скачать книгу бесплатно
Не его дочь
Валерия Даль
– Разводимся. Алиса остаётся со мной, а ты проваливаешь из моего дома, – ставит меня перед фактом муж.– Что, прости? – не веря своим ушам, впиваюсь в лицо супруга удивлённым взглядом. – Что ты несёшь?– Гулящая жена мне не нужна, Злата. Я женюсь… На умной и хозяйственной женщине, которая любит меня, а не мои деньги.– На Лиде? – зло выплёвываю я. – С которой ты мне изменяешь?– На Лиде, – подтверждает он, силой сжимая мой локоть. – Проваливай, Злата, пока мое терпение не лопнуло.– Ты же пожалеешь, – рычу, отталкивая мужа от себя. – Алису я с тобой не оставлю! Ты понял меня?Муж выкинул меня из дома, назвав гулящей женщиной. Отнял дочь… Ради которой я подписала контракт с самим дьяволом! Я верну свою Бусинку любой ценой!
Валерия Даль
Не его дочь
Глава 1
Застреваю в пробке уже почти на подъезде к детскому саду. Хотела же раньше выехать, чтобы проскочить, а лучше вообще сменить учреждение, чтобы было ближе к дому, но тут муж упёрся. Я так до сих пор не понимаю, как престиж садика влияет на его бизнес.
Моим клиентам, например, даже нет дела, есть у меня дети или нет. Главное, чтобы работа была сделана в срок и с учётом всех пожеланий.
Наконец перестраиваюсь в левый ряд, чтобы повернуть. Здесь свободнее, и я долетаю до детского сада, который охраняется почти как Дом правительства, за десять минут. Охранник открывает мне калитку, сверившись со списком, и я вхожу на территорию. Сразу справа замечаю группу на улице и нашу воспитательницу.
Моя малышка тоже видит, как я приближаюсь к ним, и расцветает.
– Мамочка! – бежит ко мне с громким воплем, и я присаживаюсь на корточки, чтобы обнять свою девочку.
– Бусинка моя, – целую светлую макушку. – Пойдем со мной, ещё немного поиграешь с друзьями, а я поговорю с Маргаритой Ивановной.
Алиска кивает. Она очень умная для своего возраста, но так, наверное, думают все родители. И в садике ей на удивление понравилось почти с первого дня. Ни слез, ни просьб забрать ее отсюда не было.
– Добрый день, Злата Германовна, – с неизменной улыбкой здоровается со мной воспитательница. – Все хорошо. И ест, и спит, и ни с кем не ругается, – слушаю ежедневный отчёт.
Вот сразу видно, что человек любит детей и свою работу. И пусть у нее самая младшая группа, не очень большая, поэтому работает Маргарита Ивановна одна с восьми до четырех, точнее, с нянечкой. Но здесь есть и спортивная секция со своим педагогом, занятия английским, но это для старших, и много других кружков. В общем, садик муж выбрал самый дорогой, не особо вникая, что тут и как, но меня самое главное устроило – воспитатель.
– Маргарита Ивановна, как вы с ними справляетесь? – смеюсь я, увидев, что дочка включилась в новую игру с другими детьми, и отрывать ее сейчас не стоит.
– Они самые красивые, умные и послушные, – в тон мне отвечает воспитательница. – Только, Злата Германовна, – становится она серьезнее, – дети очень любят поболтать, особенно со взрослыми, которым доверяют.
Так, начало мне уже не нравится. Я стараюсь оградить Алису от любых разговоров, не предназначенных для детских ушей. Но, естественно, в доме, пусть и большом, иногда это сделать невозможно.
– Она говорила про бабушку? – догадываюсь я.
– В основном, – кивает Маргарита Ивановна. – Вы понимаете, мне кажется, ваша свекровь не очень лицеприятно отзывается о вас в присутствии Алисы. Я ни в коем случае не лезу в вашу семью, меня волнует только ребенок. И подобное в этом возрасте может негативно на ней сказаться, это ведь настоящее психологическое давление. Извините, я поговорю с другими родителями, – снова улыбается и подходит к другим родителям, уже пришедшим на площадку.
Я понимаю, что Маргарита Ивановна сказала мне это не со зла. Но так неприятно становится. Я даже боюсь представить, как по-своему моя Алиска передала воспитательнице слова свекрови. А у дочки словарный запас большой.
– Мамочка, идём? – подбегает она ко мне и берет за руку.
– Конечно, – киваю я, – только надо попрощаться с Маргаритой Ивановной.
В машине усаживаю Алису в детское кресло и пристегиваю. Она щебечет, рассказывая, что Даник поцеловал Катюшу, на обед им давали суп с мясными шариками, и сегодня они лепили котиков.
– Мамочка, а давай поедем в парк, – старательно выговаривает букву «р» Алиса.
– Давай в выходные, – предлагаю я, потому что сил совсем нет.
Сегодня полдня провела с особенно придирчивыми заказчиками, мы объехали полгорода, поэтому не только голова гудит, но и ноги. Бусинка же моя тот ещё моторчик, энергия у нее никогда не заканчивается, и бегать за ней по парку я просто физически не смогу.
– Тогда оладушки, – хлопает в ладоши Алиса. – Я помогу.
– Хорошо, – соглашаюсь я.
Но дома оказывается, что кухню оккупировали свекровь с подругой. Услышав, что мы вернулись, Раиса Васильевна, свекровь, сразу же начинает говорить громче.
– Ты представляешь, – распинается она перед Мариной Сергеевной, своей закадычной подругой, – вот где можно шляться? Ребенка в сад отправила, а сама по городу скачет козой.
А ещё я не так готовлю, не так дышу, не так смотрю, не так говорю, да и вообще в воспитании детей ничего не понимаю. Не знаю, как ей не надоело одно и то же повторять на протяжении стольких лет. Я стараюсь никак не реагировать на выпады свекрови, но после сегодняшнего разговора с воспитательницей надо объяснить, что в доме ребенок, который все впитывает в себя.
– Мамочка, мультики? – смотрит на меня Алиса.
– Только ручки помой, – подталкиваю ее к ванной. – И жди меня в гостиной. Здравствуйте, – громко говорю, заходя на кухню.
Марина Сергеевна хотя бы здоровается, а Раиса Васильевна же только поджимает губы.
– Ты где была, Злата? – спрашивает с неприкрытой претензией.
– Работала, – пожимаю плечами, наливая себе из фильтра воды. – Потом поехала за Алисой в садик.
– А вот Лидочка, – просто сочатся ядом слова свекрови, – видела, как ты с каким-то мужиком в отель входила. Что это за работа такая?
Лидочка… Ну конечно! Иногда мне кажется, что Раиса Васильевна была бы рада, если бы именно Лидочка стала ее невесткой. А как же? Дочь лучшей подруги, не устаю слушать, какая умница и красавица.
– Вы прекрасно знаете, что у меня за работа, – держусь спокойно, и иногда возникает стойкое ощущение, что это и бесит свекровь. – Когда Марина Сергеевна покинет наш дом, надо будет поговорить, – предупреждаю ее.
– О чем это? – недобро прищуривается Раиса Васильевна.
– Не при посторонних, – убираю стакан в раковину и иду к дочке.
– Это где ты тут посторонних видишь? – доносится мне уже в спину. – Ты видишь, Мариночка, какая наглость. С мужиками шляется, пока мой сын деньги зарабатывает для семьи…
Дальше ее заглушает звук телевизора. Моя малышка увлеченно наблюдает за действиями героев на экране, я сажусь рядом с ней и притягиваю Алису к себе.
Бывают такие дни, когда у свекрови будто обострение случается. Муж говорит, что это возраст, надо понять и простить, да и в целом его кухонные женские разборки не волнуют. Причем у Раисы Васильевны есть хорошая квартира в отличном районе, но стоило мне спросить, не хочет ли она переехать, как свекровь схватилась за сердце, разыграв приступ, и сказала, что я ее выживаю.
Я махнула рукой, и вот – как-то стараемся уживаться. Правда, кажется, что стараюсь только я. Муж не видит многого, ну, или делает вид, хотя, когда ему, если он уходит с петухами, а возвращается затемно.
Раиса Васильевна отпускать свою подругу не собирается, судя по всему. Ладно, настаивать не буду, все равно рано или поздно Марина Сергеевна поедет домой.
Мы с Алисой смотрим мультики, я приношу ей ужин в гостиную, не обращая внимания на удивительно притихших при моем появлении женщин. Потом мы с дочкой поднимаемся наверх, и она сразу же несётся в ванную. Любит воду. Надо будет попозже в садике записать ее в бассейн.
Бусинка моя уже и засыпает, прижимая к себе любимого зайца, а я спускаюсь, слыша голоса. Уже и муж вернулся, значит, сейчас Марина Сергеевна начнет собираться. Отлично, пришла пора поговорить втроём. Главное, чтобы без концерта с приступами в исполнении свекрови.
Сейчас надо, чтобы меня все услышали, потому что давить на ребенка я не позволю.
Глава 2
– Я, наверное, пойду, – как я и предполагала, говорит Марина Сергеевна, заметив меня в арочном проёме.
– Созвонимся, Мариночка, – щебечет свекровь, провожая свою подругу. – Надо Колю покормить, а то Злата же ничего, как обычно, не приготовила.
Я молчу. Вот сколько всего слышала о токсичных свекровях, думала, что преувеличено. Оказалось, и такое бывает. Прямо анекдот.
Пока Раиса Васильевна провожает поддакивающую ей подругу, я достаю поздний ужин и раскладываю по тарелкам. Сама ещё ничего не ела, хотя не факт, что в горло хоть кусок полезет.
Свекровь возвращается в тот момент, когда я ставлю тарелку на стол, а Коля, по привычке повесив пиджак на спинку стула, берет вилку.
– Злата, ты хотела поговорить, – почти вплывает обратно Раиса Васильевна. – Что опять не так?
Коля пока на нас не обращает внимания. Нехотя ест, едва ли не засыпая за столом.
И это у меня что-то не так? Тем более опять? Внутри закипает протест, который я не могу выразить словами. Это невыносимое ощущение, когда понимаешь, но никак не можешь с этим бороться.
– Раиса Васильевна, – пытаюсь достучаться до свекрови, – вы живёте с нами, будьте любезны, немного думайте, что говорите при ребенке.
– Так, – Коля поднимается и упирает руки в стол, – если у вас опять какие-то разногласия, то в этих бабских склоках я не хочу участвовать.
Вот и поговорили. Раиса Васильевна победно улыбается, наверняка думая, что я собираюсь отступить как обычно, но не тут-то было.
Когда дом, который я обустраивала, который мне казался моей крепостью, стал из меня высасывать все жизненные силы? Я уже понимаю, что сама здесь не хочу находиться, и мой ребенок не хочет сюда возвращаться. Пусть Алиса не может пока выразить свою позицию, но я вижу, как она потухает, едва переступает порог.
А вот выражение мужа «бабские склоки» очень даже режет слух.
– Коленька, – продолжает Раиса Васильевна, – а знаешь, что твоя жена сегодня с каким-то мужчиной, – пренебрежительно бросает, – в отеле была.
– Злата? – не очень и с удивлением спрашивает муж.
– Ты же знаешь, что иногда мне приходится смотреть номера для новобрачных, – я как будто оправдываюсь за свою работу.
– Коля! – свекровь хватается за грудь и начинает оседать на пол.
Я молча беру телефон мужа и замечаю, что он поставил пароль.
– Дай сюда! – выхватывает он гаджет у меня из рук, я даже не успеваю ничего спросить. – Алло! – говорит уже в трубку. – Женщина, пятьдесят шесть лет, подозрение на инфаркт.
Вот и поговорили. Я даже не двигаюсь с места. Да Раиса Васильевна выглядит здоровее меня, несмотря на возраст и разыгрываемый спектакль.
Коля действует слаженно и правильно, будто проснувшись. Вызвал скорую, присел на колени рядом с матерью и смотрит на меня теперь так, будто я виновата во всем.
Я же молча убираю его тарелку, сгребаю остатки ужина в мусорное ведро. Тоже делаю всё молча и на автопилоте.
– Цвет лица здоровый, да и хватается не там, – замечаю я, услышав сирены за окном. – Раиса Васильевна, у меня отец врач, если вы не забыли.
– Ой, – выдает свекровь.
– Злата, но не ты же! – рычит на меня муж.
Иду открывать, чтобы впустить бригаду. Как я предполагала, показатели, которые первым делом снимают у свекрови, оказываются в норме. Но она вытирает набегающие слезы и просит:
– Мальчики, – шепчет едва ли не умирающим голосом, – заберите меня.
Мне кажется, что этот фарс переходит уже все границы, но Коля тоже подключается. Ухожу в гостиную, чтобы не слышать, о чем он говорит с работниками скорой, но вскоре голоса стихают. Шаги мужа не предвещают ничего хорошего, и я даже внутренне напрягаюсь. Странно так – распознавать настроение по походке.
– Злата! Какого черта? – вопрос, кажется, оглушает и отдается эхом от стен.
– Не кричи, – прошу я. – Не забывай, что в этом доме ребенок, разбудишь.
– То есть ты собралась Алисой прикрываться? – муж рывком поднимает меня с дивана, схватив за запястье, и почти впечатывает в стену.
– Я, в отличие от твоей матери, – стараюсь сохранять спокойствие, – ничем и никем не прикрываюсь, – говорю, глядя в глаза мужу и понимая, что все бесполезно.
Сейчас он меня не слышит. Кажется, сейчас даже… Удар его кулака приходится на стену рядом с моей головой. Я зажмуриваюсь, ведь мне казалось, что он действительно меня ударит.
– Злата, – слышу свое имя и ощущаю дыхание на лице, – я же просил. По-человечески просил. В итоге мать обвиняет тебя черт пойми в чем, я стараюсь не встревать, зная, что вы друг друга недолюбливаете, верю тебе…
– Веришь? – не понимаю я. – Ты мне веришь? А разве ты не должен мне просто доверять?
Толкаю мужа в грудь, понимая, что, как бы ни хотела оставаться спокойной, закипаю.
– Злата, не цепляйся к словам, – опять повышает голос Коля.
– Мамочка, вы ругаетесь? – тихий сонный голос дочери не даёт мне ответить мужу.
Я сразу же бросаюсь к малышке, стоящей на нижней ступени лестницы, и подхватываю ее на руки.
– Почему не спишь? – ласково спрашиваю, поднимаясь обратно в комнату. – Давай я тебе сказку почитаю.
Коля даже не шелохнулся, чтобы успокоить дочь. Он не поднялся с нами, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Да, дело его. Пусть он устает на работе, приходит поздно, но ребенку тоже нужно внимание, иначе Алиса скоро забудет, как папа выглядит.
На полутораспальной кровати мы с дочкой помещаемся хорошо. Я, чтобы не включать свет, нахожу свой телефон, оставленный здесь на тумбочке, и открываю сказку. Читаю, сама проваливаясь в дрёму, прислушиваясь к сопению дочери.
Уснула… Приобнимаю ее и понимаю, что идти никуда не хочу. Это самое лучшее место, там, где я нужнее всего.
Запах клубничного шампуня, несмотря на то что пушистые волосы щекочут лицо. Маленькие ладошки на моей руке, когда дочь меняет позу и поворачивается ко мне лицом.
А ведь я живу ради нее. Ради вот этих незабываемых мгновений. Она, наверное, и не вспомнит через несколько лет, но каждое ее прикосновение, каждый взгляд, улыбка… Все отпечатывается у меня в памяти с того момента, как я впервые посмотрела в эти глазки.
Говорят, у детей взгляд неосмысленный? Тем более у новорожденных. Нет, она посмотрела на меня так, словно сразу поняла, что я – ее мама.
С этими воспоминаниями и засыпаю, где-то на задворках сознания слыша, как Коля заглядывает в комнату, но не входит. Тихо закрывает дверь и идёт в нашу спальню.
И те же шаги будят меня утром, кажется, совсем рано. Опустив руку, двигаю ею в поисках телефона, который бросила на пол. Половина шестого.
Аккуратно поднимаюсь и выхожу, видя, что муж, спускаясь по лестнице, кому-то звонит.
– Привет, – тихо говорит, не слыша меня. – Как мама?
