скачать книгу бесплатно
Он убрал от моего рта руку и засунул между губ рюмку. Я дышала через раз. Меня сковало страхом, я словно со стороны наблюдала за всем. Смотрела, как парень положил лимон мне между грудей и насыпал соль на бедренную кость.
Что он делает?..
И тут он приблизился ко мне. Открыл рот и захватил им рюмку, которая была у меня во рту. Он был так близко ко мне, что меня начала бить дрожь. А потом он наклонился за лимоном, и я в ужасе наблюдала за тем, как он наклоняется и слизывает соль с моего тела. Его влажный, теплый язык дотронулся до меня, и меня начало тошнить. Я думала, меня вывернет наизнанку. Он поднялся и облизал губы с довольным видом.
А потом он стал у моей головы, поменялся с другим местами.
– Следующий.
7
Юля
Кровь шумела в ушах, а сердце в груди билось пойманной птицей. Когда ко мне приблизился другой урод, я поняла, что не выдержу просто. Я представила, что он будет касаться меня, и мне просто крышу снесло. Я начала вырываться с силой, о которой и не знала. Языком вытолкала рюмку изо рта, и алкоголь расплескался по груди. У меня получилось вырвать одну руку.
– Отпустите! – закричала, но мои мучители лишь засмеялись.
Снова попытались сковать по рукам и ногам.
– Нет! – я вертелась, как уж на сковородке.
– Какая дикая кошечка.
– Кис-кис, малышка, расслабься, и мы сделаем тебе хорошо…
– Или продолжай сопротивляться, так даже лучше.
Я хотела закричать, но блондин закрыл мне рот и нос рукой. И сделал это специально, я начала задыхаться. Паника накрыла с головой, а слёзы потекли из глаз, никогда в жизни я ещё не чувствовала себя такой беспомощной…
И самое отвратительное – столько людей вокруг, но никто и не думает помогать, всем всё равно. Как в реальной жизни… Воздуха в лёгких не осталось, я начала задыхаться, забилась из последних сил, но этот урод даже не думал ослаблять хватку. Ему нравилось, что он делал со мной!
Когда я уже думала, что просто потеряю сознание, его рука исчезла с моего рта. Я сделала глубокий вдох и закашлялась, лёгкие огнём горели, а горло драло наждачкой. Перевернулась на бок и пыталась прийти в себя. Шок от происходящего стал немного отступать, и тогда я поняла, что меня уже никто не держит. Я быстро села, стала моргать, чтобы смахнуть слёзы. Увидела, как троих моих «клиентов» держит охрана и что-то выговаривает, но не уводят. Парни что-то недовольно отвечают и пересаживаются за другой столик, где к ним тут же подходит Ольга. Я в таком шоке, не передать словами.
Встречаюсь взглядом с блондином и вздрагиваю от ненависти в его глазах. Кожа покрывается мурашками, и волоски на теле встают дыбом. Больше никогда в жизни я не хочу его видеть.
– Вставай, – говорит один из охранников и просто снимает меня со стола.
Мне приходится схватить его за руку, чтобы не упасть. Ноги отказываются держать меня. Чувствую запах алкоголя, которым провонялась моя форма, и меня снова начинает тошнить. Я стараюсь дышать ртом.
– Пошли, – подталкивает меня вперёд.
Я смотрю в пол, чтобы не видеть ничьи взгляды. Мне уже всё равно, куда меня ведут и что собираются делать. Такая апатия накатила. Могут даже вернуть этим ублюдкам. Плевать. Охранник открывает дверь и толкает меня внутрь. Я цепляюсь каблуком за порожек и падаю на пол, больно ударяюсь коленями. Так и сижу в позе покорной рабыни несколько секунд, стараюсь справиться с болью. А потом поднимаю голову и встречаюсь с чёрными, бездушными глазами.
Тимерлан Абрамов, собственной персоной.
Стоит, прислонившись к столу, скрестил руки на груди и смотрит на меня. Сейчас на нём надета белая рубашка с короткими рукавами, чёрные брюки и лоферы из мягкой кожи. Лицо красивое, смотреть больно. Абсолютно бесстрастный, ни одной мысли не понять. Медленно встаю с пола, не доставлю ему удовольствия видеть меня сломленной и жалкой. Даже учитывая мои каблуки, я всё равно ниже него почти на голову. Гордо выпрямляю спину и встречаю его взгляд. И я чётко понимаю, что в этот самый момент я ненавижу этого человека. Он играючи разрушил мою жизнь.
В кабинете так тихо, что слышно лишь моё рванное дыхание. Признаюсь честно, я боюсь человека, стоящего передо мной, только глупец не почувствует его давящей ауры. Но мне уже нечего терять, что он ещё может сделать со мной?!
– От тебя одни проблемы, уборщица, – говорит тихо, а я вздрагиваю от его голоса. В нём слышится лёгкий акцент, но я не могу понять, какой именно. – А проблемы надо решать.
Он делает шаг ко мне. Я дергаюсь назад. Его чувственные губы трогает намёк на улыбку. Я ненавижу себя за эту слабость и трусость. Он снова делает шаг, но в этот раз я заставляю себя стоять на месте. Хоть на это и уходят все силы. Все инстинкты самосохранения вопят, что я должна сдаться ему, покориться, пасть ниц и просить о прощении. Я стискиваю зубы. Не дождётся.
Абрамов становится передо мной, и в лёгкие забивается его запах. Сама не осознаю, как начинаю дышать глубже. Он пахнет мускусом, чистотой, опасностью и болью. Мужчина протягивает руку и сдирает с меня парик. В его движениях никакой нежности, такое чувство, что он не знает даже значения этого слова. Застёжки, которые удерживали парик, выдирают мне волосы, я морщусь от боли. Он откидывает розовое нечто в сторону и распускает мне волосы. Они огненным водопадом рассыпаются по моим плечам. Он накручивает локон себе на палец. Я смотрю на его руку, которую украшает множество татуировок, а под ними… Это шрамы?
Тянет за локон сильнее, заставляет смотреть на него. Поднимаю взгляд к его лицу. Он молчит, просто рассматривает меня. А мне прикрыться от его взгляда хочется. Нервы на пределе, звенят от напряжения.
– Я не вернусь туда, – говорю срывающимся голосом.
Абрамов приподнимает бровь. Я веселю его.
– Мне всё равно, что ты сделаешь со мной, – к черту официоз. – Я не шалава и не шлюха, не позволю, чтобы со мной так обращались. Не знаю, зачем я тебе и что ты хочешь со мной сделать… Но я лучше буду обратно мыть клуб, чем участвовать в этом… Этом… – меня так трясло, что я не могла подобрать слова.
– Ты думаешь, что можешь ставить мне условия, Ю? – спрашивает, я вздрагиваю и тяжело сглатываю.
– Это не условия, я констатирую факт.
– Ты считаешь себя лучше тех девушек? – наклоняет голову набок, словно пытается прочитать мои мысли.
– Нет, – честно отвечаю. – Но я не готова зарабатывать своим телом.
– Ты в розовом парике, никто бы тебя не тронул.
– Серьёзно? – я горько усмехаюсь. – Трое уродов разложили меня на столе, и всё происходило против моей воли.
Какая-то эмоция отражается в его взгляде, но я не успела рассмотреть.
– Они бы хорошо заплатили. Тебе же деньги нужны на лечение мамы.
– Такие деньги мне не нужны, – отрезаю я. – Может, я и нахожусь за чертой бедности, но у меня есть гордость.
– Гордость… – протянул мужчина. – Как трудно отличить гордость от глупости.
Я чувствую, что начинаю злиться. Страх притупился, и его место занимает гнев. Дергаю сильно головой, чтобы освободить свой локон из его захвата. Несколько волосков остаются на его пальце, а я отхожу на несколько шагов. Сжимаю и разжимаю кулаки, мне нужно молчать, чтобы не навлечь его гнев. Но, сука, меня распирает.
Он улыбается, первый раз за всё время. И меня накрывает.
– Считай меня глупой, дурой, идиоткой, но я туда больше не вернусь, – смотрю ему в глаза, облизываю губы и дерзко добавляю. – Тимерлан.
8
Юля
В кабинете воцаряется тишина. Я даже дыхание задержала. Слышала только бешеный стук своего сердца и то, как стрелка на часах отсчитывает моё время. Сама в шоке от того, что посмела дерзить Тимерлану Абрамову. Мужчина разглядывал меня непроницаемым взглядом. Я прикусила нижнюю губу, нервы просто вибрировали от напряжения. Я совершенно не знала, что он сделает.
Абрамов подошёл к шкафу и достал что-то оттуда. Повернулся ко мне и всучил в руку кусок ткани. Я в замешательстве опустила взгляд и увидела, что это футболка. Мужская. Его. Подняла на него взгляд.
Он взял меня за руку, и от этого прикосновения по коже начали проноситься электрические заряды. Захват был не сильный, но крепкий. Тимерлан открыл дверь и подтолкнул меня внутрь. Я огляделась и поняла, что это ванная комната.
– Смой с себя всё, девочка. А потом мы поговорим, – сказал мужчина.
Я нервно сглотнула и сжала ткань в рукаве. Такого я точно не ожидала. Абрамов отступил, и я взялась за ручку, чтобы закрыть дверь. Но не смогла этого сделать, он удержал дверь рукой. Я испуганно посмотрела на него.
– И, Юля, – произнёс с угрозой в голосе. – Ты ещё не заслужила право называть меня по имени.
Я закрыла за ним дверь и прислонилась лбом к двери. Меня трясло так, что зубы начали стучать друг о друга. Я чувствовала, что начинаю задыхаться, такое ощущение, что кожаные ремни сдавили меня, мне физически стало больно. Я начала сдирать с себя униформу. Руки не слушались, а ремни не поддавались. Я зарычала от бессилия. Повернулась и шальным взглядом осмотрела ванную, и увидела на столе ножницы. Недолго думая, я схватила их и начала срезать с себя путы, мешавшие дышать. Резкими движениями разрезала ремни, получалось не сразу, но мне удалось их скинуть с себя. Затем я стянула боди, провонявший алкоголем, и осталась совершенно голая. Кожа тут же покрылась мурашками. Я залезла в душ и встала под обжигающие струи воды. Схватила мочалку и стала сдирать с кожи прикосновения тех ублюдков! Не хочу об этом помнить.
Слёзы полились из глаз, и я села на пол кабинки, подтянула колени к груди и заплакала. Всю сознательную жизнь я избегала таких ситуаций. У меня, кроме моих убеждений и принципов, нет ничего. Я даже мысли не допускаю, чтобы кто-то трогал меня, и я получала за это деньги. Никогда! А сегодняшняя ситуация – она надломила себя. Я считала себя стойкой, жизнь била наотмашь столько раз, но, попав сюда, в этот клуб… Здесь другой мир. Здесь царит беззаконие и аморальность. Здесь словно «нет» – пустой звук. Если у тебя нет денег и крутых родителей, то ты всего лишь безвольная игрушка.
Я не хочу такой жизни и не просила об этом! Я просто оказалась не в том месте, не в то время. А теперь жёстко расплачиваюсь за это. Я понимаю, что никто мне не поможет. Даже если я буду унижаться и умолять. Такие люди, как Тимерлан Абрамов, делают всё, что взбредёт в голову. А мне остаётся лишь быть сильной и стойко встречать все препятствия. Я не сломаюсь. Не дождётся.
Минутка слабости к себе закончилась, и я вновь встала под душ и стала с ещё большим остервенением тереть свою кожу. Когда показалось, что я более или менее чистая, вылезла из кабинки и завернулась в полотенце. Здесь оно было одно, поэтому я сперва вытерла тело, а затем этим же полотенцем закутала мокрые волосы. Нашла футболку, которую дал мне мужчина, и, стиснув зубы, надела на себя. Я очень миниатюрная, и футболка доходит мне до середины бедра и больше на размеров десять. Меня коробило, что я без нижнего белья, недолго думая, я вновь взялась за ножницы и отрезала низ от боди. Сделала себе импровизированные трусики. Взгляд упал на свои запястья, и я поморщилась, на них уже проступили уродливые синяки. У меня очень светлая и нежная кожа, любое касание – остаются отметины.
Я боялась выходить обратно, мне совершенно не хотелось этого. Но я понимала, что дальше здесь находиться нельзя. Если Тимерлан захочет, то он спокойно войдёт сюда.
Не будь трусихой, Юля.
Сделала глубокий вдох и вышла из ванной комнаты.
Абрамов сидел за столом и просматривал какие-то бумаги. Он никак не отреагировал на моё появление, а я не знала, что мне делать. Минут пятнадцать я просто простояла посреди кабинета. На мужчину не смотрела, было страшно. Мне казалось, как только посмотрю на него, так и попаду в ловушку. Я рассматривала стены, потолок, покрытие, пересчитала все бутылки в баре. Взглядом пробежалась по каким-то спортивным трофеям, а когда повернулась, вздрогнула всем телом. Тимерлан смотрел прямо на меня.
Сначала в глаза, а потом его взгляд беззастенчиво начал опускаться ниже. Я покрылась мурашками, но в этот раз они были связаны не только со страхом… Очень странные ощущения. Мне казалось, от мужчины не укрылся и миллиметр моего тела. Медленно, очень медленно, Тимерлан вновь посмотрел мне в глаза.
– Я должен убить тебя, – сказал тихо, но такое ощущение, что проорал эти слова мне на ухо, оглушил. – Это правильно.
Меня парализовало ужасом. Горло пересохло, а язык прилип к нёбу. Но я заставляю себя говорить.
– Убийство – это правильно? Для кого правильно? – выдыхаю я, чувствую, как мои конечности заледенили.
Тимерлан откидывается на кремле и смотрит на меня, ничего не говорит.
А я в шоке от того, что он будет решать, жить мне или умереть! Это вообще нормально? Кем он себя возомнил, господом Богом?
– Но я не стану тебя убивать. Я дам тебе шанс, Юля. Будешь работать на меня. Станешь личной помощницей, будешь молча и беспрекословно выполнять любую мою просьбу. Всё будет зависеть только от тебя и твоего желания жить. Рабочий день начинается в шесть утра. На сегодня можешь быть свободна.
Его слова оглушают. Я не верю в то, что он сказал. Личной помощницей? Каждый день видеть его и жить в страхе?.. Вдруг ему что-то не понравится, и он пристрелит меня? Не хочу иметь общего ничего ни с ним, ни с его клубом! Когда-нибудь я выберусь отсюда. Клянусь.
– Почему? – спрашиваю непослушными губами.
– Моя мать работала уборщицей. Может, я слишком сантиментальный.
Я не знаю, что сказать на это. Меня спасло, что его мать драила полы? Вот это удача.
– Передайте спасибо маме, мой Господин, – с сарказмом говорю.
– Её убили на моих глазах, когда мне было пять, – тихо отвечает.
Я стою, словно громом поражённая, и не знаю, что сказать. Мне стыдно за свои последние слова, но их не вернуть. А Тимерлану и не нужны мои слова, ни, тем более, моя жалость. Он возвращается к бумагам. А я покидаю его кабинет.
9
Юля
Как добралась до дома – не помню. Всё произошло на автопилоте. Помню, как зашла в нашу комнату и мама уже спала. Я убрала беспорядок и вынесла посуду на кухню, чтобы помыть. Наверное, нужно приготовить покушать… Теперь я даже не знаю, какой распорядок дня у меня будет. Вернулась в комнату, взяла со шкафа макароны и тушёнку и вновь вышла на кухню. Надеюсь, мама не забудет поставить сковородку в холодильник. Вернулась в комнату, легла на свой диван и уснула. Думала, не смогу, но сон сморил, чему я была благодарна.
Проснулась рывком. Слышала, что играет будильник, и с минуту не могла понять, что происходит. Отключила противный звук и потёрла глаза. Четыре тридцать утра. Обычно, в это время я только собираюсь домой. Такое ощущение, что с моей работы уборщицей прошли года, а не пара дней.
– Юля, ты куда? – сонно спросила мама и тоже села.
– На работу, спи.
– Вызвали? Случилось что-то?
– Нет, всё нормально, мам.
– Давай, иди, умывайся, а я тебе кофе сделаю.
Я кивнула и вышла из комнаты. Быстро почистила зубы и умылась. Посмотрела на себя в зеркало и едва не вздрогнула. Под глазами такие чёрные круги, просто ужас. Я заплела волосы в косу и вернулась к нам. И какого же было моё удивление, когда мама действительно сделала мне кофе, ещё и бутерброд с сыром и помидорами.
– Садись, Юлька, чего встала? – произнесла родительница.
Я подошла к кровати и села на край.
– Спасибо, – взяла чашку и сделала глоток кофе.
– Кушай, совсем худая стала, ходишь и костями брымчишь, – улыбнулась мама.
Я молча стала кушать незамысловатый завтрак. Когда доела, сняла пижаму, надела старые джинсы, футболку и на ноги балетки. Надеюсь, «форму» мне больше не выдадут.
– Ладно, я пошла, не знаю, во сколько приду, – сказала я.
– Юля, подожди, – мама встала и подошла ко мне.
Я видела, что она нервничает. Родительница взяла меня за руку и посмотрела в глаза.
– Юленька, проси меня за тот раз… Сама не знаю, что на меня нашло. Я исправлюсь, клянусь! Верка сказала, что есть место в магазине, я туда устроюсь. Всё на тебя взвалила, а это я должна нас обеспечивать… Прости! – в её глазах блестели слёзы.
Она искренне это говорила. Я верю, что она верит в свои слова. Вот только я ей не верю. Сколько раз я слышала подобную речь за последние годы.
– Не забудь макароны поставить в холодильник, – произнесла я и вышла из комнаты.
Спустилась по лестнице вниз и задумалась, ходят ли уже маршрутки? Ехать до клуба прилично. Вышла на улицу, уже было очень светло, но прохладно, я сразу же пожалела, что не взяла с собой кофту, чем только думала.
– Юля! – услышала знакомый голос.
Обернулась и искренне улыбнулась. Сердце забилось немного чаще.
– Игорь!
