скачать книгу бесплатно
– Цвет монеты видишь? – пояснил Пашка. – Она почти зеленая от окиси, так что можно выбрасывать, поскольку проку никакого от нее нет. Медь же. Ген, по ходу, «двундель».
Наш друг взял монетку, подбросил ее на ладони и согласно кивнул.
– С учетом того, кем я по профессии являюсь, мне дико стыдно за невежество, но что такое «двундель»? – вздохнул я, осознавая собственное несовершенство. – Если не сложно.
– Двухкопеечная монета времен царствования Александра Первого, – охотно ответил Гендос. – Она из царских, чаще всего попадается именно в таких местах, потому практически ничего и не стоит. Конечно, все зависит от монетного двора, где ее чеканили, но раритет – он такой раритет, процентное соотношение успеха и неудачи всегда не в нашу пользу.
– «Николашки» не реже попадаются, – возразил ему Пашка. – Но тоже, как правило, «убитые».
– А вот ты сказал «в таких местах», – уточнил я. – В смысле в деревнях?
– Ну да, – Генка зачем-то начал шарить ногой в крапиве у стены. – Каждой монете – свое место. Например, «аннинская» медь чаще всего в полях встречается. Не знаю, отчего так. То ли селяне считали хорошей традицией пару монет в пашню перед посевом бросить, то ли так любили Анну Иоанновну, что не жалели деньгу, лишь бы ее хоть как-то похоронить. Не просто же так сию венценосную особу «Кровавой» окрестили.
– А монеты эти в народе прозвали «царица полей». Если интересно, когда вернемся, то ко мне заскочим, у меня их дома много скопилось, – добавил от себя Сивый. – Ген, ты чего там ищешь?
– Уже нашел, – наш друг нагнулся и вытянул на свет божий старый массивный котел, бока которого были рыжими от ржавчины. – Как знал, что эта рухлядь тут валяется. Интуицию не пропьешь. Кидай сюда своего «крокодильчика». Считай, счет открыт.
И верно – котел начал потихоньку заполняться, причем чаще всего моими находками. Вот не везло и все тут. Начал с того, что выкопал шесть «бескозырок», одну за другой. «Бескозырка» – это пробка из фольги, именно такими во времена позднего СССР запечатывали водочные бутылки. Ее, срывая ногти и матерясь, сковыривали с горлышка колхозные трактористы, после чего она летела на землю, затаптывалась и долго ждала того момента, пока Валера Швецов не найдет ее с помощью металлоискателя.
Ребята знай надо мной посмеивались, приговаривая, что через это все проходили. Есть у меня подозрение, что как-то можно по сигналу отсортировать фольгу от всего остального, но как именно, я не знал, а они не рассказывали.
Так и прошло несколько дней, мы методично обшаривали деревню, на самом деле большую, причем в активе у ребят уже значились довольно приличные, на мой взгляд, находки, вроде старых нательных крестов, нашейных иконок и разнообразных монет, относящихся практически ко всем представителям династии Романовых, кроме, пожалуй, самых первых. А еще Сивый нашел чью-то давнюю захоронку, в которой обнаружились три десятка потемневших от времени серебряных полтинников 1925 года, проржавевший в хлам наган и дюжина патронов к нему. Как видно, какой-то крестьянин предвидел то, что по его душу вот-вот нагрянет ОГПУ, и доверил последние сбережения земле, но так за ними и не вернулся. По крайней мере, мне именно эта версия была наиболее близка.
И вот сегодня я наконец-то нашел свою первую монету, на которой можно было хоть что-то разглядеть. Жуткого вида денежки мне попадались частенько, но назвать их «добычей» у меня язык не поворачивался. Некоторые из них вообще прямо в руках крошились. Как верно было замечено, медь же, не золото. И почва тут не песчаная, в которой все лучше сохраняется.
– О, подберезовик, – сообщил нам вдруг Гендос. – Смотри-ка!
– Ты о чем сейчас? – снял наушники Сивый. – А?
– Ну а сам как думаешь? – наш друг поднял над головой крепкий гриб с коричневой шляпкой. – Вот, толстоножек, первый в этом году. Надо же, как рано пошли. Хотя… Дожди лили, теперь вот тепло пришло, чего им не лезть? Надо будет в лес наведаться, может, на похлебку наберем. Надоели консервы.
– Так давайте схожу, – охотно отозвался я. – Не вопрос.
Я очень люблю собирать грибы, еще с детства, даже больше, чем их есть. Наверное, где-то на генетическом уровне у меня в крови заблудилась пара хоббитских эритроцитов, потому как вся родня по отцовской линии, как, впрочем, и сам родитель, тоже является большими поклонниками «тихой охоты».
– Только навигатор включи и прямо сейчас отметку поставь, – посоветовал мне Сивый. – Ты человек не лесной, как и мы, заблудишься только так. А здесь не ближнее Подмосковье, где на три дерева одна ретрансляционная вышка приходится, бродить долго можно, пока к людям выйдешь. Да и живность в этих лесах присутствует, причем отчасти плотоядная.
Думаю, что если кто и виноват в том, что я в результате действительно заблудился, так это Пашка. Он, гад такой, накаркал!
Нет, сначала все шло нормально, ведерко потихоньку заполнялось славными подберезовичками, которые, похоже, в самом деле только-только начали лезть из-под земли небольшими семействами по три-четыре крепыша. Сердце радовалось, душа пела, фотки на телефоне получались отличные, и я как-то сам не заметил, как оказался на краю небольшого болотца.
Про него мне ребята ничего не рассказывали, и стало ясно, что от лагеря и деревни я удалился неслабо. Никакого испуга по этому поводу я не испытал, открыл навигатор, и в животе у меня немного похолодело.
Сигнала не наблюдалось. Никакого. «Связь со спутником потеряна, вернитесь в зону доступа».
Я бы и рад, да где она, эта зона? Куда идти-то? Может, вон туда?
В результате я мотался по лесу часа три, пока темнеть не начало. Перелески сменяли опушки, которые мне потихоньку начинали казаться теми самыми, которые неподалеку от нашей стоянки были, но, увы, увы, это была только видимость. Сигнал так и не появился, никаких звуков, кроме гула ветра в кронах деревьев, я не слышал, и о том, что где-то все же имеется цивилизация, мне напоминали самолеты, время от времени пролетавшие надо мной высоко в небесах. Я даже на дерево слазал, но результат не воспоследовал. Когда вечер накрыл лес, я уселся под живописную березку на какой-то очередной опушке и еще раз глянул на экран смартфона, чтобы убедиться в том, что сигнал не появился. Лучше бы я этого не делал, поскольку оказалось, что до кучи еще и батарея у моего аппарата перешла в красное деление.
– Беда, – сказал вслух я, вздохнул и отключил смартфон окончательно.
Интересно, а Сивый с Генкой додумаются мне побибикать? Ночью звуки лучше слышны, может, я не так далеко от них и они до меня донесутся?
Бибиканья не услышал, но зато через часок, когда ночная прохлада потихоньку начала покрывать мурашками мои руки, я заметил неподалеку от меня яркую искорку костра. Ну как неподалеку? Где-то там, за небольшим перелеском, километрах в полутора.
Костер – это очень хорошо! Разбойники в этих краях уже лет сто как перевелись, охотники за рабами в наших широтах не водятся, так что это или местные жители, или туристы. В любом случае они хотя бы сориентируют меня по местности, а если повезет, еще и накормят. Опять же – у меня с собой деньги есть, пусть и немного. Если там на самом деле аборигены, то авось сговоримся, они меня до нашего лагеря довезут. Возможно, даже на тракторе. Приключение как есть!
Имеется, конечно, вариант, что мне могут морду набить как городскому, но он не настолько и вероятен. Да и выбор невелик – либо тут мерзнуть в компании с комарами, завывающими на все лады, либо идти навстречу возможной удаче.
Дальше я раздумывать не стал, подхватил ведро и спешно побежал в том направлении, где сияло пятнышко костра.
Глава вторая
Кстати, именно сегодня я осознал, что означает фраза «темно как в лесу», причем в полной мере. Как есть – сумерки богов. Пока мчался, два раза упал, зацепившись ногой о корни деревьев, со всего ходу влетел в какой-то невероятно колючий кустарник да еще и зайца спугнул, который неподалеку от него надумал ночь спокойно провести. Даже не знаю, кто из нас сильнее напугался – я или он.
Но плевать. Мне надо туда, где свет и люди. Ну как именно сейчас на моих глазах эти любители ночных посиделок загасят костер и уедут? А я так останусь тут, в этой темноте?
Не хочу! Не то чтобы я боялся, просто неуютно как-то. Да и ребята там наверняка меня уже изматерили по полной, сто раз при этом пожалев, что с собой прихватили.
Я бежал, спотыкаясь и падая, а костер отчего-то ближе не становился, знай себе светя яркой точкой где-то там, впереди. По всему судя, мне бы следовало уже туда добраться, но нет, все никак. Причем, что странно, лес-то вокруг довольно густой, непонятно, как вообще я этот огонек вижу. Но он есть. И я к нему стремлюсь.
И только минут через десять мне, окончательно запыхавшемуся и мокрому от вечерней росы, в которой при падениях я изрядно извалялся, удалось выскочить на опушку березовой рощи. За ней начиналась широкая лесная поляна, на противоположном конце которой у огромного дуба, подпиравшего звездное небо, полыхал жаркий костерок.
Вот только кучи местных парней, весело распивающих спиртное в компании с грудастыми подругами, я там не заметил. Нет, далеко, темно, это ясно. Но тени-то должны мелькать? Голоса слышаться, пение, музыка из машины?
А тут ничего такого. Хотя нет. Одна тень извивается на фоне, вроде как по очертаниям женская. И эта загадочная незнакомка, похоже, пляшет?
Вот ведь, чего только в ночном лесу не встретишь. Но, с другой стороны, сейчас никого подобным не удивишь. Может, она родновер, они и не такие штуки откалывают, наслышан я про их проказы и ритуалы. А может, в меру зажиточная офис-леди по совету личного психолога вот так стресс снимает. Единение с природой по заветам предков, все такое, сейчас это в моде. Отъехала куда подальше, разделась догола и давай коленца выдавать, наивно полагая, что древние славянки вот так же изгалялись.
Да плевать. Главное, чтобы она мне хотя бы телефон дала Сивому позвонить, изложить, что к чему. Или мой подзарядить разрешила. Наверняка ведь машина у нее где-то тут стоит, не на своих же двоих она в этот лес пожаловала?
Высокая трава шуршала под ногами, джинсы, и без того влажные, теперь промокли так, будто я в них речку переплывал, но это все меня не очень волновало. Не зима на дворе, и я не сахарный, не растаю.
Кстати, эта ночная танцовщица еще и пела, в какой-то момент я начал слышать ее голос, ради правды – очень и очень приятный. Со слухом у девушки все в порядке, небось, музыкалка за плечами. Правда, мотив странноватый, да и текст тоже, вроде как на русском, но ни одного слова я разобрать не смог, как ни пытался. Хотя в этом травяном море и себя-то не расслышишь, даже если в голос начнешь говорить. Все шуршит, потревоженные кузнечики, стрекоча, в разные стороны прыгают, мотыльки норовят в глаза крыльями ударить. А уж как комары за ушами завывают – это я вообще помолчу. Так что ничего удивительного.
Я почти добрался до дуба-исполина, когда пламя костра вдруг взвилось чуть ли не в небеса, как видно, певунья туда розжига мангального плеснула для пущего веселья. Или бензинчику, такое тоже возможно. Ух, как высоко огонь взметнулся! Как бы ветки дерева не подпалил.
Девушка взвизгнула, громко и страстно, после же раздалось некое шипящее ворчание, да такое смачное, что даже сомнения появились: а она там точно одна? Может, я просто мужскую тень не заметил? Ну как они сейчас там друг дружке приятное делают, а тут я из травы вылезу, мокрый и грязный? «Здрасьте вам, позвонить не найдется?».
Неудобно может получиться. Да и по роже получить можно за несвоевременное появление. Я бы в такой ситуации нежеланному визитеру непременно в глаз засветил. Из принципа.
Но я уставший, мокрый и, если совсем уж честно, голодный. Не до женского тела, имеется в виду, а вообще. Любовные утехи – это прекрасно, но есть же и законы человеческого общежития, в конце концов. Я ведь мог и не знать, чем эта парочка занимается, вот и вышел на огонек. Это всяко лучше, чем подглядывать. Честнее.
Убедив себя в собственной же правоте, я преодолел последние метры по лугу и оказался на небольшой утоптанной площадке, где жарко трещал огонь, но в помине не было никакой слившейся в любовном экстазе парочки.
Нет, девушка-то как раз имелась. Темноволосая, красивая и стройная, облаченная в странный балахон, похожий то ли на старинную рубаху в славянском стиле, то ли на обычную ночную сорочку с вышивкой по вороту. Странной такой вышивкой, в виде сплетенного в кольца змея. Причем в руке она держала нож с коротким лезвием черного цвета, которым, похоже, только что полоснула себе по руке. По крайней мере, с ладони ее капала кровь.
И змей тоже здесь имелся! Внушительный, огненный, высоченный, пламенный. Это его, похоже, я принял за недавнюю яркую вспышку. Признаться, даже загляделся на это диво, покачивающееся в языках пламени. Очень здорово сделано, на совесть!
– Во китайцы дают! – вместо приветствия сообщил я девушке, которая с удивлением уставилась на меня. – Могут, когда хотят! А вы где такой фейерверк покупали?
Ну да, наверное, не стоило с этого начинать, но правда же впечатляет. Я бы на такой разорился, чтобы на следующий Новый год запустить, порадовать своих коллег по архиву. Они славные старушки, почему бы и нет?
– Ты кто? – свистящим шепотом спросила девушка, глядя на меня с нескрываемой ненавистью.
Огненный змей колыхнулся и чуть наклонился в мою сторону, как видно, под дуновением ветра.
Ох, как здорово смотрится! И глаза у него как у настоящего, и жало вон между двух бело-огненных клыков шевелится. Это сколько же такой стоит? Нет, наверное, мне подобное не по карману, небось, на заказ делали.
– Валера, – добродушно ответил я, сделал несколько шагов вперед и протянул ей руку, делая вид, что не заметил недовольства. – Швецов. Из Москвы.
Откуда под ногами на этой ровной, как стол, поляне взялся корень, понятия не имею. Но он был, и я об него запнулся. Мало того – усложнил знакомство тем, что не удержал равновесие и налетел на эту красавицу, сбив ее с ног. Да еще и на нож напоролся, спасибо хоть что ладонью, а не животом.
Молодец она, конечно, нашла с чем танцы танцевать! Нет чтобы бубен взять или, там, ленту какую.
Боль резанула руку, как видно, поранился неслабо.
– Блин! – поморщился я, обратив внимание на то, что нож из рук незнакомки я пусть и случайно, но выбил. – Да что за день сегодня такой?
– Пошел вон! – зло рявкнула девушка и пнула меня ногой, обутой в черную кроссовку. – Вон!
– Извините, конечно, – поднимаясь на ноги, произнес я. – Не нарочно же толкнул, случайно. И орать так не надо! Да и наказали вы меня, вон как рука кровит.
Я махнул ладонью, с которой в разные стороны, в том числе и в костер, полетели багровые капли, блестящие в отсветах пламени как рубины.
– Нет! – снова выпучила глаза незнакомка, а после припечатала ладонь ко лбу. – Нет-нет-нет!
Блин, да она, похоже, с приветом, причем изрядным. Прямо на всю голову. Ну что за непруха, а? Может, тут на весь лес один человек имеется, и тот не в своем уме?
Чую, позвонить она мне не даст.
А после мысли о суетном из моей головы вылетели, что канарейки из клетки. Потому что когда тебя приподнимают в воздух и подносят к огненной пасти не китайского фейерверкового, а, похоже, самого настоящего огненного змея, то ни о чем, кроме того, что происходит в данный момент, ты думать не можешь.
– Я получил кровь, ведьма, – прошипел змей, да так громко, что у меня чуть уши не заложило. – Вот только ты на этот раз перехитрила саму себя. Жертва принята!
Жертва? Это он обо мне?
– Великий Полоз, моя кровь – жертва! – заорала девушка. – Моя!
– И твоя тоже, – голова змея склонилась вниз к той, кого он назвал ведьмой. – Но ты порождение Ночи. Ты не имеешь права на владение знаком и знаниями.
– Но я могу просить о снисхождении, – девушка бестрепетно смотрела в глаза змея, – и о вашей милости. Мне нужна одна вещь, с ней я обрету то, что мне сейчас недоступно. На знак и знания я не претендую.
– Что мне до твоих нужд и желаний? – рокотнул змей, и его хвост, оплетший меня за пояс, дернулся, отчего мои зубы лязгнули. – Ты одна из тех, кто даже не оставит следа на лунной дороге. Я видел сотни твоих предшественниц, они тоже приходили ко мне со своими просьбами, им были нужны вещи, которые помнят тепло рук Великих, которые впитали их силу, их мысли, их власть. Все они говорили: «Дай, дай, дай». Но ни одна не сказала: «На». Ни одна. До тебя – ни одна.
– А? – девушка явно не понимала, куда гнет это чудище, я тоже. Но мне было и неинтересно. Мне хотелось понять, к чему ранее прозвучало слово «жертва». И еще – как бы так вывернуться и сбежать отсюда?
Ну, или хотя бы сознание потерять. Потому что чем дальше, тем страшнее мне становилось, а бояться я не люблю.
– Этот человек, – хвост поднял меня чуть повыше. – Да, я знаю, что не ты привела его сюда, но без тебя он бы не пришел. Судьба определяет будущее, таков закон бытия, пусть даже Гамаюн всегда твердила обратное. Доля и Недоля знают свое дело, и каждая нить их пряжи тянется так, как надо.
А может, я в болото попал? Нет, серьезно? Нанюхался там газов, сижу сейчас под березкой и созерцаю замысловатый трехмерный галлюциногенный сон с эффектом присутствия. Просто ничего более абсурдного, чем огненный змей, ведущий философский диспут с красавицей-ведьмой, я даже представить себе не могу. У меня фантазии на подобное не хватит!
– Великий Полоз, мне не дано в полной мере понять твои намеки и замыслы, – вкрадчиво произнесла девушка, поклонившись змею в пояс. – Я отдала тебе свою кровь, а с ней – часть своей жизни. Если желаешь, можешь забрать жизнь этого человека, я приму вину за его смерть на себя и отвечу за нее полной мерой. Но молю – подари мне венец Гориславы! Он у тебя, в подземных кладовых, я знаю!
Редкая тварь! Взяла и отдала меня этой чуде-юде, даже не поинтересовавшись, хочу я того, не хочу.
Все, капец тебе, девка! Если уцелею, разумеется. Пока, увы, даже пошевелиться не могу, плотно меня эта тварь держит. Даже голову повернуть и плюнуть в эту стерву возможности нет.
А жаль!
– У меня, у меня, – убаюкивающе прошелестел Полоз. – И он, и посох Венельды, и плат Ратимиры, тот, в который пять волосков из бород пяти великих хазарских заклинателей вплетены. И девичий поясок Вольги, что Игорь в их первую ночь развязал, тем самым навеки став ее супругом. Ох, много чего тот пояс может сделать, ни один муж перед его силой не устоит!
– К чему ты ведешь, Владыка? – напряженно спросила ведьма. – Я снова теряюсь в загадках.
– Хочешь даров? Послужи, – в раздававшемся свисте, который издал Полоз, я еле разбирал слова. – Есть те, кто желает то, что им не предназначено, и не только желает, но и берет. Украденное надо вернуть, а хитников тех по возможности наказать.
– Просто скажи, кого наказать и что вернуть, я все сделаю, – топнула ногой девушка.
– Дура девка, – тело Полоза дернулось, похоже, так он обозначил свой смех. – Те вещи тебе в руки сроду не дадутся. Ты ведьма, для них ты чужая. Но это не значит, что у тебя не будет службы. Будет. Пятью пять служб пройдешь, и, коли справишь их, поговорим. И ты, человек, это помни. Пятью пять служб – и тогда я заберу у тебя то, что сейчас от меня получишь, если сам того захочешь. Давно я этот дар никому не вручал, так что цени его. И помните: вы сами подрядились ко мне на службу, сами выбрали этот путь, не было в том моего умысла. А еще знайте: нерадивых слуг своих, если те ленятся, я всегда наказывал нещадно. Лень да праздность хуже воровства.
– Ничего подобного, – прохрипел я, остатками путающегося между реальностью и сумасшествием разума осознав, что дело стало совсем плохо. – Мне служба не нужна! Никакая!
– За тебя решила все она, – тело Полоза снова дернулось, а его морда застыла в сантиметре от бледного лица девушки. – Потому ей теперь тебя оберегать да учить придется, ровно дитя малое. А как иначе? Твоя жизнь теперь равно что ее, вам друг без друга не быть. Но и ты за ней глядеть станешь, потому как, если она сгинет, тебе тоже не жить. Но последнее слово, человек, всегда будет за тобой. Твоя кровь напоила меня щедрее, чем ее, тебе и решать, куда какой дорогой идти.
– Так нельзя! – взвизгнула ведьма, цвет лица которой сменился с бледного на откровенно белый. – Нет!
– С Великим Полозом шутки плохи, – мои ребра затрещали – так эта змеюка сжала хвост. – Раз смелости набралась меня разбудить, то и получи за то награду, которую, по моему разумению, заслужила. Слово сказано, слово услышано! Примите же мои уроки и мои дары, выполните то, что от вас потребно, и, может, все еще переменится в ваших жизнях и судьбах. Жду вас на Змеиный день.
– Ох! – подала голос ведьма, схватившись за грудь. – До него всего-ничего осталось! Пятью пять служб!
– Управитесь, – с несомненной усмешкой прошипел Великий Полоз. – А ежели нет, так на следующий год День Змеиных Свадеб наступит. Желаешь на нем гостьей побывать, ведьма?
А меня не спросил. Хотя я ничего бы и не ответил. Что за дни такие, где они в календаре, поди знай…
– Да я досюда не дойду в урочный день, меня еще на входе в лес зажалят! – девушка повалилась на колени. – Слуги твои мое племя сильно не любят.
– И поделом, – заметил Полоз. – Но на этот раз не бойся, не зажалят, по крайней мере сразу. Дарую тебе на то право. И вот тебе еще один подарочек, пользуйся.
Не знаю, что он сделал с девушкой, только та покатилась по траве, истошно завывая. А секунду спустя огромная огненная змеиная морда распахнула свою пасть перед моим лицом, после чего ее острые зубы вонзились в мою грудь.
В какой-то момент показалось, что меня засунули в костер, после я осознал, что не могу дышать и это, скорее всего, действие яда, который у такой-то зверюги наверняка особо ядреный, а после я умер. Не может человек после такого выжить.
И как же я удивился, когда осознал, что ошибался. Вернее, сначала пришел в себя, а уж после удивился.
– Очухался, Валера Швецов из Москвы? – хмуро спросила меня девушка, сидящая напротив и ворочающая палочкой угли в костре, который теперь пылал не так ярко и сильно. – Экая досада. Лучше бы сдох!
– Спасибо на добром слове, – я пошевелился и осознал, что сижу, привалившись спиной к дубу. – Ох, какой лютый бред мне привиделся.
