Монетка, или Общежитие закрывается в 23.00

Анастасия Сидорчук

Монетка, или Общежитие закрывается в 23.00

Итак, представим себе комнату в общежитии. Площадь – двенадцать метров (не разгуляешься!). В углу стоит встроенный в стену шкаф, в одной половине которого кучей свалены вещи, а в другой стоит кухонная утварь. Рядом с ним – холодильник. По обоим бокам комнаты – старенькие односпальные кровати. Поскольку сетка на них продавлена уже лет двадцать, и висит, словно гамак, под нее подставлены деревянные доски.

На одной из кроватей, лицом к стене, спит мужчина. На вид ему чуть за сорок, хотя сам он считает, что выглядит гораздо моложе. Возле окна стоит телевизор, по которому показывают «Магическую битву». Экстрасенсы в телевизоре долго и муторно рассуждают то о законах кармы, то о том, что мертвые родственники с того света всегда стараются подать живым знак и направить их на истинный путь.

Все это мужчина слушает сквозь сон, а когда эта бубнежка ему вконец надоедает, он усилием воли протягивает руку к пульту, и наступает блаженная тишина.

Вообще-то, это общежитие – студенческое, и принадлежит Училищу Культуры. Логично предположить, что этот сорокалетний мужчина живет здесь нелегально, но нет! Мужчина в училище преподает, а живет здесь потому… да потому что где ему еще жить?!

Имя у него красивое – Любомирский Иннокентий Иванович. Сокращенно – Кеша. Или «котеночек» – так звала его мама, которой давно уже нет в живых. Вот мама ему и снится… Во сне Кеше хорошо. Сначала они гуляют с мамой по лесу. Кеша ловит варежкой снежинки, а мама спрашивает, не замерзли ли у него ручки и ножки. Затем – мама садится на облачко и летит… И Кеша тоже хочет полететь. Но вот беда: забраться на облако у него никак не выходит! И это очень обидно.

С этой обиды и началось его пробуждение. Он потянулся, вздохнул, попробовал опять уснуть. И в полусне вдруг услышал:

– Облака, облака… Кто на облаках?

Кеша не поверил своим ушам. Приснилось? Только что – во сне – ему почти удалось сесть на облачко. Еще чуть-чуть, и он бы… Так неужели это мама спрашивает, удалось ли ему забраться?

– Облака! Есть кто на облаках? – вновь повторил женский голос над самым его ухом. Голос был приглушенным, будто из бочки.

– Есть, – в полусне ответил Кеша. – Мама?

На мгновение ему показалось, что голос ему не ответит. Но секунд через тридцать голос сказал:

– Ага.

– Мама, как ты?

– Хорошо, – ответил голос. Вновь – с тридцатисекундной заминкой. – А ты?

– Так себе… – ответил он. И вдруг в голову всплыла фраза из телевизора: «Мертвые родственники всегда пытаются подать живым знак». Поэтому Кеша спросил:

– А ты пришла, чтобы мне что-то сказать?

– Ага.

– Что?

– Ведешь себя плохо! Исправляйся!

Кеша вздохнул. Это он и сам знал. Впрочем, лишний раз услышать об этом не помешает.

– А еще что-то скажешь?

Увы, голос свыше больше ничего не ответил. Минут двадцать Кеша ждал, на всякий случай, а потом, полностью проснувшись и осознав, что больше не уснет, он встал, натянул шорты, накинул на себя длинную толстовку в леопардовых пятнах (оставшуюся от одной из его бывших), взял с холодильника пачку сигарет и вышел в коридор.

Эвакуационный выход в студенческих общежитиях можно использовать по-разному. По прямому назначению – в случае пожара. Слава Богу, на его памяти таких случаев не было. А можно его использовать прямо противоположно. То есть – как курилку, потому как курить в коридоре (да и в целом во всем общежитии) строго запрещено.

Он открыл дверь. На маленьком островке пожарной лестницы уже стояли четверо человек. При его появлении они резко попрятали правые руки за спину, и сделали ангельски честные выражения лиц.

– Да это я, – махнул им рукой Кеша. – Можете дальше курить… – Сам он тоже поджег сигарету, сунул ее в рот, а пачку – в карман.

– Ой, Иннокентий Иванович, вы нас напугали, – хихикнув, сказала Ленка. Ленка была его студенткой, и одновременно – соседкой справа. – А мы думали, что комендантша опять ходит… – Она вынула из-за спины руку с сигаретой, которую не успела еще затушить.

– Ага. – Валерка, тоже его студент, расслабленно выдохнул. – Она полчаса назад ходила. Вадик, – обратился он к своему товарищу, – все нормально, Иннокентий Иванович свой.

– Круто! – ответил Вадик. – А я и не знал, что вы такой… крутой!

Вадик тоже учился в их училище. На одном потоке с Ленкой, Валеркой и Таней, но в другой группе. То есть – лекции у них были совместными, а остальные занятия – по раздельности. Был он до безобразия наглым, и этим Иннокентию Ивановичу очень не нравился. Поэтому ему Кеша ответил:

– Это для них, общежитских, я свой. Потому что понимаю, что им – кроме этой лестницы – курить больше негде. А ты, насколько я помню, с родителями живешь. Вот там бы и курил! А если я узнаю, что ты болтаешь где-то об этом…

– Не, не… – тут же выпалил Вадик, поскольку был хоть и наглым, но не дураком. – Я – могила.

Иннокентий Иванович кивнул. Затем, залез в карман, достал из пачки еще одну сигарету, и протянул ее Тане Смолиной. Поскольку свою, с перепугу, она успела затушить.

– Танюха, Танюха… Что ж ты такая пугливая?

Таня Смолина тоже была его студенткой и его соседкой. Жила она в одной комнате с Ленкой, и были они подружки – не разлей вода. Несмотря на всю разность их характеров.

У Ленки характер был веселый и боевой. Но наглой она не была, и этим Кеше нравилась. За ней активно бегал Валерка, живший на два этажа выше. Ленка его и не отвергала, но и не приближала к себе… Так продолжалось уже несколько лет, и Иннокентий Иванович с интересом гадал, чем закончится их бесконечный сериал «Санта-Барбара».

Таня была хорошей девочкой. Тихоней. Но в тихом омуте, как говорится… Стоп! А Вадик-то здесь каким боком? Гостям в общежитии можно находиться до 22.00, а после 23.00 двери общаги закрываются на ночь даже для своих. Уж не к Танюхе ли он пришел?

– А ты, Вадик, ночевать здесь будешь, что ли?

Вадик закашлялся, и ничего не ответил.

– А где, если не секрет? И как прошел? По балкону залез?

– Ага, – кивнул Вадик. – Я это… Пойду, ладно? – Он выкинул окурок в литровую стеклянную банку, стоящую на полу, и вышел.

– Да мы тихо, – шепотом сказала Ленка. – Посидим чуть-чуть, а потом я его к Валерке отправлю ночевать. Вы же не расскажете никому, ладно?

– Ладно, – уже добродушно ответил Кеша. А потом, когда Таня с Валеркой уже вышли, он на секунду загородил Ленке рукой проход.

– Вы чего? – удивилась Ленка.

– Лен. Вот она же подружка твоя. Она же глупенькая, потому как не встречалась ни с кем никогда, как я понимаю… Но ты-то соображаешь?! Ну объясни ты ей, что этому Вадику от нее надо! Что ничем хорошим это не закончится.

– Да я говорила ей, – шепотом ответила Ленка. – Но с другой стороны, ей же надо хоть когда-то хоть с кем-то начинать встречаться. Она же сиднем в комнате сидит. Ни в клубы, ни в кафе не ходит…

– Ну не с этим же… – сам себе удивляясь, возразил Кеша. Какое ему дело до чужой жизни? – Вадик из тех, кто поматросит и бросит…

Ленка согласно кивнула. И все же – не удержалась:

– Как вы?

– Как я, – согласился Иннокентий Иванович.

***

А теперь давайте с Вами перенесемся примерно на неделю назад.

Кеша шел по улице, ничего плохого не подозревая. И… Сначала под ноги ему, с громким лаем, бросилась собака. Собаку он шуганул, но на мгновение потерял равновесие и поскользнулся на гололеде, больно ударившись спиной. Он приподнялся, затем – встал на одно колено…

– Извините, – услышал он сверху. – Джек, сволочь, зачем человека напугал? Помочь?

Над Кешей склонился мужчина. Лицо его Кеше показалось смутно знакомым.

– Кешка! – выпалил мужчина. – Ты?

А, точно. Вовка Терликов. С Вовкой они никогда не дружили, но так – пересекались иногда, еще в студенчестве. Честно говоря, Вовка Кеше не особо нравился. И тем неприятнее было, что тот сейчас нависал над ним, а Кеша стоял на снегу на одном колене, словно холоп перед барином.

Иннокентий поспешно поднялся. Все же – пожал протянутую ему руку.

– Извини, Кеш. Джек наш – дикарь. Никак не приучу его прилично себя вести. – Вовка хохотнул. – Ой, ты куртку порвал.

Кеша попытался заглянуть себе через плечо. Действительно, его куртка (почти новая, кстати) порвалась в районе лопатки. И, судя по всему, зашить ее, чтобы та выглядела прилично, уже не удастся. Вот же блин!

– Кешка! Да не расстраивайся. Хочешь, я тебе новую куплю? Сколько эта стоила? Тысяч пять? – Вовка достал из кармана пухлый кошелек, отсчитал пять тысячных купюр и протянул их Кеше.

Вообще-то, куртка стоила десятку. На одежде Иннокентий старался не экономить. Но вот говорить об этом Вовке не хотелось…

– Да брось, – отмахнулся он.

– Ну давай хоть поднимемся ко мне? – предложил Вовка. – Обсохнешь. Ты вон – весь в снегу. Я вон в том доме живу. – Рукой Вовка показал на новенькую многоэтажку.

У Вовки он просидел около часа. Было стыдно себе признаться, но ему Кеша завидовал. Квартира у того была новенькая, большая. Машина новенькая. И то, и другое (Кеша уже это выяснил), досталось ему от богатых родителей. У Кеши богатых родителей не было. И машины не было. Квартиру он купил в ипотеку, несколько лет назад. И сдал, чтобы побыстрее выплатить банку долг. И никому об этом не говорил, иначе из общаги бы его тут же поперли…

Вовка же вовсю хвастался своим имуществом. А Кеша вовсю ощущал себя нищим сорокалетним неудачником…

– А я гляжу, с деньгами-то у тебя не густо! – заметил Вовка. Хотелось думать, что не ехидно, но Кеша в этом не был уверен.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.