скачать книгу бесплатно
«Дойду до гаражей и пойду к Ирме, – подумал Саша. – Может, она вообще пошутила насчет кошки?! Может…»
Его мысли прервал дворник в оранжевом засаленном жилете, который стоял у молодой елочки и глядел на что-то бесформенно-розовое в траве.
Саша медленно приблизился, встав рядом с дворником. Он всеми силами пытался себя убедить, что
(Мася умрет!)
это какая-то ошибка или просто неудачное совпадение, потому что вот эта грязно-рыжая, испачканная кровью тряпка просто не может быть кошкой, которую они еще совсем недавно спасли с Ирмой от хулиганов…
Но его глаза видели именно то, что видели.
Несмотря на то что в переломанном тельце животного сложно было что-то различить, он все равно узнал Масю. Несчастная кошка была мертвее мертвых. Голова раздавлена, напоминая почернелую лепешку, сквозь свалявшуюся шерсть торчали усы и зубы. Глядя на крупных мух, которые с гудением кружили над трупиком, Саша почувствовал тошноту.
Дворник вопросительно взглянул на парня.
– Пакет есть? – деловито осведомился он, но Ковалев отрицательно покачал головой.
На негнущихся ногах он направился к дому Ирмы.
Он прождал ее почти три часа, с тщетной надеждой глядя на окна, но все было тихо. По глазам Саши текли слезы, и он торопливо вытирал их. Не хватало, чтобы кто-нибудь заметил, что взрослый парень ревет, как девчонка, из-за какой-то бездомной кошки!
Ковалев прилагал все усилия, чтобы думать о другом, но перед глазами, как назло, маячила расплющенная голова Маси, по пустым глазницам которой деловито сновали мухи.
Где же Ирма?! Может, попытаться пройти в дом и позвонить в квартиру? Или этим он только навредит Ирме? Ведь она говорила, что у нее не все гладко с родителями…
Внезапно дверь подъезда открылась, и он замер. На улицу вышел статный высокий мужчина в очках и светлом пиджаке. Рядом с ним семенила Ирма. На этот раз на ней было облегающее фиолетовое платье, а ее великолепные иссиня-черные волосы были затянуты в хвост.
Саша уже хотел было подняться с лавки, но, столкнувшись с пронзительным взглядом отца Ирмы, осекся. Он переместил взор на девочку. Ее лицо было бледным и осунувшимся, словно она провела бессонную ночь.
Губы Саши тронула неуверенная улыбка, но Ирма лишь едва заметно кивнула в сторону подростка. Одного этого жеста было достаточно, чтобы Саша остался сидеть на месте, словно они с Ирмой и вовсе не были знакомы…
Быстрым шагом она и отец зашагали к белой «Шкоде Октавия».
«Куда-то едут, – с тоской подумал Ковалев, глядя на сизые выхлопы газа. – И когда вернутся?!»
Спустя минуту автомобиль, пофыркивая, укатил прочь, и только тогда он поднялся с лавки. Саша чувствовал себя совершенно разбитым. Вздохнув, он поплелся домой.
* * *
Когда утром следующего дня Саша вышел во двор и увидел на скамейке Ирму, он не поверил своим глазам.
«Сон», – подумал он, чувствуя, как на его лице невольно ширится радостная улыбка.
– Ирма, привет! Ты что тут делаешь?!
Она поднялась с лавки, и Ковалев оглядел девочку с головы до ног. На ней снова было красное платье, и он вдруг подумал, что в этом наряде, с распущенными черными волосами Ирма очень похожа на цыганку.
– Привет, – улыбнулась она. – А я тебя жду. Погуляем? В лесу?
И она пошла, не дожидаясь реакции Саши.
– Я хотел тебе кое-что сказать… плохая новость, – торопливо сказал он, догнав Ирму. – Мася умерла.
Ирма шагала молча, лишь ее хрупкие плечики слегка опустились, и она всхлипнула.
– Ты все знала, – произнес Саша, и было непонятно, задает ли он вопрос или это констатация свершившегося факта.
– Знала, – эхом отозвалась Ирма.
– Тогда почему мы не спасли Масю?! – воскликнул он. – Неужели ее нельзя было как-то спрятать? Или еще как-то уберечь?!
Ирма долго молчала, и Саше стоило колоссального труда держать себя в руках.
– Видишь ли, Саша, – наконец заговорила она. – Мы не вправе менять этот мир. Все вокруг нас происходит само собой. Как бы это сказать… мы не можем влиять на что-то. Я, например, могу видеть кое-что такое, чего не может видеть другой человек. Ты можешь много из того, чего не умею я. И так каждый из нас. Но есть вещи, которые для нас закрыты. Мы не должны соваться туда, где не можем ничего изменить. Не можем и не должны.
– Это что-то вроде судьбы? – помрачнев, спросил Саша.
– Можно считать и так. Если бы ты или я забрали Масю домой и охраняли ее, мы бы вмешались в дело, которое нас не касается. И нас бы за это могли наказать.
Ковалев сосредоточенно думал, он едва поспевал за ходом мыслей своей подруги.
– А кто бы нас наказал? – полюбопытствовал он после паузы. – Бог?
– Ты веришь в бога?
Саша смутился.
– Ну я не то чтобы прямо верю… но мне кажется, там наверху все равно следят, как мы себя ведем. И если кто-то сделает плохо, рано или поздно он будет наказан.
Ирма снисходительно улыбнулась, и он поразился, насколько взрослой она сейчас выглядела. В ее прозрачно-изумрудных глазах пряталась мудрость зрелой и умной женщины, а не малолетней школьницы.
– Как умерла Мася? – спросил Саша чуть хрипловатым голосом. Близость этой девочки сводила его с ума. – Ее убил Дрон? Эти два урода, которые бросались камнями?
– Нет. Дрон и его друг плохие ребята, но они ни при чем. Она погибла под колесами грузовика… – голос Ирмы затрепетал, как пламя свечи на ветру, – …ее бросило на газон.
Ковалев представил себе картину, как многотонная махина на полном ходу сшибает несчастную кошку и та, переломанная и изувеченная, шлепается на землю бесполезным окровавленным мешком.
Желудок скрутило, и ему стало не по себе. Он заметил, что Ирма вытирает повлажневшие глаза.
– Не плачь, – глухо сказал он. – Наверное, Мася не мучилась.
Ирма молча кивнула и осторожно взяла его за руку. От прикосновения ее тоненьких теплых пальчиков по всему телу Саши словно пробежала будоражащая волна жара.
– Ирма, а сколько… тебе лет?
– Тринадцать. А тебе уже четырнадцать, верно?
– Верно. Как ты догадалась?!
Снова многозначительная улыбка. Улыбка человека, который знает все твои сокровенные тайны.
– Я видел, как вчера твой папа тебя куда-то отвез… – неуверенно проговорил он.
– Мы ездили к врачу. И он мне не папа.
Саше показалось, будто его огрели по затылку.
– Не понимаю, – медленно произнес он. – Как это?!
– Очень просто, они мои приемные родители.
– А где же твои настоящие папа и мама?
– Я про них ничего не знаю, – ответила Ирма, и в голосе девочки зазвучал холод. – Я только знаю, что папа ушел еще до того, как я родилась. У мамы наступил тяжелый период. Она сошла с ума и, как только я родилась, отнесла меня на помойку. Меня нашли какие-то люди в картонной коробке.
Она сжала пальцы Саши, и он прерывисто вздохнул. В сознании неожиданно материализовался образ Ирмы, танцующей на песке, совершенно голой, и он покраснел.
– Представляю, как тебе было тяжело, – только и смог вымолвить он.
– Что поделать. У тебя ведь тоже непростая жизнь, – сказала Ирма. – Я знаю, что ты живешь с мамой и она тебя очень любит. Она тебя Шуриком называет. И ты… Что с тобой случилось?
Саша замялся. Он не очень любил говорить на эту тему, но тут решил ничего не скрывать.
– Случилось то, что у меня… в общем, небольшие проблемы с головой. Мне делали операцию на мозге, из-за чего мне пришлось уйти из обычной школы, – признался он.
– Ты упал?
Ковалев даже замедлил шаг, обалдело уставившись на девочку.
– Да, грохнулся с тарзанки… Получается, ты все знаешь!
– Не все, – поправилась она. – И, к сожалению, эта правда меня совсем не радует. Очень многие вещи на самом деле грустные. Такие, например, как Мася.
«Она знала, когда умрет кошка! – сверкнуло в голове парня. – Значит ли это, что Ирма знает, когда умру я?! Или моя мама?!!»
Он перехватил изучающий взгляд Ирмы.
– Можно я тебя поцелую? – прошептал он, не в силах больше себя сдерживать.
– Можно, – выдохнула она, и он с благоговением прильнул к ее губам. Сашу окутал пьянящий аромат, исходивший от густых волос Ирмы, и впервые за свою короткую жизнь он испытал возбуждение.
Она чмокнула его в нос и тут же мягко отстранила от себя.
– Говорят, люди на Севере целуются носами, – сказала она, лукаво подмигивая.
– Эскимосы?
– Ага, эскимосы.
– В губы лучше, – авторитетно заявил Саша, и они рассмеялись.
– Приготовься, что сегодня вечером тебе попадет от мамы, – вдруг сказала Ирма. – Но ты не обижайся на нее. Она тебя очень любит.
Предсказание Ирмы сбылось. Пока они гуляли по лесу, он где-то потерял ключи, за что мама отругала его. Но это ничуть не расстроило Сашу. Напротив, это еще больше укрепило его чувства к Ирме.
* * *
– Хотел взять хлеб для уток, но потом подумал про овсянку, – сказал Саша, когда они встретились у пруда на следующий день.
Словно боясь, что Ирма усомнится в его словах, он вытащил из пакета упаковку крупы, и она улыбнулась. Ковалев обратил внимание, что в руках девочки тоже был большой полиэтиленовый пакет, в котором лежало что-то прямоугольное, но он почему-то стеснялся спросить, что она взяла с собой.
– Давай пока просто посидим, а уток потом покормим, – предложила Ирма, и Саша, разумеется, согласился. В своих мыслях он не мог себе представить ситуацию, когда он ответил бы этому ангелу «нет».
Они расположились на лавочке.
– Знаешь, а ты оказалась права, – сказал Саша. – Ну… мама меня вчера правда отругала. Я ключи где-то потерял.
– Сильно попало?
– Не очень. У нас запасные есть.
Ирма посмотрела в сторону леса.
– Мы можем пойти туда, где были вчера. Вдруг ключи все еще лежат на дороге?!
Саша почесал затылок. Меньше всего ему сейчас хотелось тащиться в лес и искать ключи, которых там наверняка уже нет. Если он вообще их потерял в лесу, а не где-нибудь в другом месте. Неожиданно его осенила одна мысль:
– Слушай, а ты можешь увидеть то, что потерялось? Ты же вроде как экстрасенс!
Ирма поморщилась, будто надкусила лимон.
– Я не люблю это дурацкое слово, – сказала она. – И я не могу искать вещи. Я не волшебница.
Саша сконфуженно умолк, и она легонько толкнула его в плечо:
– Ладно тебе. Лучше покажи мне фото мамы. Я видела, у тебя есть крутой телефон. Наверняка у тебя есть ее фотография.
Ковалев с готовностью вынул из кармана смартфон. Он почти никогда на него не снимал, но, кажется, одно селфи с мамой где-то было…
– Вот, – сказал он и, открыв папку, где хранились немногочисленные фотографии, выбрал нужный снимок.
Ирма молча взяла у него телефон, осторожно коснувшись пальчиком экрана. Что-то беззвучно шепнула и, вздохнув, посмотрела на замершего подростка.
– У тебя очень добрая и милая мама. Она проживет долгую жизнь.
– Сколько?
– Девяносто один год. Так я вижу.
