скачать книгу бесплатно
В диспетчерской сидела моложавая блондинка, пристально смотрела в монитор. Наверное, пасьянс раскладывает.
– Извините, я по поводу дома номер пять…
– Пятый по Вавилова – не наш участок, – вежливо проинформировала блондинка.
– Нет, пятый по Ферсмана.
Диспетчер наконец оторвалась от монитора:
– Молодой человек, вы адрес проверьте. Нет у нас пятого по Ферсмана.
– Как нет, я же к вам приходил насчет трубы. Дом пять, только дробь я забыл.
Блондинка потянулась было к журналу регистраций, опомнилась и рассердилась:
– Молодой человек, я здесь шесть лет работаю. Нет на Ферсмана пятого дома. Ни с дробями, ни с дополнительными строениями. Снесли давным-давно.
– Как снесли? Когда?
Блондинка снова слегка запнулась:
– Так не помню я. Еще до меня было. Послушайте, вы адрес-то свой проверьте. Что ищете? Может, третий номер или пятнадцатый? Часто путают. Понимаете, тут такие кварталы…
Марик кивнул и пошел к двери.
– Ой, молодой человек, сумку забыли!
– Я сейчас…
На улице, под тусклым фонарем, висящим на козырьке подъезда, вынул телефон. Потом поспешно полез в паспорт. Временная регистрация: Ферсмана, дом… Тут свет проклятого фонарь предавал – не разберешь цифру: пять, три, пятнадцать? На миг показалось что улица вообще не Ферсмана, а какого-то Ферстера[9 - Ферстер Отфрид (1873–1941), немецкий невропатолог. Труды по локализации мозговых функций, хирургическому лечению эпилепсии.]. Или Фейербаха?[10 - Фейербах Людвиг (1804–1872), немецкий философ.] Были вообще такие?
Телефон служебный, все номера заранее забиты. Медцентр ответил сразу.
– Патруль сто сорок три ЮЗ. Отдыхающая смена. Командир Шумилов. Нуждаюсь в срочном сканировании. И это… Пришлите кого-нибудь разобраться. И координатора…
Из двери РЭУ выскочила блондинка:
– Ой, догнала! Пакет-то… Да что случилось?
Марик сел на мокрую лавку:
– Сейчас подъедут и разберутся. Вы, случаем, не курите?
* * *
Мощный прожектор тягача высвечивал газон и мокрую детскую площадку. Оцепление уже сняли – не от кого было охранять никому не нужный пустырь. В фургончике МЧС плакала женщина все время, то забывавшая, то вспоминавшая, как звали ее пропавшую дочь. Курили два мужика: отец с сыном, рядом сидел поскуливающий мокрый спаниель. Нескольких человек, потерянно круживших вокруг квартала, эмчеэсовцы уже отправили в гостиницу.
Из штабного автобуса наконец начало выходить начальство. Двинулось к машинам с мигалками. Марик перехватил высокого сухощавого мужика – вроде как из старших:
– Товарищ, извините, не знаю, как вас по званию…
– А, патрульный? Шумилов, кажется? Ты вот что, не волнуйся. От службы пока отстраняешься. Главное – не психуй. Соберем опытную опергруппу – разберутся. И спасибо, без тебя бы черт знает когда спохватились. А пока отдыхай. С наскока тут ничего не прояснишь. Но разберемся.
– Где? Где мне отдыхать-то? – глупо спросил Марик.
Начальник вздохнул и крикнул куда-то в темноту:
– Жень, подвезите, пожалуйста, парня до нового общежития.
Парень в военной куртке отвел Марика к белой «Тойоте». Пришлось втиснуться на заднее сиденье, рядом с грудой замысловатого компьютерного оборудования. Майор-армеец, сидящий за рулем, обернулся:
– Ты, боец, поаккуратнее. Наш комплекс – штука штучная.
Парень что-то негромко сказал, майор обернулся еще раз:
– Ты в окошко кури. Сейчас мигом докатим.
Марику стало вовсе невмоготу: глянули, словно на родственника пок… Нет, так и думать нельзя! Не могла Светка… Это вообще целых два дома. Несколько сотен человек.
Выехали на Вавилова. Парень, тот, что Женька, обернулся:
– Тут рядом. Хорошая общага. Спокойная. Я там вчера был.
– Спасибо, – пробормотал Марик.
Свернули на Третье кольцо, потом сразу в темноту. Новые глухие ворота. Женька распахнул дверь машины:
– Ну вот, пойдем, я коменданту скажу.
Рядом с воротами имелась на вид нежилая дверь. Проводник нажал на кнопку, дверь, похоже, бронированная, медленно двинулась в сторону. Глухой тамбур.
– Подождать придется, – пояснил Женька. – Порядок здесь такой.
Марик понял, что вошедших сканируют. В тишине что-то едва слышно гудело.
– Слушай, а с домами что, совсем… Ну, безнадежно? – с тоской пробормотал Марик.
Женька достал из кармана кожаный футляр, извлек модные дорогие очки и начал тщательно протирать. Посмотрел на просвет – светильники под потолком были, похоже, в бронированных плафонах. Спрятал отполированные окуляры, сунул чехол в карман и мрачно сказал:
– Во-первых, я не спец. Во-вторых, меня старшие товарищи учили быть жестким. Фиг знает, как с этими домами получится. Но уж точно – искать их будут всеми силами и средствами. Можешь быть уверен.
Жужжать наконец перестало. Массивная дверь поехала вбок. Женька вошел первым, поручкался с крепышом-офицером. Они о чем-то говорили, а Марик сел на жестковатое кресло и попытался ни о чем не думать. Женька подошел, сунул руку:
– Держись, братан. Прояснятся обстоятельства – до тебя доведут. Ты бы стакан принял. Имеет смысл. У народа должно быть…
Марик кивнул. Зажужжала дверь.
– Шумилов, – окликнул офицер из-за высокой стойки. – Ключ держи. Блок 2–86. Оружие сразу запрешь…
Коридор, запах свежей краски. Двери с окошками, как в тюрьме. Безлюдье, эхо шагов. Двери, двери, двери… Навстречу попался единственный человек: лысый мужик шлепал в легкомысленных вьетнамках, с накинутым на шею полотенцем – явно из душа.
2–86 – трафарет на мощной двери. От прикосновения карты-ключа электронный замок послушно щелкнул. Койки в два яруса, два стола, холодильник… Теснота, хотя часть коек еще не собрали – спинки и сетки сложены пирамидой у стены. Экран телевизора, под ним сейфовые ячейки. Марик снял куртку, отстегнул ремни кобуры, сунул оружие и магазины в ячейку. Защелкнулась с мягким звуком. Номер бы не забыть…
Командир патруля 143ЮЗ сидел на добротном табурете. Водку искать не хотелось. Ничего не хотелось. Смотрел на матрацы, на ворох запаянных в целлофан шлепанцев, на три детских горшка, сунутых прямо на стол рядом с раковиной. Господи, да к чему же они готовятся? Что вообще с нами будет?
Мля, с тобой хуже уже не будет. Марик повалился на новенькое, мягкое, совсем не армейское одеяло. Вентиляция работала хорошо, но все равно блок пах новым, необжитым. А чудился запах жареной картошки, тусклый уютный свет. Светка, Светочка…
Глава 4
Лукоморья больше нет
ИТАР-ТАСС. «Обострение обстановки на Кавказе никак не связано с событиями в Турции. МИД России решительно осуждает бойню в Анкаре…»
ВВС News. «ООН выражает обеспокоенность в связи с участившимися авариями на АЭС. Доклад генерального директора МАГАТЭ назначен на…»
«Московский кроманьонец». «Что бы там ни случилось – мы предупреждали!»
Из сводки ФСПП
Поисковая служба
Отделение «Боспор-29»
14–18 мая
– Фы! Шшшшши! – Пуштун счел продвижение в «свой» конец коридора вторжением на суверенную территорию и выражал величайшее негодование.
– Пристрелю, – спокойно напомнил Андрей.
– Фшш! – возмутился котяра, но уже полутоном ниже.
Андрей прошел мимо, – кот сделал вид, что не видит, демонстративно отвернулся и уставился в стену, только кончик хвоста раздраженно дергался по полу.
– Кормим тебя совершенно зря, – заметил смотритель «Боспора».
Кот благоразумно промолчал, но принялся яростно умываться, – уверенность, что кормили и будут кормить, у Пуштуна имелась, но прямолинейно возражать животное опасалось – вожак есть вожак, хотя что в нем нашла хозяйка холодильника, понять вообще невозможно.
– Сам ты пудель блохастый, – сказал Андрей милому животному.
Взаимопонимание с домашним питомцем вроде существовало, но никаких плодов не приносило. В родословной Пуштуна наверняка отметился кто-то из ослиной породы. Экое концентрированное воплощение упрямства. Все двуногие, кроме Мариэтты, ему, понимаешь ли, не нравятся. А что другим не нравится, когда наглые коты хозяйничают по всему кинотеатру, так на то наплевать.
В конце коридора обнаружился роскошный лоток, приобретенный добросердечной Мариэттой в фирменном зоомагазине. По назначению сортирное приспособление не использовалось, но почему-то кочевало по всему третьему этажу, оказываясь в самых неподходящих местах. Ночью пластиковое судно еще и тарахтело, – что с ним вытворял Пуштун, оставалось неизвестным. Хотя, надо признать, гадить где попало кот перестал.
Андрей принялся возиться на складе. Пока имелось время, нужно навести порядок.
Стояли странные пустые дни. За неделю сократившееся до минимума Отделение «КП-29» провело единственную операцию. Вытащили дамочку, провалившуюся в неприятно урбанизированную «Фату». Жертва торчала на многоэтажной эстакаде, со всех сторон проносились каплевидные яркие экипажи. Идти там было абсолютно некуда – даже в небе скользила непрерывная череда аппаратов. Пешеходов вроде бы не существовало в принципе. За эстакадой угадывались высокие огни, – возможно дома, но рассмотреть их было невозможно из-за серо-лилового смога. Исследовать эту удушающую «Фату» абсолютно не хотелось. Пострадавшую вытащили и отправили прямиком в больницу, – кроме нервного шока, бедняжка схлопотала и серьезное отравление.
После дымно-вонючего «скольжения» прошло пять дней. Вызовов не было. По всему Московскому региону не было. Андрей с Мариэттой дважды ездили в Центр, – пользуясь передышкой, ФСПП проводило семинары. Было довольно любопытно, хотя львиную долю времени посвятили разъяснению будущей реорганизации структуры Службы. Удалось даже выпить кофе с начальством. Мариэтта удостоилась неформального общения и вела себя поразительно цивилизованно. Наталья с неподдельным интересом расспрашивала девушку о личных ощущениях во время «скольжения». Андрей не без удивления узнал, что, по статистике, женщины на треть удачливее в работах с «Фатой». Александр Александрович был мрачен: неожиданное затишье казалось преддверием большой бури. Впрочем, об этом говорило все ФСПП.
Андрей успел закончить со стеллажами: запчасти к древней киноаппаратуре являлись большой ценностью. Если «Боспору» суждено принять новых зрителей, то…
– Начальник, кушать подано. Идите жрать, пожалуйста. – К косяку двери привалилась Мариэтта.
Из глубин коридора нетерпеливо мявкнул Пуштун.
– Иду-иду, чего сразу ругаться? – заворчал Андрей.
– Да мы разве ругаемся? – Мариэтта взяла со стеллажа дутую электронную лампу, глянула на просвет. – Надеешься, начальник? Не будет у нас кина. Разве что разок-другой.
– Не каркай. Мы знать не можем. И незачем заранее плакаться.
– Я не плачусь. Просто мы знаем. И незачем хмуриться.
Андрей стягивал перчатки, разглядывая подругу. Она была хорошенькой: в свободном свитере и шортах, в кедах, с большущим револьвером на левом боку. Усердно взбитые гелем пряди челки, и даже «гайка» в носу – все ей шло.
– Что? – Мариэтта обеспокоенно пощупала локтем кобуру «смит-вессона», которым очень гордилась.
– Ничего. Ты очень женственное создание.
– Издеваешься? – Капчага довольно улыбнулась.
В коридоре взвыл чуждый лирике Пуштун.
– Абзац какой-то. И когда же он нажрется?
* * *
После обеда поехали прогуляться. На всякий случай загрузили в джип снаряжение. Нынешняя малочисленность «КП-29» обернулась повышенной мобильностью – на вызов можно было ехать в любую минуту. Резервный хвостатый член Отделения остался дрыхнуть на койке в бывшей комнате Беркут-Томова, – апартаменты Пуштун объявил приватизированными и даже поддерживал в относительной чистоте.
Над Москвой проглядывало робкое солнце, температура поднялась до +8°, но, похоже, привыкшая к холоду и дождю столица еще не очень верила в потепление.
– В аптеку заедем, – строго напомнила Мариэтта.
Андрей кивнул. Ожоги на запястьях вроде бы совсем зажили, работать и заниматься любовью не мешали, но шелушились и временами зверски зудели. Укус на локте заживал быстрее. К повязкам начальник «КП-29» привык, но пора бы от бинтов и избавляться.
Заехали в аптеку на Кантемировской, Мариэтта накупила уйму новомодных трубчатых бинтов и пластырей, еще одну тубу мази – на всякий случай. Колено тоже не было забыто: подруга пунктуально ставила сложные компрессы, хотя сустав и так вел себя примерно. Андрей не протестовал: девчонке просто нравилось лечить любовника, точно так же, как он сам получал удовольствие, выбирая подружке очередную пару новых джинсов или туфель. Деньги следовало тратить, пока они что-то стоят.
Гулять ездили в Нескучный сад. Было там нечто привлекающее – необъяснимая смесь напряжения и тишины. Ставшие чуткими к странностям мира агенты ФСПП гуляли над склонами к реке, тихо разговаривали и к чему-то машинально прислушивались. Как будто старинные дорожки могли намекнуть на будущее.
– А я будущее знать не хочу. – Мариэтта острым носом сапожка подкинула прелые прошлогодние листья. – Я, может быть, уже счастлива. Пусть все так и остается. В задницу прошлое и будущее.
– Так уж и в задницу? Мань, ты бы разговаривала нормально. Не перед кем здесь понты гнуть.
– Да я по привычке. Но вчера и завтра меня натурально пугают. Можно их отменить, а, Старый?
– Запросто. Это вообще замечательная идея. Скажи, как ее технически воплотить, и начальство тебя мигом в звании повысит.
– Не дразнись. Я натурально хочу хоть разок форму с погонами нацепить. Что тут такого?
