Различные миры моей души. Том 1. Сборник повестей

скачать книгу бесплатно

– У меня упал карандаш. Я хотел поднять его сам. Но переоценил свои силы. В правы, мисс, нам надо ещё тренироваться.

Я заметила карандаш у ножки стола. Подъехать в кресле, нагнуться и поднять его мистеру Френсису не составило бы труда, если бы он устал от попыток дойти до карандаша самостоятельно. Однако я ничего не сказала. Мистер Френсис был чем-то озабочен и раздосадован. Но поскольку он сам ничего не говорил, я тоже не стала упоминать вчерашнего разговора о завещании и сегодняшнего визита нотариуса.

Тот задерживаться не стал: в окно я видела, как он уезжал, сжимая под мышкой чёрный портфель.

Обед прошёл без происшествий. Мистер Стивен, не пришедший в себя после вчерашних возлияний, вяло ковырялся в тарелке. Миссис Стоун, сидевшая напротив меня, бросала полные ненависти взгляды, видимо, стараясь отравить мне аппетит. Сэр Томас вёл себя как обычно. Только в конце обеда предложил мистеру Стивену следовать за собой. Едва они скрылись, миссис Стоун вознамерилась сорвать на мне свою досаду и плохое настроение. Но едва она открыла рот, я, извинившись, встала из-за стола и вышла. Покой покоем, но я не дам себя превращать в мишень для всяких обиженных дамочек. Пусть разбирается с мистером Френсисом или сэром Томасом. В конце концов, они хозяева в этом доме. Не я принимаю решения.

Через час после обеда приехал доктор Пити. Его настроение было самым восторженным, как будто он открыл способ лечения неизлечимой болезни. Поскольку сэр Томас был ещё занят разговором с мистером Стивеном, доктор Пити был препровождён к мистеру Френсису для осмотра. Осмотрев его, он спросил о его самочувствии, наших упражнениях, ни на минуту не теряя хорошего расположения духа.

Поговорив с нами, он был уведомлен, что мистер Стивен и сэр Томас закончили разговор. Извинившись, он спустился в библиотеку, где его ждал сэр Томас и бокал бренди. Мистер Френсис попросил оставить его одного, чтобы отдохнуть после визита врача. Меня это удивило, но я снова не стала задавать никаких вопросов, а просто вышла, оглядев предварительно комнату: пребывая в своей сдержанной эйфории, доктор мог по рассеянности оставить скальпель, к примеру. Мистер Френсис с затаённым нетерпением ждал, когда я уйду. Я внимательно посмотрела на него и вышла. Я попыталась углубиться в рисование в своей комнате, но только попыталась сосредоточиться, как через несколько минут услышала странные шелестящие звуки, как будто кто-то провёл рукой по стене. Но, поскольку они не повторились, я решила, что мне послышалось.

Сколько прошло времени – я не обратила внимания. Мне показалось, очень мало, когда мисс Райт пришла меня звать к сэру Томасу. Сложив свои вещи, я вышла. Закрывая дверь, я заметила, что дверь комнаты мистера Френсиса приоткрыта. Я слегка удивилась. Однако, причуды хозяев – это их личное дело.

Когда я спустилась и вошла в библиотеку, доктор Пити восторженно рассказывал, как он смог создать какое-то химическое вещество, размахивая при этом флаконом с зелёной массой.

– Несколько лет! – восклицал он. – Несколько лет, и столько трудов! И я смог произвести фтористый бериллий! Вы представляете, какая экономия средств в промышленности? А если я получу патент, я могу перестать пользовать всяких богатых дамочек, у которых одна болезнь – скука! Мне не нужно будет зарабатывать на жизнь, излечивая их сплин, дурное настроение и ипохондрию! Вы можете себе это представить? Я займусь чистой наукой!

– Хорошо, уважаемый доктор, – успокаивал его сэр Томас. – А насколько ваша смесь ядовита?

– Смесь! Это же химическое соединение! Конечно, как химическое соединение оно ядовито. Тем более, что хорошо растворяется в воде. Но я не собираюсь никого травить!

– Я не в этом смысле, дорогой Уильям. Просто вы так возбуждены, что можете невзначай перепутать склянки и отправить кого-нибудь на тот свет.

– Вы правы, Томас. – Доктор слегка пришёл в себя. – Я сейчас очень взволнован. Пожалуй, я пока поставлю флакон на стол, чтобы любоваться им. А, уходя, заберу.

– Как угодно, Уильям. Только не забудьте.

Доктор Пити поставил флакон на стол и повернулся ко мне.

– А вот и мисс Рест. – Он потёр руки. – Знаете, я довольно давно пользую эту семью. И более или менее изучил характеры и Стивена, и Френсиса. Мальчики весьма разные по характеру и состоянию здоровья. Стивен болел мало, вообще был здоров, как молодой бычок. Только несколько лет назад он, гм, перенёс некое заболевание, которое мне удалось вылечить без последствий. А вот Френсис… Словом, вы меня удивили. Не думал, что в связи с Френсисом меня что-то удивит…

– Что это значит? – спросил сэр Томас. Мне было тоже интересно, чем же я и мистер Френсис так удивили этого маститого доктора.

– Сэр Томас, я не знаю, что послужило причиной паралича Френсиса, – доктор Пити повернулся к сэру Томасу. – Но восстановление его идёт успешно. И быстро. Как вам удалось убедить его делать упражнения? – спросил доктор Пити, повернувшись ко мне.

– У него была цель, он видел результат. – Я пожала плечами. – Мне иногда приходилось его тормозить, чтобы он не перетрудился.

– Ещё раз повторю, я удивлён. – Доктор Пити заложил руки за спину и прошёлся по библиотеке. – Да, я плохо, оказывается, знал Френсиса. Я его лечил, а надо было воспитывать. Сэр Томас, я рекомендую продолжать работу мисс Рест и далее. Тем более, что у неё это получается лучше, чем у меня.

– Вы уверены, доктор Пити?

– Да, уверен. Конечно, надо всё это проводить с осторожностью, всё-таки гемофилию упражнениями вылечить невозможно. – Доктор Пити невесело усмехнулся. Он минуту постоял в задумчивости, затем хлопнул в ладоши и потёр руки. – Со своей стороны, я рекомендую полноценное питание и свежий воздух. Да, я помню, что Френсис быстро простужается. – Он поднял руки, заметив взгляд сэра Томаса. Тот попытался возразить, но доктор Пити взмахнул руками. – Ваш сын скоро станет полноценным человеком, и ему надо будет выходить на улицу, наносить визиты. Думаю, когда Френсис сможет ходить, мисс Рест сможет решить и эту проблему. Тем более, что по сравнению с первой, эту будет гораздо легче преодолеть. Не так ли, мисс? – Он снова повернулся ко мне.

– Я постараюсь оправдать ваши надежды, сэр. Но я всего лишь сиделка, а не волшебница. И выздоровление зависит от желания самого больного, так же, как от лекарств и компетентности врача. Знаю по опыту, если человек не желает выздоравливать, то на ноги он становится гораздо позже, чем человек, имеющий цель выздороветь.

– Право, мисс. Вы действительно профессионал.

– Просто я люблю свою работу, сэр, – сказала я и спросила позволения выйти. Разрешение мне было дано, я вышла. Закрывая дверь, я слышала, как сэр Томас начал спрашивать о перспективах выздоровления мистера Френсиса. Я подумала, что сэр Томас действительно слишком мнителен: мы ведь только что говорили об этом. Чего удивляться, что мистер Френсис полжизни посидел в кресле взаперти дома.

Возвращаясь к себе, я решила заглянуть в комнату к мистеру Френсису. Но его там не оказалось. Я встревожилась. Но мисс Райт, попавшаяся мне в коридоре, сказала, что мистер Френсис снова заперся у себя в «кабинете». Я чертыхнулась. Положительно, этот молодой человек непредсказуем. То он хочет уже завтра ходить, то игнорирует все возможные занятия. Ладно, его дело. Будем тренироваться дальше, когда у него снова проснётся желание. Главное, чтобы оно не пропало.

На следующий день всё вернулось в норму. Мистер Френсис с остервенением стал делать упражнения, я наливала ему ванну, делала массаж. Благодаря вмешательству врача, я составила диету для мистера Френсиса и через его фармаколога заказала витамины, мази и лекарства для укрепления мышц и костей. Мне перестало нравиться его настроение: оно стало каким-то мрачным, словно мистер Френсис узнал для себя что-то неприятное, и одержимыми занятиями пытался заглушить душевную боль. Я старалась не навязываться с сочувствием, тем более, что за меня этим чрезмерно увлекалась миссис Стоун. Она всеми силами пыталась отвратить его от занятий, за что постоянно слышала в ответ ругательства. Я не вмешивалась в их отношения. Мне хватало того, что я наблюдала в настроении своего подопечного. Он всё более нетерпим был с братом и отцом. Брата он просто игнорировал, а с отцом говорил сквозь зубы. Я предполагала, что это связано с тем, что отец его решил менять завещание. Переписать имущество в пользу старшего, чтобы напугать младшего, при том условии, что раньше старшего вообще за человека не считали – так, неприятное неудобство. Не слишком лестно о себе такое узнать. Хотя раньше он это предполагал и, похоже, смирился с этим. Однако в последнее время место смирению заняла одержимость встань на ноги. Неужели успехи в лечении так повлияли на него? Я не стала лезть с вопросами. Во-первых, это не моё дело, а во-вторых, я боялась ненужным любопытством усугубить мрачную одержимость мистера Френсиса. Когда мы заканчивали, он уходил в свой «кабинет», а миссис Стоун из библиотеки отправляла ему книги. Мистер Стивен пребывал тоже не в лучшем настроении: скоро ему предстояло уехать учиться на континент. И, насколько я слышала сплетни прислуги, сэр Томас поставил условие своему младшему сыну: он не будет менять снова завещание в его пользу до тех пор, пока мистер Стивен не прекратит пить, играть, волочиться за женщинами и швыряться деньгами. Пока его отец не получит сведений о его успехах в плане учёбы. Хоть каких. Возможно, мистер Френсис тоже это слышал. И я вполне понимаю его настроение теперь: несмотря на успехи в лечении, его отец всё равно видел в нём досадную помеху для своего любимого, младшего сына. Я не приставала с вопросами к нему, не перегружала его занятиями, была молчаливой тенью и незаметной поддержкой для него. Надеюсь, я ему не сильно надоедала. Случалось, он и на мне срывал своё раздражение. Но я молчала. Поскольку разговоры по душам у нас прекратились, я не стала больше показывать ему свои рисунки.

Несколько дней прошли в таком напряжении. Мне даже стало казаться, что кто-то чего-то ждёт. Как рациональный человек я списала это своё чувство на интенсивную работу, усталость и непредсказуемость своего подопечного.

Однако через неделю положение вещей изменилось: ночью у сэра Томаса поднялась температура, у него начался попеременно озноб и жар, его лихорадило. Конечно, поездки по различным районам Лондона, весенняя распутица и прогулки по сырой погоде вполне могли подточить организм сэра Томаса.

Ночь прошла в суете и хлопотах. Утром ни у кого не было аппетита, хотя сэр Томас стал чувствовать себя лучше. Приехавший доктор Пити был раздражён и недоволен: его оторвали от действительно простуженных пациентов ради мнительного паникёра. В придачу, он забыл, где оставил склянку со своим химическим соединением. Он объездил своих пациентов, про которых помнил, что он мог им её показывать. Однако никто не признался. А утверждать, что он оставил её у нас я не могла: я ушла до того, как ушёл доктор Пити. Поэтому я просто была не в курсе, вспомнил он про свою склянку и смог ли её забрать. Это бы мог сказать сэр Томас, но он не помнил. Доктор, ворча, выписал микстуры от кашля, прописал тёплое питьё и постельный режим на неделю. Сэр Томас был этим очень недоволен: он недавно приехал из очередной поездки и через два дня собирался ехать снова. Мистер Стивен тоже был недоволен: пока отца не было, он тайком ездил на вечерние попойки к своим друзьям. И в свете решений сэра Томаса вести прежний образ жизни он не мог, если не хотел лишиться будущего наследства. Хотя, о том, что это только пустые угрозы, и сэр Томас сегодня-завтра снова перепишет завещание в его пользу, знали почти все в доме, кроме него. Сидеть же дома ему было скучно. Вот и творилось в доме бог знает что. Миссис Стоун ухаживала за сэром Томасом, я занималась Френсисом.

Вскоре сэр Томас встал на ноги, и всё в доме успокоилось. Однако через какое-то время сэр Томас стал кашлять и жаловаться на боль в груди. Я стала подозревать чахотку. Доктор Пити был очень озабочен. Он прописывал мази, микстуры, заставлял кутаться в тёплые пледы и топить камин так, что от духоты можно было сойти с ума.

Через две недели боль в груди у сэра Томаса прошла. Однако кашлять он не перестал. Стал рассеян, малоподвижен, даже из дома выходил редко, пока вообще не перестал. Потом перестал спускаться к столу и жаловался на усталость. Температура его поднялась и уже не опускалась. Доктор Пити терялся в догадках. Он перепробовал все известные способы лечения, даже стал использовать народные средства, вроде горячих камней, отвара из трав, который надо вдыхать над кастрюлей, носки с горчицей и прочие странные вещи. Однако ничего не помогало. Сэр Томас слабел. Пока однажды через несколько месяцев такой странной вялотекущей болезни не умер тихо в своей постели. Для миссис Стоун и мистера Стивена это был шок. Они не сообразили даже предупредить жену сэра Томаса. Пришлось мне навестить нотариуса, чтобы он позаботился об извещении новоиспечённой вдовы, что её статус в обществе поменялся. Я же не была удивлена смертью сэра Томаса: я наблюдала целых три с лишним месяца течение его болезни. Возможно, у него была не долеченная чахотка, которая вдруг обострилась и дала осложнения. Возможно, перемена климата могла бы ему помочь. Но теперь этого уже никто не узнает. Мистер Пити был безутешен: его профессионализму был нанесён удар, его карьера врача была под вопросом. Однако не каждый врач вылечивает своих пациентов. У многих они умирают. И совесть врача у них при этом не страдает. Что до доктора Пити – он слишком серьёзно относился к каждому своему пациенту и его болезням. Именно потому он и не оставлял мистера Френсиса и так был рад, когда я своими действиями сделала то, что он не мог сделать своим авторитетам врача.

Мистер Стивен был просто выбит из колеи: его отец лишил его наследства бесповоротно, и теперь уже не сможет изменить завещание обратно безо всяких условий. Он впал в окончательное уныние и уже не хотел слышать ни о какой учёбе и поездках на континент. Он изредка запирался у себя в комнате и уничтожал запасы спиртного.

Мистер Френсис тоже был поражён: он так верил, что изменение завещания в его пользу это только трюк, и на самом деле он ничего не получит, что просто ликовал и повторял всё время с раздражающим пафосом «Бог существует!». Мне его восторги показались несколько наигранными, преувеличенными. Возможно, это чувство вины за то, что он рад тому, что отец умер. Не знаю. Меня интересовало только то, что совсем недавно я поставила его на костыли. Успехи его были впечатляющи. Но и утомлялся он быстро. Однако от недавнего гнетущего настроения не осталось и следа. В него как будто влили новые силы. Про своего брата он вообще не упоминал.

Через несколько дней после похорон, на которые вдова сэра Томаса так и не приехала, и оглашения завещания опухший и небритый мистер Стивен появился в комнате мистера Френсиса.

– Что ты намерен теперь делать? – спросил он, развалясь в кресле с очередным стаканом в руке.

– А что я могу? – спросил мистер Френсис. Я в это время трудилась над его левой ногой и не старалась вслушиваться в их разговор.

– Ты можешь всё, что угодно, – бормотал мистер Стивен, отпивая из стакана.

– Увы, нет. Я не могу заставить тебя прекратить пить.

– А зачем мне прекращать?

– Хотя бы затем, что тех денег, что отец выделил на твоё обучение и которые ты тратишь на выпивку, тебе такими темпами скоро будет не хватать. И это не ты, а я должен спросить: что ты будешь делать? Учиться, как я понимаю, тебе не хочется. В делах отца ты ничего не смыслишь. А платить тебе только за то, что ты мой брат, я не собираюсь.

– Вот значит как. Захапал денежки отца, и теперь отыгрываешься на мне?

– А за что мне отыгрываться? За то, что для вас двоих я был ненужным бременем, и вы этого даже не скрывали? – Мышцы мистера Френсиса напряглись, и я прекратила массаж. – Отец зарабатывал и преумножал капитал не для того, чтобы ты его растратил.

– А для чего, по-твоему? Чтобы копить, копить и копить, а потом помереть, так ни разу не познав радостей жизни?

– Ты их познал более, чем достаточно. И что? Ты стал счастливее?

– Я был счастлив. Мне есть что вспомнить.

– Ну а я ещё буду счастлив. И ты мне не помешаешь. Итак, я снова спрашиваю: что ты будешь делать?

– Я неплохой наездник и стрелок, я силён и смел – пойду в армию.

– Служить родине – весьма похвальное занятие. В банке я открою счёт на твоё имя. Сумма там будет вполне достаточная для безбедной жизни джентльмена. Эта сумма гораздо больше той, что по первому завещанию обещали мне вы.

– И потому ты теперь мне мстишь?

– Вовсе нет. А чего ты хотел? Чтобы я добровольно отказался от всего и продолжал жить в четырёх стенах? Разочарую, я скоро встану на ноги. И сидеть здесь я не собираюсь. Я продолжу дела моего отца, как сумею, и буду развлекаться, как смогу. Наверстаю всё то время, что вы заставили меня поверить, что я парализован. А ты можешь растранжирить то, что я даю тебе или катиться ко всем чертям. На раздумья я даю тебе месяц. Однако в течение этого месяца бар закрыт. Я предупрежу слуг, чтобы не давали тебе выпивки. Полагаю, расчёт без выходного пособия поохладит их стремление услужить тебе.

– А ты изменился. – Мистер Стивен встал, покачался с пятки на носок, засунув большие пальцы в проймы жилетки. – Неужели тебе жаль для родного брата стаканчика виски?

– Если бы ты ограничивался стаканчиком, мне не было бы жаль. Но ты напиваешься и ведёшь себя, как свинья. Вот этого мне жаль. Я слишком долго терпел пренебрежение твоё и отца. И не собираюсь продолжать терпеть ещё и свинство.

Они замолчали. Мистер Френсис, помогая себе руками, спустил ноги с кровати. Я встала, вытирая руки о передник.

– Думаю, мы всё обсудили? – Мистер Френсис стал растирать колено.

– Как ты жалок, – презрительно бросил мистер Стивен.

– Поговорим об этом через месяц, – усмехнулся мистер Френсис.

Мистер Стивен хмыкнул и вышел. Я подала мистеру Френсису костыли.

Через полчаса я спустилась в библиотеку. Около неё несколько рабочих выносили два кресла и лампу.

– Что это? – спросила я, весьма удивлённая.

– Мистер Френсис распорядился изменить курительную комнату.

– Какую комнату? – Я подошла ближе. Рядом с дверью библиотеки была полускрытая, но различимая дверь. Я вспомнила, что над ней на третьем этаже располагался «кабинет» мистера Френсиса. – И что же он хочет делать?

– Мистер Френсис распорядился снести стену и расширить библиотеку, – раздался голос миссис Стоун с лестницы. Она величественно спускалась, скользя рукой по перилам. Ни дать, ни взять – герцогиня Йоркская спускается к своим подданным. Я улыбнулась. Но тут же нахмурилась: все важные вопросы сэр Томас обсуждал в библиотеке. А рядом с ней была весьма удобная комнатка, в которой слышно всё, что говорится за стенкой. Это навело меня на некие мысли, которым я не могла поверить. Поскольку мои сомнения это мои сомнения, я не стала их озвучивать.

Угрозы мистера Френсиса отлучить мистера Стивена от выпивки начали приводиться в исполнение. Весь следующий день мистер Стивен маялся похмельем и бездельем. Он был угрюм и подавлен, поскольку запасы виски и бренди были для него закрыты. Срываясь на слугах, он добился только того, что они разбегались от него, и с вопросом о том, чем они могут ему быть полезны, никто не обращался.

Без выпивки и без кого бы то ни было, на ком можно было бы сорвать зло, мистер Стивен оделся и вышел из дома. Вернулся он только вечером угрюмый и по-прежнему злой. Он заперся у себя и вышел только к ужину.

Несколько дней он не менял этого распорядка, был молчалив, зол и сумрачен. Мистер Френсис мало обращал на это внимание, отмахиваясь от слов миссис Стоун. В перерывах между занятиями массажем и ваннами он читал и отвечал на письма. Несколько раз к нему приезжал человек, который, как я слышала, назвался поверенным его отца, и они подолгу разговаривали за закрытыми дверями. Поверенный привозил кипу бумаг и уезжал с ещё большей. Иногда к ним присоединялся и мистер Стадтингтон. Мистера Стивена на эти беседы не приглашали, что вызывало у него приступы очередных ругательств.

В один из дней мистер Стивен решил изменить свои свежеприобретённые привычки, и не вышел к завтраку. К обеду он тоже не появился, и никто из слуг не видел, чтобы он выходил из дома. А благодаря злобному, в последнее время, характеру слуги сами, по своей воле не хотели к нему заходить. После завтрака и мистер Френсис просил оставить его, чтобы заниматься письмами, что привёз вчера поверенный. Я осталась у себя и решила принять ванну в той проходной комнате, что в первый день показывал мне сэр Томас. Благодаря недавним событиям, я могла там только наскоро ополаскиваться или быстро помыться. Нежиться в ванне мне доводилось нечасто. Точнее, ещё ни разу. И пока было относительное затишье, я решила воспользоваться оказией. Ведь весьма скоро мои услуги тут вообще не понадобятся.

Собрав всё необходимое, я прошла в комнату и вошла в каморку, где находилась ванна. Разложив свои вещи, я спустилась вниз и попросила согреть воды.

– Сегодня все решили принимать ванну? – ворча, спросила кухарка, помешивая в большой кастрюле.

– Почему вы так решили? – спросила я.

– А я и не решала. Мистеру Стивену приспичило часа четыре назад. Теперь вам. Мистер Френсис не собирается принимать ванну?

– Он мне ничего на эту тему не говорил.

– А при чём тут он? Вы и так каждый день ему ноги греете. Пользы только не видно. Только слуг от дела отрываете.

– Ну почему не видно пользы? Он уже встал на костыли.