скачать книгу бесплатно
– Я не хочу есть, – пробормотал Леонид, взор которого помимо его воли вновь устремился на эти жутковатые ремни.
Ему начало казаться, что они живые. Одно мгновение, и эти змеи, пока дремлющие, обовьются вокруг твоей шеи смертельными обручами.
Пух с Пятачком проследили за взглядом мужчины и весело рассмеялись.
«Ни дать ни взять представление в детском садике, – подумала Таня, пошевелив пальцами немеющих ног. – Вот только вместо малышни тут парочка взрослых людей, ополоумевших от страха».
– Дойдет время и до этого, – самодовольно заявил Пух. – Итак, вы готовы слушать? Нам не придется наказывать вас за непослушание?
Пятачок потянулся к рюкзаку и вытащил из него молоток и прозрачную баночку, в которой что-то звякнуло. Гвозди!..
– Кто перебьет моего друга, тому я буду прибивать палец к столу, – заявил он, аккуратно положив молоток прямо перед собой.
Таня почувствовала, как в ее глотке застрял плотный комок. Она посмотрела на стол. Черные маленькие углубления усеивали почти всю его поверхность. Это говорило о том, что Пятачку не раз приходилось наказывать неусидчивых слушателей их сказок.
– Надеюсь, эти меры не понадобятся, – мягко произнес Пух, потрепав Леонида за ухом, словно тот был щенком. – Ты же умеешь внимательно слушать, да? Иначе твой бизнес оказался бы в заднице. Вы готовы?
Леонид с Татьяной кивнули почти одновременно.
– В общем, жил да был на свете Кролик. Очень умный Кролик, должен вам сказать. Кстати, Пятачок, ты пока можешь приготовить угощение.
Напарник Пуха понятливо кивнул и снова закопошился в рюкзаке. Скоро на столе оказались две жестяные банки со сгущенкой и стеклянная литровая с густой темно-желтой субстанцией.
«Мед!» – пронеслось у Татьяны, и ей вдруг захотелось расхохотаться.
Истеричный смех рвался из глотки, и лишь молоток и невзрачная баночка, заполненная гвоздями, заставили ее намертво сжать челюсти, похоронить внутри какой бы то ни было звук.
– Кролик был очень занятой, не любил тратить время зря, зарабатывал деньги, имел большие планы. У него было много норок, но он не рыл их сам, а платил другим кроликам, тем, которые победнее. Короче, на него работал почти весь лес.
Пятачок между тем вынул из заднего кармана перочинный нож и, шумно кряхтя, принялся открывать банки. Леонид словно завороженный следил за его движениями.
– В конце концов Кролик скопил столько денег, что не знал, куда их девать. Они хранились в цветочных горшках, под кроватью, в бачке унитаза. Он зазнался, перестал здороваться с друзьями и считал себя выше других зверюшек. – Пух покосился на банку с медом, многозначительно хмыкнул и продолжил: – Однажды он нанял себе уборщицу. Сейчас их называют менеджерами по клинингу, хе-хе. Но, по мне, уборщица, она и есть уборщица. Вообще-то это неважно. Он приглядел для этого милую Белочку. Она приходила к Кролику каждый день, драила ему полы, стирала, мыла посуду, короче, делала все, что тот ей приказывал. Ведь ей нужно было кормить своих бельчат. – Пух в упор посмотрел на Таню.
Сквозь дырочки в маске ее изучали немигающие, абсолютно безумные глаза. Ей стоило неимоверных усилий выдержать этот взгляд.
Мужчина, переодетый в медведя, усмехнулся и заявил:
– Я знаю, какой вопрос вертится на твоем язычке, киска. Почему Белочка сама не набрала орешков для своих деток? Отвечаю – Кролик позаботился о том, чтобы на него батрачили другие бедные белочки. Они собирали орешки, а он их потом продавал. Этот мерзкий Кролик захватил весь лес, превратил его в чертов мегамаркет. Ягоды, грибы, мед – все это добывали для него нанятые зверюшки. – Он еще раз посмотрел на Таню. – Хорошо, что ты промолчала, киска. Иначе Пятачок приколотил бы к столу твой нежный пальчик.
С губ Татьяны сорвался едва слышный вздох.
– Что там у нас дальше-то приключилось? – Пух завозился на расшатанной табуретке. – Ах да. Белочка была очень хорошенькая. Да что там хорошенькая, просто красавица! Спорт-сменка-комсомолка, как говорится. Да, забыл добавить, у Кролика была жена. Но она быстро ему надоела, и он начал засматриваться на Белочку.
Пятачок закончил с банками, окунул указательный палец в одну из них и поднес его к лицу. Из щели для рта высунулся кончик языка и старательно слизал с пальца сгущенку.
Это заметил Пух.
– Невоспитанный обжора, – сказал он, но голос его звучал беззлобно, даже добродушно. – Свинья и есть свинья.
– Хрю-хрю, – ответил Пятачок.
– Ладно, извините, что отвлекся. Однажды Кролик выпил слишком много вина. В этот день как раз должна была прийти Белочка. И как только она появилась, он начал приставать к ней. Белочка уговаривала Кролика отстать от нее, но он был настойчив. Когда она поняла, что он не шутит, было слишком поздно. Полагаю, не нужно останавливаться на подробностях того, что произошло дальше. Белочке удалось выбраться из норки Кролика только через несколько часов. Она плакала, ей было больно и очень плохо. Бедняжка сразу побежала жаловаться в звериный суд. Но, к сожалению, у Кролика были отличные связи и много денег. Суда не было, дело тихо замяли. Кролик сумел убедить весь лес в том, что Белочка – жадная лгунья. Она просто хотела заработать на нем. – Тут Пух сцепил перед собой руки, и мозг Татьяны неосознанно зафиксировал, что на них до сих пор велосипедные перчатки. – А Белочка, между прочим, забеременела. От Кролика, разумеется. Но ей опять никто не поверил. От нее отвернулись все обитатели леса, даже перестали здороваться. Они считали ее плохой Белочкой. Кстати, Кролик уволил ее, и ей опять стало нечем кормить своих бельчат. От безысходности она решила покончить с собой. Белочка написала предсмертную записку, залезла на крышу своего домика, облила себя бензином и подожгла. – Субъект, переодетый в мультяшного медвежонка, замолчал.
Хранил безмолвие и его напарник. Он внимательно изучал складки на своих перчатках.
«Значит ли это, что сказка окончена?» – подумала Татьяна.
Ей чудилось, что она слышит стук собственного сердца, похожий на удары крошечного молоточка, правда, гораздо более быстрый, чем обычно. Но ведь это и понятно – не каждый день тебя и твоего любимого человека похищают какие-то сумасшедшие, вырядившиеся персонажами из мультика.
– Белочка умерла, – наконец нарушил молчание Пух и расцепил пальцы. – Но даже после ее смерти Кролик пытался всех убедить в том, что она сгорела случайно. Мол, кто-то из бельчат баловался со спичками, и начался пожар. Вот так. Пустяки, в общем. Все пошло своим чередом. Теперь в норке Кролика убиралась уже другая белочка. Потом, правда, этот Кролик незаметно исчез. Наверное, решил сменить лес. В этом ему уже было неинтересно. А теперь вопрос – кто знает, что это за Кролик?
Таня взглянула на Леонида и вздрогнула. Лицо ее жениха исказилось до неузнаваемости. Он словно увидел наяву самый страшный кошмар, преследующий его с детства.
– Знаешь, Винни, а мне кажется, я знаю, кто этот Кролик, – все так же разглядывая перчатки, подал голос Пятачок.
– Да ну? – оживился Пух. – Сделай одолжение, скажи. А то у меня в голове опилки, и я никак в толк не возьму, кто он, этот Кролик.
– Закройте глаза, – скомандовал Пятачок. – Сейчас будет сюрприз.
– Хватит, – разлепил губы Леонид, лицо которого было белее бумаги. – Слушайте…
– Замолчи! – оборвал его Пух. – Сказка еще не окончена. Или хочешь гвозди в пальцы?
Леонид закрыл глаза. Чуть помедлив, Татьяна последовала его примеру.
В ее мозгу раненой птицей трепетала одна-единственная мысль:
«Боже, они убьют нас!»
Потянулись секунды невыносимого ожидания. Наконец ее слух уловил шуршащий звук, словно кто-то разворачивал подарочную упаковку. Затем раздался вскрик Леонида.
– Ты заткнешься или нет? – ласково осведомился Пятачок. – Не сопротивляйся. Все, можете смотреть.
Таня приоткрыла веки. На ее женихе была маска кролика. Леонид качал головой из стороны в сторону, словно собака, пытающаяся избавиться от надоевшего ошейника.
– Ух ты! – восхитился Пух. – Так вот ты какой, северный олень. Кролик то есть.
– Я же говорил!.. – Пятачок скромно потупился. – Правда, я очень способный поросенок?
– Да. Ты заслужил корзинку желудей.
– Я ничего не делал! – Голос Леонида ничем не отличался от карканья.
– Мне жутко надоел этот невоспитанный Кролик, – недовольно сказал Пух. – Из-за него я никак не могу закончить сказку.
Пятачок мгновенно потянулся к молотку. Пух словно клещами сжал мизинец левой руки Леонида и оттопырил его в сторону. Глаза Таниного жениха выкатились наружу, рот открылся и тут же захлопнулся, как крышка шкатулки.
– Нет, – зашептал Леонид.
Он стиснул пальцами руки Татьяны, и она почувствовала, что они ледяные.
Видя, что псих в поросячьей маске взял банку с гвоздями, женщина взмолилась:
– Не надо. Прошу вас. Мы будем молчать!
– Киска, закрой свой чудесный ротик, – с ухмылкой проговорил Пух. – Или ты будешь следующей.
– Не надо! – закричал Леонид.
– Держи крепче, – сказал Пятачок.
– Смотри, мне по лапам не попади, – предупредил друга Пух, удерживая кисть Леонида. – А то я заставлю съесть тебя эти гвозди вместе со сгущенкой.
Пятачок коротко взмахнул молотком и тремя ударами вогнал гвоздь в среднюю фалангу. Воздух в сарае разорвал истошный крик.
– Фу!.. Разве можно так визжать? – осуждающе заметил Пух. – Если ты не угомонишься, то Пятачок приколотит тебе яйца к стулу. Замолчи!
– Леня, пожалуйста, – чуть слышно проговорила Таня.
Он взвыл еще раз и затих. От пригвожденного пальца по столу узкой змейкой струилась кровь.
– Итак, продолжаем. Точнее, заканчиваем – уже немного осталось. К счастью, у Белочки были хорошие друзья. Мы с Пятачком решили не оставлять просто так это дело. Зло должно быть наказано. Верно? Правда, как я уже говорил, Кролик пропал. И не потому, что захотел сменить лес. Скорее всего, он понял, что его хотят найти, и решил спрятаться. Друзья Белочки начали искать негодяя. Это продолжалось долго-долго. – Пух поднял с пола рюкзак и засунул в него свою громадную лапу. – Долго-долго, – пробормотал он. – Долго-предолго!.. Черт, куда он подевался?
– Что, мед? Он на столе. – Пятачок указал на банку.
– Без тебя вижу. Где?.. Ага, вот.
На стол неслышно лег слегка измятый конверт.
– Достань!.. – приказал Пух, и Пятачок вытащил из него несколько цветных фотографий.
– И вот мы наконец-то вместе, Кролик, – обратился к Леониду Пух. – Это фотографии Белочки. Так, чтобы освежить тебе память. Да и киска твоя пусть посмотрит, за кого она замуж собралась.
Последняя фраза эхом пронеслась в голове Татьяны.
«Замуж собралась!.. Им известно даже это».
– Вот такой Белочка была до случившегося, – сказал Пух. – А это – уже из морга. Кролик, ты что отворачиваешься? Не нравится?
Таня, превозмогая страх, посмотрела на фото. На одном снимке – симпатичная женщина с милой улыбкой и доверчивым, открытым взглядом, на другом – почерневший череп с пустыми глазницами и раззявленным ртом.
– Это подделка, – прохрипел Леонид.
– Дурак, что ли? – с обидой произнес Пятачок и громыхнул банкой с гвоздями.
Леонид тут же затрясся, как на электрическом стуле.
Пух успокаивающе поднял руку и проговорил:
– Сказка закончилась. А теперь начинается быль. Да, Кролик. За свои поступки нужно отвечать.
Леонид замер, его левая рука еще крепче вцепилась в пальцы Тани.
– Леня, это правда? – очень тихо спросила она.
Ее жених всхлипнул.
– Правда. Кстати, Белочку звали Галя, – вместо него ответил Пятачок, убирая фотографии в рюкзак.
– Это было очень давно, – выплевывая слова, проговорил Леонид. – По обоюдному согласию. Никто не знал, что она пойдет на такое!..
– И тем не менее. – Пух пожал плечами. – Как говорится, хрен на рыло. То есть факт налицо. – Он немного помолчал, потом поскреб затылок и сказал: – Давайте перекусим немного, а потом займемся делом. Пятачок, покорми гостей. Не видишь, у них руки заняты?
Пятачок с готовностью всунул в банку ложку, помешал сгущенное молоко.
– Спасибо, я не голодна, – отказалась Таня, которую замутило только от одного вида сгущенки, лениво стекающей с ложки.
– Мало ли чего вы не хотите, – пропыхтел Пятачок и буквально воткнул ложку в рот женщине, чуть не порвав ее губу. – Давай, киска. За маму, за папу. За сказки. За баночку с гвоздями. Ты ведь не забыла о ней? Вот и умница!..
Таня едва успевала глотать сладкое месиво. Давясь и кашляя, женщина молила Господа, чтобы сгущенка не забила ей горло, иначе она попросту захлебнется. Вот смеху-то будет – умереть от сгущенного молока!
– Молодец, – похвалил ее безумец и повернулся к Леониду: – Теперь ты.
– Я не могу. Меня вырвет, – выдавил из себя Леонид.
– Тогда я размешаю твою блевотину со сгущенкой, и мы повторим все еще раз, – заявил Пятачок, надвигая ему маску на макушку. – Давай, ешь. Ведь ты тогда нас с Винни накормил, да? Точнее, только его. Я-то весь вечер проторчал за столом с салфеткой, повязанной на пятачке.
– А я застрял в твоей норке, – вставил Пух. – Помнишь, как вы меня тащили наружу? А ты, Кролик, меня еще попрекал, что, типа, кто-то слишком много ест. Да, веселые были деньки. Ты тогда был нормальным Кроликом, сам подметал полы у себя дома. Если тебе нужна была Белочка или молоденькая Лисичка, то ты обращался ко мне. Старый добрый Винни всегда помогал тебе расслабиться и выпустить пар. – Он подвинул к себе банку с медом. – Мед если есть, то его сразу нет. Золотые слова.
Пока Пятачок кормил Леонида, Пух с рассеянным видом поглаживал банку, как если бы она была живым существом.
– Все, – пробулькал Леонид. – Не могу больше. Прошу, не надо…
– Извиняй, Кролик, моркови нема. Ладно, хватит, – сказал Пух, снисходительно глядя на лицо мужчины, измазанное сгущенкой. – А то он и правда тут все заблюет. Скажи спасибо, что я тебя не заставил съесть весь этот мед.
– Спасибо, – проблеял Леонид, трусливо вжав голову в плечи.
Татьяна не могла отвести от него взора. Ее до глубины души потрясла история, в подлинности которой сомневаться уже не приходилось. Леня сам признал, мол, что-то там такое было. Ее отношение к нему изменилось. По глубокому чувству прошла крошечная трещинка.
Она смотрела на жалкое, напуганное до смерти лицо своего жениха – а своего ли? – и ей казалось, что эта трещинка начинает неумолимо разрастаться. Так покрывается паутиной лобовое стекло, в которое попал булыжник. Машина подскакивает на кочке, и возникает новая трещина. В хорошо отлаженном механизме сломалась какая-то мелкая, но важная шестеренка, из-за чего весь агрегат заскрежетал и встал на месте.
«Леонид изнасиловал женщину, которая забеременела от него и сожгла себя заживо».
Эта фраза вновь и вновь скользила в ее сознании будто бегущая строка. Каждое слово в ней было каким-то грязным, ужасным. Они походили на комки черной осклизлой мерзости, которая со временем изнутри налипает на канализационные трубы.
– Зачем мы вам нужны? – спросила Татьяна и с трудом узнала собственный голос, похожий на скрип мела по доске.
Пух с Пятачком переглянулись.
