скачать книгу бесплатно
Вэнс теперь симулировал интерес к сундуку из тикового дерева, что стоял между двумя восточными окнами. Он даже приблизился, приподнял крышку, заглянул внутрь и почти тотчас захлопнул сундук.
– Возьму на себя смелость предположить, – произнес Вэнс, обращаясь к патологоанатому, – что Арчер Коу очнулся вскоре после удара.
– Не поручусь. – Доремус сделал постное лицо, затем нахмурился, выражая крайнюю степень замешательства. – Он мог провести в глубоком обмороке все двенадцать часов, а мог очнуться в считаные минуты. Это зависит от разных причин… Но меня кое-что другое заинтересовало. Я обнаружил пару свежих царапин с внутренней стороны пальцев правой руки, а также свежую ссадину на костяшке. Мое мнение: Коу дрался с человеком, нанесшим ему удар по голове. Однако одежда его в полном порядке, а волосы гладко причесаны.
– А еще в руке у него револьвер, он сидел в расслабленной позе и выглядел умиротворенным, – добавил Хис, не скрывая отвращения ко всем этим загадкам. – Значит, кто-то обиходил его после драки. Скверная ситуация.
– Этот кто-то не озаботился сменить обувь на Арчере Коу, – заметил Маркхэм.
– Вот почему Коу одет в халат и в уличные ботинки, – сказал Хис, обращаясь к Вэнсу.
В ответ он получил снисходительный взгляд.
– Зачем переодевать только что нокаутированного оппонента? Зачем причесывать его? Данное предположение выдает в вас, сержант, истинного человеколюбца; однако вы не можете не согласиться, что обычно люди не поступают со своими оппонентами подобным образом… Нет, боюсь, придется нам искать иные объяснения как одежде, так и прическе Арчера Коу.
Хис поднял брови:
– По-вашему, Коу сам переоделся и причесался после того, как ему проломили череп?
– Не исключено, – проговорил Вэнс.
– В таком случае, – вмешался Маркхэм, – почему Коу заодно и не переобулся?
– Потому что нечто ему помешало.
Пока продолжался спор, Доремус перевернул мертвое тело со спины на живот. Я внимательно следил за его действиями. Вдруг доктор резко наклонился вперед.
– Вот оно что! Теперь все ясно!
От этого восклицания мы буквально подпрыгнули.
– Бедняга был заколот!
Мы подошли к кровати и проследили за жестом патологоанатома.
Точнехонько под правой лопаткой, ближе к позвоночнику, зияла четырехугольная ранка в дюйм диаметром. Края, отнюдь не рваные, были темны от запекшейся крови. Признаков внешнего кровотечения не наблюдалось. Я счел это неестественным. Маркхэм, кажется, тоже прежде с таким не сталкивался, потому что, оправившись от первого шока, задал Доремусу соответствующий вопрос.
– Не все раны провоцируют наружное кровотечение, – принялся объяснять патологоанатом. – Особенно это относится к ранам колотым, нанесенным очень острыми тонкими предметами, притом быстро. Оружие проникает сквозь мягкую ткань во внутренний орган или органы. Снаружи крови минимум, а то и вовсе нет. Зато происходит внутреннее кровотечение… Края раны мигом склеиваются. Так было и в нашем случае. Вся кровь излилась вовнутрь. Очень просто… Вот задачка и решена.
Вэнс скептически улыбнулся:
– Решена, говорите? По-моему, мы пока имеем лишь точную причину смерти Арчера Коу. И это обстоятельство чрезвычайно усугубляет ситуацию. Случай с Коу представляется совершенно необъяснимым.
Маркхэм метнул на Вэнса мрачный взгляд.
– Я бы так не сказал. По крайней мере, один пункт прояснился. Мы знаем теперь, что помешало Арчеру Коу завершить переодевание.
– Кстати, о переодевании…
Вэнс раздавил окурок в пепельнице, взял халат Коу и принялся разглядывать его на свет. Ни единой прорехи в ткани не было. И снова повисло недоуменное молчание.
– Нет, Маркхэм, – заговорил Вэнс, пристраивая халат в изножье кровати, – Коу в момент рокового удара острым предметом был в другой одежде. Переодели его уже потом. Мертвого.
– Убийца мог сунуть руку с орудием преступления под халат, – заспорил Хис.
Вэнс только головой покачал:
– Вы забываете, сержант, что халат был застегнут на все пуговицы, а пояс – аккуратно завязан на бант. Впрочем, проверить версию не повредит.
Вэнс торопливо прошел к гардеробной, что примыкала к западной стене. Дверь была приоткрыта. Распахнув ее, Вэнс шагнул внутрь, а через несколько секунд появился с одежными плечиками, на которых висели сюртук и жилет из той же темно-серой материи, что и брюки, в которых был найден Коу. Вэнс скользнул пальцами по сюртуку и сразу обнаружил отверстие в районе правой лопатки и точно того же диаметра, что и рана в мертвом теле. Аналогичное отверстие было и в жилете.
Оба предмета одежды Вэнс поднес к свету и еще раз потрогал края отверстий.
– Дырки, – сказал он, – имеют жесткие края, будто на них высохла некая субстанция. Полагаю, экспертиза подтвердит, что это кровь. Нет никаких сомнений в том, что Коу в момент смерти был полностью одет и что его кровь испачкала края отверстий, когда убийца вытаскивал клинок или кинжал.
С этими словами Вэнс вернул вещи в гардеробную.
Через миг Маркхэм озвучил мысль, которая вертелась в голове у всех нас:
– Если так, значит, убийца снял с мертвого тела сюртук и жилет, повесил их в гардеробной и облачил жертву в халат.
– Ну, почему именно убийца? – возразил Вэнс. – Есть причины полагать, что после смерти Коу в комнату к нему вошел еще один человек. Он-то и пустил Арчеру пулю в висок. Разве не мог этот человек переодеть Арчера Коу?
– Интересная теория. Только не соображу, какой от нее прок, – проворчал Маркхэм.
– Никакого, – жизнерадостно признал Вэнс. – Будь даже она верной. Чего мы, конечно, не знаем. Согласен, звучит дико. Я позволил себе это предположение лишь затем, чтобы вы уяснили: на данном этапе игры мы не вправе делать какие бы то ни было выводы. Чем сильнее напрашивается тот или иной вывод, тем бо?льшую осторожность следует проявлять. Ибо мы, дражайший Маркхэм, столкнулись с очень непростым случаем.
Доремус уже демонстрировал признаки скуки. Версии его не интересовали, коньком патологоанатома была медицина. Обнаружив смертельную рану в спине Коу, он почувствовал, что обязанности его выполнены, по крайней мере на текущий момент. Доремус широко зевнул, потянулся, взял шляпу, которую еще раньше бросил на кровать.
– Ну, я пошел, – сказал он и добавил, прищурившись на Хиса: – Полагаю, результаты вскрытия нужны вам как можно скорее.
– Еще бы! – Голова сержанта смутно угадывалась в облаке табачного дыма. – Когда мы их получим?
– Сегодня вечером. Наберитесь терпения, сержант. – Доремус прикрыл мертвое тело простыней. – Позаботьтесь, чтобы его как можно скорее забрали в морг.
Затем, торопливо пожав руки всем нам, патологоанатом направился к двери.
– Минутку, доктор! – окликнул его Маркхэм. – Это точно не самоубийство?
– Что? – Доремус резко развернулся. – Конечно, нет. Бедняга заколот сзади. Самому так не изловчиться. Он умер от внутреннего кровоизлияния, вызванного раной под лопатку. Мертв восемь, если не десять часов. Может, и дольше. Сломанное ребро и вмятина на левом виске – пустяки, вред от них минимальный. Пуля в правом виске вообще ничего не значит – мертвее от нее ваш Коу не стал… Самоубийство? Нет, ни в коем случае!
И махнув рукой, доктор Доремус вышел.
Маркхэм некоторое время беспомощно глядел в пол, затем обратился к Хису:
– Известите ребят, сержант. Вызовите специалистов по отпечаткам пальцев и фотографа. Ну и дельце нам попалось! Вас назначаю ответственным.
Маркхэм еще не закончил речь, когда Хис шагнул к телефону, помещавшемуся на прикроватном столике. После краткого изложения событий, предназначенного для передачи в разные департаменты, Хис распорядился насчет фургона, который должен был забрать тело Арчера Коу.
– Надеюсь, сэр, – чуть заискивающе сказал он Маркхэму, повесив трубку, – что вы это дело никому не переадресуете. Не нравятся мне обстоятельства смерти. Нынче ночью здесь могло что угодно случиться.
Никогда еще я не видел сержанта Хиса в такой растерянности. И не мне винить его, ведь с каждой новой стадией расследования убийство Арчера Коу представало все более запутанным и непостижимым.
– Не беспокойтесь, сержант, не переадресую, – заверил Маркхэм. – Я доведу это дело до конца, да поможет мне Бог. Должно быть какое-то совсем простое объяснение, и рано или поздно мы его обнаружим. Не падайте духом, – с отеческой заботой добавил он. – Расследование даже еще толком не начиналось.
Вэнс, сидевший в кресле с низкой спинкой и флегматично куривший, блуждал взглядом по потолку.
– Правильно, Маркхэм, – заговорил он лениво, тем не менее раздумчиво, – объяснение, конечно, есть. Только очень сомневаюсь, что оно окажется простым. Слишком уж много в данном уравнении противоречий, притом каждое из них, похоже, уничтожает все остальные…
Он глубоко затянулся.
– Давайте, исключительно из любви к ясности, суммируем наши открытия, прежде чем приступать к допросу членов семьи, слуг и гостей… Итак. Во-первых, Коу получил удар по голове и, возможно, потерял сознание. Затем он, возможно, наткнулся на некий твердый предмет и сломал ребро. Этим событиям явно предшествовал конфликт с применением физической силы. Коу, по нашему предположению, во время конфликта был в уличной одежде. Позднее – насколько позднее, мы пока не знаем – его ударили в спину неким тонким, необычной формы инструментом, и он скончался от внутреннего кровотечения. Примерно в это же время с него сняли сюртук и жилет и спрятали вещи в гардеробной. Коу облачили в халат, застегнули на все пуговицы, повязали пояс. Ему даже волосы расчесали. Однако не сменили уличных ботинок на домашние туфли. Далее, мы находим Арчера Коу сидящим, притом весьма комфортно, в мягком кресле. Ясно, что смертельный удар он получил, находясь в иной позе. И вот, будто остальные обстоятельства недостаточно загадочны, мы узнаем, что Арчеру Коу выпустили пулю в правый висок вскоре после того, как он скончался, и прежде, чем он окоченел. Револьвер, из которого, предположительно, была выпущена пуля, надежно устроен в руке покойного. Настолько надежно, что сам господин эскулап не сразу его извлек. Не забудем и об умиротворении на лице трупа. Едва ли такое выражение может быть у человека, который повздорил с кем-то, подрался и получил тяжелым предметом по голове. Этот факт, Маркхэм, является одним из самых странных во всем деле. Коу расстался с жизнью, будучи в спокойном состоянии души; ну или, по крайней мере, не испытывая негативных эмоций.
Вэнс снова пыхнул сигаретой, глаза стали сонными.
– Впрочем, довольно говорить о трупе и строить догадки насчет событий, повлекших смерть Арчера Коу. Ибо ситуация изобилует и другими обстоятельствами, которые необходимо учесть. Например, дверь; мы нашли ее надежно запертой изнутри, и в то же время мы не видим признаков того, что некто входил в комнату или выходил из нее. Все окна закрыты, все шторы задернуты. Горит электричество, постель в порядке, и на ней ночью никто не спал. Следовательно, что бы ни случилось здесь, случилось оно до наступления того часа, когда Коу обычно отходит ко сну. Вдобавок следует учесть и вот какой факт: незадолго до смерти Коу читал о китайских вазах, а потом начал писать письмо либо делать некие заметки. Прибавим к материалам по делу страницу с вчерашней датой и чернильную ручку, найденную на полу…
Послышались торопливые шаги, и на пороге возник озадаченный Гэмбл.
– Мистер Маркхэм, – заговорил он, заикаясь, – простите, что мешаю вам, сэр, только… только там, внизу, в холле, что-то очень странное.
Глава 5. Избитая собака
(Четверг, 11 октября, 10.30)
Дворецкий был скорее изумлен, чем испуган; нас, напротив, охватили дурные предчувствия.
– Что такое вы обнаружили в холле, Гэмбл? – рявкнул Маркхэм. Сделанное Вэнсом резюме рассердило его.
– Там собака, сэр! – объявил Гэмбл.
Маркхэм явил признаки того, что вот-вот потеряет терпение.
– Ну и что?
– Избитая собака, сэр, – пояснил дворецкий.
Прежде чем Маркхэм успел отреагировать, Вэнс вскочил с места.
– Этого-то я и ждал! Избитая собака! Боже мой!.. Скорее, Гэмбл! Где она? – закричал он, выбегая из комнаты и почти скатываясь со ступеней.
Мы последовали за ним, правда, молча. Ситуация и без того была престранная, новое же обстоятельство окончательно стащило наше дело с рельсов рациональности.
– Где собака? – повторил Вэнс, оказавшись наконец в холле.
Гэмбл просеменил к портьерам, закрывавшим правую от входа дверь, и отогнул тяжелую ткань.
– Слышу – звуки какие-то странные, – принялся он объяснять. – Будто скулит кто или хнычет. Вот, думаю, только этого нам и не хватало. Заглянул за портьеру – а там собака.
– Ваша собака, Гэмбл? Или мистера Коу? Или мисс Лейк? – спросил Маркхэм.
– В том-то и дело, что нет, сэр! Потому-то я так и удивился. В нашем доме, сэр, собак не держат. Десять лет здесь служу, а ни одной собаки не упомню. Так-то, сэр.
За портьерой, вытянув все четыре короткие лапы, лежал на боку небольшой шотландский терьер, черный с легкими рыжеватыми подпалинками. Над левым глазом зияла рана; шерсть пропиталась кровью, свалялась в ком. Сам глаз, распухший от удара, был закрыт. Зато другой глаз, темно-карий, овальный, взирал на людей с безмолвной мольбой о помощи.
Вэнс опустился на колени, погладил собаку:
– Все будет хорошо, девочка, теперь все будет хорошо.
Взяв собаку на руки, он поднялся.
– Это у нас какая улица? – спросил Вэнс, ни к кому конкретно не обращаясь. – Семьдесят первая? Отлично!.. Гэмбл, откройте дверь.
Дворецкий, удивленный не меньше всех нас, бросился исполнять распоряжение. Вэнс шагнул в холл, нежно обнимая собаку.
– Я сейчас быстренько сбегаю к доктору Блейми[8 - Эдвин Реджинальд Блейми, член Королевского колледжа ветеринаров-хирургов и штатный ветеринар Американского клуба шотландских терьеров, принимает по адресу: 71-я западная улица, 17. – Примеч. авт.], – сообщил он. – У него кабинет на этой улице. Скоро вернусь.
И Вэнс поспешил вниз по ступеням крыльца.
Внезапно обнаруженная породистая собака сильно нас озадачила – едва ли не больше, чем все предыдущие нестыковки, вместе взятые. Что уж говорить о столь живой реакции Вэнса, до тех пор полусонного, и его загадочной ремарке, сделанной на лестнице! Конечно, эти обстоятельства только усугубили ситуацию, и без того отдающую мистикой; запутали ее донельзя.
Когда Вэнс унес несчастную собаку, Хис, хмурясь и сжимая кулаки в карманах, обратился к Маркхэму:
– Меня от этого дела уже тошнит, сэр! Только собаки нам и не хватало! Почему мистер Вэнс так разволновался? И какое отношение собака имеет к убийству?
Маркхэм молчал, не сводя глаз с парадной двери и мусоля во рту сигару. Наконец он вперил сердитый взгляд в Гэмбла:
– Значит, вы раньше никогда не видели эту собаку?
– Не видел, сэр! – Гэмбл успел овладеть собой и говорил с привычной угодливостью. – Ни единого разочка, сэр. В этом доме отродясь собак не бывало, по крайней мере на моей памяти…
– Никто здесь, получается, не любит собак?
– Ни единая душа, сэр… Вот так случай! Ума не приложу, как собака в дом забралась.
Рид и Грасси вошли в гостиную и оттуда с любопытством смотрели на нас.
Маркхэм их заметил и обратился к Риду:
– Может, вам, мистер Рид, известно что-нибудь о небольшой черной лохматой собаке, которая, похоже, нашла тайный ход в этот дом?
Рид выглядел озадаченным.
– Ровным счетом ничего, – отвечал он после недолгого колебания. – Здесь собаками не интересовались. Насколько мне известно, Арчер и Брисбен терпеть не могут животных.
– А мисс Лейк?
– Мисс Лейк к собакам равнодушна. Она кошатница. Когда-то она держала голубого перса, но Арчер заставил мисс Лейк избавиться от него.
