти на прививку или сдать анализы. А сейчас я одна, и некому успокоить меня и ободрить. Врач оказалась полноватой женщиной пятидесяти лет с короткой стрижкой, в очках на строгом лице. Но заметив, как от её резкого тона я теряюсь, немного смягчилась и сказала:
– Не тревожьтесь, будем работать.
Я долго ждала, когда настанет моя очередь идти в операционную. Других женщин, которые находились за перегородками из светло- бежевой плотной ткани, уже приводили после операций, а меня всё не звали. Мне было назначено на три часа дня, но стрелки часов уже были на полчетвёртого, когда меня наконец позвали. Я последовала за медсестрой в операционную, которая находилась сразу же, рядом с палатами.
В операционной играла тихая музыка, но что находилось там ещё, кроме операционного стола со скобами для ног, я так и не смогла разглядеть, взобралась на стол, раздвинула ноги и положила их на скобы.
– Ближе двигайтесь, – прозвучал голос медсестры.
Я пододвинулась ближе и почувствовала, как руки медсестры нетерпеливо обхватывают мои бёдра и тянут вперёд. Я услышала голос анестезиолога.
– Кладите, пожалуйста, руку сюда, – попросил он. Я повернулась на звук низкого бархатного голоса и встретилась взглядом с карими глазами молодого мужчины.
– Не бойтесь, – произнёс он и улыбнулся.
Чтобы не впасть в панику, я решила отвлечься разговором и спросила:
– А я не стану храпеть?
– А разве вы храпите? – шутливым тоном отозвался молодой врач-анестезиолог.
– А я не знаю… А разговаривать я стану во сне?
– А вы боитесь разболтать военные тайны? Вы не в ФСБ случайно работаете или в ЦРУ? – всё тем же шутливым тоном произнёс врач, вставляя мне в вену катетер, – Знаете пословицу – всё, сказанное в Чикаго, останется в Чикаго? Мы никому не расскажем ваших тайн. Вы уснёте и будете спать.
– А сниться мне будут кошмары? – я продолжала допытываться, услышав, как начинает хихикать медсестра.
– А вы представьте море и горячий песок. Думайте о приятном, – посоветовал парень.
– Хорошо, – согласилась я, – Тогда я буду думать о вас.
Он снова улыбнулся мне, а я снова тревожно спросила:
– А если меня наркоз не возьмёт?
– Вот это мне самому интересно! – уже откровенно засмеялся врач и стал медленно вводить в мою вену лекарство, – Ну как, кружится голова?
Я взглянула на темноволосого смуглого мужчину с насмешливыми чёрными глазами и увидела, что его лицо поплыло передо мной. Но подумать успела – хорошо, что он такой же смуглый, как Алекс, это добрый знак… А потом всё. Я упала в наркотический сон как в глубокую яму – быстро и неотвратимо.
А пришла в себя только через полчаса, когда меня всё тот же врач пробуждал от наркоза. Он помог мне дойти до палаты, бережно поддерживая за талию. Я чувствовала, какие тёплые у него руки, и это было так приятно. Меня качало, и у меня не получалось идти прямо. А когда добралась до кровати, упала на неё и снова закрыла глаза.
– Только не засыпайте! – услышала требовательный голос медсестры.
