скачать книгу бесплатно
Борис зашел. Ведун в очередной раз залюбовался делом рук своих. На первый взгляд Борис был, конечно, человеком, но при более близком рассмотрении было заметно, что он покрыт мелкой, густой шерстью. Лицо его больше напоминало собачью морду какой-то бойцовской породы. Крепкое телосложение, высокий рост и широкая грудь делали его ещё больше похожим на великолепный экземпляр бойцовой собаки. Конечно, идея скрестить человека с собакой была не нова, но Ведун добился в этом начинании больших успехов, чем кто-либо другой до него.
– Слушаю, хозяин, – сказал Борис.
– Дело в том, что мне нужен один человек. У него есть дача, она стоит на отшибе, поэтому риск минимальный. Но запомни, мне он нужен только живым. Остальные меня не интересуют, можешь убить их или взять в плен. Так же мне нужны его бумаги и записи. Все, которые ты сможешь там найти. Все. Вот, возьми, – Ведун протянул Борису дискету, – там все сведения о нем, какие у меня есть. Раньше мы, как будто, дружили. Как только будете готовы, отправляйтесь в путь.
– Ясно хозяин, – маленькие, злые глаза существа выражали преданность, – он обидел хозяина?
– Нет, пока нет, но если обидит, я отдам его тебе, – пообещал Ведун.
– Отлично, – удовлетворенно оскалился Борис и пошел выполнять задание.
Ведун, наверное, первый раз за все время их общения сказал ему неправду. Однажды Свиридов очень обидел его, тогда Ведун был, слаб, и просил помощи. А теперь он силен, и посмотрим, как он посмеет отказать ему. Борис в гневе может наломать дров, не стоит ему знать об этом. Пока не стоит.
Напевая и улыбаясь, Ведун направился в мед. отсек осматривать якобы заболевших.
– Ну, что тут у нас? – зашел он к пострадавшим, широко улыбаясь.
Бледные лица больных, говорили сами за себя. Зеленоватый оттенок глазных яблок придавал мученическое выражение взгляду. Периодически то один, то другой, хватаясь за живот, бежали к туалету.
– Может это инфекция какая-то.
– Нет, молодые люди это не «может быть инфекция», а это вирус. Мало изученный, и пока ещё не поддающийся лечению.
– Значит, нас надо госпитализировать и отправить на Землю, – внес предложение один из парней.
– Как вас зовут юноша?
– Олег.
– Так вот Олег, если вы хотите пустить эту заразу по планете, тогда вас, конечно, следует незамедлительно отправить туда. Но так как лично я думаю, что вы не желаете зла оставшимся там людям, вашим родным и близким, то вы, как и все мы, останетесь пока здесь.
– А что же такого опасного в расстройстве желудка? – вступил в разговор второй парень, который уже после заданного вопроса решил представиться, – Антон.
– Понимаете Антон, за этим как вы изволили выразиться обычным расстройством желудка, как правило, появляются ещё кое-какие симптомы. Сейчас я вам покажу.
Ведун подошел к отгороженному углу отсека и нажал кнопку, открывающую штору. За ней находилось несколько камер для анабиоза. На всех кораблях были такие камеры, и в случаях тяжелых травм доктор корабля просто усыплял пострадавших, замедляя все жизненные процессы до возвращения на Землю. Сейчас все камеры были заполнены. Глаза людей округлились от неожиданности и ужаса. В одной из камер находился человек, полностью покрытый чешуей. Его ноги больше напоминали ласты. В другой камере человеческое тело имело вытянутую усатую морду и хвост. Странным было то, что каждое существо, спящее там, было похоже, хотя бы слегка на какое-либо земное животное.
«Наверное, – думал Антон, – все мы вопреки теории Дарвина произошли от разных особей и этот вирус вызывает не просто мутацию, а деградацию того организма, в который он попадает». Олег, как видно, тоже пришел к какому-то выводу, потому что, содрогаясь от ужаса спросил.
– Это, что же мутации?
– Да, вы правы. Я пока не знаю, каким образом, но этот вирус вызывает именно мутации.
– А как же вы? – спросил Олег.
– Что я? – не понял Ведун.
– Вы же постоянно общаетесь с больными, как же вы не заразились?
– Я не знаю природы этого явления, но у меня, как впрочем, и у любого доктора очень крепкий иммунитет. Возможно, я вообще не поддаюсь этой заразе.
– С нами будет то же самое? – с ужасом представляя себе такую перспективу, уточнил Олег.
– Нет, ну что вы, не хочу хвастаться, но я уже добился определенных результатов в борьбе с этой заразой. На основе моей крови я выработал сыворотку, и она немного замедляет процессы мутации. Нам с вами нужно подключиться к аппарату и выяснить, какие именно нарушения получили ваши цепочки ДНК, что бы выбрать правильное лечение. Вы со мной согласны?
– Конечно, но у меня есть один вопрос, – сказал Антон. – Почему вы захватили нас, а не просто отправили на Землю, предупредив об опасности?
– Молодой человек, вы помните, как это все происходило?
– Ну конечно.
– Вы не дали нам возможности все объяснить и пытались заставить нас лететь к Земле для дальнейших разбирательств, так?
– Так.
– У нас не было другого выхода. Пока лекарство не будет найдено, на Землю возвращаться нельзя, ни в коем случае.
– А почему нас содержали как пленных?
– Мы пытались ограничить контакт вас и наших людей, чтобы избежать заражения. Но как видите, это не помогло. Пока, Слава Богу, заражены не все с вашего корабля, но ещё не вечер.
– Ну, а почему же вы просто не отправили сообщение об этом на Землю? Пришла бы помощь, вам не пришлось бы одному биться, решая эту проблему, – спросил Олег.
– Как вы думаете, какое решение примет Земля, узнай она о вирусе?
– Помочь, – не задумываясь, ответил Олег.
– Да нет, – сказал его более опытный товарищ, – скорее всего, был бы отдан приказ об уничтожении.
– Разве такое возможно? – удивился Олег.
– Увы. Жизнь миллионов жителей планеты цениться гораздо выше, чем жизнь нескольких человек, – медленно ответил Антон.
– А вы хотите жить? – вкрадчиво спросил Ведун, – Или вы готовы пожертвовать собой ради, даже не Земли, а всего лишь нескольких человек облеченных властью принимать такие решения.
– Я даже и не знаю, – растеряно выдохнул Олег.
– А я знаю, – сказал более уверенный Антон. – Я хочу жить, и пусть Земля будет благодарна нам за то, что мы туда не вернемся.
Ведун довольно заулыбался. Рано или поздно к такому выводу приходили все его подопытные.
– Так что, будем начинать осмотр и назначать индивидуальный курс лечения?
– Да.
– Конечно.
– Не переживайте, у нас тут не так уж и плохо. Каждый имеет много возможностей и один из вас вполне может стать капитаном одного из наших кораблей. Как вы сами себя покажете.
– И что же, нам всю жизнь теперь летать в космосе?
– Есть один вариант. Возможно, у нас будут более удобные условия для существования. Немного подождите, скоро все узнаете.
Налаживающий нужную аппаратуру Ведун краем глаза заметил в иллюминатор стартовавший корабль. Борис отправился выполнять задание. Все будет в порядке, он знает свое дело.
Глава 2
На мониторе охраны наблюдалось медленное приближение капсулы. Нажав кнопку переговорного устройства, робот-охранник сообщил:
– Все в порядке, капсула прибудет в срок.
– Очень хорошо, очень, очень хорошо, – послышался из динамика рассеянный голос.
Робот-охранник был довольно неуклюж, но зато ни один человек не мог сравниться с ним по внимательности. Он не уставал, ему не нужно было есть, пить, или отходить от монитора по своим надобностям. Он, фиксировал малейшие изменения, видимые на экране, и сообщал об этом людям. Робот был не столько охранником, сколько наблюдателем и поэтому в команде охраны был просто незаменим. Ещё в охране было два человека, но они, прожив здесь по нескольку лет, зная, что охраняют известного ученого изобретателя, чувствовали себя расслаблено. За все время их работы здесь, никаких нападений не было и то состояние напряжения и ответственности за чужую жизнь которое было вначале, как-то незаметно их покинуло. Они даже внешне были похожи. Оба спортивного телосложения, короткие стрижки, навыки в стрельбе и умение драться в рукопашном бою, различия были только в возрасте и стремлениях.
– Макс, не суетись, – равнодушно сказал полноватый мужчина, раскинувшись в кресле. Он был явно старше напарника.
– Как же ты не понимаешь? – голубые глаза Макса горели возбуждением, – Осталось меньше недели. Это же интересно, профессор обещал взять меня с собой. Если ты хочешь, он возьмет нас обоих.
– Нет, нет, нет, – замахал руками Денис, – это не для меня. Я уж лучше наймусь, к какому-нибудь тихому миллионеру, и буду сидеть в своей родной Солнечной системе, обеспечивая семью и не дергаясь за свою жизнь.
– Знаешь, я тоже умирать не собираюсь. Профессор снабдил корабль тройной системой защиты, как у дома и если обшивка получит повреждение, корабль практически не пострадает.
– А если повреждение получат все три слоя, – ехидно спросил Денис.
– Я все равно полечу, я слишком долго ждал этого, – упрямо сказал Максим.
– Дело твое, но я бы не решился лететь неизвестно куда с сумасшедшим стариком. А если что-нибудь из его изобретений не сработает или сработает, но не так?
– Он уже не первый год собирает эту экспедицию. Пока с приборами проблем нет.
– Я вижу убеждать тебя бесполезно, – устало сказал Денис, – удачи тебе, пусть у вас все получиться. Может когда-нибудь, я буду рассказывать внукам, что работал вместе с известным путешественником Максимом Кориным, – по-доброму улыбнулся он.
Макс хлопнул его по плечу.
– Обещаю, когда вернусь, расскажу тебе обо всем, а попрощаться мы ещё успеем.
На даче было немного людей и несколько роботов, занимающихся хозяйством и перестройкой корабля. Хозяином был профессор Свиридов. Типичный увлеченный своей работой ученый: всегда взлохмаченные волосы, взгляд в себя. Но когда он с кем-то разговаривал, взгляд его становился удивительно живым и внимательным, даже немножко пронзительным, но при этом от него всегда веяло доброжелательностью. Когда в голове его возникала идея, он начинал бормотать, просчитывать в голове. Для таких случаев озарения, профессор всегда носил на руке свой блокнот, благо был он размером тир на три сантиметра и очень быстро загружал нужную трехмерную картинку перед глазами профессора. Одним легким движением пальцев ученый крутил и переворачивал изображение в нужном ракурсе, проверяя свои догадки.
Почтовая капсула делала рейсы на Землю каждый месяц. Забирала почту, продукты, иногда пассажиров. Сейчас она должна была привезти ещё и внука профессора. Любимого, желанного, но по важным причинам живущего отдельно от семьи, и не знающего родни.
Теперь же время пришло, и профессор надеялся только на одно, что мальчик сможет его понять и простить за долгую ссылку. Не мешало бы самому слетать на Землю, но профессор был занят и при этом очень увлечен своим занятием. Он вот уже несколько лет перестраивал корабль для межзвездного перелета, включая туда все свои новые и незапатентованные изобретения.
Как на даче, так и на корабле после слоя наружной обшивки находилось воздушное пространство в метр, а потом шел следующий слой обшивки из другого материала, за ним опять воздух, а потом последний слой обшивки из самого стойкого сплава, разработанного профессором. Между обшивками был именно воздух и скрепляющие трубы, так, что в случае повреждения слоев воздух, конечно, уйдет, но при ремонте можно будет цепляться за трубы и штопать пробоину изнутри. А в случае повреждения воздушных, перерабатывающих фильтров, можно выкачать воздух из прослоек. На, несколько, дней, этого хватит. Хоть и небольшой, но дополнительный запас. За эти дни фильтры можно поменять. Профессор хотел продумать все до мелочей.
Кроме профессора, на даче было ещё несколько человек, руководящих строительными работами. Все они были будущими членами экипажа этого корабля. Каждый из них имел определенную специальность, а иногда даже две. Например: биолог был ещё и врачом, пилот – механиком, ещё был астрофизик, а вторым пилотом была девушка Аля. Она не любила длинных имен, поэтому свое полное имя Алевтина не говорила никому. Недавно закончив академию космонавтики, она узнала о секретной спасательной экспедиции, от своего деда, и прилетела на почтовой капсуле. Как ни пытался профессор отправить её обратно, Аля не сдалась. Она настояла, убедила его, что для этого она и училась. Под энергичным напором этой девчонки Иннокентий Михайлович сдался и позволил ей остаться.
Всех входящих в состав экспедиции профессору помог подобрать его друг с Земли, а Аля была его внучкой, и в двадцатидвухлетней девушке профессор узнавал напористые черты своего приятеля, и если уж её упрямый дед не смог её остановить, значит, никто и ничто остановить её не сможет. Именно через этого друга он отсылал деньги для Алеши, он понимал, что так найти местоположение ребенка тем, кому нельзя будет труднее, а если уж и выйдут на Геру, то ничего от него не узнают. Этот друг был проверен временем и в отличие от Ведуна, он не разочаровал профессора. Иногда Герасим присылал Алёшкины фотографии, сделанные тайком у приюта, и со слезами на глазах профессор узнавал в нем черты своего пропавшего сына.
Ещё у профессора был личный робот. Он не был строителем, не был охранником, не занимался хозяйством. Он был для профессора нянькой. В его голосовой аппарат профессор вставил тризовый вибратор и голос вместо привычной монотонности, стал иметь оттенки. От положения головы, наклона, или движения робота вибратор менял форму и голос робота тоже менялся. Тризовый сплав профессор сделал сам. Он был настолько мягкий и в то же время удивительно упругий, что другого применения ему просто не нашлось. Иногда было даже смешно, когда робот звонким, детским голосом напоминал профессору о том, что пора спать, и даже выкопав где-то в недрах своей платы памяти колыбельную, пытался заливисто её спеть. Или печальным голосом сообщал о хороших новостях. Профессор любовно называл его Аринушкой. За много лет он так к нему привык, что менять на новую модель не хотел.
Роботы обслуги неслышно двигались по дому, среди них неторопливо колесил Аринушка, разыскивая профессора.
– Пора стричься, – со смешком сказал Аринушка профессору, найдя его в кабинете.
– Зачем?
– Ваши волосы длиннее стандарта в моей памяти на три и семь десятых сантиметра, а в полдень у нас будут важные гости.
– Ну, хорошо, хорошо убедил, – не стал долго спорить профессор, – давай, стриги.
Ловко орудуя ножницами и расческой, робот приступил к работе, при этом дергая за спутанные волосы.
– Осторожней, мне же больно, – возмутился профессор.
– Что такое больно? – с энтузиазмом спросил робот.
– Я разберу тебя на маленькие винтики, и буду бить по ним молотком, – мечтательно сказал профессор.
– Я испорчусь и не буду, пригоден к эксплуатации. Это и есть больно?
– Да, только тебя можно восстановить, а меня не всегда, – сварливо ответил профессор.
– Когда на расческе остаются волосы, это восполняется? Система жизнедеятельности при этом нарушена? – опять спросил Аринушка.
– Не всегда, – ответил профессор на первый вопрос, – Жизни это не угрожает. И не вздумай говорить, что я лысею. Это не так.
– Я запомню, что выдергивание волос не делает человека непригодным к эксплуатации, но при этом есть боль.
– Вот так и запомни.
– А ещё нужно принять душ и сменить рубашку.
– Хорошо, мамочка, – послушно ответил профессор.
Бросив работу, робот начал крутиться, оглядываясь вокруг.
– В чем дело? – удивился профессор.
– У вас неверная информация. Нас только двое, мамочки здесь нет.
– Я все время забываю, что ты не человек, – вздохнул профессор.
Он и, правда считал Аринушку членом семьи, а не бездушным роботом, каким он и был, запрограммированным на заботу о нем.
Когда-то давно, когда жена профессора умерла от неизлечимой болезни, Иннокентий Михайлович просто перестал: есть, пить, работать. Ему хотелось только сидеть и вспоминать все лучшие дни проведенные вместе. Его сын Андрей, чтобы поддержать отца и вывести его из ступора привез ему Аринушку, запрограммировав его таким образом, что он как наседка двигался на своих шарнирах, ища профессора и повторял, что пора есть или спать, пока не видел своими фотоэлементами, заменяющими ему глаза, что поручение выполнено. Перепрограммировать профессор его не стал. Со временем тоска отпустила, но увлеченный своими делами он нередко забывал обо всем и тогда Аринушка колесил к лаборатории, чтобы выполнять свои обязанности.
Глаза мальчика горели нетерпеливым огнем ожидания и надеждой на какое-то чудо. Он переоделся, заменив свои джинсы и кроссовки на костюм тройку и новые ботинки. Алёша хотел выглядеть красивым. Соня тоже принарядилась. Она одела, строгое зеленое платье, которое ей очень шло, и собрала волосы в пучок. Волосы у Сони были шикарные. Длинные и кудрявые от природы они спадали черным каскадом по плечам.
