banner banner banner
Философия терпимости
Философия терпимости
Оценить:
Рейтинг: 0

Полная версия:

Философия терпимости

скачать книгу бесплатно

Философия терпимости
Макс Вальтер

Биомасса #1
Я попал в мир, который является свалкой для соседних. Сюда летит все, что там не пригодилось: странные предметы, куски дронов, запчасти для имплантов, разные чудаки… И кто бы мог подумать, что из всего этого дерьма здесь зародится жизнь, а хлам прекрасно подойдёт для улучшения наших тел?То, как я сюда попал, – не самая удивительная из всех моих историй. Ведь я уже давно живу среди бомжей. Теперь мои навыки помогут не только выжить, но и возвыситься.Да, в прошлом мире мне не везло, но надеюсь, повезет в новом. В мои руки угодила странная карта, и есть основания полагать, что она ведет к несметным богатствам. А значит, эта история достойна того, чтобы я вам ее рассказал.

Макс Вальтер

Философия терпимости

Пролог

– Двойка справа! – раздался крик, и я тут же отреагировал.

Чем хороши пушки, работающие на магнитной индукции, – так это практически бесконечным магазином и полным отсутствием отдачи. Для этого оружия не требуется порох, а значит, пуль сюда можно засыпать в разы больше. Но есть и минус, как, например, у моей пушки, которая собрана из говна и палок, а если точнее – из всего того, что я смог отыскать на помойке. Уж что-что, а это я умею делать гораздо лучше других, видимо, сказывается опыт прошлых лет. Ведь в своей прошлой жизни я был бомжом. Да-да, вам не послышалось, самым что ни на есть. Но это немного другая история. Если выживу, расскажу.

А ружьишко и впрямь зачет: поливает дроидов железом, только щепки летят.

Двойка, на которую мне указал Хлюпа, слетела с копыт, что раненые кони, однако инерция еще какое-то время заставляла кувыркаться их цилиндрические тела по высохшему до состояния асфальта грунту. Во все стороны полетели мелкие запчасти, но на это плевать, лишь бы чипы остались целыми. За них нам на рынке дадут приличную сумму.

– Да твою мать! А все так хорошо начиналось! – простонал я, когда из-за мусорной кучи в нашу сторону вывернул помоечник.

Так эти машины здесь называют, а все из-за того, что они вечно копаются в кучах хлама. Завалить такого вдвоем – нечего и мечтать, слишком здоровый. На них часто ходят в рейды, потому как если нахлобучить такого, когда он возвращается на базу, можно неплохо подняться в жизни. Ведь в помойках они копаются не просто так, а с целью пополнить запчастями фабрику по производству дроидов и дронов. Так что поиметь с них можно нехило, вот только не в нашей ситуации и не с нашими пукалками.

– Валим на хрен! Чего ты там замерз! Штопор, мать твою!

– Где Палыч?

– Да хрен с ним, с Палычем, он нас сейчас в труху раздавит!

– Я без него не уйду, вали один, догоню.

– Ой, да и черт с тобой! – отмахнулся Хлюпа и бросился бежать.

Впрочем, я тоже, вот только совсем в другую сторону, потому как наконец увидел Палыча. К слову, это мой лучший друг и мне плевать, что он ежик. А вот тот факт, что он сломя иглы несется прямо под гусеницы помоечника, беспокоит довольно сильно.

Всему виной хитрый дрон-разведчик, который выглядит как небольшой паук. Хотя они всякие бывают: на ножках, на колесиках и даже с винтом, в смысле летающие.

Последние, кстати, самые мерзкие твари. Обнаружить сложно, а попасть еще сложнее, очень уже верткие. Зато Палычу очень нравится за ними охотиться, а те, в свою очередь, словно чувствуют это и постоянно заманивают колючего в какие-нибудь неприятности. Да и меня в том числе.

– Да стой ты, репейник на ножках! – в отчаянии крикнул я, когда еж буквально в последнее мгновение выскользнул у меня из-под рук.

Мало того: он резко взял в сторону, а вот я так шустро сманеврировать не смог, несмотря на пару приятных улучшений. Помоечник с шипением и стуком пневматики резко махнул клешней-манипулятором, и меня, словно пылинку ветром, снесло в сторону. В ребрах что-то хрустнуло, легкие отозвались острой болью, а в глазах потемнело. Падения уже не почувствовал, болевой шок и без того занимал все место в разуме. Зачем я вообще подписался на эту долбаную авантюру, да еще и с Хлюпой?

Хотя чего душой кривить, не от хорошей жизни. О кладбищах дроидов легенды ходят очень давно, только ленивый не попытался их отыскать. Ведь если удастся такое обнаружить, о бедности можно забыть. Вот и мы тоже… Два идиота.

Однако похоже на то, что подобрались мы достаточно близко, раз ИскИн спустил на нас целую свору цепных псов. Правда, толку с этого чуть. Видимо, так и подохну не пойми где, посреди степи, брошенный всеми друзьями, бесславный и никому не нужный. А ведь еще несколько месяцев назад жизнь казалась вполне предсказуемой и понятной, хоть и несладкой…

Глава 1.

История жизни

Бомжами становятся по разным причинам. Нет, есть, конечно, люди с призванием, например, мой недавний знакомый Аватар. Его так прозвали по одной простой причине: он вечно синий в хлам. Пьет наверняка лет с девяти, и самое удивительное, что до сих пор жив. Разницы ему нет, что спирт паленый, что коньяк марочный – лишь бы в горле жгло. Поговаривают, будто однажды он ацетоном похмелялся. Бр-р-р…

Я тоже прибухиваю, но скорее чтобы согреться или ломоту в мышцах облегчить. Ходить за день приходится столько, что страшно представить. Жрать хочется постоянно, порой живот сводит от голода так, что впору на луну выть. И если кому-то может показаться, что в поиске еды нет ничего сложного, то вы сильно неправы. Я перепробовал множество методов, и тот, которым приходится пользоваться по сей день, наиболее безопасен для здоровья.

В самом начале этого пути я ошивался у разного рода кафе и забегаловок. Просить милостыню казалось зазорным, я бы даже сказал: постыдным занятием. Но, кхе-кхе, этот период жизни уже маячил на горизонте ближайшего будущего. Когда хочется жрать, все комплексы отлетают ненужной шелухой. Ты перерождаешься, словно бабочка, каждый раз меняя психическое обличье. А иначе никак. Сдохнешь.

Так вот: через пару дней я огреб так, что на всю жизнь запомнил, что такое чужая территория. Однако прежде следует еще отыскать заведение, где объедки отдадут. В большинстве случаев, особенно если это касается общепита, всю жратву продают свиноводам. Выходит в разы дешевле, чем покупать комбикорм, к тому же готовить не нужно. Привез в гараж, свиньям вылил из фляги и довольный домой поехал, телевизор в тепле смотреть, на мягком диване.

У мелкого фастфуда не сильно легче. Постоянно прогоняют, чтоб своей рожей покупателей не отпугивал, иногда бьют, если раза с пятого на словах не доходит.

В тот день меня таджик шавухой покормил. Никогда бы не подумал, что еда может быть такой вкусной. Как этот брикет исчез в моей утробе, я даже не заметил. Как, собственно, и момент, когда мне прилетел удар сапогом в лицо. Били долго, старательно, а затем предупредили, чтоб я больше никогда здесь не появлялся. Дошло с первого раза.

Лишь спустя некоторое время я понял, что среди бродяг понятие «друг» отсутствует даже в лексиконе. На улице каждый сам за себя. Еще один урок я получил, когда пожалел такого же бездомного и пустил его к себе в коллектор у теплового узла.Бетонный колодец прямоугольной формы совсевозможными гребенками и задвижками у теплотрасс, что отапливают дома спальных районов.

Наутро я проснулся без обуви. А на улицебыл ноябрь. И знаете, что я тогда подумал? «Хорошо, что сейчас, а не в январе, когда на улице минус двадцать».

Попрошайничество также закончилось жестокими побоями. Все места у торговых центров распределены, как и на светофорах. Про станции метро вообще молчу, да и полиция там гоняет – будь здоров. Особенно молодые. Те вообще злые, как бойцовские псы. Еще и смеются, когда ногами пинают. Не все, конечно, однако от станций гоняют без исключений. А стоило мне полтинник от доброй женщины в руке сжать, как из носа снова брызнула кровь.

Блевал потом дня три. Слава богу, в нашей стране бесплатная медицина. Это было в самомначале моего чудесного пути к бродячей жизни и я еще не вонял, как обоссанный котами ковер. Опять же, та самая добрая женщина вызвала скорую, и меня были вынуждены принять в стационар.

Тогда я впервые в жизни не хотел выздоравливать. Мягкая кровать, чистые простыни, горячий душ, еда… Блага можно перечислять до бесконечности, но увы: все хорошее быстро закончилось. Три дня – и я вновь оказался на улице. А ведь было время, когда я, как и любой нормальный человек, ненавидел больницы.

Знаю, все наверняка хотят знать, как так получилось? Почему? Вроде здравомыслящий человек, а живет словно животное.

На сей счет у меня заготовлено несколько слезливых историй. Ну а как иначе, ведь современного обывателя абы чем не разжалобить, приходится крутиться, чтоб к вечеру пузо набить. По основной (и самой рабочей) версии я погорелец. Тут есть даже доля правды, может быть, поэтому она и производит на людей наилучшее впечатление. Есть версия, что я был обманут злостными работодателями, которые несколько месяцев не выплачивали мне должное, а по итогу вышвырнули на улицу. Фраза «На бухло», кстати, тоже работает довольно успешно. Подают, еще и улыбаются.

Так и живу. Где добрые люди подадут, где из помойки чего достану. В последний год вообще довольно неплохо устроился, отыскал себе теплую нору. Живу в заброшенной станции метро, о которой разве что редкие диггеры знают. Обычные люди стараются обходить это место стороной, но случается всякое. На днях вот с наркоманами схлестнулся. Редкостное мудачье… Ненавижу их! На все ради дозы готовы, вплоть до убийства. Радует, что физически очень слабые, как говорится – соплей перешибешь. Хватило одного, самого борзого, палкой вдоль спины огулять, чтоб они от моей норы отвалили. С этим у нас все строго.

Со временем я выучил правила бродячей жизни, они до банального простые: бей первым или беги, если противник заведомо сильнее. С ментами лучше не связываться, на их стороне закон и сила. А в остальном – полная свобода. И именно этот аспект мне больше всего нравится в жизни бездомного. Нет никаких обязательств, и все зависит только от тебя.

Со стороны среднестатистического жителя это может показаться смешным, а подобный образ существования – унизительным, но лишь на первый взгляд. Попробуйте заставить бродягу работать, и все сразу станет понятно. А ведь подняться из этого дерьма проще простого. Я знаю, о чем говорю, потому как видел таких. Впрочем, я даже весь путь знаю, работы вокруг очень много. Вот только зачем? Меня все устраивает.

Я не лентяй и вовсе не дурак. В свое время даже высшее образование получил. И не абы какое: на инженера вуз окончил. Притом поступал и заканчивал своими силами. У родителей (а точнее – у мамы) тогда денег совсем не было, едва на еду хватало. Потому ни о каких взятках мы и помыслить не могли.

Затем армия. А пока я честно отдавал долг родине, мама скончалась. Чертов инсульт, на который даже намеков не было. Хорошо, что умерла во сне, не мучилась и не лежала пластом годами. На похороны, конечно же, отпустили, и я все сделал, как и положено любящему сыну. Вскоре вернулся в часть, честно дослужился до дембеля и был выброшен в суровую взрослую жизнь, к которой оказался совершенно не готов.

Сложности начались сразу. Пока я дослуживал, дальняя родня успела подсуетиться, и мамина квартира благополучно ушла. Чтобы не связываться со мной в суде, ее не менее оперативно реализовали третьим лицам. Некоторое время я околачивал пороги различных инстанций, но увы, правды добиться так и не смог. Да и денег на юристов не было.

С работой в нашем Мухосранске, можно сказать, никак. А потому спустя полгода мытарств я, как и любой другой целеустремленный человек, сорвался в престольную. Здесь и закрутила меня нелегкая. Приткнулся на стройку, пока на подхват, с лопатой в руках да в грязи по колено. В мозгах держал, что все это временно. Вот чуть-чуть деньжат подниму, а там и до головы недалеко. В смысле, ее тоже поднять сумею. Вот только с каждым днем глаза устремлялись все ниже к земле, а от криков прораба их и вовсе поднимать не хотелось. Однако деньги платили исправно, хоть жить и приходилось где попало. То в общаге, больше похожей на бомжатник, чем моя нынешняя берлога, то в вагончике на объекте. Последний как раз и сгорел вместе со всеми моими документами, а заодно и скудными накоплениями.

Тем не менее к бродячей жизни я скатился не сразу, какое-то время пытался барахтаться, даже паспорт пробовал восстановить. Но то ли по грубой ошибке, то ли по злому умыслу, но все мои данные потерялись в бесконечных архивах огромной бюрократической машины. С моего места жительства их отправили, а до столицы они так и не добрались. И пока одно накладывалось на другое, собираясь в непреодолимый снежный ком, шло время. На работу без документов не брали, разве что на самую черновую и не всегда с честной оплатой. Чаще вместо денег мы получали бухло и пакет сомнительных продуктов, а бывало и сапогом по почкам.

В общем, в один прекрасный момент я сдался, о чем еще ни разу не пожалел. Если не бухать как черт, не гонять различные бульоны по венам, то бродяжничество – вполне приемлемый вариант бытия. В первую очередь потому, что ты никому ничего не должен. Да, мой день все так же расписан по часам, но это время принадлежит только мне и никому больше. Я не владею крутой машиной, не ношу брендовые шмотки, зато мой иммунитет перерабатывает любые виды заразы на раз-два. Меня врядли получится напугать трудностями. В общем, выжить могу, кхе-кхе, пожалуй, в любых условиях.

***

Вот сейчас я как раз возвращаюсь в свою берлогу, уже в который раз перебирая в мозгу все события жизненного пути. В руке бездонный пакет известного супермаркета, который приятно ее оттягивает к земле. Сегодня хороший день, даже получится организовать небольшие запасы.

На мелкооптовку, что расположилась в гаражном кооперативе и питала продуктами первой необходимости районные магазинчики, нагрянула внезапная проверка. Ох и драка там сегодня была за просрочку! И, несмотря на то, что болит разбитый нос и саднит скула, свое я урвал.

Вход на станцию перекрывает массивная решетка, которая, собственно, и отпугивает чужаков. Нет, не своим ужасным ржавым видом. Просто создается впечатление, будто ее невозможно миновать. Однако я не просто так учился на инженера. Да и на стройке отпахать успел пару лет, а потому мне знакомы некие хитрости.

Я свободно преодолел первое препятствие, предварительно убедившись в том, что меня никто не застанет за проникновением. Полиции я не боялся, здесь им и делать точно нечего, а вот конкуренции – очень даже. Не хватало еще за собой какого-нибудь соседа-алкаша притащить. От такого впоследствии не избавиться, даже если доской в лицо через день стучать. Только убивать, а я грех на душу брать не собираюсь. Да, мир бездомных жесток и не имеет никакой морали, потому как речь идет о выживании, но убивать… Нет, на такое способны разве что треклятые наркоманы.

Я прошел первый зал, в котором по идее должны были стоять турникеты, но вместо них из пола торчали пеньки от анкерных болтов. «Металлисты» быстро прознали о новой заброшке и в течение недели вынесли из нее все, что только напоминало железо. Вот и анкерам досталось, спилили практически под корень.

Далее – скелет эскалатора. Местами он еще цел, но все же больше напоминает мой беззубый рот. Его ступени также представляли ценность, но сковырнуть их окончательно не успели. Администрация ж/д вовремя спохватилась и поставила заброшку на охрану. А иначеотсюда бы даже рельсы вынесли.

Налетели коммунальные службы и в течение дня перекрыли вход в заброшенный недострой. В первое время здесь еще и камеры работали, датчики различные, а в случае чегоприлетали ребята из ГБР. Мародеров быстро отучили от халявы, потом место заросло, и про него благополучно забыли. А я вот случайно наткнулся.

В этом мне помог верный друг и товарищ. Да-да, есть у меня такой. Мы, собственно, и познакомились в тот вечер. Зовут его Геннадий Палыч, но чаще – Генка. А еще чаще – Репейник на ножках или, по простому, Колючка. Все потому, что он ежик. Самый натуральный, который по ночам топает, будто стадо слонов, а на зиму впадает в спячку. Эх, мне бы такие способности!

Этот разбойник утянул у меня кусок колбасы, которым я собирался честно поужинать. Естественно, я бросился в неравную схватку с ночным хищником, даже не подозревая, к чему в итоге это приведет. Теперь мы с Генкой подружились и давно позабыли о старых разногласиях. Оказывается, ежи прекрасно приручаются. А уж как охотятся на грызунов…

Я щелкнул фонарем на нижней стороне зажигалки и подсветил путь, чтобы не переломать ноги на щербатой лестнице эскалатора. Спуск не занял много времени, и вскоре я миновал нишу, в которую планировали вмонтировать герметичную переборку. Дальше – небольшой тоннель, который и вывел меня к путям, и платформе.

– Эй, фыр-фыр, ты где там у меня спрятался? – негромко позвал я ежа. – Иди скорее, я тебе яблок принес… Геннадий Палыч!

В ответ с дальнего конца станции раздался быстрый топот по кафелю, но вскоре он стих, и на смену ему пришло агрессивное шипение.

– Это ты кого сейчас на хрен послал? – ухмыльнулся я и, подсвечивая себе фонариком, отправился на поиски друга.

По пути подхватил диодную лампу на батарейках, стилизованную под старинный светильник, с какими раньше гуляли по улицам Лондона. Только этот из пластика. Вообще, ходить с таким не совсем удобно, свет ведь не только вперед направлен, но и по глазам бьет. Зато читать с ним – одно удовольствие. Жрать готовить тоже вполне удобно, я его на арматурину подвешиваю. Сейчас вот просто под руку подвернулся, да и один хрен, гораздо удобнее, чем с подсветкой на зажигалке.

Геннадия я обнаружил у предпоследней колонны: он замер в хищной стойке и яростно на кого-то шипел. Иногда резко дергался, угрожая тут же свернуться в клубок и пронзить врага острейшими иглами на загривке. Ну невероятно умилительная картина.

– У тебя там крыса, чтоли, какая? – спросил я и, отойдя чуть подальше, заглянул за угол квадратной опоры.

Если там крыса, то может прыгнуть и даже укусить не побрезгует. Придется снова на скорую идти, уколы разные выпрашивать. Плавали, знаем, а потому осторожность лишней не будет.

Но проклятая тварь не спешила показываться на глаза, хотя я все же заметил, как нечто темное шмыгнуло за следующий угол.

– Сейчас, Геннадий Палыч, только за палкой схожу, – улыбнулся я и едва отвернулся, как проклятая тварь метнулась прочь.

Оно бы и хрен с ней, но Генка… Этот Репейник ринулся в атаку, словно голодный лев. Тень метнулась к путям, ночной хищник следом, шипение и топот эхом рассыпались в темном тоннеле. Я бы с легкостью забил даже на это, вот только гнался еж вовсе не за крысой. Хоть и мельком, но мне все же удалось рассмотреть его противника: огромный паук. По меркам местных представителей фауны, конечно. Так-то если на него наступить, из-под подошвы только лапы торчать останутся. Может, из террариума у кого-нибудь сбежал? У нас такие точно не водятся. Однако я переполошился: вдруг ядовитый?

– Стой, дуралей! – уже не стесняясь, крикнул я и поспешил на помогу товарищу.

Тени мелькнули уже метрах в пяти. Палыч почти нагнал паука. Оставался последний рывок, и вдруг восьмилапый силуэт растворился во вспышке. Да, ассоциация была именно такой, будто кто-то нас сфотографировал. Пока глаза вновь привыкали к темноте, последовала вторая, но увидел я ее уже сквозь закрытые веки.

– Генка! – выкрикнул я, присмотревшись к темноте. – Где ты, дружище?

В ответ – лишь отдаленное фырканье, словно борьба перекочевала в дальний конец недостроенного тоннеля. Вспышки, конечно, меня смутили, но я не придал им большого значения, посчитав перебоями в подаче электроэнергии. Здесь иногда такое случается, будто где-то проводка коротит. Однажды посреди ночи под потолком вспыхнул свет, немало меня переполошив. Грешным делом подумал, что это ГБР нагрянул и сейчас мне намнут бока по полной. Но нет, минуты через две он погас, а никаких посторонних звуков – и уж тем более голосов – за этим не последовало.

Несколько раз бывало, что свет вспыхивал и в тоннеле, правда, на такой короткий период никогда. Однако подозрений это у меня не вызвало, и я уверенно шагнул вперед, всматриваясь в темноту, чтобы не дай бог не наступить на Геннадия Палыча.

Шаг, другой, третий… Что-то снова мигнуло за спиной, и пространство вокруг залило ярким светом. Я, кажется, даже реальную боль ощутил. Зажмурился, еще и рукой прикрылся.

Шипение и шорох мгновенно приблизились, затем раздался хруст, будто что-то пластмассовое отломили. Но посмотреть на происходящее я все еще не мог: глаза слезились и все никак не желали перестроиться под новое освещение. Серьезно припекает и как будто… Блин… Легче, чтоли, стало?

– Да что за…

Слова застряли у меня в горле, когда я наконец проморгался. Даже про Генку забыл, который в этот момент все еще воевал с пауком у самых моих ног. Вокруг раскинулась степь, на горизонте темнеют горы, от метро не осталось и следа, яркое солнце нещадно жарит в небесах.

На всякий случай я обернулся в надежде по-быстрому отвалить обратно, но там картинка была ровно той же, что и впереди. Но ведь я умный, а потому глазам ни поверил и сделал шаг назад, затем еще один и еще… Пошарил перед собой руками, повторил процедуру с закрытыми глазами, попробовал прыгнуть…

Но увы.

– Нихренасебе яблочков погрызли! – Я уселся на иссушенную землю. – Может, объедками шавухи траванулся и теперь глючит?

Рядом с радостным, победным шорохом протопал Генка со странной добычей в зубах. Паук все еще трепыхался, но в свете дня меня больше привлек его внешний облик. Природа такие формы не создает, да и материалы использует… несколько иные. Этот же был явно техногенного происхождения, словно собран школьником из кучи инородных деталей на уроке по робототехнике.

– А ну отдай! – Я попытался отнять добычу у Палыча, и это даже получилось.

Но пластмассовая тварь меня укусила (и довольно ощутимо), а потому я тут же разжал кисть. Паук мгновенно бросился наутек. Генка недовольно фыркнул и рванул следом, но я успел его подхватить. И на этот раз испугался уже не за него. Перспектива остаться в полном одиночестве не пойми где наводила на меня дикий ужас.

Глава 2.

История попаданства

– Ну и куда ты меня завел, а? Жопа ты с иголками! – спросил я у Палыча, который с независимым видом топал неподалеку и забавно фыркал, нюхая все подряд.

Естественно, никакого ответа я не удосужился. Зато немного успокоился и смог осмотреться. По большому счету, глазеть здесь было совершенно не на что. Пустырьот горизонта до горизонта весь покрыт пожухлой травой, какие-то горы вдалеке, вот и все. Но мне хватило, чтобы осознать страшное: я в другом мире. Доводилось о таком читать, хотя всякое попадалось. Писатели – они ведь чего только не придумают, у них мозги совсем не так устроены, как у нормальных людей. Порой такое сочинят, волосы на ногах дыбом встают. Одним словом – психи.Притом конченые.

А может, я тоже того? В смысле, с катушек слетел, фляга засвистела… Короче, мозгами потек. Ведь не бывает так, чтобы – бац! – и в другом мире. Или как раз ровно так все и происходит? Ладно, смех смехом, а песец кверху мехом. Нужно что-то делать, решать, как-то выкручиваться. У меня с собой ни еды, ни воды… Да вообще ничего, кроме этой колючки с лапками. Даже поужинать не успел, а ведь столько ништяков добыть сегодня удалось! Жаль…

Я поднял лицо к небу и в очередной раз тяжело вздохнул. Нет, меня точно занесло далеко от дома, такого у нас не увидеть даже в самых экологически засранных областях. Какое-то розовое, с бирюзовыми нотками в районе горизонта. Вокруг никого, лишь букашки да кузнечики. Собственно, за ними, похоже, и охотится Палыч. Вон, как раз снова кем-то весело чавкает в сторонке.

Сидеть так можно до бесконечности, а уже откровенно хочется жрать, да и вода не помешает. С последним в степях очень туго, а это, похоже, самая что ни на естьона.Копать здесь можно до бесконечности, а под лопатой будет все тот же сухой суглинок. Да и где еееще взять, лопату эту. У меня ведь, как у латыша – шиш и душа. Так что придется проявить смекалку. Однако опыт по выживанию у меня колоссальный, и хотя весь он приобретен в каменных джунглях мегаполиса, даже для данных условий мне его хватит. Разве что от ночных хищников отмахаться нечем.

Я наконец поднялся и двинул в сторону гор, что виднелись вдалеке. В условиях открытой видимости довольно тяжело ориентироваться с расстоянием. Порой кажется, что до объекта всего ничего, но топать до него можно полдня, а то и больше. Но выбора у меня нет. Хотя это тоже как посмотреть, ведь лечь и спокойно дождаться смерти – тоже решение. Правда, не про меня эта песня, еще побарахтаюсь.

Идти казалось легко, несмотря на усталость. Я ведь весь день по городу пробегал, а с обеда еще в драке поучаствовал, чтобы добыть (точнее – вырвать) себе кусок пропитания. И что самое обидное, все это осталось где-то там, в другом мире. Нужно было вначале пожрать от пуза, а затем уже за Палычем по станции бегать. Кстати, где он?

Я остановился и осмотрелся в поисках колючего товарища. Но тот и не собирался далеко отходить: спокойно семенил рядом, перебирая короткими лапками, и знай походя хрумкал всяких жучков да таракашек.

Чем ближе я подходил к горам, тем больше они казались вовсе не тем, чем вначале. Слишком ровные для природных образований, словно кто-то огромный навалил эти кучи, или как их там называют по-научному? Вродетерриконы.

Собственно, это лишь улучшило мое настроение. Раз есть что-то рукотворное, значит, должны присутствовать и те, кто это сотворил. Надеюсь, они обычные люди. Хоть помогут, подскажут, где я и что со всем этим делать. Глядишь, даже назад отправят. Лишь бы вместо них не встретить каких-нибудь монстров, жаждущих сожрать каждого. Да, точно не горы, прям очевидные кучи, уходящие конусами в самые небеса.

А ещездесь, похоже, гравитация ниже земной. Очень уж идти легко, ощущение, будто я килограммов двадцать скинул. Я даже остановился и попробовал подпрыгнуть как можно выше. Опыт можно было считать удачным, если исключить то, что приземление вышло не очень. Тело взмыло ввысь, практически на полтора моих роста и это при условии, что я не тренировался. А вот сгруппироваться и нормально приземлиться на ноги не удалось. В полете меня немного развернуло, и хотя я махал руками в попытке поймать равновесие, все равно в итоге шмякнулся на пятую точку, притом довольно ощутимо. Палыч, глядя на мои маневры, презрительно фыркнул и рванул за очередной живностью, которая в испуге шмыгнула подальше от двуногого идиота.

– Сам такой, – обиженно буркнул на колючего я, почесал ушибленное место и двинулся дальше.

Настроения это не прибавило, хотя не сказать, что оно имело упаднический оттенок. Вполне себе обычное, разве что любопытство разыгралось.

Вообще, я не люблю людей (злые они все, жестокие), однако сейчас откровенно по ним скучаю. Хотелось с кем-нибудь поговорить, выяснить хоть какие-то детали. Пить ещетак хочется, аж переночевать негде. Чертово солнце, похоже, и не собирается садиться: печет так, что впору кожу с себя стянуть.